Мой идеальный смерч. За руку с ветром. Книга 3

– Наташа, прости, – проговорила она лишь однажды, глядя в большое окно, из которого в больничный бокс падал чистый свет.

Лучи заходящего солнца все так же тепло светили. Они же светили и в окно комнаты Маши, а сама она валялась на кровати в обнимку с игрушкой, подаренной ей Смерчем, и напевала что-то радостное.

– Денис, Денис, – изредка проговаривала она почти счастливо – от того, что с ним все хорошо.

– Денис-редис. Ха-ха-ха. Вот ты кто, мой зайчик, – нехороший человек. Дениска-редиска.

Мама Маши, вновь случайно это услышавшая, только улыбнулась и погрозила кулаком Федору, чтобы не смел дразнить сестру. Тот печально вздохнул и вышел на балкон – проверить, где стоят машины с Машкиными «охранниками». Кажется, Март должен будет потерять интерес к их семье, ведь отец все делает правильно. И не только он.

* * *

Петр, только что вошедший в палату братца, скептически оглядел его. Он пока что оставался не в курсе всего того, что планировала полиция и Даниил Юрьевич, и пребывал в хорошем настроении. Его решили оставить в счастливом неведении, чтобы тот сгоряча что-нибудь не сорвал. Как, впрочем, и Марию.

– Здорово, братишка, – увидел его Дэн, выключая музыку в наушниках. Он находился в больнице уже второй день. Когда мог, переписывался со своей девушкой. И только что сумел избавиться от назойливых Черри и Ланде. Первый шутки ради притащил ему взрослый мужской и очень содержательный журнал, который случайно нашла Лера и отец Дэна, второй – аромалампу и ароматические масла для успокоения. Их ему, правда, не разрешили зажечь. Лера и отец тоже ушли совсем недавно, но мать обещала вернуться через пару часов, хотя Дэн был против. Хотел, чтобы она отдохнула дома.

– И тебе не хворать, а-а-а… забыл, ты же уже хвораешь, – отозвался кузен довольно-таки ехидно. – Кстати, где толпы твоих друзей и поклонников?

– Никто ничего не знает, – ответил Смерч.

– Вот как? – Он посмотрел на него с усмешкой. – Больно?

– Терпимо.

– Что менты? Нашли тех тварей?

Брат покачал головой:

– Пока нет. Дед сказал, что все равно обязательно найдет.

– Если он сказал, то сделает, – хмыкнул Петр, усаживаясь в кресло и закидывая ногу на ногу. – Кстати, дай мне номерок телефона твоей Маши.

– Зачем? – тут же насторожился Смерч. Однако ответ брата заставил его облегченно вздохнуть.

– Хочу узнать телефончик ее подружки с прекрасным именем Лидия, – скучным голосом произнес Петр.

– Я сам тебе могу его дать, – ответил Денис, не желая, чтобы брат звонил его девушке. Он за словами особо не следит. – Для чего он тебе?

– Понравилась. Пересеклись как-то, – не стал вдаваться в подробности его кузен. Он, сидя напротив Дэна, смерил его презрительным взглядом из-под очередных модных очков. Смерч пару секунд подумал и по памяти сказал мобильный номер Лиды, который как-то раз видел в телефоне Маши. Петр даже не удивился этому.

– И что же ты раньше его не достал? – спросил Денис.

– Мне было лень искать, – изрек Петр.

– Ты не из ленивых. Если бы захотел, нашел бы ее и без меня. Боишься?

– Бесишь. Чего я боюсь, идиот? – почувствовал непреодолимое желание врезать братцу Петр.

– Чувств. Видимо того, что Лида тебе так понравилась, что ты решил ее найти. За тобой я раньше такого не замечал. – Синие глаза весело блеснули. – Признайся, ты наверняка взращиваешь в себе чувство пренебрежения к ней? Чтобы заменить ими свои нелепые зачатки симпатий.

– А ты, типа, психолог? – с деланным презрением спросил Петр, перекладывая ногу на ногу.

– Ага, – согласно кивнул Смерч. – Я же знаю тебя. Ты боишься любых чувств и симпатий. Боишься привязанности.

– Началось. Ты пытаешься развести меня, чтобы я излил тебе душу, Дениска?

– Не-а. Если будешь изливать мне свою душу, я утону. Но тебе ведь страшно делать это, да, братишка? – снизу вверх глянул на него Смерч. – Тебе нелегко говорить «люблю» и «спасибо», поздравлять с днем рождения и произносить тосты. Высказывать свои симпатии. Даже своей матери. Так? Ты ненавидишь петь при людях и никогда никому не показывал стихи, что ты писал раньше.

Петр напрягся, но почти спокойным голосом спросил:

– Читал?

Когда-то давно он и правда писал стихи. К слову сказать, получались они довольно-таки неплохими.

– Нет, не читал. Просто видел, как ты пишешь. И эта надпись на первой странице твоего тайного дневника – «Всякий прочитавший будет проклят» меня напугала, – хмыкнул Дэн.

– Ну, ты и дерьмо. – Петр немного помолчал, снял очки и, держа их за фиолетовые дужки, продолжил задумчиво: – Но ты во многом прав. Я кажусь себе слабаком при проявлениях эмоций. Прав, ты прав, Дениска. Говоришь, на эту девчонку у меня такая реакция? Может быть. А может, я правда был занят и не мог найти времени поиграть с ней. В любом случае, было приятно пообщаться, инвалид. Спасибо за телефончик. – Он встал.

– Спасибо, что помог мне выжить.

– Пожалуйста. Но… Ты все равно козел, – обернулся напоследок Петр, которому подсознание вновь подсунуло картинку, где брат лежал без сознания и в крови, а он ничего не может сделать, чтобы спасти его!

– Не спорю. Приходи еще, поболтаем. Пока! Ауфидерзейн… херр Петр! – вдруг вспомнилась Дэнву детская обзываловка, которой они с братом дразнили друг друга в детстве.

Говорили не «герр», как положено, а именно так: «херр», с нехорошим намеком.

– А ты за десять лет так и не изменился. Все такой же дурак, херр Денис.

Больше Петр не поворачивался, а когда вышел – рассмеялся негромко.

Денис тоже улыбнулся – смеяться ему все же было очень больно. Вновь надел наушники и набрал очередное сообщение Маше. Она спрашивала, как ему отдыхается на море. Поверила, глупая.

«Я скучаю по тебе, Чип…:)»

С ней обязательно все будет хорошо. Он ее защитит.

И они оба это знали.

Глава 5.

С Дэном мы каждый день разговаривали по телефону, правда, не так долго, как бы мне хотелось, но ведь он находился далеко от меня. Куда больше мы переписывались. Особенно здорово это было, когда на небе показывались звезды, и улицы замирали в темноте летних теплых ночей, а я, все так же сидя на подоконнике, читала его сообщения.

Я очень ждала, когда Дэн приедет – мне до дрожи хотелось увидеть его, прикоснуться, закрыть глаза, очутившись в объятиях. И он обещал приехать – примерно после свадьбы Федьки и Насти, в начале июля.

– Значит, мы не пойдем на концерт «На краю»? – грустно спросила я Смерча по мобильнику, выходя из такси вместе с мамой и Настей. У будущей невестки перед свадьбой было дел невпроворот, и она крутилась как белка в колесе. Сегодня вот Настасья должна была поехать в свадебный салон, чтобы забрать платье и фату, которые ей шили на заказ, и она попросила меня и маму съездить вместе с ней. Чтобы мы оценили наряд. Ездить с собственной мамой ей не хотелось (еще бы!), а все ее подруги сегодня не могли – работали. После примерки мы втроем должны были поехать в фирму, организовывавшую свадьбу, чтобы кое-что еще уточнить. А потом заскочить еще в пару мест: посмотреть банкетный зал в клубе, где должно было проходить торжество, уточнить насчет украшений в нем, заехать в цветочный салон… Все эти хлопоты помогали отвлечься от назойливой мысли, что Смерчика рядом нет, поэтому я с радостью поехала с Настей и мамой, хотя последняя настоятельно советовала мне оставаться дома и готовиться к двум последним экзаменам. Но несмотря на то что экзамены предстояли довольно-таки сложные, я надеялась, что без труда сдам их. Все-таки готовилась. Писала конспекты. Читала учебники и монографии. В общем, старалась. В меру своих сил, правда. А Дэн меня по телефону подбадривал. И, честно говоря, каждый наш разговор заряжал меня почище любого энергетика.

– Нам сюда, – нервно сказала Настя, кивая на кремово-нежную вывеску «Свадебный салон «Ариэль». – Что-то я беспокоюсь… Вдруг мне платье запороли? На той примерке какие-то проблемы были…

– Настенька, все в порядке будет, – тут же успокоила ее мама, довольная-предовольная. Свадьбу она и тетя Лина, Настина мазер, ждали больше всех, видимо.

И они скрылись в салоне. Я, кивнув им, что, мол, сейчас подойду, продолжила разговор с моим Смерчиком-Дэнчиком, который где-то далеко от меня мог наслаждаться морем и золотым песочком. И чего его только вместе с предками, как он сказал, понесло в этот занюханный Галаз?

– Я хочу на концерт «На краю», – протянула я капризно.

– Бурундучок, я попробую успеть до того, как будет фест, – отозвался Смерч задумчиво и одновременно виновато. – Да, я должен успеть. Ведь за день до него будет благотворительный бал.

– А, тот самый, на который нас твой дед позвал, «Ночь жизни»? – вдруг вспомнилось мне.

– Да, только… Я уже не думаю, что мы туда пойдем.

– Почему? – Я была не прочь там побывать. – Ты все же не приедешь, что ли, к этому времени?

– Нет, потому что тебе больше понравится на концерте «На краю», со мной, – заговорщицки сказал он. У меня тут же в глазах загорелись алые огоньки – захотелось обнять его и потискать за щеки. Что со мной?

«Одурела, видимо!» – сообщили мне головастики.

– Малыш мой, мне пора, – стал резко прощаться со мной Дэнв. Где-то на заднем фоне я услышала незнакомые голоса. – Я позвоню тебе вечером. Будешь ждать?

– Конечно, буду. А мы точно пойдем на фестиваль? – уточнила я, вздыхая, потому что сильно уже соскучилась по Смерчу. А еще мне очень хотелось назвать его как-нибудь нежно-нежно, но как только я открывала рот, чтобы называть парня «милым» или «котенком», начинала хихикать.

– Да. Пока, my sun princess, слушайся маму и не перечь папе, – и он отключился. Я опять вздохнула.

– Маша, – выглянула мама из дверей салона, – сколько тебя можно ждать? Давай быстрее, нам еще насчет лимузина договариваться надо и ехать в тысячу мест. Боже мой, какая же это морока – свадьбы справлять!

Я еще раз вздохнула и вошла в салон, не слыша, как меня окликает малознакомый девичий голос. Мои глаза углядели шикарнейшую фату в руках Насти.

А у меня когда-нибудь будет свадьба?

* * *

Рыжий парень, тот самый главный координатор проекта «Romantic surprise», который был когда-то устроен в честь Дэна и Марьи, гулял с одной из девушек, чьего внимания он добивался долго и упорно. Отношения между ними только начинали завязываться, и рыжий напряженно думал, как бы половчее взять девушку за руку в первый раз. Он рассказывал ей какую-то забавную историю из жизни, она смеялась, и все было отлично, пока они не увидели около свадебного салона «Ариэль» хорошо знакомую им подружку их Смерча.

– О, смотри, это же Маша Бурундукова! – подняла брови девушка. – Да? Только волосы у нее оранжевые. Ух ты, – она хихикнула, – а круто смотрится. Так выделяется из толпы.

– А, точно, она, – всмотрелся вперед молодой человек, правда, у него было другое мнение насчет таких ярких волос. И как только Дэн разрешил своей подруге такое? – А что это она делает около свадебного салона?

– Э-э-э, не знаю. Окрикнем ее? Маша! – заорала его спутница. – Маша! Мария! Бурундук!

Девушка не слышала. Она вошла в салон, не оглянувшись.

– Что там она забыла все-таки? А ты слышал слухи по поводу того, что она беременна? – вдруг хихикнула девушка.

– Ну как бы да. Но, думаю, это все бред.

– А я еще и видео интересное смотрела… У Челки. Где Смерч ей руку и сердце предлагает. Слушай, а если это не слухи, а?

– Думаешь, эта Маша реально беременна от Смерча и у них будет свадьба? Он же сейчас на море вроде. – Рыжему не хотелось верить в то, что друг остепенился и решился на такой серьезный шаг в таком молодом возрасте.

– Слушай, пойдем у Маши прямо спросим? – вдруг предложила девушка и сама схватила парня за руку, потащив за собой. Она была хорошей подругой Инги и чем-то была похожа на нее характером.

Рыжеволосый, довольный, что они, как-никак, держаться за руки, с удовольствием пошел за ней. Ребята, так и не отпуская ладоней друг друга, остановились напротив салона и в большом, украшенном искусственными цветами окне-витрине увидели, как Мария с немалым интересом примеряет длинную фату.

– Вау, – сказала девушка, мгновенно подумав, что Маша точно собирается замуж. Настя, к слову, в это время находилась в примерочной, где надевала свое свадебное платье, а Машка просто баловалась. – Наверное, мы даже спрашивать не будем.

– Я тоже думаю, что это будет лишним. Только… почему Смерч никого на свадьбу не приглашает? Обидно, блин, – отозвался рыжий, наблюдая, как Чип крутится вокруг зеркала в фате, а после к ней подходит какая-то женщина, похожая на нее, и что-то говорит. Кажется, это была ее мама.

– Может, не успел еще? – предположила девушка. – И вообще, его же в городе нет. Приедет и пригласит. Даже Инга ничего не знает о свадьбе и ребенке. А я, между прочим, у нее спрашивала. Она ведь его сестра. Может, Смерч хочет сюрприз устроить?

– Ну, может быть. В конце концов, это дело Дэнва. Ладно, идем дальше?

– Идем. – Они не видели, как Машина мама едва ли не срывает с головы дочки фату Настасьи, и не слышали, как гневно кричит, что «чужую фату примерять – к несчастью!».

Эти двое почти не размыкали рук больше, и в этот же день у них был и первый поцелуй. Очень красивый и чувственный. А Маша стала в глазах общественности уже настоящей невестой, ожидающей ребенка. Ну, в ребенка верила где-то половина знакомых и друзей Дэна, вторая все же еще сомневалась. Но на свадьбу хотели многие. Это же свадьба не кого попало, а Смерча! Там точно будет очень весело!

Но только вот Мария, ради интереса примерявшая фату Насти, об этом не догадывалась. Ей просто было любопытно в свадебном салоне, где она была впервые в жизни, и хотелось все потрогать и даже померить. Особенно свадебные платья. Жаль, мама не разрешала. И вдруг сказала, что замуж разрешит выходить только после того, как дочь закончит университет. Даже если женихом окажется такой хороший мальчик, как Денис. Маша повозмущалась, сказала, что замуж не выйдет никогда и ни за кого, если, конечно, женихом не будет ее какой-нибудь любимый музыкант, например, Кей из «На краю» или Рэн, а это маловероятно, но потом как-то задумалась. А дома делала вид, что доучивает последние билеты к предстоящему предпоследнему экзамену, хотя сама долго о чем-то думала и хихикала при этом.

* * *

Экзамен по психологии рекламной деятельности я сдала на отлично, поразившись сама себе. Надо признать, что мне повезло с билетом – оба вопроса в нем были достаточно легкими, но, самое главное, были мне прекрасно знакомы. Один я выучила дома, второй прочитала буквально под дверью кабинета, в котором экзамен и принимали, а потому материал держался у меня в голове, и мне не составило труда его воспроизвести, и даже ответить на вопрос преподавательницы, которая, по-моему, не думала, что я так хорошо смогу сдать ее предмет. Наверное, она считала, что я списала, однако после моего ответа на дополнительный вопрос ее сомнения отпали, и она с благодушным видом расписалась в моей зачетке и поставила оценку в ведомости.

– Вот что делает сила любви с людьми, – хихикала Маринка, когда мы втроем беспечно шагали по залитым солнцем центральным улицам города – решили немного развеяться перед последним экзаменом.

– Не говори, – подхватила Лида. – Вот это мотивация! Если бы Машка влюбилась в своего Дэна на первом курсе, у нее, наверное, красный диплом бы был.

– Ой, отвяжитесь, – щурилась я на солнце, а настроение у меня было преотличное. За спиной рюкзак с заветной оценкой в зачетке, в одной руке – мороженое, а в другой – только что отксерокопированные ответы по самым сложным вопросам следующего экзамена, которые мне хитростью удалось добыть у четвертого курса. Листы еще были теплыми и касаться их было приятно, поэтому я не спешила убирать их в рюкзак.

Я шла и каждой клеточкой наслаждалась летом, улыбаясь прохожим, большинство из которых, правда, в силу менталитета, не совсем понимали меня и удивленно смотрели, однако некоторые улыбались мне в ответ, и это было здорово. Мы встретили шумную компанию иностранцев, среди которых были и афроамериканцы – один высоченный, как баскетболист, добродушный, второй – смешливый и с дредами, и несколько шумных модных китаянок, и веселые ребята из Западной Европы, которые отлично говорили на английском. Все они оказались музыкантами и приехали на какой-то международный форум, устраиваемой общими усилиями министерства культуры и администрацией консерватории. Почему-то моя улыбка заинтересовала их, и они решили с нами пообщаться и заодно сфотографироваться на фоне журчащих фонтанов, около которых примостились лавочки с изогнутыми спинками, а также около скульптуры вдохновению, появившейся в городе совсем недавно. Молодой художник рисовал на мольберте, а за его спиной парила в воздухе девушка с распущенными волосами, касаясь ладонями его плеч. Как сделали такую композицию, сложно сказать, но смотрелась она эффектно. Гости города едва ли не на хребет девушки-вдохновения залезли, позируя перед камерой.

Общаться с иностранцами было весело, прикольно, необычно, но… непонятно. Кое-кто почти не знал английского языка, и Марине с Лидкой пришлось на время стать переводчиками, благо с иностранным у них все было в порядке. Иначе мне пришлось бы изъясняться жестами.

– Блин, – ныла я подружкам после внезапного знакомства, когда гости города скрылись из виду. – Если бы я знала английский, я б с ними потрепалась! Почему я его не знаю?!

– Потому что ты его не учила, – наставительно сказала Лида.

– Учила! Он мне просто не дается! – возмутилась я.

– Ой, девочки, ладно вам, – вмешалась Марина. – Смотрите, там распродажа! – ткнула она пальцем в здание через дорогу, на первом этаже которого находился обувной магазин известной молодежной марки. На окнах виднелись огромные овальные белые наклейки: «Распродажа! Скидки минус сорок процентов! Каждая третья пара обуви в подарок!» Чуть ниже более мелким и незаметным шрифтом значилось: «Третья пара обуви в подарок, если цена за первые две превышает…», и далее значилась довольно-таки большая сумма, на которую в других магазинах можно было приобрести и четыре пары обуви. Сколько я не говорила девчонкам, что это все маркетинговые уловки, они возжелали зайти в этот магазин.

– Мы две пары покупать не будем, зато тут со скидкой есть, и все вещи стильные, – заявила Маринка, когда мы переходили дорогу.

– Да накрутка это, а не скидка, – проворчала я и тут заприметила книжный магазин – он как раз находился на углу. – Ладно, идите в свой обувной, а я в книжный забегу. Встретимся через двадцать минут на этом месте!

Этот книжный магазин был самым большим в городе и славился огромным выбором книгопечатной продукции. Кажется, здесь можно было откопать все на свете, и я могла часами ходить между рядов с полками, внимательно изучая книги, проводя пальцами по корешкам, читая аннотации и наугад раскрывая страницы. Иногда я забывалась, думая, что книжный – это музей, и подолгу бродила по нему в поисках своих идеальных книг. Идеальными я называла те книги, которые заставляли сердце взволнованно биться в такт сердцам героев. Чтобы душа книги – а у каждой книги есть душа! – дышала в унисон с моей. И чтобы мысли, заложенные в ряды букв, складывающихся в слова, совпадали с моими, или же учили чему-то новому, важному, или дарили опыт, а не бесследно исчезали в памяти.

Идеальные книги невозможно забыть. И после них нет кислого осадка и чувства горечи, а немые вопросы: «Зачем я это прочитал?» или «Для каких целей это написано?» не появляются. Они могут быть большими или маленькими, дарить самые разные чувства, от веселья до глубокой печали, но общим всегда является одно – когда переворачивается последняя страница, нет ни капли сожаления, что ты прочитала эту книгу.

Но таких книг было на удивление мало, и я постоянно находилась в поисках. Иногда я ощущала себя настоящим кладоискателем – найти среди нескольких тысяч, или даже десятков тысяч, или сотен одну-единственную.

Только для всех идеальные книги разные. И идеальные люди – тоже. Кто-то называет Дениса идеальным, но… правы ли они? Нет, он замечательный, невероятный человек, у которого вместо крови течет концентрированное волшебство, и если бы он был книгой, он стал бы моей самой идеальной книгой – доброй, поучительной, интересной, с невероятным сюжетом и героями, в которых влюбляешься и с которых хочешь брать пример, с легким прекрасным языком и новаторскими идеями. Но всем ли понравится содержание этой книги так же, как и обложка, или кто-то вообще не раскроет страниц, оставив свой взор на форзаце с рисунками?

Однако, как есть книги с совершенными обложками, но сгоревшими внутри страницами или с листами, на которых напечатано лишь несколько слов, повторяющихся через троеточие, так есть и такие же люди. Кто-то и рад был бы их почитать, но не может, потому как читать в них нечего.

От мыслей, в которые в последнее время из-за Смерча и общения с ним я погружалась все чаще и чаще, меня отвлекла девушка – моих лет и роста, и даже с прической, похоже на мою прежнюю – светлые прямые волосы без челки до плеч. Однако похожи мы были только внешне. Летнее малиновое платье чуть выше колен, босоножки на тонких каблучках, маленькая сумочка на длинном ремне, большие серьги в ушах, пластиковые браслеты – все было хорошо, в тон, подобрано, и девушка выглядела женственно. К тому же, в отличие от меня, она умела краситься – и как некоторые рисуют такие идеальные и такие тонкие стрелки на глазах?

– Девушка, – позвала меня она. – Можно посмотреть эту книгу? Или вы ее берете?

Оказывается, застыв в размышлениях около стенда с книгами по мировому искусству, я машинально сжала в руках большую яркую книгу, которую хотела посмотреть. «Загадки современного искусства» называлась она, и, помнится, ее нам очень рекомендовали на одном спецкурсе, поэтому я и схватила книгу.

– Нет, не покупаю, – очнулась я и протянула книгу девушке. Она улыбнулась. Глаза у нее загорелись.

– Хорошая книга, нам в универе ее советовали, – сказала я незнакомке. – И теория хорошо изложена, и иллюстрации качественные.

– А где учитесь? – поинтересовалась она живо. – В художественном?

– На факультете искусствоведения, – помотала я головой и захихикала, вспомнив свои каракули, которыми я одно время снабжала Димку, играя с ним на лекциях в игру «Мария – великий художник», Димка выступал в роли критика и «расшифровывал» мои художества. Иногда еще я малевала карикатуры, но на этом мой талант иссякал. – Я рисовать не умею, меня в художественный и близко не подпустят.

– А я туда поступить хотела, – мечтательно протянула девушка, и на этом наш разговор иссяк. Потому как за спиной девушки в малиновом платье появился Никита Кларский. Синие джинсы, летняя светлая рубашка, как всегда, начищенные до блеска ботинки – все это делало парня похожим на офисного работника, а не на студента.

– Где ты там ходишь? – довольно грубо спросил он, увидел меня и осекся. Кажется, он ожидал от меня чего-то, какой-то реакции, поэтому напряженно молчал. И я тогда совершенно неверно все поняла.

– Привет, Ник, – поздоровалась я с огромным недоумением. Это что ж, пока Князева в отъезде, он нашел ей замену? Как же так? Они же встречаются! Но не успела я ничего по этому поводу сказать, как парень произнес:

– Привет, Маша. Это моя сестра Ника, – он положил девушке руку на плечо и с улыбкой притянул ее к себе, не обращая внимания на возмущение в голубых глазах. – Младшая.

– Я думала, у тебя только брат есть, – растерянно сказала я, вспомнив наше двойное свидание. Ник точно говорил, что у него есть брат, а о сестре умолчал.

– Двоюродная, из Лесогорска приехала, – уверенным тоном продолжил парень, сжимая пальцы на плече Ники. – Показываю ей город.

– Да, из Лесогорска. У вас красиво, – сказала она, улыбнувшись как-то скованно, и отцепилась от брата. Надо же, Никита чей-то старший брат. Наверное, не изгаляется над сестренкой, как Федька надо мной!

– Ника и Ник, – задумчиво произнесла я, глядя на этих двоих – хоть оба они и были светловолосы и светлоглазы, но казались совершенно непохожими друг на друга. Хотя чего удивляться, кузены и кузины часто совершенно по-разному выглядят. – А ваши родители молодцы, что вас так созвучно назвали!

– Никиту сначала мама хотели назвать Васей, – сказала весело Ника, и брат одарил ее сердитым взглядом. – В честь нашего прадедушки, героя войны, кстати. А папа хотел назвать его Тарасом – в честь своего прадедушки, потомственного купца, между прочим. Пока они спорили, бабушка нарекла его Никиткой и по блату, через знакомых, записала его под таким именем в свидетельстве о рождении.

Мы обе дружно захихикали, представив, что парня могло бы звать Тарасом или Василием. Кларский, кажется, смутился. Надо же, а раньше я и слова не могла перед ним вымолвить.

– Мне кажется, Нику пошло бы быть Васей, – сказала я.

– А мне Тарас больше нравится. Сокращено бы называли Тарой или Расом, – отозвалась с задором Ника. – Вот умора, да?