Роза Ветров. Четыре луча Звезды

Зачем, спросишь ты? Ведь было очевидно, что Ареон никогда не будет относиться ко мне по-доброму, как настоящий старший брат. Вот моей подруге Лулли повезло: у нее целых два старших брата, и оба они ходили за ней буквально по пятам, заслоняя от каждого дуновения ветра. Я не могла поверить своим глазам, когда застала взрослых мальчишек… за игрой в куклы с сестрой! Еще братья Лулли читали ей вслух сказки про принцесс и рыцарей и никогда ни словом, ни тем более делом не обижали младшую сестренку.

Эх… Я остановилась и улыбалась, но все же грустно вздыхала, когда видела эту неразлучную троицу. Лулли любила идти посередине, взяв братьев под руки, а они время от времени поднимали ее над землей, смеялись, дурачились. Вот кто точно чувствовал себя под защитой. А мне… Только никому не говори, дневник хорошо? Мне тоже так хотелось, да и сейчас хочется, чтобы Ареон хотя бы раз назвал меня по имени, поиграл со мной в принцессу и рыцаря. Ему бы и играть никого не пришлось!

– Все скоро изменится, – повторила я, как молитву, преодолев еще один пролет. – Изменится. Мы помиримся, и все будет хорошо.

Только эти слова, с которых начинался, шел и заканчивался каждый мой день, не давали отчаяться. Но кто же знает, за что брат так меня ненавидит? Я же люблю его, всегда старалась быть хорошей младшей сестренкой. Делала ему приятные сюрпризы. Но Ареон как был колючим страшным рыкающим на всех мальчишкой, так им и остался. А стоило ему увидеть мою магию. Спасайся, беги как можно дальше! Может Ареону казалось, что мама и отец любят больше меня, чем его? Потому что я – младшая. Ерунда! Родители любят нас одинаково сильно. Вот только брат этого не видит или не хочет видеть. А потом его отправили учиться в военную школу.

Послышался звон колокола. Надо торопиться, внизу меня уже ждут няня и ее помощницы!

***

Нет, никуда не спущусь, пока не расскажу! Времени еще достаточно. Если бы ты знал, дневник, как сильно я люблю свою башню! Из маленьких окон, мимо которых я прохожу после каждого пролета, видно хвойный лес, который скрывал собой каменный пьедестал, на котором построили замок. Так казалось, что он возвышается над деревьями, стоит на самых их верхушках. Из нижних окон башни открывается вид на внутренний двор, где Ареон больше всего любил отрабатывать удары мечом, а мы с мамой – сидеть в тени под аркой, которую летом оплетал виноградник, и читать или разговаривать. О, на этом окне с разрисованным подоконником я всегда находила милые послания от мамы. Из него хорошо видно две колокольные башни, от которых тянутся открытые балконные дороги, куда уже поднимаются придворные, готовясь встречать моего брата. Надеюсь, они приготовили лепестки роз, чтобы бросать их под ноги нашему герою. А вон та башня, самая ближняя к центральным воротам и самая старая – это сторожевая башня. В ней располагается оружейная, а под самой крышей смотровой пункт тоже есть, но о них я мало, что могу рассказать, потому что не люблю оружие. Как подумаю, что кому-то от меча или стрелы может быть больно.

Эх, жаль, что я плохо рисую, так было бы проще. О да, совсем забыла: сам замок, как я уже говорила, был построен из белого камня, а крыши – из черной черепицы, которая становится такой скользкой после дождя! Как лед! Птицы не могут из-за этого нормально приземлиться на нее. Никто не знает стены замка снаружи лучше, чем я. Все потому, что когда больше не нужно стоять прямо, следя за осанкой, и все время улыбаться нескончаемому потоку гостей. Когда неведомый дух приключений брал над прекрасной принцессой верх, я запирала дверь в свою комнату изнутри на ключ, переодевалась в более удобное простое платье и выходила сначала на крошечный балкон, где обычно проводила время за чтением, магическими практиками, а за закате любовалась деревеньками, растянувшимися вплоть до морской и дикой границ. Но стоило только услышать шелест крыльев моих черных друзей наверху, горячие, безумные и такие забавные мысли овладевали сердцем! Я, чуть не визжа от восторга, взбиралась на самую верхушку башни, чтобы, как в маминых сказках, дотянуться до небес.

Да-да, ты не ослышался, мой друг, я лазила по крышам замка! Почти сразу обрела наверху друзей из семьи воронов, что любили сидеть на выступах крыш башен. Я до сих пор подкармливаю птиц зерном и хлебом, а они не разлетаются, когда я взбираюсь на крышу. Эта часть замка стала моим вторым убежищем и в какой-то степени воплощением мечты. Знаешь, дневник, как там, наверху громко шумит ветер? Платье, волосы превращаются в паруса и флаг. Пальцы леденеют, каждое прикосновение холодных потоков отдается уколом тысяч иголочек! Лазанье по крышам вообще-то опасное занятие, а зимой или после дождя и подавно. Но я уже ничего не могу с собой поделать! Только там, на огромной высоте, находясь одной ногой в пустоте, в объятьях пронизывающего ветра мне становится действительно хорошо, радостно и свободно. Я смотрю на то, что внизу и мечтаю, что однажды буду летать над всем миром! О, как же завидую своим пернатым друзьям! Не могу насмотреться, как вороны буквально замирают в воздухе, расправив черные крылья, как ветер напружинивает каждое перышко. Боги, как же я хочу взлететь! Небо навсегда завладело моим сердцем!

***

Ой! Какая прелесть! Какой чудесный подарок мне только что сделал мой пернатый друг – ворон, которого я назвала Альба (у него почти все правое крыло из белых перьев). Он красивый, элегантный и умный, как все вороны. Больше всего любит делать мне подарки… Вот и сейчас он приземлился на подоконник с цветочком в клюве положил мне его на ладонь и внимательно посмотрел на меня и на мой дневник. Эти черные, как бусины глаза… Сколько же мест они наверно видели… Мир с высоты полета например…

– Спасибо, красавчик! – я закрепила заколочкой цветочек в волосах и в знак признательности провела пальцами по его шее.

Ворон вытянул ее и от удовольствия прикрыл глаза. И какие странные звуки он издает при этом! Эх, и почему ты не можешь быть моим рыцарем?

***

Вот он – последний пролет. Еще десять ступенек, и я передо мной распахнуться двери. Я ворвусь в поток разноцветных фейерверков, радостных криков и море лепестков! Скоро увижу своего брата! А потом мы устроим праздник. Ареон и отец будут много-много говорить, но я спасу братца от скучной болтовни, пригласив танцевать! Новая, счастливая жизнь! Ой, жду не дождусь!

Пришлось остановиться у окна, чтобы немного перевести дух и придумать, как бы тебя спрятать под платьем, чтобы няня не нашла. Но куда?

– Принцесса! Я знаю, слышу, что вы спускаетесь. Поторопитесь!

Нет, надо не тебя прятать, а самой спрятаться. Точно!

– Иду-иду, няня! Минутку.

По обыкновению мимо входа в мою башню должны были пройти многочисленные фрейлины матушки. Вот где можно было затеряться! И этот хихикающий хор под аккомпанемент шуршания платьев не заставил себя долго ждать.

***

Как же хорошо, что я так быстро смогла сбежать от няни и фрейлин. Еще бы чуть-чуть, и ты выпал бы из-под тканей платья. Ох, как же волнения и предвкушения дрожат руки!

Знаю, Ареон уже прибыл: видела в подзорную трубу, как его корабль причалил в порту. Я живо представила, как братец проезжает на своем скакуне по деревенским и городским дорогам, облаченный в легкие парадные доспехи, как его встречают ликованием, девушки с букетами цветов кричат имя их героя, втайне мечтая, что вот-вот принц одарит их красивой улыбкой. Сегодня даже погода радовалась вместе с нами: чистое небо прекрасного насыщенного голубого цвета, как матушкины глаза. Ни единого облачка, солнце было щедро на теплые поцелуи. Воздух, правда, немного душный и пряный от аромата цветов, но ведь на то и весна, чтобы все цвело так пышно и ярко! В вышине кружили грациозные орлы. Я и раньше видела этих птиц, они любили гнездиться на территории нашего государства – тут много места и еды. Но сегодня я впервые увидела их в таком количестве. Пять, семь. Десять! Невероятно!

– Это хороший знак! – раздалось в толпе. Люди, как и я, запрокинув головы, наблюдали полет орлов. – Такие благородные птицы всегда чувствуют своего собрата, и не важно, что он человек. Наш принц – настоящий герой, и его приветствуют такие же герои!

Вот стою сейчас, слушаю эти разговоры, кое-как умудряюсь записывать, а про себя молюсь, чтобы теперь все изменилось. Да, Ареон повзрослел, стал настоящим мужчиной. Разница у нас ровно восемь лет. Не виделись мы почти четыре года. Интересно, а у него уже есть колючая щетина? И будет ли он с ней выглядеть таким же взрослым, как папа?

– Принцесса Роза! Ваше высочество, вот вы где! Пожалуйста, вернитесь! Испортите платье!

О нет, это няня! Пора бежать! И зачем она так громко кричит? Не надо, чтобы люди узнали меня…

– Принц приехал! Открыть ворота! Опустить мост! – раздалось со сторожевых башен.

Все замерли в ожидании. Ворота замка распахнулись, и Ареон вместе с тремя воинами въехал внутрь. Боже! Боже! К одной из башен, скорее! Чтобы первой увидеть брата вблизи! А чтобы ничего не пропустить и не тратить время на письмо, руки засияли голубым цветом, который обнял весь дневник и карандаш. Удивительно, как быстро получаются чары, когда точно знаешь, чего хочешь. Теперь все, что я увижу, почувствую, подумаю, карандаш запишет в тебя, мой дневник. К тому же, не придется носить вас в руках – вы всюду будете следовать за мной по воздуху. Так мы все точно ничего не пропустим!

Боже! Боже мой!! Меня переполняет такая радость, мой дневник, так хочется радостно кричать вместе со всеми, но этикет не позволял вести себя так глупо. Такое странное слово. Что поделаешь: школа леди вцепилась крепкой хваткой, хотя я сопротивлялась до последнего. Не выносимо все время стоять прямо, слушать скучные взрослые разговоры, медленно вышагивать по саду, когда хочется побегать по траве и посмеяться от души.

Ой, я не о том думаю! Уже колокола прозвенели, церковный хор запел хвалу Богам за благополучное возвращение принца на родину. Ой, не могу дождаться!! Бегом на одну из сторожевых башен!

Ого! Она, оказывается, такая огромная вблизи и такая… каменная снаружи. Посмотрим. О, как интересно: а внутри у нее доски. Кажется, это называется каркас. Ладно, тут темно, ничего не увидишь. Надо вернуться на свет.

Я заняла себе место у самых перил балкончика рядом со сторожевой башней. Чувствую, что люди косо сморят, а все потому, что ты, мой дорогой дневник, всюду следуешь за мной по воздуху и что-то пишешь. Ну и ладно, все государство и так знает, что я владею магией. Минутку, что это за звук? Никогда не слышала, чтобы лошадь так громко фырчала. Похоже, ей не нравится звон колокола. Ой! Каждый стук копыта о камень отдается у меня в груди. Все ближе и ближе.

Наконец я увидела его. Ареон остановился точно под аркой, всего в шаге от освещенной солнцем Тропы радости. Лошадь брата в самый неподходящий момент вдруг заупрямилась! Застыла, словно окаменела, и уставилась на дорогу, прижав уши. Какого же цвета, то есть какой же она масти? Погоди-ка… Вот это да! Более страной лошади никогда не видела. На теле животного смешались и белый, и черный и серый цвета. Но не в виде капель, так называемой «гречки» или больших яблок, что сделали бы лошадь пегой. Животное выглядело так, словно на него просто пролили все эти три краски, а помыть забыли.

«Где он только такую добыл? – губы дрогнули в доброй усмешке. – Разве герой не должен разъезжать на белом или вороном жеребце и в сияющих доспехах? Как бы тебя конюхи не засмеяли, братец».

Последние может у него и есть, но все скрывал большой и длинный плащ из мягкой плотной ткани черного цвета. На подоле какая-то вышивка, но я не видела, что там изображено. Никакие уговоры и удары под бока не заставили лошадь сдвинуться с места, тогда Ареон спешился, отвел лошадь подальше от солнца и вернулся к тому месту, где остановился в первый раз. Поправил дорожный плащ и капюшон, который все это время скрывал его лицо. Зачем это, братец? Что за прятки ты устроил? Покажи свое лицо всем тем, кто пришел тебя встретить. Давай! Ну, давай же! Я от нетерпения вся…

Ареон откинул края плаща за спину, чтобы не мешал идти. а под ним вместо красивых парадных доспехов я увидела тяжелые из холодного, почти черного металла, явно предназначенные для войны, да еще и плащ оказался не с вышивкой, а с мехом песца. В таком неподходящем для весны, да и для парада одеянии брат выглядит еще выше, шире в плечах (если это вообще возможно!) и не благородным и прекрасным рыцарем из сказки, а суровым воякой, который уже настолько огрубел от битв, ужаса, смертей и холода, что покрылся некой-то каменной коркой. На поясе слева у Ареона висел меч в ножнах. Такой широкий и длинный, что острием касался каменной дороги, а рукоять доставала до груди. Я не успела толком понять причину такого странного одеяния брата, как рядом с ним встали его товарищи. Тоже одетые в черные доспехи и вооруженные мечами и кинжалами.

Слишком много оружия у них для торжественного возвращения, не находишь, мой друг? Они словно приготовились к войне. А, решили всем показать, какими храбрыми были в своей первой битве! Какая глупая идея: стоять на месте, как каменные глыбы и пускать шипы при каждом дуновении ветра. Мне стало от этого как-то нехорошо. Еще одна странность: почему воинов, прибывших с Ареоном, так мало? Брат писал отцу, что весь отряд, с которым они выполняли задание, стали его верными товарищами и обещали прибыть с ним в замок. Что-то не складывается… И почему они все так странно смотрят на Тропу радости? Словно… чего-то ждут, по-прежнему оставаясь в тени каменной арки. И… Я прищурилась. Это что, кровь?! На сапоге одного из воинов! Я чувствую, да, впервые я чувствую, как все нутро натянулось, как струна. Внутренний голос настойчиво твердит об опасности. Но почему? Что такого опасного в трех самых обычных, пусть и незнакомых людях? Они больше похожи на тени, чем на людей. Да, такие страшные, черные тени. Они даже то и дело пропадали.

Я замотала головой. Нет, просто показалось. Не таким я представляла возвращение старшего брата из военной школы. Не таким представляла своего главного героя, своего рыцаря. Где вся та пышность и торжественность, где красота и улыбки, где гордость и радость? Почему все так неправильно? Папа рассказывал, что его сопровождало около дюжины верных людей: воины, будущие советники, большая кавалерия, даже личный шутовской полк – сыновья господ, которые должны будут обучаться при дворе, под покровительством молодого короля. В честь возвращения даже вспыхнули звезды тысячью огней.

«В тот день был такой ветер, – рассказывал отец, держа меня у себя на коленях, – что знамена и флаги не просто развевались и пели на ветру, а кричали во все горло. Ветер явно желал оторвать эти расписные лоскуты ткани от деревянных шестов. К счастью, белый тигр оказался сильнее ветра».

Кстати о знаменах… Почему ни у одного из товарищей брата нет в руках эмблемы с символом нашего государства, нашей династии? Уж кто-кто, а Ареон очень гордится тем, что является потомком могучего тигра.

Тут брат резко встрепенулся, словно его пробил озноб, и поднял голову к небу. Я тут же повторила за ним и увидела, как на солнце налетела, словно голодный зверь с открытой пастью, огромная туча. И тут тучи? Да что же это такое? Почему мне в последнее время тучи кажутся такими страшными? Что я раньше не видела туч? Ой, что это за скрипучий звук, похожий не то на хриплый кашель, не то на смех. И тут же мои пальцы начали леденеть. Брр!! Ну и холод! Хорошо, что карандаш пишет сейчас сам. Неужели это все от того, что солнце скрылось? Но не может так резко похолодать. Ничего не понимаю.

Наконец Ареон сделал шаг вперед. И вот, словно по команде на Тропу радости – коридор под открытым небом, на узких балконах которого собрались горожане, полетели лепестки роз. Все наперебой кричат имя принца и словно не замечают, что солнце скрылось. Да и я тут же про эту тень забыла. Кого волнуют капризы погоды, когда такой праздник в самом разгаре? Так, теперь главное – не выпустить Ареона из поля зрения. И я побежала по балкончику, прокладывая себе дорогу сквозь толпу, не спуская разноцветных глаз со старшего брата.

Ай, опять кто-то на платье наступил! И почему я не догадалась надеть платье с меньшим количеством юбок? Зато волосы, налитые переливами поздней осени и золотыми ниточками приятно щекочут спину на бегу. Когда они распущены и струятся до самой талии, как водопад, я чувствую… свободу! С трудом пробираясь сквозь толпу, чтобы не упустить брата из поля зрения, я слышала приятный перезвон нитей из бисера и колокольчиков, которыми сегодня украсили мою прическу. Все государство ликовало, но вот сам Ареон… Из-за того, что ото всех его лицо было до сих пор скрыто глубоким капюшоном, не могу понять, что он чувствует в первые минуты своего триумфа. Он так ни разу не поднял головы, не ответил на хвалебные слова ни улыбкой, ни жестом. Что не так? Ты же так долго этого ждал, брат. Я знаю, что это так. А теперь ты прячется ото всех.

Удалось немного обогнать Ареона и занять удобное место на узком балкончике из мрамора с вырезанными полукруглыми ножками. Я встала между колоннами и в порыве радостных чувств крикнула, вложив в это всю ту радость, что осталась в моем сердце:

– Ареон!!

И вот тут, словно услышав меня, брат остановился. А я, кажется, на секунду забыла, как дышать. Улыбка медленно расплылась по моему лицу. Широкая и счастливая… Ареон ловко поймал пару нежно розовых лепестков, которые источали приятный легкий аромат, и стал внимательно их рассматривать. Потерев большим пальцем в кожаной перчатке сначала один лепесток, потом другой, он резко сжал ладонь! В груди стало вдруг больно! В ту секунду, когда Ареон сжал в ладони эти лепестки. В этом, на первый взгляд обычном действии, мне почудилось столько ненависти и отвращения, что холодный поток посреди весенней духоты больно ударил по лицу. Так конюх замахивается бичом на непокорную лошадь. Можно услышать, как веревка свистит, разрезая полотно воздуха.

Брат отбросил смятые лепестки в сторону и медленно поднял голову. Правда всего на секунду, но мне и этого хватило. Даже не цвет кожи меня ужаснул. Выражение его лица… Бывает, смотришь на ураган. Он постепенно набирает силу. Все закручивается-закручивается, сметая все на своем пути. И вот, когда он уже вобрал в себя и дома и животных, даже людей, достиг пика своего разрушительного безумия, кто-то более сильный щелкает пальцами, и это ужасное неуправляемое чудовище смиренно замирает. Вот такое выражение лица у моего брата. В карих глазах я прочла холодное равнодушие, на угольках которого вспыхивают искры ярости, на лице явные следы усталости и муки, но и тут ярость оставила отпечаток в виде шрама, который рассек его правую щеку напополам от правой стороны носа до самой шеи. Темные волосы, теперь отросшие до плеч, такие грязные, что больше походили на лохмотья, чем на кучерявую копну, которую так любила расчесывать мама. Когда мы с братом встретились взглядами, я, вскрикнув, спряталась за колонну. Страшная и наглая ухмылка, растянувшаяся на губах Ареона, преследует меня секунду, вторую, третью. Я, кажется, заплакала от страха?

Ареон прошел Тропу Радости и вошел во внутренний двор замка, где его ждала не менее оживленная дорога и не меньше лепестков роз. Тут уж мне удалось подобраться к брату поближе и поздороваться с ним. Ареон заметил меня и остановился. Я поразилась: он оказался еще выше, еще могучее, чем я думала!

– Здравствуй, – я присела в реверансе. – С возвращением, брат.

– Спасибо, Розалина, – Ареон вопреки всем моим ожиданиям опустился на одно колено, взял мою руку и поцеловал ее. Пусть от этого поцелуя по моему телу проскакал холодок, и я заметила загадочную тень, которая колышется рядом с братом, как туман. Ничто это в тот момент не было важно. Мое сердце так учащенно бьется от радости – мечта исполняется прямо на глазах! Я даже забыла, как дышать! Щеки моментально запылали. И от слез и следа не осталось! И от страха тоже.

– Я… я рада, что ты, наконец, дома, – как же трудно улыбаться вежливо и сдержанно, а не во весь рот. Так хочется обнять его за шею. – Мы все скучали по тебе.

Ареон, все еще стоя на колене, коснулся моих волос и немного их взъерошил. Первый ласковый жест с его стороны за все эти годы!

– А уж как я счастлив. Где отец и матушка?

– Наверно в тронном зале. Ждут тебя.

– Хорошо. И ты иди туда. Скорее. С этого момента все изменится, сестра. Это я обещаю.

Как же ласков его голос! Боги, спасибо вам, спасибо за то, что услышали меня!

***

Прежде чем мы войдем в тронный зал, позволь рассказать тебе о нем, мой друг. Это просторная круглая комната с высоким потолком, в центре которой на полу расписным мрамором вымощена шестиконечная звезда. Мне всегда нравилось ходить по кругу в тронном зале и рассматривать рисунок на полу. Не саму звезду, это слишком просто и скучно. Нет, я смотрела всегда на темные жилки, крапинки на мраморе. Не художник наносил их на мрамор. Они не выцветали и не размазывались, если по ним провести рукой. Мрамор таким родился. Таким его создала природа-чудесница! Боже, сколько тайн и чудес в мире случается. И как же успеть все их заметить и постичь? Ничего, когда-нибудь я смогу. Узнаю все на свете!

На нарисованную звезду сверху всегда падает хотя бы один луч света, отчего весь зал утром имеет серебряный отлив, днем – золотой, а вечером – бронзовый. Такой изменчивый свет придает тронному залу загадочный, почти магический облик. А ведь чудеса тут и правда происходили. Раньше тронный зал использовали для театральных представлений, выступлений магов и алхимиков, маскарадов, а ложи были зрительскими местами. Но с тех пор, как папа стал все чаще болеть, подобные развлечения перекочевали подальше от замка, в королевские сады, а заседания совета переместились сюда. Я хоть и маленькая, но вижу, что отцу с каждым днем становится все труднее ходить, но он до последнего отказывается от трости. Даже маму не слушает. Во что бы то ни стало, демонстрирует силу и достоинство. Это будоражит, вызывает трепет и уважение! Но в тоже время сердце ноет от жалости всякий раз, когда папе приходится садиться на этот неудобный трон, выпрямлять спину и часами выслушивать советников, превозмогая боли в коленях и голове.

Каждый из советников занимает свою ложу для выступления перед королем и всеми собравшимися. Как же я люблю эти маленькие балкончики со шторами благородного темно-красного цвета и удобными креслами! Вот уж кому повезло сидеть на заседаниях совета с комфортом! Почему такая несправедливость? Чем папа заслужил такие испытания? Матушка пыталась мне объяснить, но я все равно.

Ладно, это уже рассуждения для новых дней. Сейчас важно другое. Я сейчас как раз пробралась на одну из лож и осторожно посмотрела вниз. Отец, одетый в парадную мантию с короной на голове, уже восседал на троне. Только матушки еще не было – ее трон пустовал. Опаздывает. Что-то на нее не похоже. И почему она не вышла встречать Ареона вместе со мной? А может она там была, да я ее не заметила? Ах да, это же МОЯ мама. Она никогда не любила церемонии, да и согласно традициям брат должен сам прийти к ней в ее комнату, чтобы поприветствовать и поблагодарить за все ее молитвы и бессонные ночи, которые она провела, готовя сыну подарок в дорогу, чтобы он оберегал его на поле боя. Эх, как же это мило! Ой, как бы папа меня не услышал. И не дай Бог его стража! Вот кого точно стоит бояться, если подкрадываешься вот так. Пусть в такой великий день как сегодня личная охрана правителя одета в парадные доспехи, но оружие настоящее и наточено до опасной остроты. Воины готовы в любой момент отдать свои жизни за правителя, которого не только уважают и побаиваются, но больше всё-таки любят. И как же красиво они сегодня стоят: не за спиной правителя, как всегда, а кругом по всему залу.

И вот за дверями в тронный зал послышались шаги. Я притаилась за красной шторкой на ложе, чтобы все видеть. Дневник положила на пол. Карандаш запишет все, что я увижу прямо сейчас. Как же это волнительно!

И вот Ареон с легкостью, словно в нем собрана сила трех бравых воинов, открывает двери в тронный зал и входит внутрь. Только странно, что его шаги так тяжелы. Кажется, что камень под его ногами содрогается. Внутри у меня снова все напряглось.

Все идет, как положено: брат вытащил свой первый клинок, добытый в бою, опустился на одно колено перед троном, а наш отец-король с трудом, но поднимается и медленно, превозмогая боль в ногах, идет навстречу наследнику, чтобы поприветствовать и обнять. Он хотел что-то сказать, но тут Ареон резко поднял голову, злорадно ухмыльнулся, встал, скидывая с головы капюшон, и щелкнул пальцами. В нем что-то изменилось. Опять. Черная тень, на которую я не обратила должного внимания, теперь плясала за его спиной в страшном танце победы и безумия. Воинов, что прибыли с братом, окутал черный дым, очень похожий на ту тучу, что я увидела на карте во время урока с учителем Сайрусом! Он растелился по полу зала, запутываясь в ногах личной охраны отца. Потом из этого дыма стали появляться силуэты людей. Каждый из них вынул оружие, и один за другим, издавая приглушенный крик боли, захлебываясь собственной кровью, солдаты отца упали на пол тронного зала с перерезанными глотками. Все произошло так быстро, что они даже не успели даже вскрикнуть. А Ареон… Он ударом ноги повалил отца на пол, схватил за волосы. Брат оскалился и издал страшный смешок. Изо рта его вылетел черный дым.