СНВ

Каждый день он клепал концепции и сценарии для компаний, владельцы которых однажды решили уравнение современного корпоративного рабства: Х + заработная плата + чай и печенье + фирменная одежда = счастливый и преданный сотрудник. Где X – это событийный маркетинг, он же «иве́нт-менеджмент». Хлеба и зрелищ – всё, как и сотни лет назад. Объяснить родственникам и знакомым, что представляет собой работа в этой сфере, Лео было трудно. Когда он говорил, что занимается организацией мероприятий, в ответ слышал вопросы про свадьбы. Когда уточнял про корпоративные мероприятия, выслушивал про пьянки в караоке и сравнения себя с тамадой. В действительности работа Лео заключалась в другом.

Представьте ситуацию: условная Алина Сергеевна работает ведущим специалистом по работе с персоналом в компании, разрабатывающей программное обеспечение. Однажды утром, во время очередного «митинга» с коллегами, Алина ловит инсайт. Оказывается, что через несколько месяцев компании исполнится пять лет! И этот маленький юбилей автоматически становится поводом для того, чтобы двести сотрудников собрались где-то недалеко от города и самозабвенно предались ритуальному пьянству, принося часть себя в жертву корпоративному богу.

Но для того чтобы действие свершилось гладко, ни одна корпоративная ценность не была подвергнута сомнению, а имидж компании, напротив, лишь укрепился в сознании как работников, так и общественности в положительном ключе, ритуал проводят специально обученные шаманы. Для сотрудников-новичков сие действие становится своеобразным обрядом инициации, переходом на новый уровень бытия, которое теперь во многом определяется брендом. Для работников, которые уже успели продемонстрировать преданность делу и логотипу, ритуал с каждым годом становится поводом для того, чтобы потешить чувство собственной важности.

Чётких правил проведения ритуала не существует. За всё ответственны движущие силы, которые неподвластны даже шаманам. Эти движущие силы называются трендами. Как они возникают, что лежит в их основе и как ухватить эту тонкую материю, чтобы в будущем создать свои? Ответа на этот вопрос, кажется, не существовало. Хотя Лео относился к тем шаманам, которые считали, что тренды создают шаманы более просветлённые, в основном западные. А шаманы постсоветского пространства занимаются сначала копированием, а затем и вовсе – самокопированием.

Именно в такие компании, представителем которых был Лео, обращаются условные Алины Сергеевны, чтобы их ивент получился «не таким, как у всех» и «просто вау». Это, кстати, дословные цитаты из некоторых брифов, на проведение корпоративных ритуалов.

Сегодня команде, в которую помимо Лео также входили два других шамана по креативу и менеджерка ритуалов Кристина, необходимо было привести к конечному виду концепцию презентации нового автомобиля одного из европейских брендов. Задачи такого рода встречались Лео редко. То ли из-за того, что ниша проведения мероприятий подобного рода была занята другими компаниями, то ли из-за того, что такие задачи требовали от шаманов выхода за рамки привычного мышления. Выражаясь иносказательно, здесь нужно было общаться с другими духами, на рынке хватало других шаманов, которые делали это на протяжении многих лет, отчего тендеры чаще всего были проиграны.

Лео вернулся в офис ровно к окончанию обеда. Внутри небольшого опенспейса снова забурлила лава жизни, готовая в любую минуту вырваться из жерла наружу в виде нервного срыва очередной менеджерки. В этот момент к Лео пришло глубокое понимание, которое зрело у него в голове уже на протяжении нескольких недель: это последний проект, после которого независимо от того, будет проигран или выигран тендер, Лео уволится. Сейчас нужно было собраться с последними силами и немного потерпеть.

Переговорная комната сотрясалась от бессмысленных звуков, доносящихся изо рта двадцатишестилетней девушки привлекательной наружности. Виновницей этого бессмыслия была Кристина: она что-то оживлённо говорила, но слушать её никто не хотел, особенно Лео. В этот момент он думал о Кристининых белокурых волосах, напоминающих ему Надежду Александровну. Жаль, что работа не предполагала той сладкоречивости, интонации и нежности, которая была присуща терапевту. Частью работы любого менеджера являлись критика и отбор идей, которые креативный продюсер предложил к реализации для проекта. Зачастую это была не объективная критика, а субъективное мнение и личные «хотелки» менеджера. Представьте: заказчик хочет «на море». Лео предлагает ему поехать на Бали, поселиться в лачуге, помедитировать на закат, выпить безалкогольное смузи, а с утра встать на доску для сёрфинга. Но менеджер проекта думает, что знает заказчика лучше. Поэтому ожидает, что креатор подготовит презентацию с тёплым Красным морем Египта, пятизвёздочным отелем, ночными танцами в пьяном угаре, а затем утренним похмельным синдромом в джакузи. Творец приносит менеджеру Бали, он отправляет его обратно в Египет. Творец, скрипя зубами, ломает идею, скрещивает смыслы, формы и получает что-то среднее – допустим, Грузию. Когда наконец идея доходит до заказчика, до него в тот же момент доходит и понимание – понимание, что он хотел на Балтийское море на берегу ветреного Таллина! Процесс запускается по новой.

– Короче, я предлагаю ещё чуток покрутить. Мне кажется, что им не зайдёт, – Кристина посмотрела на Лео, который что-то черкал в своём блокноте.

«Ага, чуток. Конечно», – подумал Лео.

– М-м, я понял, покручу.

– Сколько тебе времени нужно?

«Да как же ты задолбала! Я трахался с этой презентацией несколько дней, а тебе кажется! Кажется ей!»

– Ну, тут надо всё переделывать. Дня два.

Лео выдернул кабель из ноутбука, подключённого к плазме, закрыл презентацию, которую только что разнесла Кристина, и посмотрел на Свету, которая сидела напротив и бездумно тыкала стилусом в графический планшет.

– Это без учёта дизайна, – добавил Лео.

Рядом со Светой сидел Антон и залипал в телефон. Антон – ещё один креативный продюсер компании, в которой работал Лео. Обычно на мозговых штурмах присутствует вся креативная команда, и этот не стал исключением. Но желания и сил «штурмовать» в последнее время не было ни у кого. На каждом висело по несколько незакрытых тендеров вкупе с текущими проектами, поэтому включиться в чужую работу означало не сделать свою. Но именно сегодняшнее присутствие Антона в переговорке помогло Лео довести свой последний проект без особых усилий и надобности выдумывать что-то новое.

– Лео, а помнишь свой шаблон концепта для заброшки? Попробуй его просто подогнать. Может получиться прикольно.

– Помню, по постапокалипсису. Кристине вряд ли понравится…

– Ой нет, давайте без всяких апокалипсисов, прошу вас, – закатила глаза Кристина, – перечитайте бриф ещё раз, мальчики.

Кристина взяла распечатанный бриф и с интонацией противного учителя перечитала опорные пункты, нарочито подчёркивая их резким движением карандаша.

– Новый кроссовер. Подчеркнуть премиальность бренда. Зрелищное шоу. Целевая аудитория – люди с доходом выше среднего!

– И-и-и? – протянул Лео.

– Ну и к чему тут постапокалипсис?

– Окей, смотри.

Лео поднялся из-за стола и подошёл к маркерной доске. Сверху он написал название бренда, а чуть ниже изобразил логотип. Затем, взяв маркер другого цвета, дописал в самом центре латиницей: mad trip.

– Учитывая предыдущий экспириенс бренда в организации подобных мероприятий, в частности общенациональных лончей новых автомобилей, можно сделать вывод, что сам бренд и потенциальные потребители в лице гостей, посещающих подобные мероприятия, пресытились стандартными форматами ивентов. Антох, подсоби, – указал на плазму Лео.

Антон подключил свой ноутбук к телевизору и открыл поисковик. Лео продолжал говорить, как по заготовленной методичке. В это время Антон тихо улыбался и смирно гу́глил, будто подтверждая каждое слово Лео.

– Вся информация в открытом доступе. Если поискать прошлогодние презентации, то помимо стандартного шаблона организации этих ивентов со всеми присущими им чертами типа виртуальной, дополненной, расширенной реальности, а также дебильных диджитал-фотозон, можно обнаружить достаточно постные лица тех самых людей, чей доход, как заявлено в брифе, составляет выше среднего… Таким образом, мы делаем вывод, что выход за рамки стандартных предложений является наиболее интересным и подходящим, добавим слово – креативным решением. Поместив целевую аудиторию в место, которое никоим образом не соответствует их ожиданиям, мы можем рассчитывать на получение wow-эффекта за счёт игры на контрастах.

Теперь Антон листал тематические фотографии, связанные с постапокалипсисом: кадры из фильмов, концепт-арты современных художников и крупные западные мероприятия. Карина тем временем набрасывала что-то небрежными штрихами в свой планшет. Лео продолжал:

– Мы сделаем настоящее иммерсивное шоу. Целый мир, живущий по своим диким законам и правилам. Кристина, смотрела нового «Безумного Макса»?

– Да, но…

– Первое правило креатива: «Давай без но». Так вот, гости презентации – не просто пассивные зрители, но активные её участники. Постоянное взаимодействие с аниматорами-фриками, участие в активностях и безумные повороты сюжета – то, что будет отличать mad trip от привычных форматов презентаций. Апогей события – безумное появление главного действующего лица – нового кроссовера. Если ты смотрела фильм, то наверняка уже догадываешься, какое будет появление.

– Чувак, это будет круто, – одобряюще покивал головой Антон и вывел на плазму нужную картинку.

– Вот примерный вариант ключевого визуала. Таким шрифтом можно сделать нейминг, всякую полиграфию, оформить коммуникационную платформу например, – тихо проговорила Света и показала набросок на планшете.

– Свет, круто! Так вот, сцена с блэкаутом будет установлена между двумя массивными конструкциями – тягачами со звуковым оборудованием. По обе стороны будут находиться музыканты и артисты. Начнётся яркое и громкое музыкальное файер-шоу, финалом которого станет падение занавеса и появление на вращающейся платформе новой машины. Платформа будет вращаться до тех пор, пока не закончится музыка…

«О, Господи, лучше бы ты просто меня трахнул на этом столе, чем распинался тут про какую-то сцену!»

Лео запнулся и посмотрел на Кристину, её лицо выглядело уставшим, она задумчиво смотрела на экран и, казалось, ожидала кульминации в рассказе креативного продюсера.

«Что? О нет, как я могла о таком подумать, я ведь замужем…»

Лео скривился, ему не могло это просто послышаться. Он посмотрел на Антона, затем на Карину – оба были в себе: Антон листал Инстаграм, а Карина занималась планшетом, дорабатывая свой эскиз.

– Ну, и что там, когда закончится музыка? Наверное, хедлайнер? – раздражённо протараторила Кристина.

Глаза Лео судорожно забегали по переговорной комнате, в грудной клетке ёкнуло, и в ушах послышался ускоряющийся с каждой секундой стук сердца. Ноги Лео постепенно тяжелели, его будто придавливало к полу. «Дышать, просто дышать», – думал он, пытаясь нащупать в пространстве какую-либо опору. Ментальная опора несколько мгновений назад разбилась об услышанное, поэтому Лео нащупал физическую. Он присел за стол, трясущимися руками налил воды и быстро выпил.

– Чувак, всё нормально? – спросил Антон. – Что-то ты побледнел.

«Yeah, I'm gonna take my horse to the old town road. I'm gonna ride 'til I can't no more…Блин, достало! Целый день в башке крутится, выкинуть не могу!»

Лео вскочил из-за стола и в панике выбежал из переговорной комнаты. В коридоре офиса он чуть не сбил кого-то с ног, но не рассмотрел, кого именно. Перед глазами всё расплывалось, и он пробирался к выходу из опенспейса на автопилоте.

– Лео, аккуратнее, может, а?!

Голос прозвучал с искажением, с пониженной частотой, от этого паника Лео усилилась. И он, ничего не ответив, поспешил к выходу.

«Как же всё это достало, этот грёбаный зверинец! Скорее бы домой, сожрать три огромных круассана. Блин, нет! Я же худею!»

Лео услышал это, когда открывал дверь из офиса, ведущую в коридор. Эти слова прозвучали в его голове чётко, с той интонацией, которая была ему привычна. Голос принадлежал Снежане, менеджерке проектов. Когда Лео вышел из офиса, зрение сразу восстановилось. Лео попытался сосредоточиться на дыхании, но сделать это было практически невозможно. В эту секунду он думал, что сошёл с ума. Другого объяснения всему этому в голове сейчас не существовало. «Возьми себя в руки, это могла быть усталость, переутомление». Лео побрёл по коридору в уборную, подальше от голосов, по пути ему встретились несколько человек из соседних офисов. Они пристально смотрели на Лео, замечая его явную взволнованность. Все они молчали, но Лео продолжал слышать:

«О, ещё одному крышу снесло от продуктивной продуктивности».

«Жаба раз, жаба два, это всё игрушки, жабы лучшие друзья, это не лягушки! Ах-ха-ха, что я несу!»

«Засунь в жопу себе свою премию, придурок конченый!»

Лео показалось, что он вот-вот потеряет сознание. Он кое как добрался до уборной, включил холодную воду, умылся и посмотрел в зеркало. Левый глаз подёргивался, его зрачок был узкий, а правый, наоборот, был расширен. «Твою мать, это ещё что такое». Лео подставил голову под кран, и холодная вода ударила по его черепной коробке. Потом он вспомнил, что это не самое умное решение, и тут же убрал голову из-под крана. Он уселся на пол и снова попытался сосредоточиться на дыхании и немного прийти в себя, но вдруг кто-то начал дёргать ручку двери.

– Занято!

Ручка перестала дёргаться, а за дверью послышались шаги удаляющегося человека. Лео снова переключил внимание на дыхание. «Вдох… выдох», – медленно считал он про себя. Через несколько минут Лео успокоился. Голова гудела, чувствовалась сильная усталость, он по-прежнему сидел на холодной плитке уборной, но теперь, обуздав чувство страха, попытался мыслить рационально и обдумать дальнейшие действия. «Ладно, херня это. Люди в стрессе и не такие глюки ловят. Надо просто уволиться с этой сраной работы, попить антидепрессантиков, и всё будет ништяк». Ручка уборной снова дёрнулась, но уже сильнее. Чьи-то физиологические потребности явно требовали выхода, а уборная была одна на этаж, поэтому насточйчивость этого человека можно было понять. Лео встал с пола, снова открыл воду и ещё раз умылся.

– Занято, минутку.

Снова послышались шаги. Лео выключил воду, посмотрел в зеркало и глубоко выдохнул.

«Минутку-хуютку! Что мне, под дверь насрать, что ли!» – услышал Лео незнакомый голос в голове и тут же упал в обморок.

Он пролежал без сознания несколько минут, а когда очнулся увидел, что при падении рассёк о раковину бровь. В дверь кто-то колотил, был слышен оживлённый разговор нескольких человек, и как только кто-то из них сказал про скорую помощь, Лео тут же решил подать признаки жизни. Он открыл дверь и сказал, что никакую скорую вызывать не нужно, он просто поскользнулся, а до врача он в состоянии добраться самостоятельно. Среди толпы, которая собралась около уборной, Лео заметил Кристину и Антона. Оба были взволнованы, особенно Кристина. Она чувствовала себя виноватой в том, что произошло. Она действительно была виновницей, но решила, что виновато её холодное отношение к работе Лео, а не спонтанные мысли сексуального характера, которые ему посчастливилось прочитать.

Лео ехал в такси в ближайшую больницу и размышлял о будущем. Первое, что он решил сделать после, это позвонить Надежде Александровне и записаться на внеочередной сеанс психотерапии, происшедшее требовало этого как никогда раньше. Затем, когда молоденькая медсестра аккуратно вонзала в его бровь иглу, он решил, что не будет доводить свои текущие проекты до финала, а уволится уже завтра. Это сулило ему потерю хороших денег, а также слегка подпорченную репутацию как человека, который не доводит дела до конца, бросает команду, в каком-то смысле подставляет коллег, в данном случае Антона, которому необходимо будет взять на себя оставшиеся тендеры и текущие проекты. Но в данный момент это не тревожило Лео. Его сейчас вообще ничего не тревожило. Как обычно бывало с ним, после сильных эмоциональных всплесков наступило состояния полного безразличия, атараксии, и это было самое время, чтобы рационально мыслить и принимать решения. Третье, что решил Лео, добираясь до дома со свежим швом, – что сегодня стоит хорошенько выпить.

Глава 3

Назойливая картинка с надписью «импотенция» манила Лео, но он решил, что сегодняшний нервный срыв не станет поводом для возвращения в оковы никотинового рабства. Кассирша любезно поприветствовала его на французском: «Пакет?» Лео ответил утвердительным кивком и сделал попытку сосредоточился на метрономе, пикающем звуке сканирующего штрихкоды сенсора. Пока женщина делала свою работу, на Лео с новой силой накатила усталость, сосредотачиваться на чём-либо стало невозможно, и он отдался невесомости тёмного царства мыслей. В таком полуосознанном состоянии он вышел из магазина и побрёл домой.

Зима умертвила всё живое, поэтому, петляя в пятиэтажных дворовых лабиринтах, он не встретил ни единой души – все нежились в сладкой спячке четырёх стен, кто квартир, а кто – подвалов. Лео видел в этих дворах микрокосмос: немоту, пугающую тишину и свет в окнах. Эти окна напоминали ему вспыхнувшие звёзды, освещающие путь домой одинокому астронавту.

Лео вошёл в квартиру, скинул куртку и направился на кухню. Он разложил продукты по полочкам холодильника и, захватив только что купленный виски, решил заглянуть в комнату Артёма. Тот, сидя за маленьким журнальным столиком, привычно был поглощён кодом и даже не оторвал глаз от монитора. Лео подошёл ближе и поставил на столик бутылку.

– Будешь?

Артём, оторвался от монитора, широко зевнул и потянулся.

– Ты чё, среда же.

– Как будто тебя это когда-то останавливало, – усмехнулся Лео.

– Меня, может быть, и нет. Но куда делся тот Лёня, которого я знаю: «Только по выходным и не чаще раза в месяц».

Долго объяснять свое желание выпить Лео не пришлось, Артём остановил его на словах «очередной сраный тендер».

– Стоп, стоп, стоп. Мы с тобой договаривались, дружище. Я не хочу слушать про твою конченую работу и как ты себя там убиваешь. Суть я понял, так что давай просто расслабимся.

«Расслаблением» Артём в последнее время начал слегка злоупотреблять. Он, талантливый разработчик, недавно попал в команду, работающую над интересным проектом, связанным с какой-то нейросейтью. Нагрузки выросли прямо пропорционально его заработной плате. Теперь снимать нужно было не только кэш с карточки, но и стресс с себя. И Артём был из тех людей, которые вместо, например, «майндфулнесс» или «спортивных нагрузок» выберут «три по пятьдесят и закурить». Алкоголизмом в чистом виде это назвать было нельзя, но лёгкой зависимостью от состояния безмыслия, а соответственно, и маленького, легкодоступного счастья – можно. Выпивал Артём исключительно дорогой алкоголь. Не только в барах, но и дома. Его мини-бар, состоящий из элитных брендов, обустроенный в совковом серванте, выглядел слегка комично.

Зарабатывая больше четырёх тысяч долларов в месяц, Артём не хотел съезжать с этой квартиры. Во-первых, ему нравилось жить с Лео, во-вторых, он всю жизнь мечтал о собственном загородном доме, и желательно на берегу какого-нибудь живописного озера в Италии. Поэтому много откладывал и ждал подходящего момента, чтобы уехать ближе к этой мечте.

Лео, зарабатывая примерно четвёртую часть от зарплаты Артёма, тем не менее сделал правильный выбор при покупке бутылки на вечер. Они переместились на кухню, подготовили стол с закусками и после нескольких глотков каждый почувствовал то самое заветное расслабление. Разговор оживился, воспоминание Лео о дневном происшествии постепенно блёкло, и он предвкушал завтрашний день, который, несмотря на предстоящее похмелье, должен принести ему заветное облегчение в виде отметки в трудовой книжке «уволен по соглашению сторон».

К концу бутылки разговор друзей приобрёл шаблонный для такого времяпровождения характер. Полбутылки ушло на воспоминания из детства, и ещё пол – на мать всех разговоров на кухне – философию.

– Вот ты задумывался, для чего всё это?

– Ай, перестань, Лёнь. Этот разговор – словесная мастурбация. Из него не выйдет самой жизни, не выйдет конечного результата. Никто и никогда не даст ответа на этот вопрос. Мир – это код, Вселенную запрограммировали, или Мир – это иллюзия, чей-то сон. Жизнь появилась так или этак, да какая на хер разница? Жизнь есть, и это нужно просто принять. Вселенная есть, и это нужно принять. Интересно, конечно, разбирать её на атомы, затем ещё глубже и ещё, поэтому я и слежу за тем, что происходит в современной науке. Но я слежу за этим с улыбкой. Потому что верю, что всегда останется вопрос: а почему так? А на него ответа не существует.

– Ух, какой-то восточной философией повеяло, от тебя не ожидал. Мне, напротив, видится это в ином ключе.

– И как же?

– Если бы мы знали смысл, саму суть, ответы на эти вопросы «зачем это всё?» и «почему так?» – тогда человек как вид решил бы проблему страданий. Это привело бы к избавлению от него, когда человечество нашло бы путь к вечному смыслу и счастью. Вот те самые учёные – это люди, светлые умы, которыми я восхищаюсь, им суждено сделать эти открытия.

– Как можно открыть смысл? Не понимаю. Наука не так работает, Лёня. Давай лучше ещё одну бутылочку обработаем?

– Как и в каком виде – не знаю. Но просто представь, что когда-нибудь в светлом будущем в мире нет голода, насилия и войн, а главное, нам не приходится снимать стресс с помощью твоего мини-бара, – улыбнулся Лео.

– Лёня-я-я, – протянул Артём, —ты мыслишь утопичными категориями. Это что-то в духе Жака Фреско. Поэтично, красиво, но нереально. Мужик был мировой, умный, талантливый, но что с его проектом?

Лео не заметил, как в его правой руке появилась сигарета. Кухня наполнилась дымом, а каждая затяжка сопровождалась мыслью о завтрашней головной боли, усиленной курением. Друзья молча выкурили по сигарете, и Артём налил ещё по одному стакану каждому.

– Кстати, я завтра увольняюсь, – Лео поставил пустой стакан на стол и глубоко выдохнул.

– Опа! – сообразил Артём и тут же налил ещё, – А вот это уже новости! Дружище, я очень рад, что ты сваливаешь оттуда!

– Да, Тёма. Я тоже очень рад.

Лео произнёс последние слова с грустью, однако в глубине души он действительно был рад. Завтра он распрощается со стрессом, но впереди его ждёт этап неопределённости, потому что чем заниматься дальше, после пяти лет в креативной индустрии, он понятия не имел. А значит, со стрессом он вряд ли распрощается. Переход в плоскость чистого творчества был для Лео мечтой, но до неё ему было ещё далеко. Искать работу в смежной области, например рекламном или другом креативном агентстве, ему не хотелось. Сейчас перед Лео замаячило будущее, на иглу которого молодых и не очень людей ловко подсаживают продавцы фаст-фуда образования. Профессия python – разработчик за 12 месяцев с нуля, с гарантией трудоустройства! План выглядел даже надёжнее, чем швейцарские часы. Лео опрокинул стакан и опять потянулся за сигаретой.

Алкоголь сделал свою работу мастерски: оба были пьяны ровно настолько, чтобы и так высокий уровень взаимопонимания вырос, каждый чувствовал себя расслабленно, и всё обошлось без перехода в режим «догонятор». Всё должно было закончиться через пару минут, похмелье всё же обещало быть мягким, если бы Артём случайно не задел за живое своего лучшего друга, спросив его о планах на будущее.

– Может, сейчас хоть писать начнёшь? Времени будет полно. Ты ведь всегда хотел попробовать!

– Да, я часто об этом задумываюсь, но, блин…

– О-о-о, вечно твои «но» везде и во всём. Что на этот раз?

Лео посмотрел на почти пустую бутылку, потом на сигареты, затем он повернулся к Артёму, и этот вечер, его атмосфера, этот момент показались ему подходящими для того, чтобы вывернуть эту частичку души наизнанку.

– Ну ты сам спросил. Я не люблю ныть, но… мне очень хочется писать. Но написать я хочу что-то красивое. Знаешь, вот так, чтоб поэтически, чтоб прямо до мурашек. Меня всё время тянет к какому-то романтизму, что ли. Например, я бы с удовольствием описывал бушующие волны, бьющиеся о скалы, писал про густой туман и пытался бы создать образ человека, скорее всего себя, внутри этого бесконечного тумана, с бесконечным личностным конфликтом и поиском его решения. Кстати, вспомнил. Это ведь «Странник над морем тумана». Википедия называет эту картину ярчайшим примером романтизма, – подытожил Лео и замолчал на несколько секунд. Артём слушал внимательно и уже был готов ответить другу. Но Лео вдруг заговорил снова:

– Но похуй туман и Википедию. Вот о чём я говорю! Всё уже было! – Лео заговорил быстрее, более эмоционально. Со стороны казалось, что он как будто повышает голос на Артёма.