Становясь легендой

Как постоянный читатель Королевского Вестника и добрый знакомый каждого нейверского наемника, Акива с первого взгляда определил, что перед ним никто иной, как полковник в отставке, покинувший соратников близ Железного нагорья, где уже невесть сколько лет идет война с разбушевавшимися орками.

С таким постояльцем гостиница уж точно будет смотреться приличнее, особенно в свете последних событий… был бы вояка еще и здоровым, цены бы ему по вечерам не было!

– Меня зовут Акива, я хозяин «Мокрой Выдры», – произнес леннай, растягивая тонкие губы в улыбке. Его золотистые глаза ласково блестели из-под густых рыжих ресниц. – У меня есть комната на втором этаже, плата за проживание и еду три раза в день – дракон в неделю.

– Мое имя Валдис, – мужчина протянул руку и был приятно удивлен крепким рукопожатием леннайя.

– Хотите взглянуть на комнату, полковник?

– Я думаю, она подойдет, – улыбнулся тот, протягивая задаток на пару недель вперед. Акива принял монеты, не пересчитывая, но по весу определил точную сумму и с удовольствием отметил, что там немного больше, чем нужно.

– Я провожу.

Взяв из-под стойки ключ с белой биркой, леннай повел гостя к лестнице.

– Что с рукой? – спросил он, ведя новенького по коридору с комнатами.

– Орчий топор, – объяснил Валдис. – Меня направили сюда к одному из лучших лекарей Нейвера.

– Значит, в столице ненадолго, армия зовет? – подмигнул нелюдь.

– Если вернут руку, отправлюсь обратно, – кивнул Валдис.

Акива отметил, с каким неподражаемым спокойствием полковник говорил о своей травме. Леннай знал военных. Похоже, бедняга обречен.

– Вот комната. Чистая, светлая, простая, – он прошел мимо небольшого окна, за которым, если не обращать внимания на косые линялые крыши домов и перетянутые веревки с сохнущим тряпьем, виднелся крошечный кусочек моря. – Лучший вид.

Военный кивнул, едва осмотрев обстановку.

– Обед вот-вот будет готов, – проговорил леннай. – Располагайтесь, полковник.

Ровно через час Валдис спустился в главный зал. Побрившийся и причесанный, в свежей одежде и до блеска начищенных сапогах, он выглядел куда лучше этого места.

Кроме него в зале появилось еще несколько постояльцев. В глаза военному бросился толстый молодой человек у стойки. Он был в берете, лиловой бархатной курточке и полосатых гетрах, за его широкой спиной на надежном кожаном ремне покоился жуткого вида музыкальный инструмент.

– …Поверьте, я увеличу вашу посещаемость втрое! Все будут приходить на мои выступления и заказывать вашу выпивку! Я принесу этой дыре известность! – молодой человек говорил бойко и уверенно, почти перевалившись за стойку, так что Акиве пришлось посторониться.

– Ладно, только не лезь ко мне! – голос Акивы напоминал мяуканье недовольного кота. – Вот, что я скажу. Ты выступишь сегодня вечером, за что получишь обед и место в чулане на первом этаже. Если завтра на твое выступление придут люди, тогда заключим сделку. До тех пор никакой бесплатной еды!

– В чем дело? – поинтересовался Валдис, подойдя к стойке.

– Не обращайте внимания, полковник. Очередной попрошайка, – Акива кинул недовольный взгляд на барда и нацепил на нос медное пенсне, чтобы вернуться к газете.

– Если вы хотите знать, я играл в самых высоких домах Лиазгана, меня приглашали на все праздники! – оскорбился музыкант.

– Да? И как же тебя тогда занесло в нашу захудалую Нейверскую столицу? – усмехнулся Акива, взглянув на кучерявого толстяка поверх золотого пенсне.

– Раз читаете газеты, сударь, то должны знать: в Лиазгане сейчас пожар, стихийное бедствие, толпы сумасшедших нелюдей! Там невозможно оставаться творческому человеку! – заявил бард. – Мне пришлось бежать, и вы даже представить себе не можете, что мне пришлось пережить по пути сюда!

– Неужели? – фыркнул нелюдь. – И что же?

– Газеты врут, сударь, вот, что я вам скажу, – таинственно заявил бард. – Я своими глазами видел такое, о чем до сих пор не написали ни в одной даже самой захудалой газетенке! – воспользовавшись тем, что его слушают, он решил укрепить свою позицию, заняв стул возле стойки.

Валдис сел рядом. Он подозвал проходящую мимо служанку, попросил принести обед себе и музыканту, сразу же заплатив за обоих.

– Вы слишком щедры, сударь! – воскликнул бард. – Мое имя Есень Лиловые Струны и, поверьте, я не оставлю вашу доброту без благодарности!

– Не стоит, – покачал головой Валдис.

– Так что же ты видел? – спросил Акива, смотря на барда.

– Я расскажу вам, – кивнул Есень, и, приняв необходимую позицию и тон, начал свой рассказ с подобающим его ремеслу мастерством. – Я, как и многие беженцы, без труда пересек границу между Лиазганом и Нейвером и добрался до городка Конево на той стороне реки Тетзы. Я хотел попасть в столицу, но меня туда не пускали! Никого не пускали! Целых три недели в порту стояло шесть судов, но ни одно не принимало ни товаров, ни путников! Город был забит беженцами из Лиазгана и нейверских деревень. Ведь в Нейвере, как оказалось, тоже есть свои повстанцы, хотя их меньше, чем в Лиазгане, и они еще не бросаются на все живое.

– Это я и без тебя знаю, – Акива нахмурился.

– Это не все! – запротестовал бард. – То, что случилось в Конево, – настоящий ужас, послушайте! Однажды вечером, когда я выступал в местном трактире, где собрались беженцы, на город напал целый вооруженный отряд. Белые совы вламывались в дома и обыскивали каждую комнату. Они искали нелюдей, особенно леннайев, а когда находили, забирали! Женщин, детей, мужчин – всех вязали по рукам и уводили на корабль, стоявший в порту! Никто не мог ничего сделать: каждого, кто пытался заступиться за яркоглазых, избивали до полусмерти! Я смекнул, что раз их ведут на корабль, то, скорее всего, повезут к другому берегу. И собаке было бы ясно, что оставаться в Конево дальше слишком опасно. И что я сделал? Я пробрался на судно, куда вели беженцев, и спрятался в запасной лодке! На палубе была такая неразбериха, что меня никто не заметил, – Акива скептически оглядел тучную фигуру барда, но тот и бровью не повел. – Когда мы отчалили, команда успокоилась, и я услышал разговор какого-то мужчины с полковником. Они мило побеседовали, а потом старой речной выдре перерезали горло и выкинули за борт прямо через мою лодку! В тот момент я понял, что с корабля нужно немедленно сматываться. Тихонько спустив лодку на воду, я, молясь всем богам и не жалея сил, погреб до столичного берега. К рассвету я, наконец, добрался до суши. И вот, я здесь, живой и здоровый, а сотня беженцев-нелюдей и целый корабль неизвестно где!

Бард говорил с таким чувством, так выразительно и громко, что вскоре вокруг него собралась толпа слушателей. Некоторые даже спускались с верхнего этажа, проспавшись после вчерашней пьянки.

– Врешь ты все, – хмыкнул недоверчивый Акива и встряхнул свою газету. – Об этом не могли не написать!

– Он говорит правду, я был там, – заметил полковник. Его низкий и твердый голос услышали все.

Взволнованные посетители зашумели.

– После того, как все закончилось, город опустел, – военный продолжил, когда все утихли. – Корабли снова стали брать на борт путников. Сегодня я, наконец, переправился на этот берег вместе с другими людьми. Прибыв в столицу, я тоже отметил, что ни одна газета не написала о произошедшем в Конево. Я отправился в ближайшую редакцию, но меня не стали слушать.

– А… – бард всмотрелся в Валдиса. – Кажется, я тебя помню! Ты пытался поговорить с теми ребятами в белом, но… – музыкант опустил сочувствующий взгляд на неподвижную руку военного.

– Может, если мы пойдем в издательство вместе, нас послушают, – сказал Валдис.

Служанка поднесла еду для него и для барда.

– Конечно, можешь рассчитывать на меня! – подмигнул Есень и схватил ложку.

Через два с половиной часа за Валдисом и Есенем грохнула дверь издательства «Ясный День». Охранник поплотнее задвинул щеколду.

– Мда… ну и дела тут творятся, – хмыкнул музыкант, почесывая кудрявый затылок. – Нас просто вышвырнули оттуда, подумать только! – он недовольно обернулся на здание. – Можешь тут не стоять: мы и не подумаем возвращаться в это гнусное место! – крикнул он охраннику, который все еще стоял за дверьми и наблюдали за путниками.

– Эти люди совершают ошибку, – сказал Валдис, спускаясь с порога. Из-за того, что рука была плотно привязана к телу, воину было тяжело держать равновесие, и по ступенькам он шел, покачиваясь.

– Знаешь… они не хотят нас слушать, но, кажется, я знаю, кто захочет! – Есень сбежал по ступеням и встал перед Валдисом. – Пойдем, посмотрим столицу, прогуляемся по Верхнему городу. Уверен, там мы найдем нужного человека.

– Идем, – согласился Валдис и отправился за бардом.

– Знаешь, я ведь столько слышал про вашу столицу, и сейчас у меня есть возможность увидеть все своими глазами! Если честно, пока город и на половину не так хорош, как о нем пишут. А ты что скажешь? – спросил Есень, ведя полковника по улицам к северной части города, где обитали богачи и знать.

– Я уже бывал здесь, – ответил Валдис, скользя взглядом по вымощенным камнем улицам, белым стенам пятиэтажных домов и по редким облагороженным деревьям. – Около пятнадцати лет назад. С тех пор город почти не изменился.

– Да!? И что же ты тут делал? – Есень так засмотрелся на проходящую мимо даму, что чуть не споткнулся.

– Тогда я был еще мальчишкой: приехал развлекаться, заводить знакомства, – Валдис усмехнулся. Над его губами проступили морщины. – Кажется, что не со мной это все было.

– Эх… пятнадцать лет… – сладко вздохнул Есень. – Пятнадцать лет назад я еще жил с родителями и сестрой. Ни одной ноты тогда еще не знал, – рука барда сама собой потянулась к инструменту за спиной. – Я тебя понимаю: время – чудная штука.

– Жарко. Не зайти ли нам выпить? – предложил Валдис, заметив на другой стороне дороги закусочную.

– У меня ни собаки в кармане, – вздохнул Есень. – В Конево мне ведь так и не заплатили.

– Я угощаю.

Дождавшись, пока все колесники проедут мимо, путники перебежали через дорогу и встали у входа в закусочную.

– Эх, так гоняют! Это тебе не телеги с лошадками! Черт знает, что у них там внутри крутится, что они так носятся! – заметил Есень, у которого после спешки появилась небольшая одышка.

– Когда я был здесь в последний раз, таких машин было меньше, и хозяевами дороги были люди, – заметил Валдис, проводив взглядом очередную коробку на колесах, которая чуть не сбила зазевавшегося пешехода.

Путники вошли в закусочную, в которой почти не было посетителей, и встали у стойки. Ленивый старик в белой накрахмаленной рубашке и черном жилете окинул их равнодушным взглядом.

– Две кружки пива, – попросила Валдис.

– Три собаки за кружку, деньги вперед, – ответил старик, не торопясь вставать со своего места.

– Три собаки! – воскликнул Есень. – Да за три собаки можно взять целый обед!

– Так и обедайте в Нижнем городе, – презрительно сказал старик. – Платите или уходите.

– Две кружки, – Валдис положил монеты на стойку. Мужчина бросил их в кассу и нехотя пошел за пивом в погреб.

– Подумать только… какой грабеж! – Есень устроился толстым задом на одном из стульев и осмотрелся. Повертев головой, он заметил, что кроме них за стойкой сидит еще один посетитель.

Это был молодой человек в сером клетчатом костюме и с каменным от сосредоточения лицом. Перед ним белели пустые листы бумаги, перо покоилось в переносной чернильнице, неподалеку от которой стояла чашка остывшего кофе.

– А вот и тот, кто нам нужен, – Есень кивнул Валдису, обращая его внимание на молодого человека.

– Почему он? – удивленно спросил воин, не заметив в юноше ничего особенного.

– Уж поверь мне, я таких знаю, – Есень хлопнул Валдиса по плечу. – Ставлю свою мандолину, этот любезный господин расскажет нашу историю, она будет на первой полосе, да еще и с картинкой!

Бард резво соскочил со своего стула и устроился рядом с молодым человеком.

– Скучаем? – Есень участливо улыбнулся писаке, упершись румяной щекой в небольшой кулак.

– Что вам нужно? – недовольно спросил тот, выходя из своих невеселых дум. – Я занят, оставьте меня в покое.

– Ты ведь из газеты, да?… – Есень быстро пробежал глазами по вещам молодого человека. Пять свернутых газет в сумке – все разные издания. Из одного из карманов выглядывает документ в красной обложке с золотистыми буквами «Нов». Продолжения не было видно за тканью. – Из газеты «Новости дня», так?

– Верно, – человек удивленно моргнул.

– Пэтр Лиховскы? – Есень улыбнулся ему, как приятелю. Это имя он заметил на верхнем поле одного из разложенных на стойке листов. Листов, которые должны были скоро стать статьей.

– Так точно, – удивленно подтвердил он. – Откуда вы знаете?

– Как не знать? Я читал все ваши статьи! – румяное лицо Есеня лучилось такой искренней улыбкой, что сомневаться в его словах было просто невозможно.

– Правда? – Петр искренне удивился.

– Конечно! Именно поэтому я сейчас здесь. Я и мой друг искали именно вас, – бард перешел на серьезный тон. – Мы стали свидетелями события, о котором не можем заявить открыто: нам нужен кто-то, кто смог бы написать о нем вместо нас. Кто-то, кто не боялся бы опорочить свое имя неудобной правдой… если вы понимаете, о чем я говорю!

– О, я понимаю! – кивнул молодой журналист. Он заметно оживился, серые глаза заблестели. – Газеты теперь выбирают «правильные» статьи, а не правдивые… Честных мало ценят! – он с досадой махнул рукой и отвел взгляд в сторону. – Я сам немало настрадался, пытаясь протиснуться в редакции. Им все равно до правды: подавай материал поживее, да покрасочней!

– Поверьте, наша история отнюдь не скучна, она скорее опасна, – сообщил Есень. – Мы уже несколько дней не можем найти издательство, которое не испугалось бы таких новостей. Вы ведь нам поможете?

– Что ж… расскажите мне вашу историю. Я послушаю и решу, что можно из нее сделать, – он выбрал чистый лист бумаги, взял в руки перо и устремил на Есеня внимательный взгляд.

– Мы с моим другом остановились в городке Конево неделю назад… – Есень подмигнул сидящему рядом Валдису и начал свой рассказ, потягивая холодное пиво.

Из закусочной журналист и бард выбрались добрыми приятелями.

– Я немедленно покажу статью своему редактору, уверен, он оценит ее. Мы будем первыми, кто расскажет людям правду!

– Нейверцы должны знать, что происходит в их стране, – кивал Есень.

Они пожали друг другу руки, молодой человек остановил ближайший желтый колесник и, вскочив внутрь, умчался в свое издательство.

– Делов-то, – усмехнулся бард, провожая взглядом удаляющуюся машину.

– Быстро ты его уговорил, – улыбнулся Валдис.

– Что поделать? Хорош, как всегда, – бард ослабил пояс на пузе. – Дело сделано. Может, еще прогуляемся? Денек хороший такой!

– Пройдемся, – согласился Валдис. – Я помню, тут был парк. Идти недалеко, если прямой дорогой в Верхний город.

– Парк? Тот самый знаменитый Нейверский парк? Конечно, пойдем, раз неподалеку!

До парка неподалеку идти оказалось всего час пешком, к тому же дорога вела на подъем, потому этот час дорого стоил барду. К тому моменту, когда Есень получил возможность воочию увидеть самое красивое место в столице, ему было уже не до прекрасного: бедняга обливался потом и хватался за грудь, мучаясь одышкой.

– Сесть… Боги милостивые, где тут хоть одна лавка!?…

– Беседки находятся в яблоневом саду, – Валдис, хотя ему было и жаль толстяка, не мог сдержать улыбки.

– Еще куда-то идти?… – казалось, Есень сейчас заплачет. Он оперся спиной о ближайшее дерево и съехал на траву. – Я не смогу!

– Сможешь! Поднимайся, – воин протянул ему здоровую руку и помог встать, улыбаясь. – Оно того стоит.

– Не верю… – прокряхтел бард.

– Мраморные фонтаны, белые беседки, фонари – все как на картинках, пойдем!

– Эх…

Поддерживая барда плечом, воин повел его в сторону сада. Вскоре они оказалась на лужайке посреди плодоносных деревьев. Вокруг огромного белого фонтана были разбросаны белоснежные беседки с ажурными крышами. Везде вокруг ходили люди, отдыхающие после работы: молодые пары, семьи с детьми, степенные старички. Все хорошо одетые, холеные, веселые, в преддверии выходных дней. Совсем не так, как в Железном нагорье.

– Спокойно здесь, – сказал воин.

– И прохладно… – блаженно прокряхтел Есень, откидываясь на спинку белой скамейки.

Они сидели и наслаждались видом жизни, мирно текущей мимо, когда рядом прошел невысокий мужчина с тростью. Он бросил косой взгляд на Валдиса, прошел еще немного, а потом вдруг остановился, развернулся и подошел к сидящим.

– Валдис? – спросил он, вопросительно глядя на военного. – Это правда ты!?

– Якоб!?

Валдис поднялся и подошел к мужчине, они пожали руки, смотря друг на друга во все глаза.

– Вот дела! Я думал, тебя уже похоронили!

– Жив-здоров, – улыбнулся Валдис старом приятелю. – Знакомься, это Есень. Есень – Якоб.

– Бард, – заметил толстяк, улыбнувшись незнакомцу. – Я еще посижу, с вашего позволения.

– Тайный сыск, – кивнул мужчина. – Так какими судьбами в столице? – он обернулся к Валдису.

– Во дворце живет лекарь, говорят, он творит настоящие чудеса, – Валдис кивнул на свою руку.

– Так тебя направили к… нему? – Якоб нахмурился.

– Что-то не так?

– Боюсь, что сейчас к нему не попасть. Он исчез два месяца назад, какое-то время его искали, но потом свыше отдали особый указ, чтобы мы даже имя его забыли. Сам понимаешь, что это значит: можно считать его мертвым.

– Может, ты знаешь другого лекаря?

– Знаю нескольких хороших, но равных ему нет в этом мире – я уверен, – вздохнул Якоб. – Мне жаль, что пришлось сообщить тебе эти новости. Что будешь делать?

– Судя по всему, задержусь здесь дольше, чем планировал, – вздохнул Валдис. -Найду на время работу.

Есень с изумлением наблюдал за тем, как стойко воин перенес известие о том, что его последняя надежда исчезла. Можно подумать, Якоб сообщил ему о закрытии любимого кафе, а не о том, что Валдис потерял последний шанс не остаться на всю жизнь калекой.

– Знаешь, у нас будут счастливы принять ветерана. Приходи в главное здание, как соберешься, я уверен, тебе предложат занятие по душе, – сказал Якоб, участливо положив руку на здоровое плечо друга. – Будем чаще видеться, совсем как в старые добрые времена!

– Я подумаю об этом, – кивнул Валдис, улыбнувшись. – Спасибо.

– Где ты остановился? Хочу встретиться с тобой как-нибудь.

– «Мокрая Выдра».

– О, знаю это место! Загляну туда как-нибудь. А теперь, извини, мне пора бежать: служба, сам понимаешь.

Попрощавшись с приятелем, Валдис вернулся на скамейку.

– Может, найдется еще умелец на твою руку? – предположил бард, сочувственно глядя на военного.

Легкая светлая улыбка появилась на лице военного. Он медленно покачал головой.

Посидев еще немного, Валдис с Есенем тоже пустились в обратный путь. До «Выдры» им было идти несколько часов, и вернулись они туда только когда уже стемнело.

В зале народу заметно прибавилось, почти все столы были заняты вернувшимися наемниками: многие из них служили охранниками на пристани. Выпивка лилась рекой.

– Ох… мне же еще выступать! – Есень хлопнул себя по лбу. – Иначе этот проныра не разрешит мне остаться.

– Думаю, ты справишься, – подбодрил его воин.

Пока Есень настраивал инструмент и тихо распевался в углу, Валдис поднялся к себе, чтобы умыться перед ужином. Когда он спустился, бард уже собрал вокруг себя нескольких человек, распевая веселую деревенскую песню. Его жуткий на вид музыкальный инструмент звучал звонко и резво.

– А неплохо он исполняет, – заметил Акива, когда Валдис подошел к стойке. – Ну как, успешно сходили в издательство?

– Скоро узнаем, – ответил воин. – Если напечатают, выйдет в ближайшие дни.

– Посмотрим, – кивнул Акива. – О! – леннай увидел кого-то за спиной Валдиса и его лицо оживилось. – Серый Ворон! Давненько ты сюда не захаживал.

– Дела, – пророкотал мужчина, усаживаясь за стойку за три места от Валдиса. Леннай поспешил к знакомому.

На вид Ворону около пятидесяти, одет в черный походный костюм и темно-серый плащ – один из сотен тысяч наемников, расхаживающих по этой части города. Мощный череп с густой черной порослью, похоже, не так давно голова была обрита. Черные глаза смотрели из-под густых нависших бровей угрюмо, широкий волевой рот расслаблен.

– Как твои девочки? – устало спросил он у Акивы.

– Туговато. Сам знаешь, времена сейчас опасные, – поморщился леннай, усердно натирая очередной стакан. Когда блеск граненого стекла стал идеальным, нелюдь налил туда холодного молока из крынки и подал Ворону.

– Мне нужна одна. Есть хорошее место, – проговорил наемник, отпив из стакана и утерев белые капли с жесткой черной бороды.

– О, а мне как раз нужно одну пристроить… но там случай особый. Хорошее место?

– Нужна наставница в графский дом. Мальчику-бастраду шесть лет, они хотят для него воспитанную нелюдь, – объяснил Ворон. – Девочка будет как под крылом серафима.

– Прекрасно! – кивнул леннай, его глаза заблестели.

– Но я не могу привести им кого попало. Расскажи мне о ней, – попросил Ворон, допивая молоко. Когда он поставил пустой стакан на стойку, Акива тут же наполнил его новой порцией молока из специально приготовленной крынки.

Наливая молоко, нелюдь заговорил, но так тихо, что никто вокруг не мог его услышать, тем более, всеобщее внимание было приковано к барду в другом конце зала. Однако, у Валдиса, сидящего за три стула от Ворона, слух оказался достаточно хорош.

– У меня приятель был, помнишь? Лесной леннай по имени Даглан. Он много лет жил в лесу с лунными леннайями, и лет семь назад там случился переворот, вырезали все правящую династию. Но Даглану удалось спасти младшенькую, он смог вывезти девочку из леса и спрятать в глухой деревне с людьми, где и сидел последние годы. Там он воспитывал ее себе под стать: человеческий язык знает, книжки читает, болтает сложно, как академичка… Пару недель назад мне от него письмо пришло, мол, чтобы я за ней присмотрел. Засранец опять ввязался во что-то, и на этот раз дела серьезные. И думать боюсь во что он мог вляпаться в такое время!… Как бы то ни было, письму я отказать не мог, а девица явилась сюда сама через пару дней, и теперь я не знаю, куда ее пристроить. Клянется, что не ведьма и магией не владеет, но она нелюдь, да еще чистокровная, из лесов, а у меня и так проблемы с церковниками! Нельзя ей тут находиться. По крайней мере, большую часть времени.

– Покажи мне ее. Если она пойдет, определю ее к графу, – решил Ворон.

– Уверяю, на роль детской наставницы лучше ты никого не найдешь, – сказал Акива, подливая молока в стакан. – Ты, как всегда, спасаешь мне жизнь, Ворон!

– За твое молоко – все что угодно, – проговорил наемник, с удовольствием делая очередной глоток. Он повернулся в сторону Есеня, окруженного прихлопывающими и притопывающими слушателями. – А тот бард неплохо поет.

– Ты правда так думаешь? – задумчиво спросил Акива, внимательно наблюдая за певчим в полосатых гетрах.

– Точно тебе говорю, – кивнул Ворон.

На следующее утро Валдис отправился во дворец. Яков не стал бы его обманывать, но в том, что лекарь исчез, стоило убедиться лично.

Военный поймал проезжающий мимо «Выдры» желтый колесник, забрался внутрь и назвал адрес. Возница задвигал тяжелые рычаги, и повозка без лошадей тронулась в сторону Верхнего города.

У ворот, закрывающих королевский двор для посетителей, стояли стражники. Отдав Валдису честь, они пропустили его, не сказав ни слова. У входа во дворец его лишь предупредили, что ни одна палата его не примет без предварительного прошения, но если ветерану угодно осмотреть достопримечательность, это дозволяется.

– Я пришел к лекарю, который живет во дворце. Может быть, вы подскажете мне, как его найти? – спросил Валдис у стражников.

– Раньше, месяца два назад, тут и правда служил придворный лекарь, – сказал один из сторожил. – Но он ушел. Возможно, Жилевская, управительница, знает, что-то. Обычно ее можно найти недалеко от кухни, в северном крыле на первом этаже.

– Благодарю.

Кивнув стражникам, Валдис вошел во дворец и повернул направо, в сторону крыла прислуги. Он был здесь много лет назад и сейчас почти не задумывался о дороге.

– Мне нужна госпожа Жилевская. Не подскажете, где я могу ее найти? – в одном из светлых коридоров Валдис встретил слугу в зеленой ливрее.

– Жилевская на втором этаже в своем кабинете. Поверните туда, поднимитесь по лестнице, там направо и в первую же дверь с двумя створками, – протараторил слуга, торопясь отнести куда-то стопку белоснежных полотенец.

– Спасибо.

Валдис двинулся в указанном направлении. Когда он увидел лестницу, она показалась ему знакомой. Видимо, пятнадцать лет назад, когда он был во дворце, он тоже поднимался по ней.