Своя планета. Старый маяк

Ольга Сеченова, Лев Сеченов

Своя планета. Старый маяк

© Сеченова О.В., 2025

© Сеченов Л.М., 2025

Ольга Сеченова

Своя планета

Своя планета

Где бы нам найти свою планету,Раз не дал Господь прожить в родной стране.И бредем мы в поисках ответа,Ищущие люди по Земле.Мы космополиты – люди Мира,И надеюсь, Миру мы нужны.Дал Господь мартышкам разум вечный,Но ведь не восприняли они.Нет в народах наших покаянья,Не воспринят Господа урок.Нет ни чести и ни состраданья,Беды, видно, не пошли им впрок.И живем мы на одной планете,Все мы дети матушки Земли.Может, поумнеть настало время?Может, хватит под себя грести?

Старуха

Аленка заболела. Лежала в постели с температурой. Было очень плохо. Аленка просыпалась и снова засыпала. Вот как-то днем проснулась, сидит рядом с ней незнакомая старуха. Аленке было всего три года, поэтому она решила, что это все-таки ее бабушка, просто она ее не разглядела.

– Бабушка! – позвала Аленка.

– Ай-а! – откликнулась незнакомая старуха и стала есть суп из тарелки, которая стояла на столе.

Присмотрелась Аленка, а ее-то бабушка спит на диване напротив, к стенке отвернулась и спит. Аленке стало страшно. Она закрыла глаза и скоро уснула. Спустя некоторое время проснулась. Еще был день, светло. Рядом с ее постелью сидела ее бабушка, на столе стояла тарелка, из которой хлебала суп незнакомая старуха.

– Кто тут был? – спросила Аленка.

– Никого не было, – удивилась бабушка.

– Когда ты спала, рядом со мной сидела незнакомая старуха, разговаривала со мной, – возразила бабушке Аленка.

– Это тебе приснилось, – успокаивающе сказала бабушка.

Но Аленка точно знала, что она не спала. Какая-то незнакомая старуха сидела рядом с ее постелью, но она была добра к ней.

Вскоре Аленка выздоровела.

Детям в младенческом возрасте могут являться призраки, как добрые, так и злые. Но детям, особенно маленьким, никто не верит.

Керосинка

Было тогда Аленке года два, может два с половиной. Пришла к ее бабушке подружка, другая бабушка, и разговорились они о том, о сем. На Аленку внимания не обращают и разговаривают. Слушала их Аленка, слушала – не интересно, даже скучно. Пошла она погулять по дому, может, что интересное найдет, и нашла – керосинку в чулане. А керосинка еще и горит маленьким фитильком – вот удача, так удача, и никто не видит, никто Аленку от керосинки не прогоняет. Только жалко, что фитилек совсем крошечный, вдруг погаснет, испугалась Аленка. Взяла бутылку с керосином, рядом стояла, вытащила из нее бумажную пробку и плеснула керосином на фитилек. Пламя вспыхнуло, но быстро прогорело, фитилек опять маленький стал. Аленка еще плеснула – то же самое, пламя вспыхнуло и прогорело. Тогда Аленка плеснула керосина побольше на огонь, чтобы долго горел. Пламя вспыхнуло почти до самого потолка и перекинулось на шторы. Шторы загорелись, и газета, которая на подоконнике лежала тоже вспыхнула!

Стоит Аленка, смотрит на огонь вокруг себя и думает, как же его теперь поменьше сделать? Тут, видно, бабушка решила посмотреть, чем же там ребенок занят, что-то притих. Вошла в чулан, схватила первое попавшееся полотенце с вешалки на стене, и давай все вокруг им тушить. Потушила.

А Аленку-огнепоклонницу никто не ругал.

Секрет

Секрет, тайна, загадка – в этом есть что-то мистическое, волшебное, ведомое далеко не каждому, а только узкому кругу избранных. Я так считала всегда, наверно со дня своего рождения.

Когда мне было лет пять, я познакомилась с девочкой во дворе, и очень мы с ней подружились. И вот она предложила мне создать тайный клад во дворе, по большому секрету, о котором будем знать только мы с ней. Я очень обрадовалась, спросила, знает ли она, как это делать – такое серьезное дело? Моя новая подружка ответила, что уже делала тайные клады по секрету с другими друзьями. И мы приступили. Подружка выкопала неглубокую ямку в земле сквера, положила туда развернутый фантик от только что ею съеденной конфеты и осколок стекла от разбитой пивной бутылки. «Все, – говорит, – секрет готов, можно закапывать».

Редко в жизни я испытывала такое разочарование, даже по сей день.

Велосипед

В каждом начинании должна присутствовать смелость. Удача, безусловно, тоже, но смелость и вера в свои силы, на мой взгляд, важнее.

Когда мне было лет десять, я решила научиться кататься на большом взрослом двухколесном велосипеде, причем на чужом, потому что свой мне не доверяли, боялись, что сломаю технику и себе шею сверну. Предлагали кататься на «Орленке», он де мне по росту, и я бы каталась, но «Орленка» у меня не было, а из двухколесной «Ласточки» я уже давно выросла. Зато у моей подружки, ровесницы, был настоящий большой взрослый велосипед, на котором мало того, что она сама ездила прилично, но еще и меня катала.

Катать ей было тяжело, и подружка надоумила меня научиться уже самой ездить на взрослом велике, а она будет мне давать его покататься, сколько захочу. Это было страшно, потому что падать в случае чего, с большого велосипеда высоко и больно. Но подружка обещала меня подстраховать и не отпускать велосипед вместе со мной, пока я не разрешу ей это сделать.

Раз так, я согласилась. Подружка держала велосипед, а я кое-как взгромоздилась на его сидение, причем ноги до педалей едва доставали. Подружка велела мне крутить педали, ни о чем не думать и не бояться, а уж она меня не отпустит, пока не скажу, и подтолкнула меня. Еду я на большом велосипеде, кручу из последних сил педали, страшно так, и бубню: «Не отпускай, не отпускай!» Далеко уже уехала с духом собралась: «Ладно, отпускай», – говорю. Ничего не произошло. Как ехала, так и еду. Оглянулась, а подружка моя примерно в километре от меня стоит и хитро поглядывает. Оказывается, я все это время сама ехала. И ведь не свалилась, даже после того, как мне открылась вся правда. С тех пор катаюсь.

Дед

Деду было далеко за семьдесят, но он не прохлаждался на заслуженном отдыхе. Работал в огороде, в саду, воспитывал внуков, присматривал за ними. И главное, по ночам сторожил свой любимый сад от налетчиков-воришек, главным образом от соседских мальчишек-подростков. Дед ночевал в саду в специальной будке-лежанке. А мальчишки, всякий раз надеясь, что дед уже старый, не услышит их, а если услышит – не догонит, нет-нет да и устраивали налеты на его сад по ночам. Но не тут-то было. Мало того, что со слухом у деда все было хорошо, он еще очень быстро бегал. Бежал за улепетывающими мальчишками-воришками до тех пор, пока их не поймает и уши им не надерет.

Заяц

Анютка срезбла траву серпом в лесу – сено для скотины заготавливала на зиму вместе со своей семьей, и увидела, что в траве под кустом спит зайчик, такой хорошенький, пушистенький, как игрушка. Она сняла с себя кофту, накрыла ею зайца и поймала его. Заяц, понятно, брыкался, вырывался, но Анютка его крепко держала и принесла домой на радость младшим сестрам и братьям. Игрушками в то время детей не баловали, а тут – такой хорошенький зайчонок, миленький и пушистенький.

Решили его выпустить в избе побегать, чтобы привыкал. Травки ему принесли, морковку на пол положили, а дверь закрыли, чтобы не убежал. Положили зайчика на пол и сняли с него Анюткину кофту. А дикий заяц, оказавшись на свободе, сразу бросился бежать к двери, ударился об нее носом, забился в судорогах и умер.

Варенье

Мама сварила варенье. И так получилось удачно – она его немного переварила, и варенье заплывало. Залезешь ложкой в кастрюлю с переваренным вареньем, попробовать, а оно потом раз и заплыло, никаких следов не осталось.

Дети смекнули, что варенье получилось волшебное, и очень тому обрадовались. Нет-нет да и попробуют ложку, пока мама не видит. А варенье заплывает, как будто все, как было. Пробовали-пробовали, пробовали-пробовали, весь учебный год лакомились, даже школьных друзей угощали, а варенье, как было, так и есть, никаких изменений.

На майские праздники мама гостей позвала, накрыла на стол, решила угостить приглашенных своим заветным вареньем. Полезла в кастрюлю положить его в красивую вазочку и на стол поставить, а ложка заскребла по дну, на котором варенье лежало тонким-тонким слоем. Почти все волшебное варенье съели дети.

Молоко

Сразу после войны в деревенской школе Рязанской области завтраков и обедов не было как таковых. Уборщица ставила бак с чистой водой на лавку в сенях для питья, на всех учеников, и ковшик, которым эту воду черпать из бака. Вот и все школьное питание. Но и дома особенно есть было нечего – самое голодное время. А покормить детей перед занятиями хотелось, ведь им целый день учиться. Маленькие дети дома сидят. Их потом можно покормить, а старших – в первую очередь.

Маленький Мишка любил молоко. Но молока было немного. Утром на завтрак, в первую очередь, надо было покормить Раиску перед школой. Вот Раиска в школу собирается, а бабушка Поля ей подает сигналы из чулана, подмигивает, подмаргивает, рукой машет, чтобы Раиска шла к ней в чулан по-тихому и кружку молока выпила. А Раиска не видит, в школу собирается. Бабушка Поля машет-машет, подмигивает-подмигивает – не видит Раиска, никак не идет, что ты будешь делать. И тут вдруг с печки проснувшийся Мишка громким голосом заявляет: «Райка, иди молоко пить, а то я увижу!»

Хлеб

Моя мать не любила хлеб. Никакой – ни черный, ни белый. Особенно черный. С детства были нехорошие воспоминания о нем. В 1947 году жить стало лучше, жить стало веселей, в Москве отменили продуктовые карточки. В деревне Рязанской области бабушка Поля готовила утром завтрак внукам в школу, пекла пышки из лебеды. Напекла и положила на чистую лавку стынуть. Пышки получились жидковатой консистенции.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.