Сити Прайд. Кипр

Татьяна Мона

Сити Прайд. Кипр

Лайк э босс, день первый.

Главное правило, которое я постаралась внушить себе в первый день, внезапно став владельцем бара: "Они боятся тебя больше, чем ты их!"

К сожалению, как и в случае с тараканами или дождевыми червяками, это не сработало. Пришлось делать храбрый вид, опираясь на одно только актерское мастерство. Я важно прошла к первому попавшемуся столику, на котором сфокусировался мой взгляд, села и сделала вид, будто у меня все под строгим контролем. К сожалению, стол стоял в дверном проеме, вместо стула была высоченная барная табуретка, которая колыхалась на ветру, так что приходилось сохранять отстраненно-деловой вид, балансируя на грани возможности.

Из ниоткуда появился менеджер и шепнул мне на ухо: "Вон тот дядька – из парламента, важный клиент, мы покупаем ему особое вино. Если разойдется, может потратить за вечер несколько сотен". Я кивнула и задумалась. Когда я волнуюсь, у меня память трясогузки, я могу подойти и полчаса внимательно пырить в лицо парламентера, пощупать его для верности, но как только я отвернусь, я забуду, какого он пола.

Затем, одобрительно покивав собственной идее, я достала телефон и стала фотографировать важного гостя, а заодно и всех, кого, как я решила, будет неплохо запомнить, например, официантов.

Несмотря на толкучку – меня никто не толкал и даже не задевал. Так я поняла, что вид у меня подозрительный.

Первое делопроизводственное решение, которое я приняла, когда начался матч, было: не мешать и разобраться, за кого мы, за желтеньких или за беленьких. Посещение туалета посреди вечера дало мне понять, что я могу не особо стыдиться своего полного непонимания футбола: в женском туалете даже не был включен свет, женщины в баре как-то вообще не ожидались.

К середине игры я поняла, в какие ворота наши должны бить, но сразу после этого команды поменялись сторонами. Все таки футбол – игра полная неожиданностей.

Около полуночи мы расплатились с временными работниками, проверили склад, залезли в подвал, нашли на втором этаже ванну и закрытый уже 20 лет сейф без ключа, который остался от хозяев дома. С мыслями о комфорте и сокровищах, я отправилась прощаться со своими сотрудниками.

Сотрудники молчали и смотрели на меня тревожными глазами.

"Надо сказать речь", – решила я. Так уж вышло, что все, кто остались, говорят по русски, об этом меня предупредил Дионисос. Так что, не сдерживаемая языковым барьером, я могла разлиться соловьем. Ораторствуя, я внимательно следила за реакцией девушек.

– Я с вами прощаюсь, завтра приду в пять и познакомимся. – Каменные лица. – Если у вас есть ко мне вопросы, задавайте. – Каменные лица. – Сразу хочу сказать, что я никого не уволю. – Легкое облегчение, надо бы теперь немного кнута. Добавила, – Наверное. – Каменные лица. – В общем, до завтра.

Официантка Эва повернулась к официантке Мире и со словенским акцентом спросила:

– Мира. Задавать вопрос – что это? – Мира задумалась и сказала с болгарским акцентом:

– Это если не понимаешь. И про идею что-то.

– Спрашивать?

– Да.

– А почему тогда "задавать вопрос"?

– До завтра, девочки, – улыбнулась я и ушла.

День второй, все еще про рестораны и футбол

У человека, который настолько увлечен своим занятием, как Вакх (по поступившему стороннему предложению, имена героев решено было мистифицировать, Дионисос теперь Вакх), характерный способ передачи информации. Он с одинаковым суровым придыханием расскажет и о хитрой махинации с поставщиками, и о том, что, если столик на четверых забронировали 8 человек, надо бы придвинуть к нему второй. Эти вещи кажутся Вакху абсолютно равнозначными.

Побыв его ученицей несколько часов, я тоже стала так думать. Но если для Вакха, и то, и другое – просто, то мне показалось, что некая инопланетная информация обрушилась на меня лавиной интегралов и вплющила меня в горную породу. Требовалось время и тишина, чтобы осознать, что половина его рассказов – элементарны.

Я решила начать с малого и расспросила Вакха о людях, которых накануне фотографировала. Продолжая изображать из себя делового человека, я делала пометки в айфоне. Таким образом у меня появились две записи:

– Андреас, вино и фрукты и

– Памбос, редька и друг козел.

Примерно тогда же я и иссякла в плане восприимчивости к устной речи. Но вспомнила, что я теперь хозяйка спорт-бара, а значит не надо отлынивать, мозг не работает, но футбол-то я смогу посмотреть. Шел матч Валенсия – ПСЖ. Я обрадовалась.

Дело в том, что однажды, когда мне было 14 лет, волею судеб я оказалась изолирована от мира в пустынном городе Карловы Вары. Вокруг бродили пенсионеры с чайничками и однажды прошла Татьяна Васильева в расцвете своего веса, с тощим, но очень ярко одетым попутчиком. Тоже с чайничками.

От крайнего уныния, я примкнула к своему дедушке, который не ходил к фонтанчикам, а старательно игнорировал любимую жену за просмотром чемпионата Испании. Около 10 дней я смотрела матчи ежедневно. Правила я так и не поняла, но смотреть просто так было не интересно, так что я решила за кого-то болеть. Рейтингов я не знала, но волею случая моим фаворитом стала Валенсия, которая, кстати, всех безудержно рвала.

Мимикрирую, обрадовалась я, увидев в телевизоре название "любимой команды", буду болеть от души. Осталось только понять, кто они на поле. Если уж я решила, что я сегодня в курсе событий, спрашивать кого-то не полагалось. Надо загуглить. Википедия подсказала мне, что дома Валенсия играет в черных шортах и белой футболке, а в гостях во всем синем. Я подняла глаза: одна команда была в черных шортах и белой футболке, а вторая во всем синем. Немного не повезло. Голу ПСЖ я очень обрадовалась, потому что он помог мне наконец-то определить, кто есть кто.

После матча я решила, что пора бы уже продемонстрировать сотрудникам, что я очень хороший руководитель и немного помочь. И всего 15 минут спустя я поняла, что помощь в моем исполнении – лучший способ заставить сотрудников ненавидеть меня тихой, опаляющей яростью.

По собственной затейливой логике начальствования – я не могла спросить у подчиненного "А че мне делать?". Не намного лучшим мне показался вопрос "А куда нести грязную посуду?". Так что я решила понаблюдать.

Эва убирала со столов, так что я встала в полуметре от нее и стала выжидающе смотреть на нее в упор. Эва заметно напряглась, можно даже сказать, что заиграла желваками. Собрав все на поднос, она отнесла его к стойке, поставила и отправилась к следующему столу.

"Так она все уберет, пока я пойму, куда нести", – решила я и пошла к Мире. Пройдя всю ту же процедуру со второй официанткой – и дойдя шаг в шаг за ней до кухни, я хлопнула себя по лбу и спустилась вниз. Дважды обойдя весь бар, я нашла не донесенные до кухни два молочника и, держа гордо по одному в каждой руке, демонстративно отнесла их на кухню.

Мне очень повезло с девочками. Уж что-что, но терпение у них знатное. Они выдержали все, даже то, как после закрытия я заново училась пользоваться калькулятором, чтобы принять у них наличку. Чтобы ничего не перепутать, я делала все медленно, два раза и громко проговаривая каждое действие вслух. Официантки молча улыбались терпеливыми сфинксами.

На выходе, закрывая замки и слушая, как мы прощаемся по-русски, Дионисос грустно сказал:

"А я вот русский так и не выучил. Потому что я женат".

День четвертый, про аппетит и бюрократию

Когда я 4 года училась на Кипре на бакалавра, каждый раз, выходя из имигрейшен, я в бессильной злобе роняла слезу. Случалось это два раза в год, длилось до трех недель, называлось "Таня делает визу сама".

В этот раз я воспользовалась услугами адвоката, но за каким-то чертом он потащил меня в обитель зла с собой. Час спустя я вышла и в бессильной злобе уронила слезу, проклиная небеса за местных чиновников.

Встретило меня то, что нельзя назвать женщиной, формы шара, с одной из сторон покрытое мочалкой. Не вызывало сомнения, что расческой чинуша не пользовалась ни разу, волосы сбились в один большой колтун. Пахла она соответственно.

"Понимаете, – радостно говорит существо, – если б вы приехали на Кипр впервые, то рабочую визу вы получили бы уже сегодня. Но вы были здесь 4 года студенткой по студенческой визе. А потом – приезжали туристом. Это странно! Нам потребуется недели две на выяснение обстоятельств. Кстати… Диплом бакалавра, диплом мастера… Вам что, настолько нравится учиться?"

Девочки в русском коммерческом банке смеются надо мной. В первый день, открывая счет компании и рассказывая, что собираюсь покупать бар, я гордо заявила: "Да, я буду работать ночью. Но зато мне не придется слишком рано вставать!" Сегодня Марина спросила меня: "Тогда какого черта мы уже неделю приходим открывать банк в 8.30, а вы уже стоите у дверей?"

Имигрейшен требует все новые и новые справки. В 9.00 я оформляю себя на работу в каком-то очередном инком такс офис, или я уже даже не знаю, где. На документе я, как директор, нанимаю себя на работу в качестве менеджера, внизу стоят две мои подписи, как работодателя, и как работника, и штамп компании, которую, я, кстати, назвала Itadakiasu ltd.

Дело в том, что название выбирать мне пришлось срочно, ночью, утром документы уже должны были отнести по инстанциям. Дима строго сказал, что "как корабль назовешь…" Я разволновалась. Как я хочу, чтобы поплыл корабль? Весело, задорно, успешно, счастливо.

Но в конце названия компании обязательно есть камень преткновения – слово лимитед. Какого это, скажите, черта, у меня будет мое хэппинес или саксес – лимитед? Я хочу безграничного счастья, зачем рубить такие перспективы в самом названии?

Так что же такое может быть у моей компании, у чего есть границы, которые не портят сути? И тогда мне пришла в голову идея-каламбур. I humbly accept, так примерно переводится слово Itadakimasu. Я смиренно принимаю – даже ограничения. А то, что в общепринятом восприятии, слово значит "Приятного мне аппетита", а у меня бар-ресторан, да еще и мой, убедило меня в правильности выбора. (Можно еще про умеренный аппетит поговорить, например, но уже хватит).

В 11.00 мы с Нисосом (надоели мистификации) снимаем остатки, чтобы я наконец-то смогла их выкупить и начать получать прибыль. Покупка бара свершилась, но то, чем бар торгует – еще не мое. Так что деньги за продажу продолжают капать в карман Кириакосу. Нисос – контрол фрик и перфекционист. Час за часом мы движемся от бутылки к бутылке, потому что все нужно повернуть этикетками к нам, выстроить в ровную линию, и двигаться только в порядке "змейки", перескочить на полку ниже и записать бутылку того же наименования оттуда – нельзя.

В 18.00 приходит Эва, которая сегодня с карточкой управляющего, и я на час отправляюсь домой пообедать. В булочной по дороге продается горячая еда, я такая голодная, что не могу выбрать между курицей и мясом, и беру и то, и то. Никакой умеренности в аппетите на сегодня.

В семь я снова на месте. После вчерашнего матча, когда заняты были даже несуществующие столы, в баре тишина. Сидят несколько человек, смотрят Ливерпуль-Зенит. И одна влюбленная парочка со стаканом сока. Я присаживаюсь на них посмотреть, потому что это первые люди, которые пьют в мой карман. Около одиннадцати все кроме парочки расходятся, и час спустя я впервые задумываюсь о том, что электричества и топлива сожжено больше, чем напили эти двое своим соком и болтовней.

Для самоуспокоения иду проверять расписание футбольных матчей. На следующей неделе мы будем забиты дважды, один раз Апоель играет в гостях, а один раз фанатов не пустят на стадион, потому что они наказаны. Да и другие хорошие игры будут.

День n+1, про грабителей и грызунов

Днем, когда я таскала ящики с пивом и была в баре одна, пришла уборщица-филиппинка Лесли. Мы поздоровались, она вымыла пол на первом этаже, я загрузила холодильники, она вымыла веранду, я позавтракала принесенным с собой салатом в комнате Джек Дениелс. Она помыла второй этаж, затем в задумчивости ко мне подошла, посмотрела на меня с сомнением:

– Можно вопрос?

– Да, – сказала я.

– А вы кто?

В принципе, если б я пришла на работу и увидела, как взломщики деловито и, нисколько меня не стесняясь, занимаются своими делами, я бы тоже не сразу придумала, с каким вопросом к ним подойти.

Кстати о взломщиках. Сити Прайд – охраняется. Под потолком висят "глазики", которые реагируют на движение, если вор войдет внутрь, заверещит сирена, а мне на телефон придет смска. Правда, этим дело и ограничится. Дальше я должна действовать сама. В идеале, я должна приехать, провести внешний осмотр, не заходя внутрь, и, если увижу следы взлома, вызвать полицию. Внутрь заходить в одиночку не советуют.

Этот вопрос меня искренне занимает. Дело в том, что курящий зал бара отделен от улицы стеклянными воротцами высотой меньше моего роста. Минуя их, можно попасть к внешнему бару, где, накрытые скатерочкой, стоят бутылки, а на стенах висят телевизоры. Да, за 12 лет Сити Прайд грабили только раз, и то это был сотрудник из Румынии, который сразу прошел в офис, своровал мелкие монеты, которые мы готовим на сдачу официантам и 10 евро поварихи. Есть шанс, что до тех пор, пока я не повешу в залах вебкамеры, ничего не произойдет. Если честно, я надеюсь, что и после этого ничего не произойдет.

Но. Если вдруг я не такая везучая, как о себе думаю, и враги вторгнутся на мою территорию, вряд ли они станут взламывать стеклянные воротца. Они их просто перепрыгнут. А я не смогу с улицы засечь следы прыжка на двери. Надо будет войти внутрь.

Я могу купить биту. Но девушка с битой – не самое страшное, что может встретиться ворам. Я могу устроить истерику, конечно, это страшнее биты, но меня можно быстро успокоить, воры знают, как. Для более серьезного оружия нужна лицензия, да и по местными законам, если я стрельну в вора или ушибу его, он может меня засудить. Сказать, что я сама пригласила его войти, дала в одну руку бутылку Чиваса, в другую плазменный телевизор LG, а потом вероломно сломала ему ключицу.

И вот в этот момент я искренне пожалела, что оставила в Екатеринбурге купленные на конец света ОЗК и противогаз ГП-7. Может, от конца света они бы меня и не спасли, но войди я в таком виде к грабителям ночью, мои шансы заметно бы возросли.

Тем временем вторжение произошло с другой стороны. Только-только я рассказала друзьям про чудесный бамбук, который каким-то чудом вырос у стены бара. Только-только я упомянула, что пару лет назад по этому бамбуку к нам на крышу стали забираться мыши.

Нисос удрученно спустился вниз и сказал:

"Я видел в офисе мышь".

Мне захотелось сразу завизжать, залезть на стол и облиться крысиным ядом. Но я сдержалась.

"Не переживай, у нас есть мышеловки", – добавил он.

Не сказать, что это сильно меня успокоило. Лесли придет на следующий день, увидит мышь в мышеловке, полчаса спустя спросит у нее "А вы кто?", мышь не ответит и Лесли уйдет. Потом приду я и мне придется эту мышь убирать, если я не хочу лишиться повара из-за нелепого сердечного приступа.

Прибыль я получала, стоя в офисе около входной двери и придерживая ее плечом, чтоб можно было быстро сбежать. Сдав на охрану и выключив свет, я выдала олимпийский рекорд по телепортации от подсобки ко входной двери в темноте. Всю дорогу домой, пока я вела машину, воображаемая мышь, обезболивая меня ядовитой слюной, отгрызала мою ногу.

День понедельник. Про бег и голод.

Нисос сказал, что сегодня мы сделаем задел на неделю – для того, чтобы остальное время сидеть и никуда не ходить, а работа сама приходила бы к нам. Понедельник – порождение безумия.

В самом начале, когда мы только готовили сделку, встречались, составляли договора, мне казалось, что поездка к юристу с документами – это часть рабочего процесса, которую даже можно внести в список дел. Сегодня я успела съездить к юристу, пока электрик ходил в туалет.

Я перешла на бег. Конечно, я не так уж и много времени провожу пешком, только до машины и от машины, вверх по лестнице или вниз по лестнице, но на полном автомате теперь я это расстояние преодолеваю бегом. Непередаваемое ощущение: я бегу не потому, что опаздываю, а потому, что хочу больше успеть.

Опаздывать, в принципе, некуда. Да, у меня еще не подписаны договора с поставщиками, а их 12 на еду и около того же на алкоголь, не считая чистилки-бумажки-мыльницы-кабельное. Не успею подписать за три дня – придется отодвигать печать новых меню. Дольше не подниму цены. Больше накопится инвойсов, оплаченных Кириакосом, за которые придется платить сейчас, наличкой, а не через три месяца и с выручки. Но дедлайнов как таковых больше нет, есть безумно увлекательный процесс, в котором хочется все успеть быстрее и лучше. Больше запомнить. Больше сделать.

Под вечер мы вспомнили, что людям надо питаться. Не знаю, как Нисос, а я последний раз ела позавчера. Поэтому, когда он принес из машины пакет сухарей, я сделала вид, что съела первый быстро. А на самом деле инстинктивно спрятала половину в карман на черный день. Пришла Эва, увидела нас с сухарями, встала в дверях и минуты три не могла перестать смеяться.

К середине вечера, я в полуобмороке шла куда-то по бару и случайно уткнулась в посетителей. Отряхнулась, огляделась по сторонам, поняла, что стою за стойкой с чайником в руках. Пришлось знакомиться.

Давно забытое ощущение, но реплики с обеих сторон одни и те же.

"Для русской вы образованы. Это приятно видеть после… Остальных". Или.

"Вы же бизнесмен. Ну и что, что у вас бар команды Апоель. Вы должны приглашать на матчи и фанатов Омонии!".

Я всегда мечтала, чтоб ко мне в бар приходили с фаерами и чисто бить морду. Обязательно приглашу фанатов Омонии на матч Апоеля.

Хотела уехать домой, но посетители предупредили, что подперли на парковке мою машину, так что уходить я буду вместе с ними. В четверг пойду в Ксинарис выбирать вино на лето. На дегустацию. Без машины, в погребок.

Про гестапо и конкуренцию

Барселона вдула Милану. Я запомню этот день, как первый, когда при моем "властвовании" мы собрали полный зал.

90% забронировали за утро. В основном звонили, когда я была за рулем. Вообще-то, я за рулем не так уж и много времени провела, но звонили именно тогда. Оказалось, что писать на руле и не отвлекаться от дороги у меня получается.

Нисос дважды подводил меня к лампе и внимательно всматривался мне в глаза, чтобы определить степень усталости. Но Нисос мужчина и киприот. И он, и Кириакос – реагируют только на макияж. Если я не накрашена, они говорят: "Нифига себе, ты очень устала". Если я накрашена, они смотрят, смотрят, а потом удивленно говорят: "Похоже, ты не устала".

Тем не менее я устала, так что решила взять на пятницу выходной. В Сити Прайде пятница и суббота – самое спокойное время. Мы забиты до отказа во вторник и среду, когда идет трансляция лиги чемпионов, а вот в выходные у нас тишина и покой. Конечно, с этим надо что-то решать – и в скором времени я накоплю на нужные девайсы и буду приглашать музыкантов, постараюсь пропихнуть бесплатную статью в газеты, может быть, разорюсь на радио, тогда и в выходные мы будем забиты под завязку. Но все это потом.

В три часа ночи, мысленно поздравляя Милан и с улыбкой размышляя о пятнице, я приехала домой, уснула, потом припарковалась и дошла до спальни. Припарковалась и там.

В 9 утра позвонили из Карлсберг. Мне очень хотелось спать. Первая встреча была на 12, я же могла еще спать и спать.

– Алё, – сказала я, потому что думала, что это бронь.

– Вы посмотрели цены? Когда мы можем встретиться с моим начальником, чтобы обсудить их?

– Не щас, – сказала я грустно.

– Но ведь нам надо скорее начать привозить вам товар!

– Завтра в два, – сказала я еще грустнее. Положила трубку и укрылась с головой одеялом.

Сити Прайд, пожалуй, единственное место на Кипре, которое не продает самое популярное здесь разливное пиво – Карлсберг. Нисос рассказал мне, что они поссорились перед прошлой лигой чемпионов.

Каждый год на лигу чемпионов Карлсберг, Кео и Саверо соревнуются – кто же из них оккупирует Сити Прайд на серию промо-акций. Каждый год победитель отваливает бару 8 тысяч евро за то, чтоб бесплатно раздавать гостям пиво. И около 5 лет подряд конкурс выигрывал Карлсберг. В прошлом году они стали тянуть резину. Нисос ждал, ждал, потому что он верный партнер и раб привычки. Карлсберг, так Карлсберг.

За неделю до лиги чемпионов Карлсберг позвонили ему и сказали: "Кризис, дружище". Нисос был в ярости, предлагать промо двум другим игрокам было уже поздно. В сердцах он собственноручно отцепил кегу карлсберга в подвале, а днем позже договорился о поставках всего остального алкоголя от Саверо (А это около 80%).

Я решила Карлсберг вернуть. Они напуганные, а значит податливые. Позавчера они привезли нам прайс всем руководящим составом компании. В тот же день мы встретились и с Саверо.

Саверо были печальны, они не хотели, чтоб мы возвращались к Карлсбергу и обещали бесплатного товара на тысячу сразу. И гораздо больше на промо акциях. Карлсберг тоже обещали промо, но забыли предупредить об этом своего генерального директора, который за пивом в Сити Прайд случайно проболтался, что отдел маркетинга просто напросто закрыт до лучших времен.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.