Дева Пракрити

Игорь Менщиков

Дева Пракрити

Медленно и плавно, грациозно и почти не касаясь ногами пола, она выходила из-за кулис на сцену. Люди, переполнившие концертный зал дворца молодёжи, встали со своих кресел и зааплодировали. Людей было две с половиной, а может, и все три тысячи. Билеты на встречи с Девой Пракрити продавались так же легко и быстро, как холодная вода в жаркий летний день.

Аплодировали ритмично, громко, искренне. Такое приветствие давно стало традиционным. Никто не свистел, не кричал, не топал ногами и не вёл себя неадекватно.

Дева Пракрити взошла на небольшой пьедестал, где располагалось удобное белое кресло. Медленно и плавно она опустилась в него, положив руки на подлокотники.

На каждую встречу Дева Пракрити одевалась одинаково: набедренная повязка плюс амулет с портретом Учителя на шее. Её длинные светлые волосы были собраны в пучок на затылке. Атрибуты тщательно следящей за собой женщины – макияж, маникюр, педикюр – дополняли её тонкий, немыслимый образ.

Как только Дева села в кресло, зал затих. Сцена освещалась полностью, зрительный зал держался в комфортном полумраке. В интимной тишине прошло 15 минут: ни возгласа, ни вспышки фотоаппарата, ни трели мобильного телефона. Никто не пробирался между кресел на своё место – опоздавших попросту не пускали в зал и возвращали деньги за билеты.

Она никогда не заговаривала первой. Она просто смотрела в зал ясным, чистым, светлым взором. Иногда Дева выбирала кого-нибудь одного и смотрела на него. И человек, пойманный её пристальным энергичным взглядом, чувствовал себя… а дальше с ним могло что-то случиться: смех, слёзы, озарение, грусть, стыд.

Дева Пракрити закрыла глаза. Возле входа на сцену со стороны зрительного зала находилась ассистентка в будничной одежде с микрофоном, рядом с ней возвышался серьёзный красивый охранник в плотном сером костюме. Люди подходили к ассистентке, образуя очередь, заполняющую проход.

Первым оказался бородатый мужчина с внешностью типичного преподавателя технического вуза. Он взял микрофон и сказал:

– Здравствуйте.

Дева Пракрити открыла глаза, поймала взглядом вопрошающего и ответила:

– Здравствуйте.

Её голос – спокойный, текучий, ласковый – достиг каждого сидящего в концертном зале. Взоры почти трёх тысяч человек были прикованы к обнажённой девушке, только что произнесшей первое слово. «Какая она!» – не понимали одни. «Какой у неё голос!» – восхищались другие. «Какое у неё тело!» – завидовали третьи.

– Можно к вам подойти и поклониться? – не слишком уверенно спросил бородатый.

– Можно, – Дева Пракрити улыбнулась, и как только мужчина, вернув ассистентке микрофон, поднялся на сцену, встала и спустилась с возвышения.

Зал отреагировал на её поступок затаённым дыханием. Бородатый мужчина вышел на середину сцены и опустился на одно колено, склонив голову перед пьедесталом. А Дева уже стояла рядом с ним. Она мягко положила руку ему на голову и сказала:

– Благословляю, любимый.

Зал в восхищении выдохнул, будто боясь нарушить священность настоящего момента. Мужчина прижал ладони к лицу и заплакал. Было видно, как он дрожит, стоя на коленях. А Дева Пракрити держала руку на его голове и пронзительно сжигала зал.

Я наблюдал происходящее из-за кулис; Вадик находился рядом, а Лео общался с какими-то телевизионщиками в гримёрке.

– Хорошее начало, – прокомментировал мой друг.

– Не могу к этому привыкнуть, – откликнулся я.

Вадик гордо усмехнулся. Мы переглянулись, и я покачал головой, выражая вечное неподдельное восхищение.

– Какая же она всё-таки прелесть! – добавил я вслух.

Вадик, сдвинув брови, постучал себя по груди указательным пальцем несколько раз. Я усмехнулся:

– Ты тоже сволочь порядочная.

Я ещё на чуть-чуть отодвинул шторину, чтобы посмотреть, какой сегодня спрос.

Катюха с микрофоном в руках что-то шептала на ухо высокому седому мужчине, ждущему своей очереди. А бородатый по-прежнему стонал, обнимая ноги Девы Пракрити, которая, ясно улыбаясь, излучала божественный свет.

Идея этого грандиозного бизнес-проекта возникла у меня более трёх лет назад. На тот момент мы с Катюхой гнездились в эзотерическом клубе «Мокша»: она преподавала йогу, а я продавал коврики, благовония и чай, периодически проводя чайные церемонии и натаскивая на улуны молодую несмышлёную поросль.

Клуб устраивал встречу с неким Нкво Чангой – мастером йоги из Гималаев и Тибета, который готовился показать чудеса телесной эквилибристики и провести упражнения по освобождающему дыханию по системе Туватута. Мы не могли пропустить такого зрелища, и мастер не обманул: он действительно скручивался в ленту Мёбиуса и умел дышать озоном; этому он научился за двадцать лет усиленных тренировок на высоте 6 тысяч метров над уровнем моря. Когда пошли вопросы, простая русская девчонка невзначай поинтересовалась личной жизнью мастера. Тот как-то сразу погрустнел и брякнул по-английски что-то вроде «Я не монах, но семьи у меня нет». Переводчик перевёл, а простая русская девчонка спросила про секс. Тут я не выдержал и зааплодировал ей, все остальные меня поддержали, а некоторые засмеялись.

– Слушай, – шепчу я Катюхе. – Мне только кажется, или всё это хрень собачья? А?

– Что ты имеешь в виду?

– Да вся эта йога твоя, духовный путь, совершенствование, Нирвана. Просветление, в конце концов.

Катюха дико на меня посмотрела. И показала на дверь, как провинившемуся первоклашке.

Мы уединились в магазине товаров для саморазвития. Катюха попросила повторить то, что я прошептал, громко и внятно. После чего ответила, так же чётко, буравя меня пантерскими глазами:

– Я с тобой согласна.

– Но это прекрасный товар. Такой же, как пуэр и благовошки.

– Да, мне нравится моя зарплата. А тебе?

Я обвёл руками, затем глазами, а затем мысленно окружающие прилавки.

– А мне нет. И могу поспорить, что этот Чунга Чанга получает больше нас всех, вместе взятых. Я бы с удовольствием стал его менеджером. А ты?

– Стань, кто тебе мешает. Я тоже, между прочим, йог, – Катюха нарочито скрутилась в позу лотоса прямо на стуле.

Я уставился на неё. Нет, она правда классная – профессиональный тренер, чуткий преподаватель, нежная любовница и всё такое. Гибкая, крепкая, страстная, весёлая. Но ей не хватало одного, и я неожиданно осознал, чего именно.

– Ты не просветлённая, – говорю. – Просветлённые зарабатывают намного больше, чем йоги. Они долларовые миллионеры. И главное, что ни черта это не проверишь! Йог должен завязываться в три узла, дышать как кит, знать все эти асаны, а просветлённый чего? Он же типа святой, должен мучиться всю жизнь… ну, или делать вид.

– Ну, делать вид и я могу, – Катюха открыла рот, вытянула блаженное лицо и сложила руки в «намасте».

– Надо, чтобы поверили. Вера творит чудеса, сама знаешь.

– Хорошо, – и Катюха, томно прикрыв глаза, запела «ом» по-русски.

Зашуршали жалюзи на входе, и в магазин вонзился Вадик – директор нашей очумелой конторы под названием «Мокша». Вадик дружился со мной йог знает сколько лет ещё с института, и Катюху первым соблазнил именно он – приятными условиями работы и кучей льготных плюшек вроде бесплатного массажа по выходным и талонов на питание в местное кафе.

– Какого хера медитируйте? – он уставился на нас, разбегаясь глазами.

– Я увольняюсь, гражданин начальник. Буду теперь Катюху продавать, в качестве просветлённого йога, и пусть Ошо с Кришнамурти обрыгаются от зависти. Так-то вот, – и я совершенно серьёзно полез в кассу считать выручку за день.

– Димыч, погоди! – зная меня, он зажал распевающейся Катюхе рот и нос, а другой рукой аккуратно прикрыл входную дверь.

– Чего тебе погодить? Хочешь долю в проекте? Ну а чего ты умеешь? Руководить любой идиот может!

– Погоди, надо подумать, – Вадик отлип от Катюхи и, словно не расслышав моей подколки, плюхнулся прямо на груду ковриков.

– Он чего, серьёзно? – спросила Катюха непонятно зачем.

Я пожал плечами. Вадик медитировал с минуту, а мы с Катюхой перебрасывались жестами, выражающими Вадикову неадекватность.

– Сейчас поздно. Давайте оба завтра ко мне в 10 утра, поговорим. А я вообще чего зашёл? Денег взять.

И Вадик кивнул на кассу.

На следующий день мы с Катюхой, ничего не понимая в этой жизни, зашли в большой отдельный кабинет к нашему формальному начальнику. Тот явно не спал, просидев всю ночь на раскалённых гвоздях.

– Она не годится, – Вадик бесцеремонно указал на мою девушку. – Нужен кто-то другой.

На самом деле, я тоже не выспался: много думал, как Ленин в шалаше. Впервые на своём корявом духовном пути я задумался о его беспричинном смысле. Эти придурочные индийские мастера утверждают, что думать вредно – однако, они не правы. На мой взгляд, они вообще слишком много на себя брали, и, наверно, я завидовал им. А зависть, как говорит мой отец, – двигатель прогресса.

– Почему все просветлённые – мужчины? – задал я насущный вопрос.

– А ты не понимаешь? – Вадик был на редкость вежлив. – Они создают бизнес имени себя. Просветлённым бабам бизнес на хер не нужен.

– То есть они есть, но о них никто не знает? – догадалась Катюха.

Вадик поднял умный палец кверху:

– В точку!

– Тогда почему не Катюха? – спросил я.

– Харизма не та. Слушайте меня, не перебивайте! – Вадик пресёк наши попытки возражать. – Это будет очень красивая, голая и талантливая баба. Мы свозим её в Индию, пришьём ей учителя, сфотографируем. Легенду о том, как она просветлела, придумаем вместе. Если она будет не из наших кругов… – Вадик покрутил пальцем у виска. – … то дадим пару месяцев на знакомство с матчастью – Ошо, Кришнамурти, Саи Баба, Христос, Будда, Аллах. Далее реклама.

Мы с Катюхой видели, как ужасно у Вадика горят глаза и как тихонько шевелятся уши. Этот придурок действительно хотел разыграть спектакль!

– Это серьёзный бизнес, чудаки, – он ходил из стороны в сторону, жестикулируя. – У каждого будет своя работа и своя доля прибыли. Подпишем договор, а далее – реклама. Начнём с небольших площадок и залов типа этого клуба. Никаких бесплатных сатсангов, никаких добровольных пожертвований. Хочешь прикоснуться к чуду – плати. Настоящее чудо стоит намного дороже пятисот рублей за вход.

Вадик сделал паузу победителя, подвигая нас на вопросы. Мы с Катюхой почти одновременно открыли рты.

– Что она будет делать?

– Почему голая?

– Как назовём?

– Почему баба?

– Это будет обман…

– Никто на такое не поведётся…

– Эй, стойте, не все сразу! – Вадик быстро осадил наш порыв. – Значит так, имя я вчера нагуглил – звать её будут Дева Пракрити. Означает мировое женское начало в переводе то ли с санскрита, то ли с иврита. Поэтому, собственно, и баба – ты же сам вчера придумал продавать бабу, – он грязно указал сперва на меня, а затем слащаво – на Катюху. – Бабы испокон веков – самый ходовой товар, а мужик – самый платёжеспособный духовный элемент. Поэтому наша баба будет голой. Ей нечего скрывать от людей. Она способна выйти к народу без тряпья, и это не будет пошлым. Смекаешь?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.