Туманный зверь

Кто бы мог подумать, что Лепницкий станет ходить пешком! Мы привыкли видеть главного богатея нашего курса за рулем, и никак не ожидали, что он сблаговолит отправиться на экскурсию вместе со всеми.

Костик же, судя по всему, получал от прогулки удовольствие. Нет, не так. Он ловил от нее кайф. Каждый раз, когда парень попадал в поле моего зрения, я видела в его глазах искренний восторг. Лепницкий не только любовался местными красотами, но и с интересом слушал экскурсовода – невысокого кругленького старика в камуфляжном костюме, который встретил нашу группу на опушке заповедного массива, и теперь водил по лесным тропам.

Время от времени Лепницкий задавал ему вопросы, проявляя удивительное знание ботаники и зоологии, в которых ранее его никто не мог заподозрить.

– Встретились два любителя природы, – с улыбкой шепнул мне Витя Белов, когда Костя завел с экскурсоводом беседу об особенностях здешней земляники. – Как два леших, ей-богу. Старый и малый.

Мне среди могучих дубов, тонких осин и раскидистых елок тоже было хорошо. Все вокруг неожиданно стало ярким и красочным. Воздух оказался вкусен и свеж, а на душе было так легко и радостно, что хотелось смеяться и петь во все горло.

Белов, судя по всему, ощущал то же, что и я. Обычно хмурый и молчаливый, сегодня он болтал и улыбался больше, чем за четыре года, что мы проучились вместе.

Прочие однокурсники восторга от экскурсии не испытывали. Большинству из них прогулка тоже пришлась по душе, но не так сильно, как нам. Остальные, вроде Тополевой и ее подруг, откровенно скучали. Они равнодушно рассматривали пейзаж, то и дело проверяя, не поймал ли их смартфон мобильный интернет.

Нас водили по лесу около часа. Мы прошлись по трем широким утоптанным тропам, сделали фото у живописного болота, покормили уток на берегу большого лесного озера.

– Варя, тебе не кажется это озеро странным? – поинтересовался у меня Белов.

– Ты тоже заметил? – тихонько ответила я. – Меня не оставляет чувство, будто на нас кто-то смотрит.

– Я видел в зарослях рогоза чьи-то глаза. Человеческие! Честное слово, Варя! Словно кто-то сидит в воде и внимательно за нами наблюдает.

– В воде сейчас холодно, – заметила я. – Октябрь на дворе.

– Это меня и удивляет…

Когда утки насытились, а телефоны однокурсников пополнились новыми фото, экскурсовод построил нас на берегу и сообщил, что мы отправляемся обедать.

– Сначала вы примете участие в двух мастер-классах, а потом отведаете щей и чаю с пирогами.

– Здесь есть кафе? – удивилась Тополева.

– Вроде того, – кивнул экскурсовод.

– И где же оно находится?

Старик махнул рукой в сторону дорожки, уходившей от озера вглубь леса. По ее краям стояли высокие толстые деревья. Их пышные кроны, переплетаясь, образовывали темный коридор. На мгновение мне показалось, что по стенам этого коридора пробежали зеленоватые искры.

– Будто портал в другой мир, – негромко пробормотал Костя Лепницкий.

– Что вы, – качнул головой экскурсовод. – Всего лишь на соседнюю поляну.

Тропинка выглядела длинной, однако мы преодолели ее за минуту. Едва последние деревья остались позади, как перед нами вырос забор, из-за которого виднелась крыша небольшой деревянной избы.

Кто-то из парней присвистнул. В землю по периметру забора были воткнуты острые колья с лошадиными и коровьими черепами.

– Ничего себе антураж! – заметил кто-то из однокурсников. – Прямо как в сказке.

– Эти черепа светятся? – неожиданно для себя самой спросила я у экскурсовода.

– Да, – ответил он. – По ночам. Здешняя хозяйка использует их, как фонари. Сейчас светло, поэтому они выключены.

Я понятливо кивнула.

Мы прошли через узкую калитку во двор. Тот был просторным и выметенным едва ли не до зеркального блеска. Экскурсовод подвел нас к высокому резному крыльцу, отворил тяжелую, окованную железом дверь.

– Милости просим.

Внутри изба неожиданно оказалась просторной и выглядела, как музей русского народного творчества. В ней имелась огромная белая печь, расписанная красно-золотыми цветами, скрипучие деревянные полы с домоткаными половиками, длинный массивный стол и узкие лавки, поставленные по периметру комнаты.

В горнице находились двое сотрудников заповедника – высокий темноволосый мужчина лет пятидесяти и худенькая седая старушка.

Дождавшись, когда мы усядемся на лавки, они начали обещанные мастер-классы.

Первой вперед вышла старушка. Назвавшись Пелагеей Ивановной, она двадцать минут рассказывала об особенностях крестьянского быта, а потом поставила перед нами скамеечку и большую прялку с облаком серой шерсти.

– Сейчас вы попробуете самостоятельно выпрясть нитку, – сообщила старушка. – Кто первый? Есть желающие?

Однокурсники переглянулись и промолчали. Парни уставились на девушек, девушки принялись с интересом рассматривать пол и собственные ногти.

– Я желаю.

Я встала с лавки и подошла к прялке. Пелагея Ивановна несколько секунд смотрела мне в лицо, а потом улыбнулась – так ласково и светло, будто увидела любимую внучку.

– Что нужно делать? – спросила я, сев на скамейку.

– Ты и сама это знаешь, Варварушка.

Прежде чем я успела удивиться, откуда старушка знает мое имя, мои руки сами потянулись к шерсти и принялись ловко вытягивать из нее жесткую нить.

– Чуфырь-чуфырь, плетись ниточка, плетись тонкая. Чуфырь-чуфырь, будет гладкой тропа, будет короток путь. Чуфырь-чуфырь, проведешь ты меня через топи и горы, проведешь сквозь овраги, леса и поля…

Эти слова звучали у меня в голове. Или я произносила их сама? Тихим монотонным речитативом, под который было так удобно работать…

В какой-то момент на мои плечи опустились теплые руки.

– Полно, Варварушка, отдохни, – услышала я голос Пелагеи Ивановны. – Нитка готова. Можно и угощение попробовать.

Я вздрогнула и будто проснулась. Горница, неожиданно затихшая, вновь наполнилась звуками. Мои однокурсники уже сидели за столом и с аппетитом ели деревянными ложками суп из глубоких глиняных мисок. Я посмотрела на свои руки. В моей правой ладони лежал большой клубок колючих серых ниток.

– Ну, ты даешь, Лукошкина! – сказала Тополева, когда я уселась за стол. – Ты так увлеклась прялкой, что пропустила самое интересное.

– Это что же?

– Второй мастер-класс. Пока ты плела нитки, тот темноволосый дядька учил нас варить целебные отвары. Представляешь? Дал пучок каких-то сушеных трав, показал, как их надо толочь, как смешивать, и в какой последовательности добавлять в котелок.

– И что за отвар вы готовили?

Вика махнула рукой.

– Какую-то ерунду для мозгового кровообращения и улучшения памяти. Мы, как выяснилось, те еще зельевары. Готовили лекарство, а получилась отрава от тараканов. Что-то более-менее приличное состряпал только Белов.

Я перевела взгляд на Витю. Тот ничего не ел и задумчиво вертел в руках маленький пузырек с желтоватой жидкостью. Рядом с ним сидел Костя Лепницкий. Он медленно жевал кусок хлеба и смотрел прямо перед собой. Мне отчего-то подумалось, что мы трое ощущаем себя одинаково взволнованными и обескураженными.

После обеда сотрудники заповедника объявили, что экскурсия подошла к концу.

На обратном пути однокурсники шумно делились друг с другом впечатлениями и делали последние фото среди желтой листвы. Мы же шагали молча – я, Белов и Лепницкий. С каждым шагом, уводившим нас прочь от заповедного леса, становилось труднее дышать, а на сердце наливалась холодная тяжесть.

Когда наша группа шумно усаживалась в автобус, Лепницкий обернулся и тихо сказал:

– Мы вернемся. Мы обязательно вернемся.

***

Часы на экране мобильного телефона показывали полночь. На центральной городской площади ярко горели фонари, из расположенных неподалеку ресторанов доносились звуки музыки. У старого фонтана был припаркован большой черный автомобиль. Я подошла к нему и тихонько постучала по гладкой блестящей двери.

Дверь тут же открылась, и я неловко плюхнулась на кожаный диван рядом с Беловым.

– Все на месте? – спросил Лепницкий, окинув нас взглядом. – Ну что, поехали?

– Ты знаешь дорогу? – поинтересовался Витя. – Лес находится далеко.

– Он зовет меня, – тихо ответил Костя. – Я поеду на его голос.

Двигатель тихонько заурчал, и машина тронулась с места.

На моих губах появилась улыбка – первая за три недели, прошедшие после возвращения с экскурсии. Все это время меня грызла тоска, острая и болезненная, от которой хотелось плакать и кричать. Крики я сдерживала, а слезы лились сами собой, когда бессонными ночами я сидела на подоконнике и смотрела в темное безлунное небо. Когда же мне удавалось уснуть, я видела во сне золотые деревья, глубокое холодное озеро и маленький бревенчатый дом с высоким частоколом.

Родители считали, что я переживаю из-за учебы, сестра – что я безответно влюбилась в однокурсника, бабушка была уверена, что я чем-то больна. Меня же со страшной, непреодолимой силой тянуло к могучим дубам, тонким осинам и темным раскидистым елкам.

Я ходила хмурая, почти перестала разговаривать. Моя жизнь замерла и теперь топталась на месте, не имея возможности сделать шаг вперед. Белов и Лепницкий вели себя точно так же.

Во время лекций или университетских обедов мы непроизвольно садились вместе. В тишине, без слов и разговоров, просто в присутствии друг друга нам становилось легче. Говорят, так бывает, когда рядом находятся люди, объединенные общей тайной или общими стремлениями.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.