Неслучайные случайности

– Дурачок. Это один раз интересно, ну, два. А если ты каждый день вынужден будешь заниматься тряпками – волком взвоешь.

– Да, ты права. Пусть этим занимаются люди, которым это интересно.

На следующий день после благополучного возвращения Пётр Иванович отправился в свой НИИ, где состоял младшим научным сотрудником.

Сначала заглянул к руководителю своей диссертации профессору Завьялову. Тот очень бурно реагировал на рассказ Пети: всплёскивал руками, охал, вскакивал со стула. Потом они вместе (а, собственно, за этой поддержкой Пётр и зашёл к профессору) пошли к директору. Пришлось ещё раз повторить рассказ.

– Исключительно из-за финансового положения, – взволнованно говорил Завьялов. – Жена Петра Ивановича тоже без зарплаты, а ещё и ребёнок есть.

– Да, я всё понимаю, – улыбнулся директор. – Грешным делом подумал, что вы, Пётр Иванович, ушли по-английски, не прощаясь.

– Как можно! – воскликнул Пётр. – У меня ж диссертация почти готова. Кстати, я нашёл новое решение одной проблемы. Много времени для раздумий было, знаете ли.

– Вот, голубчик, садитесь и пишите заявление на творческий отпуск, без содержания и задним числом, разумеется.

Совсем по-другому сложилась ситуация у Людмилы Семёновны, молодого хирурга. Главврач после рассказа Людмилы об их злоключениях внезапно очень рассердился:

– Значит, поехала за длинным рублём, а вы, дураки, работайте. А я буду три месяца прохлаждаться. А отпуск на сколько дней был?

– На десять дней, но мы же не по своей воле там сидели. Хотите, я вам из консульства справку принесу?

– Неси. Или так, для красного словца ляпнула?

– Не взяли мы справки. Как-то не подумали. Обрадовались, что вообще разрешили уехать.

– И что же? Вы ещё раз поедите? За справкой… – ехидно поинтересовался главврач.

Люда опустила голову, чуть не плача. Она вообще не была уверена, что такую справку ей кто-то даст.

– Идите в отдел кадров, пишите заявление по собственному желанию. Иначе я уволю за нарушение трудовой дисциплины. И такую характеристику дам, что в сельский медпункт не возьмут.

Еле сдерживая рыдания, Людмила выскочила из кабинета. Зашла в туалет и дала волю слезам. Там её и нашла подруга, терапевт Яна Скворцова.

– Эй, хватит сырость разводить. У Тонечки тряпок не хватит твои лужи подтирать.

– Как ты меня наш-ш-шла? – спросила Люда.

– Так вызывают тебя, больной уже на столе. Умывайся, руки мой!

Люда молниеносно принялась мыть лицо и руки. Потом опомнилась, посмотрела на Яну. Грустно улыбнулась.

– Пойдём ко мне. Чаю выпьем. И ты мне всё расскажешь. У меня приём только через час начнётся.

– Как ты узнала, что я здесь?

– Тонечка и подсказала. Она у нас всё слышит, всё видит, всё обо всех знает.

После того, как Люда рассказала, как «ласково» её принял главврач, Яна воскликнула:

– Ты, как маленькая! Не знаешь, что к начальству надо ходить с подношением? Начальство очень это любит. Как же не осерчать, если кто-то денег наварил, а ему, начальству, не перепало?

– Не умею я подношения делать, – сердилась Люда.

– Ну, вот и хорошо. Будем искать другой выход. Ты не спеши бежать, заявление писать. Как говорила героиня одного романа, – мы подумаем об этом завтра.

Заметив, как Людмила жадно поглощает печенюшки с чаем, Яна сказала:

– Подруга, признавайся, какой срок.

Люда замерла, потом улыбнулась:

– Вот ничего от вас, коллега, не утаишь. По-моему, четыре месяца уже, может, чуть больше.

Яна ахнула:

– Завтра срочно к гинекологу и в лабораторию.

Люда удивилась:

– К чему такая срочность? Чувствую себя отлично. Успею. Надо вопрос с работой решить.

– А я вот сейчас твоему Пете позвоню, нажалуюсь на тебя, застращаю дурными последствиями. Он мужик правильный. Быстро тебе мозги прочистит.

– Я согласна, согласна! Только не это, – с наигранным ужасом воскликнула Люда.

– Обещаешь? – сурово спросила Яна.

– Клянусь, что б мне огурцов не видать. А у тебя нет солёного огурчика?

Утром Люда решила выполнить обещание. Одной из первых пришла к гинекологу, встала на учёт, взяла направление на анализы и УЗИ. Там, правда, пришлось посидеть в очередях пару часов. Так что к Яне она добралась аккурат к обеду. Постучала условным стуком и выложила перед подругой полученные справки.

– Молодец, моя девочка, – весело сказала Яна. – Так значит, ты всё время просидела в поликлинике и ещё не знаешь наших новостей?

– Каких новостей?

– Главного арестовали за взятку.

Люда прямо подпрыгнула на стуле.

– А кто мне вчера о подношении говорил? Вот хороша бы я была сегодня… Попала бы в кутузку вместе с главным.

– Успокойся. Всё это к лучшему. Подождём, посмотрим, кого назначат нового. А пока я тебя отправляю на больничный. Сейчас успокоительное выпишу, витамины. Тебе нельзя волноваться. А ты вон на полметра вместе со стулом подпрыгиваешь.

Через три дня Людмила пришла к и.о. главного на приём и опять поведала свою историю. Пока рассказывала, почувствовала, что ничего хорошего её не ждёт. Исполняющим обязанности назначили холёного молодого (лет тридцати) хлыща. Он молча слушал рассказ Люды, поправляя галстук, подтягивал манжеты рубашки с золотыми запонками, перекладывал с места на место дорогую авторучку, а лицо его становилось всё мрачнее и мрачнее. Когда Людмила замолчала, он почти шёпотом спросил:

– Вы понимаете, что совершили преступление? Поставили свои интересы выше государственных? Сколько людей умерло по вашей вине, не получив должной помощи? (голос его постепенно крепчал) И вы думаете, что это сойдёт вам с рук? Не позволим! Вы прогульщица. Раньше за такое в тюрьму сажали.

И.о. вскочил со стула. Люда сжалась. Ей казалось, что он сейчас с кулаками набросится на неё. Но хлыщ ещё немного покричал, а потом сел и спокойно сказал:

– В отношении вас будут приняты самые суровые меры. Таким людям не место в медицине. Завтра зайдёте в отдел кадров. Свободны!

Люда поднялась и, осторожно ступая, вышла из кабинета. У неё закружилась голова. Оперлась о стену, постояла.

– А чего я, собственно, испугалась? – уже на лестничной площадке подумала Люда. – Что ударит? Нет, такие в драку не лезут. Он кричал и сам собой любовался, какой он весь правильный. Оратор хренов!

От этих мыслей ей стало легче. И голова пришла в норму. Она спустилась вниз, вышла на улицу. И решила, что Пете она ничего не расскажет.

–Ну, уволит! Жизнь на этом не заканчивается. Поеду в село работать. Там свежий воздух, молоко домашнее, овощи, – думала, идя по улице.

Возле гастронома остановилась и пошла искать солёные огурцы.

А на следующий день ей позвонила Яна:

– Люся, ты у нашего и.о. уже была? Видела его?

– Была, видела, – коротко ответила Люда.

– Ты сейчас одна или с Петей?

– Без Пети, но с Ксюшей.

– Я сейчас приеду. Ставь чайник!

Люда достала конфеты, булочки, масло, сыр. Поставила греться чайник.

Яна жила в нескольких остановках от неё. И вскоре уже звонила в дверь. Приласкала Ксюшу, вручила пакетик леденцов. Прошла на кухню, уселась за стол и тут же спросила:

– Почему ко мне вчера не зашла? Мне Тоня сказала, что видела тебя, и ты была какой-то странной. Что наговорил тебе этот и.о.?

Люда молча разлила чай, поставила перед Яной чашку, тарелку. Села, взяла кусочек сыру, отхлебнула чаю и коротко ответила:

– Ничего хорошего. Уволил.

– Значит, не зря его Бог наказал. Ты не очень будешь горевать, если я скажу, что его ограбили? И он сейчас в больнице.

– Во как? – удивилась Люда. – И где это случилось?

– На стоянке, недалеко от его дома. Дали по голове, забрали деньги, золотишко, кейс дорогой. Даже сняли куртку и туфли.

– Печально. И как он?

– Говорят, в коме. И никто ничего не видел. У нас уже был следователь, расспрашивал, что да как. А что мы о нём знаем, если он у нас два дня всего.

– Теперь опять ждать нового и.о.? Или он успел приказ подписать о моём увольнении?

– Не знаю… О! Я сейчас девчонкам в кадры позвоню.

И Яна, знавшая по именам не только весь старший и младший медперсонал, но и техничек, сторожей и, кажется, даже их домочадцев, стала накручивать диск телефона.

«И как она умудряется всё помнить? Знакомых у неё полгорода. Почему я так не могу» – думала Людмила.

А Яна бойко расспрашивала о здоровье чьей-то тёти и сочувствовала, и предлагала помощь. Потом разговор зашёл о ребёнке. Наконец, она поинтересовалась тем, ради чего звонила. И тут же весело сообщила:

– Никакого приказа не было, никаких указаний не давал. Тебе предстоит новое знакомство.

Но знакомиться ни с кем не пришлось. Исполняющим обязанности назначили пожилого хирурга Василия Игнатовича. А он был наставником и, можно даже сказать, другом Людмилы.

И когда Людмила вошла в кабинет главврача, он с улыбкой поприветствовал её и спросил:

– Надеюсь, голубушка, мне вы чёрной метки не принесли?

– Какой метки, простите? – удивилась Люда.

– Ну как же! В коллективе все только это и обсуждают. После ваших визитов одного арестовали, другой в коме. Говорят, вы постигли древнее китайское колдовство.

Люда рассмеялась. А Василий Игнатович продолжил:

– Я в курсе вашей ситуации. И искренне заинтересован, чтобы ваша загвоздка, наконец, разрешилась. Я уже поговорил с нашим юристом. Думаю, он подскажет, как всё уладить.

– Спасибо, Василий Игнатович. Прямо камень с души сняли.

– Голубушка, я ценю вас как талантливого врача и прекрасного человека. Как же мы без вас? Думаю, в ближайшие дни вы сможете приступить к работе.

И Людмила приступила. А работы было много. Некоторые врачи не выдержали безденежья и рассчитались. Их никто не осуждал.

Пётр ещё несколько раз ездил в Китай. За счёт этого семья и выжила. А потом начали платить зарплаты.

Людмила в положенный срок родила крепенького малыша. Назвали его Сергеем. Вся семья радовалась, а счастливые родители принимали поздравления. И только Ксюша отнеслась к маленькому брату настороженно, а потом долго ещё ревновала к нему маму. Но со временем поняла, что у неё хватит любви на обоих детей.

Мальчик рос спокойным, беспроблемным, хорошо спал, хорошо ел. Рано стал ходить, практически без ползанья на четвереньках. Рано научился говорить. И стал таким болтунишкой, что соседки только диву давались: «В кого он такой уродился? Отец такой серьёзный, строгий. Мать тоже лишний раз не улыбнётся». А Серёжа не только был выдумщиком и шутником, но ещё и очень обаятельным (как теперь сказали бы – «с харизмой»).

Родители не только радовались и любовались детьми, но и были довольно требовательны. Старались направить их энергию в нужное русло, много разговаривали, читали. И Серёжа, и Ксюша рано научились читать (в 3-4 года), поэтому родители «подсовывали» им разные книжки. Потом отвели поочерёдно Ксюшу и Серёжу в школу. И опять же никаких проблем не возникло. Детей хвалили за способности и дисциплинированность. Они всегда были «круглыми» отличниками.

Но в этой приторно-сладкой каше жизни была и большая ложка дёгтя.

Серёжа очень медленно рос. Нет, он не был карликом. Просто был самым маленьким в классе. И если лет до десяти родители как-то не задумывались, то позже стали тревожиться. А он-то как переживал! Хотя никому в этом не признавался.

Его осмотрели почти все врачи больницы. Он сдал сотню всяческих анализов. Потом мама возила его в Москву к какому-то профессору, потом ещё к другому. И никто не мог объяснить, почему он не растёт. Вернее растёт, но о-о-очень медленно. Причём и папа, и все дедушки-прадедушки были значительно выше среднего роста.

И надо же было такому случиться? В восьмом классе он влюбился. В девочку из соседнего подъезда. Она училась в параллельном классе. И её имя «Кристина» звучало для него, словно музыка. Когда она проходила мимо, он застывал как столб, а в голове шумело. И сердце начинало биться сильно и быстро. Он тайно наблюдал за ней, караулил по утрам у дома, а затем шёл следом до школы. По ночам ворочался, прижимая к груди её фотографию (которую, кстати, украл со стенда в школе), представлял, как подойдёт к ней и позовёт в кино или в парк, подбирал нужные слова. Но не решался.

И однажды, уже весной, не выдержал, написал записку и тайком подсунул в раздевалке ей в портфель.

Это была даже не записка. Это было письмо или послание. А в нём и восхищение её красотой, и его страдания, и надежда на взаимность, и бесконечная любовь к ней. Нет, о любви прямо не написал – не хватило смелости. Просто закончил цитатой из стихотворения классика.

На следующий день шёл в школу с трепетом. Она стояла широком школьном крыльце, такая прекрасная и любимая. Она улыбалась ему. Рядом стояли ещё какие-то её одноклассники. Но она смотрела только на него! И когда он приблизился, Кристина окликнула его. Он остановился, думал сейчас она подойдёт к нему. Но она вдруг громко спросила:

– Круглов, это ты написал мне письмо?

Сергей кивнул. А Кристина повернулась к окружающим её одноклассникам:

– Он восхищается моей красотой. Он готов на подвиги ради меня!

Все рассмеялись.

– А ты себя в зеркало видел? Да мне стыдно с таким карликом даже рядом стоять.

Её лицо исказила презрительная гримаса. Окружающие вновь засмеялись, загоготали, заржали, захлопали в ладоши. Сергей развернулся и побежал. А вслед ему донеслось:

– Не смей за мной таскаться, коротышка. Не приближайся ко мне.

Серёжа долго бежал, потом, когда школа осталась далеко позади, перешёл на быстрый шаг. А потом ноги сами вывели его на пустырь, и он уже медленно пошёл к «долгострою». Ещё совсем недавно он с пацанами играл здесь в казаки-разбойники и знал много укромных местечек. Вот в одно из них он и забился. Сел на какой-то ящик, обхватил голову руками, съёжился. Ему казалось, что его отхлестали по лицу, а потом облили чем-то гадким. «За что? Почему она так? – бились в голове настырные мысли. – Всё. Жизнь закончена. Остаётся одно – умереть».

И он представил, как поднимается вверх, до последнего этажа, становится на край и прыгает вниз. Он явственно представил себе мёртвое тело на груде строительного мусора. Потом кладбище, толпа народа, а в центре гроб. Все рыдают.

И тут где-то над ним, или за стеной услышал едва различимые голоса:

– Вдруг и правда сиганёт? Надо нейтрализовать.

– Да не будет он прыгать. Умный ведь парень.

– Эмофон прямо зашкаливает. Вмешиваемся?

– Нет, подождём ещё…

Сергей встал, осторожно вышел из укрытия, на цыпочках поднялся наверх, осмотрелся: никого нет.

«А кто же тогда разговаривал? Они что? Обо мне говорили?»

Он ещё побродил вокруг, спустился вниз, вернулся в закуток, сел. И опять погрузился в раздумья.

«Что такое «эмофон»? Может быть это как-то связано с молодёжью в чёрном? Они, кажется, называют себя «эмо»? Он как-то видел по телевизору. И совершают самоубийства. А при чём тогда «фон»? Нет, тут что-то другое. А что, если «эмо» от слова «эмоция»? Тогда всё логично: эмоциональный фон, то есть такое состояние человека. Значит, это у него зашкаливает? И что значит «нейтрализовать»? Убить, что ли? Нет, как раз наоборот, чтоб убийства не было, тьфу – самоубийства. Наверное, «нейтрализовать» – это связать, запереть где-то, усыпить.

– Всё, отбой тревоги. Переходим на штатное наблюдение, – снова раздался голос.

«Вот, – подумал Сергей, – у кого-то отбой. А мне как быть? Как завтра появиться в школе? Как встречаться с теми, кто обсмеял, опозорил? А в чём собственно мой позор? Я что украл что-то? Или голым в школу пришёл? И Кристину не оскорбил, не обидел. Наоборот, о любви писал».

И чем больше он раздумывал, тем проще становилась ситуация, в которой он оказался. Ещё через пару часов он пришёл к выводу, что Кристина вовсе не красавица, а чудовище в красивом обличье. Собрала толпу, чтобы поиздеваться, кричала, как базарная торговка. Нет, такая над гробом не заплачет. И умирать ради такой не стоит. Плакать будут мама с папой, дед с бабушкой. А вдруг с ними случится инфаркт или инсульт? Тогда меня просто проклянут. И скажут: раз он такой дурак – туда ему и дорога.

И всё-таки, почему я такой несчастный? И тут же стал подсчитывать: если он будет расти до восемнадцати лет – рост увеличится на восемь сантиметров. Мало! А если до двадцати или двадцати пяти? Потом стал себя утешать, как не раз уже делал, что многие невысокие люди стали успешными и знаменитыми. Значит, и ему надо доказать всем высоким, что он в чём-то лучше их.

И так он просидел до вечера. Твёрдо решил, что в эту школу он не пойдёт. Никогда! И родителям ничего не расскажет.

«К деду ухать жить, что ли? Или притвориться больным?»

Дома родители что-то горячо обсуждали на кухне. Когда он зашёл к ним, мама дежурно спросила:

– Ужинать будешь?

– Да, я голодный как волк, – голос Сергея звучал спокойно. А внутри всё задрожало: вдруг кто-то им уже доложил о сегодняшнем?

– А у нас новость. Мы уезжаем в Сибирь. Причём срочно. У меня голова кругом идёт.

– А я? Остаюсь здесь?

– Глупый, все вместе едем. Папе неожиданно предложили длительную командировку.

– Но, если ты против, – подал голос папа, – можешь остаться у дедушки.

– Что за глупости! – возмутилась мама. – Я уже всё разузнала: там есть нормальная школа, и мне обещали помочь с работой. А Ксюша останется. Она уже взрослая. И университет нельзя бросать.

– Главное: работа по моей теме. Я же там, наконец, допишу диссертацию, – возбуждённо говорил папа. – Вот повезло.

«Это мне повезло», – жуя котлету, думал Сергей.

Они прожили в Сибири два года. Увидели много нового. Родители работали. Сергей учился и занимался в спортивной секции дзюдо. Папа защитил диссертацию. Но самое главное чудо случилось на каникулах перед десятым классом: он за лето вытянулся до ста восьмидесяти. И теперь был выше папы.

**************************************************

Любопытство отдельных людей не знает границ и преград. Благодаря их любопытству свершились многие открытия, человечество обогатилось многими знаниями. Однако не всегда любопытство отдельных индивидов стремится обогатить всё человечество. Иногда отдельный индивид желает обогатиться лично. И не жалеет времени и усилий, чтобы достичь этой цели. Исключительно с помощью любопытства.

Прошло несколько месяцев, и неожиданно Ольга получила письмо. Вернее, в конверте была записка и несколько фотографий. На фотографиях, снятых в разных интерьерах, была она в постели с мужчиной. Причём, снято было так, что её, полуобнажённую, было видно чётко, а вот мужчину нет. И создавалось впечатление, что это разные мужчины.

В записке было сказано, что фото и негативы она получит в обмен на тысячу у.е. Иначе, ещё более откровенные фото будут висеть по всему городу, и все узнают, как развлекается весёлая вдова героя. Деньги следует положить в камеру хранения вокзала. Указан номер ячейки и код. Срок три дня.

Ольга некоторое время посидела, собираясь с мыслями, потом позвонила Саше и поехала к нему, махнув рукой на конспирацию.

Они подъехали к дому почти одновременно. Саша был взволнован, но узнав в чём дело, как-то успокоился. Рассмотрел фотографии, даже полюбовался. Ольга нервничала:

– Это что же? Он полгода следил за нами? И как он узнал, где мы будем, ведь ты менял квартиры?

– Наверное, этот негодяй – профессионал. А наша маскировка любительская. Мы же не шпионы.

– Зато нам понавесили шпионских камер! Боже мой, как это гадко!

– Успокойся, – хмуро произнёс Саша, – Положим мы деньги. А негодяя выследим. Ты же понимаешь, что эта сумма только проба. Он будет порциями продавать другие фото, а их у него, я думаю, предостаточно. Шантажисты, знаешь ли, жадные. Но, как я не заметил жучков, камер? Старею. Нет, не так. Я просто рядом с тобой глупею от счастья.

– Не заговаривай мне зубы своими льстивыми речами, – сказала уже улыбающаяся Ольга.

– Доверься мне, душа моя! Поймаем этого упыря.

– И как мы будем его ловить?

– Как говорится, не имей сто рублей, а имей сто друзей. Через несколько дней, дорогая, я доставлю тебе на блюде голову поверженного врага.

– Ну, это ты, надеюсь, пошутил?

– Конечно, пошутил. А сейчас кое-что скажу серьёзно. Подожди минутку.

Он быстро вышел в соседнюю комнату, чем-то там пошуршал. Вошёл и торжественно произнёс:

– Прошу, моя прекрасная дама, вашей руки.

Ольга смутилась, но взяла протянутую коробочку с кольцом.

– И давно ты это приготовил?

– Очень давно. Я ждал этого момента полжизни. Выходи за меня замуж. Давай сейчас пойдём и подадим заявление.

– А может быть, ещё подождём?

– Хорошо, я не буду настаивать. Ты мне только скажи, чего ждать и как долго?

– Нет-нет, я не сомневаюсь ни в тебе, ни в себе. Но ведь ещё и года не прошло…

– Ах вот ты о чём! Пойми, близкие нас поймут и не осудят, а до остальных, какое нам дело…

– Только никаких ресторанов, торжеств. Просто распишемся и отметим дома.

– Как скажешь, любимая моя, – покорно согласился Саша.

В тот же день, за вечерним чаем Ольга спросила мать и дочку, не будут ли они против, если она выйдет замуж.

– Чужой дядька будет жить с нами? – спросила Лена. – Я не хочу. Я его боюсь.

– Глупенькая. Ты давно знаешь этого дядю, – усмехнулась бабушка. – Это ведь дядя Саша. Он давно любит маму.

– Ура! Я тоже люблю дядю Сашу. Он хороший, – радостно запищала Леночка.

На следующий день Ольга и Саша подали заявление в ЗАГС.

А вот с шантажистом вышла незадача. Три дня, сменяя друг друга, товарищи Саши дежурили у камеры хранения, но тот так и не пришёл. Подежурили ещё два дня – никого не дождались. И писем больше не было.

Саша забрал из ячейки куклу и поблагодарил помогавших ему. Они недоумевали – какая-то загадка!

И только спустя некоторое время эта история прояснилась.

Как-то днём в их квартиру позвонил участковый. Он показал Софье Васильевне фото мужчины и спросил, что она знает о нём.

Она повертела фотографию в руках и под предлогом того, что без очков не видит, заманила Гену-участкового на кухню. Гену-то, в отличие от мужчины, она знала с детства.

А на столе и свежие пирожки, и только что вскипевший чайник. Заставила чуть ли не силой усесться за стол, пододвинула угощение, а сама начала потихоньку выведовать. Мол, человек мне незнакомый. Но почему именно к ней пришёл с расспросами?

– Так на камерах видно, как он несколько дней назад заезжал в ваш двор. А потом ходил, вынюхивал что-то, вопросики разные задавал. О вас, между прочим.

– Обо мне? – удивилась Софья Васильевна. – Может, родня какая дальняя…

– О вашей семье спрашивал, об Ольге. – уточнил Гена.

– Нет, я его не знаю. И не видела. Я по холоду редко во дворе бываю. Это летом сидела с соседками.

– Ну вот он у ваших соседок справки и наводил.

– А он кто?

– Бывший сотрудник полиции. Сейчас частный детектив. Пропал. Уже с неделю как. Жена заявление подала. Вот усиленно ищем, поскольку наш, хоть и бывший. И машина пропала. Куда делась? Из двора не выезжала.

– А где он живёт?

– Он из области.

– И что ему тут у нас понадобилось?

– Жена не в курсе. Говорит, что-то расследовал. Хвалился, что скоро большие деньги получит.

– Говоришь, со двора не выезжала? Гена, а ведь с другой стороны дома тоже проехать можно, а потом на пустырь, через лесок по грунтовке.

– Там же загорожено, и замок висит. Ну хорошо – проверим. Хорошо, что напомнили. А может быть, Ольга что знает?

– Придёт с работы – спрошу. Хотя она теперь дома редко бывает.

И, понизив голос, пояснила:

– Замуж выходит за Александра. Только это пока секрет. Знаешь, люди разные. И не все радуются чужому счастью.

– Я рад, – поспешил заверить Гена. – От всей души. Ну, засиделся я у вас. Пойду дальше народ опрашивать.

А ещё спустя неделю Софья Васильевна столкнулась с Геной у магазина и поинтересовалась, как идут поиски.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.