Перекрестие судеб

Эмильен, приняв новую должность главнокомандующего, собрал команду штаба в одном из временных штабов, расположенных в укрытии на окраине Парижа. Комната была наполнена картами, чертежами и моделью местности, где вскоре должна была разгореться битва. Все понимали, что время для действий настало. Эмильен взял на себя задачу не только разработать новую тактику обороны, но и настроить своих людей на решительный и осознанный подход к предстоящим вызовам.

Он огласил план: «Мы будем использовать каждую возможность для защиты нашего города. Наши укрепления должны быть непробиваемыми». Его голос звучал уверенно; он знал, что если завоевать доверие подчиненных, то они готовы будут следовать его распоряжениям до конца. Ближайшие соратники, сидевшие за круглым столом, обменивались взглядами, и каждый понимал, что теперь они ответственны не только за себя, но и за судьбу всей крепости.

Строительство укреплений в пригороде шло полным ходом. Вокруг раздавались звуки бурильно-копательной техники, плотные отряды рабочих не покладая рук возводили стены и рвы. Эмильен добавил в свой бойцовский дух свежие идеи: «Давайте использовать подземные пещеры, это даст нам стратегическое преимущество». Он отдал приказ о вырывании подземных тоннелей, которые не только обеспечили бы укрытие, но и позволили бы развернуть взрывчатку в ключевых точках поля боя. Каждый метр, выкопанный рабочими, усиливал уверенность защитников.

Невозможно было игнорировать тот факт, что современная техника, на которую был сделан заказ, задерживалась. Эмильен понимал, что время против них, но он не собирался сидеть сложа руки. «Обладая старым, мы все равно сможем добиться успеха, если будем действовать умно», – заявлял он своим солдатам во время брифингов. Это поднимало дух элитной части его армии, готовой на всё ради победы.

Тем временем Ханс, понимая важность предстоящей битвы, анализировал действия Эмильена. Он отдал приказ своим силам воздержаться от штурма, вместо этого сосредоточившись на перегруппировке и тактической подготовке. С каждым днем он стал более настойчивым, планируя каждый шаг с большой осторожностью. «Эмильен – умный противник, – размышлял Ханс. – Но мы тоже знаем, на что способны».

Каждый вечер у обоих командиров проходили совещания, где обсуждались планы, готовность, и скачки в моральном духе войск. Все понимали, что с каждым новым днем их шансы на выживание сокращаются. Время шло, и каждый день, становясь решающим, приближало их к столкновению, которое решит судьбу не только обоих мужчин, но и всей битвы за Париж.

Глава 10: Первая битва за Париж

Час до битвы. На горизонте раскинулось широкое поле, где обе стороны заняли свои позиции, готовясь к жестокому столкновению. В воздухе витал запах напряжения – дыхание будущего сражения, в котором каждый солдат осознавал, что его жизнь и судьба нации находятся на волоске. Эмильен, командующий французскими силами, с тревогой в сердце наблюдал за своими войсками. Несмотря на численное преимущество, он понимал, что за его противником, Хансом, существует современное снаряжение – высокотехнологичные танки и авиация, о которых его солдаты могли только мечтать.

Как только солнце поднялось выше, гул моторов раздался с небес – июльское утро превратилось в арену войны. Французские ранцы дымили, когда поднимались самолеты противника. Эмильен ощутил, как по спине пробегают мурашки. Он понимал: воздух будет полон смерти и разрушений, и шансы на успех за них таяли с каждым мгновением.

Команда на начало битвы прозвучала громко и чётко; и в этот момент дала волю ярости. Одновременно раздались отвратительные гремящие звуки. Обе стороны, как машины, запущенные на полную мощность, рванулись вперед, навстречу неведомому ужасу. Звуки военной техники, раскаты грома и свист пуль сливались с отчаянными криками солдат. Орудия ревели, земля под ногами тряслась от залпов. Эмильен чувствовал, как рабочие надежды его бойцов, закалённых в боях, разрывались сериалами пуль, как рвут папиросную бумагу.

Немецкие самолеты, как хищные птицы, пикировали вниз, укрывая дождем огня своих пушек по французским позициям. Огонь с небес выкашивал ряды, сбивая десантников ещё до того, как они смогли ступить на родную землю. Лужи страха и боли образовались на поле, когда бронетехника поворачивалась, а старые французские танки, осёдланные солдатами, слабо двигались вперед, подрываемые мощными ударами артиллерии.

С каждым новым взрывом поднимались столбы пыли и дыма, кладущие серую завесу на поле битвы. Эмильен, осмотрев своих людей, внезапно почувствовал растущее беспокойство. Их боевой дух, хоть и крепок, начинал колебаться из-за численных потерь. Он крикнул, стараясь вдохнуть жизнь в свою армию: «Мы не можем отступить! Мы сражаемся за каждую пядь этой земли!» Но его слова, хоть и воодушевляющие, поднимали лишь временный подъем среди отступающей надежды.

Тем временем на стороне Ханса происходили аналогичные мутации в настроении. Он смотрел на битву с тревогой, в его голове росло беспокойство. «Что-то не так», – думал он, его ум боролся с фактом, что даже самые лучшие тактики могут привести к непредсказуемым последствиям. Его Luftwaffe обеспечивала превосходство в воздухе, но даже этого было недостаточно, чтобы перевернуть ход ситуации к окончательной победе. Повороты сражения вызывали у него раздражение – жизнь каждого потерянного солдата тяготела на его совести.

Сражение продолжалось уже четыре долгих часа, и ни одна из сторон не могла окончательно одержать верх. Бой принял характер мясорубки: зори сливались с яркими вспышками огня, а звуки войны становились всё жёстче. Шумиха и хаос затягивали себя, и, казалось, что это будет продолжаться вечность. Оружие переставало внушать страх – оно явно затевало лишь ярость у обеих сторон.

К вечеру битва пришла к неожиданному завершению. Замерев на мёртвой точке, обе стороны переглянулись с безмолвным пониманием – сегодня не будет победителей. Ханс, сжимая кулаки от разочарования, смотрел на поле. Франция понесла огромные потери – почти 40 тысяч солдат и значительное число техники. По сравнению с потерями Ханса в 15 тысяч солдат и десятками единиц техники это казалось катастрофой, но Ханс знал: это была лишь пауза перед грядущими сражениями.

«Как это возможно?» – тихо произнёс он, опустив взгляд на землю, изрытую смертью и разрушениями. Случайное поражение оставляло у него горькое послевкусие, и он понимал, что его стратегически продуманные действия только усугубили катастрофу.

С другой стороны, Эмильен, хоть и потерял много, почувствовал странное облегчение. Они не отступили – они выстояли в сердце битвы. Он, собственно, понимал, что перед ними стоит много невидимого врага, и сейчас – время собраться и восстановить силы.

Так закончилась Первая битва за Париж, оставив после себя лишь бесконечные поля боли, крики и следы стонущих, утративших своих товарищей. С каждым мёртвым телом шла история, крадущаяся в нарастающем молчании, которое несли облака над полем битвы.

Глава 11: Гнев человеческий

Эмильен, командующий французскими силами, с трудом осознавал масштабы катастрофы, произошедшей на последней битве. Французы понесли ужасающие потери – 40 тысяч человек, и его войска из 20 тысяч солдат были на грани истощения. Им не хватало современного вооружения, и, вернувшись к устаревшим AMX 30, он понимал, что шансы на выживание становятся всё более призрачными. На фоне общей фрустрации Эмильен знал, что необходимо срочно укрепить оборону.

В это же время в штабе немецких войск Ханс находился на грани срыва. Он смотрел на своих командиров с ненавистью, и его глаза горели яростью. Немцы понесли потери в 15 тысяч человек, и это только подогревало его недовольство.

– Как вы могли допустить такое?! – закричал он, бросая карты на стол. – Мы потеряли 15 тысяч человек, и что мы получили взамен? Ничего! Французы с их 40-тысячными потерями всё ещё стоят перед нами! Это позор для всей армии!

Командир первой дивизии, побледнев от гнева своего начальства, попытался оправдаться:

– Мы действовали по приказу, командующий! Тактика последних боев не оправдала себя…

– Приказ? – прервал его Ханс, голос его напоминал дробовик, готовый выстрелить. – Простите, но ваши приказы сами по себе оказались ошибкой! Вы пустили себя в это сражение, словно в азартную игру, и стоили нам жизней. Вы дали врагу шанс!

Кто-то из командиров, собравшись с мужеством, произнёс:

– У нас было меньше потерь, чем у них. Мы могли бы взять время на перегруппировку…

– Меньше потерь? – ярость Ханса накалилась до предела. – Каждый из этих солдат – это человек, которому мы пообещали защиту! Вам не стыдно? Вы понимаете, какую цену заплатили ваши методы? Мы не можем позволить себе быть осторожными, когда уходят жизни!

Ханс шагнул ближе к столу, его голос стал хриплым от злости:

– Я не потерплю больше некомпетентности! Если в следующем бою вы снова покажете такие результаты, я отправлю вас на трибунал! Вы хотите использовать свои оправдания, когда наши солдаты лежат мёртвыми на поле боя?!

Командиры стояли в нерешительности, отстранившись от его гнева, но Ханс не собирался успокаиваться. Он добавил:

– Ваша бездействие грозит нам всем. Если вы не начнёте действовать, я найду кого-то, кто это сделает! Мы должны вернуть контроль, иначе ни у кого не останется надежды на победу!

Ханс сделал шаг вперёд, его голос понизился, но остался полон угрозы:

– Пора вам думать о результате, а не об оправданиях. Время истекает, и если вы не научитесь брать на себя ответственность, второго шанса не будет!

С этими словами Ханс развернулся и вышел из комнаты, оставив командиров в состоянии глубокой растерянности и неопределенности. Каждый из них понимал, что давление на них возрастает, и на кону стоят жизни их солдат и сам ход войны.

Глава 12: Подготовка к битве

К франкам приезжает партия новой техники и снаряжения. Их расставляют на ключевых позициях, готовясь к предстоящему сражению. Эмильен встречает новую партию солдат и сразу распределяет их по позициям, уверенно указывая каждому его место на поле боя.

В это время Ханс садится в свой "Леопард" и обращается к командирам, строго наставляя их не подвести его, как это произошло в прошлый раз. Напряжение нарастает, и до битвы остается меньше часа.

Глава 13: Вторая битва за Париж

С утра воздух был пропитан напором войны – началась вторая битва за Париж. Эмильен, находясь на возвышенности с биноклем в руках, внимательно наблюдал за сражением, которое развернулось на открытых полях. Великолепные массивы немецкой техники, словно металлические монстры, продвигались вперед, оставляя за собой следы разрушений. Французские солдаты с трудом держали оборону – многие из них, как и в предыдущей битве, были на грани отчаяния, но теперь они имели преимущество в виде новой техники.

С каждым моментом Эмильен ощущал нарастающее напряжение. Немцы снова практически не испытывали сопротивления франков до тех пор, пока в бой не включились современные танки. С их появлением ситуация изменилась: стальные гиганты, обладая скоростью и огневой мощью, начали оттеснять врага. Каждое движение этих машин вызывало мужество у французских солдат, и они понемногу начали осознавать, что могут сдержать натиск, если будут действовать слаженно.

Эмильен выхватил взглядом танк Ханса, который, как и прежде, стремительно продвигался по полю боя. Внутри него была сосредоточена вся мощь немецкой военной машины. В этот момент решимость Эмильена укрепилась. Он вспомнил о предыдущем столкновении и, казалось, почувствовал, как злость накрывает его. Он не мог позволить, чтобы Ханс снова одержал победу. Схватив карту и быстро собравшись, он побежал к своему командирскому "Леклерку". Сообщив подчиненным о своем намерении вмешаться в сражение, он запрыгнул в танк и направился к противнику.

Когда танки Эмильена и Ханса столкнулись, началась напряженная танковая потасовка. Оба танка выпустили стрелы огня, отчаянно маневрируя, чтобы избежать попадания снарядов. Эмильен чувствовал, как адреналин бурлит в его крови, а серьезная ответственность легла на его плечи. Он понимал, что сейчас, в эти критические минуты, судьба целого батальона лежит на нём.

Снаружи на поле битвы развернулось настоящее месиво. Солдаты обеих сторон, словно одержимые, сражались не на жизнь, а на смерть. Гремели взрывы, снаряды пробивали землю, пробуждая пыль и грязь. Французские и немецкие солдаты изо всех сил старались перебороть страх, сжимая оружие и бросаясь друг на друга, завоёвывая каждый сантиметр земли. Далеко над ними в небе происходила не менее жестокая битва – самолеты и вертолеты сбивали друг друга, искры и дыма оставляли за собой пожар. Удары ладонью по металлическим каркасам танков перекрывались гулом моторов и криками командира, отдающего приказы.

Их борьба продолжалась, пока, наконец, Эмильен не нашел возможность навести прицел. Он напрягся, сердце колотилось, и с треском в его "Леклерке" раздался выстрел. Снаряд вонзился в броню танка Ханса, который разразился мощным взрывом. Ослепляющий свет ослепил Эмильена на мгновение – когда он вновь смог сосредоточиться, увидел, как осколки металла разлетаются в стороны, а дымы поднимаются к облакам.

Не видя Ханса в его танке, немцы, почуяв обострение паники, начали отступать. В их рядах царила неразбериха. Многие солдаты, не дождавшись приказа, бросили свое оружие, забираясь в укрытия. Это было мгновение триумфа для франков, однако оно пришло вместе с огромное количество потерь. Раненые солдаты лежали на земле, и Емильен понимал, что даже таких побед за плату, которые принесли солдаты, быть не может.

Когда ночь накрыла поле боя, с неба пошёл дождь, очищая землю от крови и горя войны. Он стучал по танковым броне и мокрым лицам солдат, размывая границы между жизнью и смертью. В этот момент среди беспорядка, перевёрнутых танков и ожесточенных боёв, Ханс пришёл в сознание. Он был ранен, половина его тела и лица была покрыта ожогами. Боль пронзала его, но он не собирался останавливать борьбу. Хромая, он начал двигаться к своим позициям – каждый шаг давался с трудом, но внутри росла решимость: он не сдержит себя и не уйдет с поля боя, пока не завершит своё дело.

Глава 14: Возвращение Ханса

На рассвете, когда первые лучи солнца разрывали утренний туман, Ханс с трудом добрался до позиций немцев. Часовые, заметив еле державшегося на ногах человека в изодранной форме, бросились к нему, подняли его и отвезли в медицинский пункт. Врачи были поражены, узнав, что ему удалось выжить после страшных ранений.

Тем временем во Франции нарастало напряжение. В городах и деревнях жители начали поднимать беспорядки. Гнев, страх и печаль перемешивались между собой. «Почему они не берегут наших мужей и детей?» – спрашивала Анн, мать двоих детей, стоя у рынка и сжимая в руках кусок хлеба.

«Они отправляют их на бойню, как будто это просто игра. Кому-то нужно остановить это безумие!» – поддержал её другой житель, Жорж, нападая на неподвижное пространство перед собой.

Солдаты на линии фронта тоже испытывали нарастающее недовольство. Они собирались в небольшие группы, обсуждая происходящее. Одним из них был старшина Пьер, который уже много лет служил в армии. Он собрал вокруг себя своих подчиненных:

– Слушайте, ребята, вы видите, что происходит? Мы уже теряем людей день за днём. Нельзя это просто так оставлять!

– Ты прав, Пьер! – ответил рядовой Луи, сжимая кулаки. – Сколько ещё мы будем убивать друг друга? Я больше не могу смотреть, как наши братья падают. Это не война, а резня.

– Мы должны поговорить с командирами, – предложил сержант Филипп, присев на корточки. – Но они не слушают нас, даже если мы разделим наше недовольство.

– Нам нужно объединиться, – произнес лейтенант Марин, присоединившись к разговору. – Мы должны говорить с Эмильеном и с другими командирами! Но это будет непросто. Они не принимают критику.

– Хорошо, но если мы ничего не сделаем, – настаивал Пьер, обводя группу взглядом, – ситуация только усугубится. Я скажу командованию, что мы требуем прекращения этой войны! Либо они начнут думать о нас и наших семьях, либо мы сами что-то предпримем.

Тем временем несколько офицеров, недовольных ситуацией, также обсуждали обстановку. На одной из закрытых встреч, собравшихся военного командования, генерал Пате в сердцах сказал:

– Эмильен ведет нас к катастрофе! Мы теряем людей, и каждую неделю поступают письма от матерей, ищущих своих детей. Это никуда не годится.

– Я слышал, что в городе растет недовольство среди граждан. Они собираются на митинги, – добавил капитан Бенжамен, с опасением посматривая на своих коллег.

– Мы должны поднять этот вопрос на уровне командования, – произнес полковник Рено. – Надо призвать людей к единству. Нельзя игнорировать то, что происходит.

В этот момент к собравшимся подошел сержант марин, и его лицо выдавало лишь одну мысль: его ноги искажены от усталости, но решимость говорила за него.

– Мы задумываемся о митинге. Приезжайте. Пускай и граждане соберутся с нами. Мы должны совместно выразить наше недовольство. Это уже не только наша война – это война за наших братьев, жен и детей!

Командиры начали переглядываться, осознавая, что обмен мнениями между солдатами и гражданами может стать решающим шагом. Генерал Пате, вздохнув, кивнул:

– Я согласен. Мы должны запустить эту акцию в центре города. Если мы откроем глаза людям, может быть, они увидят, что мы все заодно.

Заявление было сделано, и солдаты, делая шаг в сторону граждан, были полны надежд. На следующее утро они собирались выйти, заявляя о своих требованиях, а Ханс, уже в процессе выздоровления, размышлял о том, как ему следовало бы вернуться к своим. Он чувствовал, что теперь он не только солдат, но и голос народа, который борется за свою судьбу.

Глава 15: Протест в Париже

На площади перед Нотр-Дам, под гнетущим небом, собралось множество людей – солдаты, офицеры, майоры и гражданские лица, негодующие и полные эмоций. Шепот недовольства перерос в громкие крики, когда они требовали перемен. Вдалеке, на фоне восходящего солнца, Эмильен наблюдал за происходящим с тревожным сердцем.

– Нужно срочно что-то делать – сказал ему майор Бенжамен, поправляя свою форму. – Если толпа так разозлится, мы можем потерять контроль.

– Я знаю, – ответил Эмильен, вдыхая холодный воздух. – Соберите командование. Нам нужна поддержка, чтобы установить порядок. Я не могу позволить этому протесту перерасти в беспорядки.

Тем временем, словно предвестие надвигающегося шторма, толпа начала греметь. Протестующие с плакатами, где были написаны яркие лозунги, требовали «Сострадания», «Мира» и «Справедливости».

– Посмотрите на них, – прокомментировал рядовой Луи, указывая на солдат, которые охраняли Эмильена. – Они так и не поняли, почему мы здесь! Их не интересует, что мы чувствуем, им важны только приказы.

– Как долго мы будем терпеть это безумие? – возмутился другой солдат, Жак. – У нас есть семьи, и мы не можем смотреть на них умирающими!

Когда Эмильен и его командование наконец появились на площади, вооруженные солдаты окружили их, создавая перегородку между недовольными и их начальством. Это лишь усилило негативные настроения.

– Уберите своих собак! – прокричал один из протестующих солдат, обращаясь к Эмильену. – Мы ваши братья, а не враги! Зачем вы нас запугиваете?

Среди протестующих поднялся гул. Другие солдаты поддержали его:

– Вы нас не слушаете! – закричал один из них. – Вместо того чтобы прислушаться к нам, вы окутываете себя охраной!

– Слышите? – закричал майор Брюно, обращаясь к толпе, – Мы тут для вашего же блага! Но вам нужно успокоиться и дать нам возможность поговорить!

– Защитить? Где вы были, когда наши братья умирали на полях сражений? – закричал гражданин по имени Жорж. – Не поднимайте нас, как будто мы марионетки. Мы люди, и у нас есть права!

Эмильен пытался взять слово:

– Люди! Я понимаю ваше недовольство. Мы все вам гарантируем безопасность и мир. Наша цель – восстановить порядок и заложить основу для диалога.

– Порядок? – воскликнул Пьер, отталкиваясь толпой вперед. – Порядок вы наладили уже давно! Мы больше не хотим слушать ваши пустые слова! Уберите своих солдат, и давайте поговорим, как люди!

Толпа шумела, а реакция протестующих становилась всё более агрессивной. Эмильен увидел, что атмосфера накаляется, и его офицеры начали волноваться.

– То, что происходит, действительно крайне опасно, – пробормотал капитан Рено. – Если мы не успокоим толпу, они могут поднять восстание.

Майор Бенжамен добавил:

– Здесь необходимо понимать их, Эмильен. Если не начнём с искреннего обсуждения, они просто вас не услышат.

Эмильен попытался вновь привлечь к себе внимание. Он поднял руки, призывая к тишине:

– Люди! Я прошу вас о тишине! Мы все хотим прекращения этой войны и желаем вам благополучия. Мы не враги, мы ваши защитники!

– Защитники? – вмешался протестующий по имени Антуан, поднимая кулак. – Мы пришли для того, чтобы бороться за наши права, а не за ваши обещания. Сколько нам ещё ждать? Сколько ещё наших братьев должно упасть?

Эмильен, чувствуя напряжение, посмотрел на своих командиров, заметив, что они теряются в страхе и сомнении.

– Если приходится прибегать к охране, то это лишь показывает ваше нежелание слушать нас! – снова закричал один из солдат, обращаясь к Эмильену. – Мы здесь, чтобы бороться друг за друга, а не воевать друг с другом!

В ответ Эмильен вздохнул тяжело. Он понимал, что ситуация выходит из-под контроля, и его дальнейшие действия должны быть осознанными.

– Я знаю, что вы все переживаете, – начал он, указывая на своих охранников. – Но эти солдаты – мои товарищи. Мы только хотим защитить вас от возможной агрессии. Давайте попробуем поговорить мирно.

– Принесите нам то, что мы заслужили, – прокричал протестующий. – Пусть ваши охранники станут нашими союзниками, если вы хотите, чтобы мы вас слушали! Мы ищем сотрудничества, а не конфликта!

На площади раздались громкие крики одобрения, и напряжённость только нарастала. Эмильен осознал, что единственный путь к спокойствию лежит через искренний диалог и истинное признание страха и недовольства людей.

Глава 16: Эскалация конфликта

На площади, где не смолкали крики протестующих, царила атмосфера напряжённости и ожидания. Гнев и страх объединялись в едином порыве, побуждая людей выступать против системы. Один из командиров Эмильена, лейтенант Антуан, почувствовал, как его руки дрожат, когда он захватил рацию.

– Мы не можем оставить это так! Пришлите колёсные танки AMX 10 и броневиков с жандармами! – прокричал он, его голос еле слышен сквозь общий шум. Внутри него росло волнение; он понимал, что ситуация выходит из-под контроля.

Через несколько минут раздался гул мощных моторов, и на площадь въехали танки AMX 10. Броневики окружили протестующих, создавая непроницаемую линию между ними и вооружёнными солдатами.

Толпа замерла. Люди смотрели на приближающуюся технику с ужасом и недоверием.

– Что это значит? Почему вы подводите свои танки к нам? – крикнул один из протестующих, его голос был полон ярости.

– Это наши защитники, – воскликнул лейтенант Антуан, но его слова не задели толпу.

– Защитники? – переспросил другой протестующий, показывая на танки. – Вы пришли с оружием против мирных людей! Это как в худших кошмарах! Вы угрожаете нам, а не защищаете!

Эмильен, пытаясь сохранить контроль над ситуацией, вышел вперёд, взывая к толпе.

– Успокойтесь! – громко произнёс он, надеясь, что его авторитет сможет погасить нарастающую волну гнева. – Мы здесь не для того, чтобы с вами сражаться! Если мы не организуем силы сейчас, мы все окажемся в опасности от настоящего врага!

– От какого врага? – закричал один из протестующих, обводя взглядом броневики. – Ваш враг – это мы! Вы нас сами запугиваете! Зачем вам эта военная техника здесь? Вы бы могли просто поговорить с нами!

– Мы хотели бы мирным путём решить проблемы, – добавил майор Бенжамен, прорываясь вперёд. – Но крики и угрозы не внесут спокойствия в ситуацию. Вы должны понять, что жизнь наших людей в опасности!

– Жизнь наших людей в опасности от ваших действий! – парировал протестующий с поднятой рукой. – Мы требуем, чтобы вы убрали свою технику! Мы боремся за свободу и справедливость, а не против своих братьев!

– Это не ваша борьба! – произнес другой протестующий, оглядывая присутствующих жандармов. – Это борьба властей, которые используют нас! Что они вам обещают, что вы готовы положить свои жизни ради их приказов?

На лицах жандармов было заметно замешательство и смятение. Один из них, выдвинувшись вперёд, с тревогой произнёс:

– Мы здесь, чтобы защищать вас! Вам нужно понять, что другие люди готовы прийти и забрать вашу свободу с оружием!