Вино и Цветы

– Ты мне не веришь? – спросила Ассоль серьёзно.

– А этот, твой дядя, он кто? – спросил я не унимаясь.

– Он владелец бизнеса. Хватит меня подозревать в чём-то. Давай лучше займёмся сексом. Ты же хочешь меня?

Я смотрел в её хищные карие глаза, на её губы, шею, плечи, грудь, изгибы талии, выпуклости бёдер и сужение их к низу. Я смотрел на гладкий треугольник, который был словно перевернутый фронтон над воротами, воротами в райские кущи, или, воротами под адские своды.

Я устоял. Мы оделись. Я дал девушке свою футболку. Я был действительно очень слаб. Я хотел её, несомненно, но физиология вещь такая, что нужно время на восстановление. Я решил принять ванну, но сначала поесть. Я нажарил яиц с тремя оставшимися сосисками, порезав их на тонкие кружки, чтобы было больше. Ассоль присоединилась ко мне. Мы поели и я пошёл набрать ванну.

Я лежал в воде и получал удовольствие. Меня клонило в сон, я чувствовал себя выжатым лимоном. Если честно, я не хотел уже ничего, а только спать. Но в ванную вошла Ассоль. Она скинула футболку и залезла ко мне в воду. Она водила пальчиками ног по моему члену.

– Слушай, я устал, правда, может хватит на сегодня? – причитал я.

– Не-а, – помотала головой девушка. – Я хочу ещё.

– Да ты ненасытная прям. Я самое большее делал пять раз за ночь, и то, когда мне было двадцать четыре года. У тебя точно всё нормально?

– Да, я просто хочу трахаться. Что здесь такого?

– Ну, в общем ничего, но и много тоже не очень хорошо. Я как-то странно себя чувствую к тому же.

Отговориться мне не удалось. Мы вышли из ванны, Ассоль тут же начала лезть ко мне. Я всячески пытался остановить её, но ей было плевать на моё состояние. Она словно заряжалась энергией от этого.

– У меня есть идея, – сказала она. – Ты будешь меня рисовать, ты же можешь. Обнажённой.

– Да, можно попробовать, – согласился я.

– Вот, как раз и сил наберешься, пока будешь меня рисовать.

Я поставил мольберт, который мне когда-то подарили друзья на какой-то из дней рождения. Я был тогда очень рад, так как у меня его не было, но больше я был рад тому, что они внимательно отнеслись к подарку для меня. Они знали моё хобби.

Установив на мольберт холст, совсем небольшой, так как на больших я плохо мог рисовать с натуры. Я это знаю, так как рисовал Олю. Вышло честно сказать – плохо.

Ассоль приняла пикантную позу на сложенном диване, что стоял в комнате. Я начал…»

#

– Постойте Вячеслав, – оборвал его доктор Кант. – Сделаем перерыв. Мы отдохнём и вы отдохните. Спасибо, что участвуете, вам это на пользу. Санитар, любезный, налейте ему чаю и дайте вафли.

– Фух, – махала планшеткой у лица Анастасия Николаевна. – А вы говорите у него нет бзиков на сексуальной почве. Я вся вспотела.

– В том и дело, они только в рассказе, – сказал Кант. – Поверьте, впереди ещё много интересного. За всю свою практику я не слышал ничего подобного, понимаете.

– Он очень подробно рассказывает об этом, чисто, как будто это происходило на самом деле, – сказала Маргарита Юрьевна. – Я даже на мгновение поверила.

– Он замечательный рассказчик, потому, что сам верит в то, что говорит, – ответил Кант. – Но не поддавайтесь. Почему он так подробно рассказывает, вы непременно узнаете позже. Поистине, это вопиющий случай в психиатрии.

– Объясните, чем он вопиющий? – резко влезла в беседу Зинаида.

– Обычно пациенты с отклонениями такого рода, рассказывают эпизодически, не точно, без связи в повествовании и времени. Тут, дорогая Зинаида, совсем другое, невероятное. Вы во всём сами убедитесь. Терпение, Зинаида, терпение. А теперь, идемте все перекусим, у меня с утра ничего не было в желудке.

Они пришли в столовую для персонала. Все вместе сели за один стол. Рядом, за столом сидели ещё несколько человек. Им принесли манную кашу с растопленным сливочным маслом в центре глубокой тарелки. Белый хлеб, нарезанные ветчину и сыр.

– Завтрак сегодня хороший, – сказал Кант поварихе, когда она отходила от стола. – Пациенты все поели? Были ли инциденты?

– Все поели, спокойно сегодня всё было, – ответила повариха.

– Ну вот и славненько. Дамы и господа, приятного аппетита!

Все ответили взаимно. Помещение наполнилось стуком ложек о тарелки.

– Электроэнцефалограмма выявила что-нибудь? – спросил Александр Каренович. Гладко выбритый, в очках, высокий. Он сидел напротив Зинаиды.

– Чист. Все нейронные связи в полном порядке, – ответил Кант отправляя бутерброд в рот. – Никаких функциональных расстройств. Дело в том, дамы и господа, что я уже заканчиваю научную диссертацию на этот счёт. Скорее заканчивайте трапезу, дальше ещё интересней.

– Могу предположить, что у него Парамнезия2*? – как будто спросила Анастасия Николаевна.

– Нет, что вы, – улыбнулся Кант.

– Псевдореминисценция3*? – предложил Александр Каренович.

– Близко, но нет, – ответил Кант. – И вообще, почему вы меня спрашиваете, как будто мы в города играем.

– Конфабуляции4*, – сказал Андрей Григорьевич.

– Верно! – сказал Кант. – Верно, мой друг.

Когда они закончили с поздним завтраком, то вернулись в комнату с решёткой. Кант сделал себе кофе, предложил остальным, но все отказались. Пациент к этому времени съел несколько вафель.

– Скажите доктор, а почему он не брит? – спросила Маргарита Юрьевна. – У вас это разрешено?

– Я, как главный врач, упразднил некоторые жёсткие требования, для некоторых пациентов. Он соблюдает гигиену, не буйный и он сам меня об этом просил.

– А с чем он это связывает?

– Что именно? – не понял Кант.

– Внешний вид.

– Не знаю, ему так нравится. Возможно, он когда-то кого-то видел в таком виде и ему понравилось. А возможно, он, как это называется в христианстве, эмм, а давайте у него и спросим. Вячеслав, скажите, почему вы попросили меня разрешить вам не брить бороды и не стричь волос?

– Да вы и сами уже ответили на этот вопрос…

– Вспомнил, умерщвление плоти. Ха-ха. Верно? – с издевкой сказал Кант, но его «остроумную» шутку атеиста никто не оценил.

– Вячеслав, а почему вы это делаете? – спросила Анастасия Николаевна.

– Полагаю, из-за того, что он состоял в интимной связи с Суккубом, конечно же в фантазиях, – прошептал ей на ухо Кант. – Теперь его мучает совесть. Давайте не будем отвлекаться дамы и господа. Скоро обед, так что давайте ещё послушаем пациента.

Вячеслав осмотрел всех врачей странным взглядом. У Анастасии Николаевны холодок пробежал по спине. Она прочла в его глазах насмешку. Глаза как будто говорили: «да ничего-то вы не поняли».

Все они сосредоточились и доктор Кант попросил пациента продолжить свою историю о Суккубах с того места, на котором он остановился. К удивлению всех присутствующих, он начал именно оттуда, где закончил. Кант потирал подбородок, Зинаида еле видно улыбалась и один из врачей заметил это. А Вячеслав тем временем продолжал свой невероятный рассказ.

#

« – Ассоль приняла пикантную позу на сложенном диване, что стоял в комнате. Я начал наносить штрихи на холст. Она стояла одним коленом на полу, вторую ногу закинула на диван, знаете, как будто запрыгнула на скоку на лошадь. Её тело было невероятно красивым и притягательным. Я рисовал её с удовольствием и у меня очень хорошо получалось. Как будто сам воздух был наполнен чем-то, что пробуждало во мне вдохновение. Прошло прилично времени, я почти закончил картину. Ассоль наверно наскучило позировать и она позвала меня к себе. К счастью я успел нанести на холст всё основное, а некоторые детали я мог бы и потом дописать. Что я и сделал.

Позы она не сменила, а попросила заняться с ней сексом прямо так. Я скинул с себя шорты и пристроился как мог сзади. Мне пришлось тоже закинуть правую ногу на диван. Но эта поза, этот вид сзади и сверху меня возбудили. Но связкам члена было больно, а чувствительность была процентов тридцать. Я пытался напрягать его, да, он двигался, пульсировал, но дискомфорт был сильнее приятных ощущений, когда я вошёл в Ассоль. Я старался изо всех сил. Она стонала и извивалась, от чего я приходил в восторг и наслаждался.

Но силы были на исходе, за окном уже созревал рассвет. Как бы я не хотел кончить сам и доставить ей удовольствие, я не мог. Организм подводил меня, он был выжат.

– Направь выше, в другое место, может это тебя возбудит, – сказала Ассоль. – А, возбудит? А? Хочешь меня в другое место? Хочешь меня в попочку? Вставляй. Только не вздумай останавливаться.

– Выше? Ты уверена? – спросил я.

– Да, вставляй уже! Трахай меня. Да!

Простите за грубость и такие подробности, но всё было именно так. И эти подробности нужны, они в контексте всего повествования важны и вы это непременно поймёте. Мне ничего не оставалось делать, как исполнить её просьбу. Я навёл куда надо и вошёл. Я делал это быстро, точнее старался делать быстро, так как хотел скорее кончить. Чувствительности не прибавилось, помогли лишь мысли и глаза. Мысли и глаза. Вскоре я зацепился за оргазм и увеличил скорость. Да, наконец-то, я кончил. Правда семя там было немного, простата не успела выработать больше.

Ассоль резко отпрянула от меня и начала кричать. Я упал на диван и пытался отдышаться, в горле пересохло. Почему она на меня кричит, я не понял сначала, но потом, когда шум в ушах прошёл, до меня дошло. Она была не довольна тем, что я кончил в зад, а не во влагалище. Я не понимал почему. Она стала быстро одеваться. Через минуту, она не попрощавшись, выскочила в подъезд хлопнув дверью. Я крикнул, а точнее прошептал ей вслед о номере телефона, но вряд ли она меня услышала.

Силы покинули меня. Я упал на кровать в чём был, а был я голый и даже не выключив свет провалился в сон. На работу я проспал. Я не слышал будильника и проснулся около полудня. Позвонил на работу и сообщил, что не приеду. Голова была мутной, сил не было, как и настроения. Я был на столько подавлен, что ничего не хотелось».

Глава 3

« – Я позвонил Оле, но она не взяла трубку. Кое-как собравши себя в кучу, я сел поесть. Аппетита не было, но я знал, что надо поесть через силу, чтобы запастись энергией. На улице было тепло. Послеполуденное солнце заглядывало в окно кухни, доносилось пение птиц. Странное чувство заговорило у меня в груди. Я поймал себя на мысли, что я питаю некие романтические чувства к Ассоль.

Оля была отодвинута на задний план. Хоть я и переживал, что поступаю по отношению к ней неправильно, не сказав о новом романе и разрыве наших с ней отношений, в тот день мне было всё равно. Конечно, совесть терзала меня, но строго из-за того, что я не сказал ничего.

Силы потихоньку начали приходить ко мне, даже настроение было под стать солнечному дню, с голубым небом в редких перистых облаках. Я решил в тот же момент позвонить ещё раз Оле и сказать всё.

– Алло, – прохрипел голос в трубке, кажется я её разбудил.

– Уже день, ты всё спишь.

– Пофиг, – ответила она. – Что такое?

– Нам надо поговорить. Я подумал и, решил, что нам надо расстаться.

– Я рада за тебя…

– И всё? – удивился я.

Но позже понял, что она ещё возможно не проснулась. Да и если порыться в памяти, то за годы наших отношений, я так говорил не раз, особенно после тяжёлых ссор. С горяча обычно все так говорят. Вот и я говорил, но потом, когда остываешь, начинаешь жалеть и пятиться назад.

Не знаю, что это, любовь или просто привычка, или того хуже – эгоизм. Ещё, бывало в голову лезли мысли о том, что её тело ласкает другой и становилось не по себе, я хватался за телефон и исправлял ситуацию. Напрашивается несколько определений: зависимость или собственник. Вот именно поэтому мои слова о расставании её и не удивили.

– А что ты хочешь услышать? Что я буду умолять тебя не уходить, плакать или угрожать вскрытием вен? Пффф.

– Я серьёзно говорю! – меня начало трясти.

По её голосу я понял, что она не принимает мои слова всерьёз, собственно, как и меня самого уже долгое время. Она мне не верила. А всё потому, что я сто раз это говорил и не делал. Итог больше, чем очевиден.

– Угу, – пробурчала она. – Ну и почему?

– Да мы с тобой давно как друзья. Ничего нет. Страсти нет, понимания нет, взаимности нет, совместного ничего нет, общий только туалет. В общем, я не хочу с тобой больше жить.

– Угу, – снова обронила она. – Фиг ты уйдёшь.

– Как говорил Карл Густав Юнг: «не удерживай того, кто хочет от тебя уйти, иначе не придёт тот, кто идёт к тебе».

– Иди в жопу!

Я еле сдерживал себя, чтобы не вылить на неё ведро с гниющей, булькающей массой из ненависти, злобы и сквернословия. Я просто бросил трубку. Настроение было испорчено. Я включил альбом готик-рок группы «The Birthday Massacre» – «Walking With Strangers» 2007-го года. Нежный, чистый, напоминающий подростка, голос вокалистки Сары «Чиби» Тейлор лился в уши, словно бальзам на душу. Настроение приподнялось. Захотелось промочить горло. Раз уж выходной, то и проводить его надо как следует. «Живи на все сто, умри молодым». В холодильнике как раз было полкоробки дерьмового вина. Холодное кстати, оно не такое противное.

А вообще я наслаждался одиночеством, но не тем, когда тебе хочется быть совсем одному, а одиночеством от присутствия человека, от которого ты устал, но при этом не против присутствия другого человека.

Вечером, около семи часов, я решил пройтись до магазина и взять холодного пива. Музыка подняла мне настроение в связке со спиртным. То и дело я ловил себя на мыслях об Ассоль и это меня как-то превозносило, окрыляло. Влюблённость твою мать.

|Вот, что делают с головой мужчины женские прелести. О, да.

Один раз дала понюхать, всё! Думает только та «голова»,

что поменьше.

Я спустился по просторной лестнице на первый этаж и взглянув на дверь квартиры в правой части вспомнил, что Ассоль сняла её. Я на цыпочках подошёл к двери и прислушался – тишина. Судя по всему, были открыты форточки, так как сквозь щели в двери свистел сквозняк.

«Может она передумала? И вообще, почему она вчера так странно себя повела? И эта её жадность до спермы, что это? Может, она очень сильно хочет детей? Может на этой почве у неё и бзик? Врачи сказали, что она не может иметь детей и девушка в хаосе и вопреки здравому смыслу хочет это исправить?» – думал я.

Но чем больше спрашивал я себя о природе всех её странностей, тем дальше ускользали ответы и общая картина становилась размытой.

– Что ты делаешь? – прозвучал голос за спиной и я как мальчишка отскочил от двери и сделал вид, что ничего не делал. – Ты заблудился?

Передо мной стояла она – Ассоль. На ней было облегающее атласное чёрное платье до колен, с открытыми плечами и декольте, туфли на высоком каблуке. Волосы распущены и горят блёстками. Я забыл куда и зачем направлялся. Разум затуманился, а мозг вырабатывал неимоверное количество дофамина. Столько, что если бы меня засунули в «МРТ», интенсивность импульсов в моём мозге сыграла бы симфонию вселенского масштаба.

– Привет! – наконец сказал я. – Я хотел позвонить, но ты не оставила номера. – А ты что, уже переехала?

– Да, – с обещающей интригой ответила девушка. – Зайдёшь?

– Нет! Точнее – да, но только сбегаю в магазин, – сказал я.

Да, мои руки вспотели и затряслись. Снова подскочил адреналин. Как же она была прекрасна. Я направился к выходу из подъезда, она к своей двери. Я обернулся и увидел, что её чёрное платье с открытой спиной до талии с завязками, а подошвы её чёрных туфель красные. Мне хотелось коснуться её бархатистой спины руками, примкнуть губами.

Я вышел на улицу. Ветерок доносил во двор аромат роз. «Интересно, где они?» – подумал я тогда.

Я возвращался с пакетом, в котором лежали несколько стеклянных бутылок и что-то к пиву. У подъезда я снова почувствовал запах роз. Что-то зашевелились у помойки. Оглянувшись в неосвещенный угол двора, где стояли мусорные баки, я ничего не разглядел. «Крысы», – подумал я. Но один бак шевельнулся, это были явно не крысы. Я начал подходить, чтобы посмотреть, кто прячется там во мраке. Я не дошёл, меня позвала Ассоль. Я обернулся и опешил. Она была абсолютно обнажённой.

– Что ты делаешь, а если люди увидят!? – сказал я и быстро пошёл к ней.

– Да брось! Ну и что они нам скажут? Пусть завидуют, – она заключила меня в объятия и начала целовать.

Я пытался ещё раз оглянуться на баки, но она мне не давала. Когда мы целовались, я понял, что она сама туда смотрит. «Что это значит? – думал я тогда. – Может там её «дядя», который наблюдает за нами, снимает нас или мастурбирует вовсе?» Но думать об этом я перестал, как будто мне приказали не думать об этом. Единственное, на чём я мог тогда сосредоточиться – дикое, животное желание.

Пакет с бутылками был поставлен у двери новой квартиры Ассоль, а сама она облокотилась на перила, изящно прогнув спину. Её сочные полушария пятой точки манили впиться в них зубами. Впадина между ними, с отчетливым очертанием входа в райский сад, манила упасть на колени и зарыться туда лицом. Что мне оставалось делать? Что бы сделали вы на моём месте?

Я поддался. Как будто это был вовсе не я. Я исполнил то, о чём упомянул выше: я упал на колени и погрузился «с головой» туда. Я был дико возбужден. Я терзал её плоть так, как никогда до этого не делал ни с кем. Я шлепал её, тянул за волосы, душил и даже вставлял пальцы ей в рот и тянул, словно удила узды. Она дико кричала, но мне было плевать, что нас услышат, я был зверем.

Как только это дикое действие прекратилось и я кончил, она снова всасывала моё семя, а я почувствовал уже знакомую слабость. Не помню, в какой момент я задумался о том, что это всё попахивает какой-то откровенной мистикой, но кажется именно тогда. Точнее к утру, когда она высосала из меня все силы. Я словно был одурманен, я ловил себя на мысли, что я не думаю ни о чем, кроме Ассоль и секса с ней.

В её новом жилье, точнее логове, было обыденное убранство, довольно старое и безвкусное, эдакое эхо «Союза», собственно, как и там, где жил я. Ничего особенного: громадные шкафы, большой диван, куча коробок с различными вещами и запах, который наверное можно услышать только в таких домах.

Мы занимались этим с Ассоль в ту ночь не помню сколько раз, но точно больше семи. Моя эрекция была не правдоподобно твёрдой. Сквозь мысли о сексе я пытался думать и об этом, но тщетно. Только в перерывах между актами, я возвращался к этим мыслям, но усталость и бессилие затмевали их, а Ассоль бесконечно танцевала. Всё было словно во сне. Она грациозно двигала каждой частью тела, сексуально и притягательно, что я не мог оторваться. А потом она снова соблазняла меня, а я снова хотел её и не мог сопротивляться.

Я думал о том, что я готов умереть здесь и сейчас, упасть в ад, только бы это не прекращалось никогда. Я был безумен, как бывает безумен поэт, когда дофамин зашкаливает от влюбленности и он пишет свои лучшие вещи. Я был распутен словно Сатир, квартира была лесом, а Ассоль нимфой, за которой я бегал и нагибал там, где поймал. Стиральная машина, подоконник, ковёр на полу, стол, кровать; стоя, лёжа, сидя и так далее.

Лишь к утру я смог уйти от неё домой. Я был ни жив, ни мёртв, я висел где-то в пограничном состоянии. Спать и только спать. Промежность ныла, а от радости, той, что ещё была час назад, не осталось и следа. Вместо них были чудовищная прострация, страх, смятение. На работу я снова не пошёл. Я уснул на диване.

Я пробудился аж в седьмом часу вечера. Та же подавленность и меланхолия. Я пытался понять, было ли то, что происходило ночью на самом деле или это сны, сны сумасшедшего безумца. Я начал думать об Ассоль черти что. У меня начиналась паранойя.

Около девяти вечера я открыл ноутбук и забил в поисковике: «ведьмы в двадцать первом веке», и кажется я ещё уточнил город. Вы не поверите, но меня сразу направило на страницу одного оккультно–эзотерического сайта. Я долго колебался, писать или нет. Меня могли счесть сумасшедшим или же просто каким-нибудь пранкером. В конечном итоге я и сам не верил в то, что пытался сформировать мой разум на счёт Ассоль. Я верил больше в паранойю. Всё таки я решился написать, зато буду точно знать, что мне показалось и надумалось.

Мне кто-то ответил. Он спросил, что конкретно мне показалось странным. Я ответил, что не могу же я писать сразу о интиме. Собеседник уточнил не смеюсь ли я, я ответил, что нет и возможно смог бы рассказать подробнее при встрече. Собеседник ответил, что посмотрит, сможет ли уделить время в этот вечер.

Судя по глаголу мужского рода «понял», я узнал, что на том конце сети мужчина. «Кто он, чем сможет мне помочь, что знает? Может он и вовсе фантазёр и мошенник?» – думал я.

Спустя некоторое время он ответил. Он написал, что, если я серьёзно настроен, он меня ждёт завтра у себя в лавке, в парке «Чистяковская Роща» на территории книжного рынка.

Я решился поехать на следующий день, как и условились. Приняв душ, я почувствовал, как тело немного пришло в себя, после изнурительного, проведённого в сонном коматозе дня. Появился аппетит. В холодильнике ничего не было, что бы можно было приготовить на скорую руку и я решил, что перекушу по дороге. Я взял с собой рюкзак (незаменимый атрибут и привычка современного человека). Зазвонил телефон, я посмотрел на экран, звонил Вадим.

– Алло, – ответил я.

– Слушай, что случилось? Тебя потеряли.

– Я приболел. Там сильно рвали и метали? – спросил я.

– Да я так и сказал, что ты заболел. Температура там, понос, золотуха, ну ты понял, – говорил Вадим. – А что на самом деле произошло? Ты вставил ещё раз той девке и подцепил что-нибудь? Ха-ха.

– Нет, – успел вставить я, но он продолжал смеяться и говорить.

– А, не парься, сейчас такое время, всё лечат. Сам факт конечно не приятен, но такое бывает, – говорил Вадим и я понял, что он изрядно выпил. – У меня такое было и не раз…

– Да ничего я не подцепил! – перебил я его и он замолчал. – Просто заболел. От кондиционера наверно. Ну, если что, возможно и завтра меня не будет. Короче, как поправлюсь, так и выйду.

А про себя я тогда подумал, что полезно иногда устроить себе мини-отпуск, к тому же, я несколько лет не ходил в нормальный отпуск. Чтобы избежать выгорания на рабочем месте, надо отдыхать.

Время было около восьми, общественный транспорт вовсю ходил. На улице было душно, от недавнего дождя остались местами лишь высохшие лужи. Кажется ушедший день был знойным. Хорошо, что я его провел в царстве Морфея.

Воздух был влажным, так, что через десять метров пути я взмок. Пахло дождём. Я предчувствовал грозу. В воздухе ещё не пахло озоном, но я чувствовал, что гроза надвигается, она где-то уже совсем рядом.

Улицы были полны народу. Туда и обратно ходили люди, ездили машины. Молодёжь беспечно слонялась по центральным улицам, в поиске того, не знаю чего. Патлатые мальчишки, проходили мимо красивых юных девиц и наоборот, украдкой смотря друг на друга.

Две девушки фотографировались на фоне скульптуры «Собачкина столица» на пересечении улиц «Красная» и «Мира». Одна из девушек делала губки, так сказать «писей», вытягивая их, вторая с высунутым языком.

Почему и когда это кривляние стало модным? Дух времени что ли? Я бы назвал это шаблонной деградацией или массовым эффектом обезьяны. У каждой, наверно третьей, в социальных сетях есть подобная фотография. Не понимаю! Бог с ними, лучше про скульптуру подмечу.

Сама скульптура Валерия Пчелина очень занятная и появилась относительно недавно, а если конкретно, то в «горящем» сентябре, того самого, легендарного и неповторимого 2007 года. Две щеголеватые собаки идут под руку, а позади них надпись в виде строчек из стихотворения В. В. Маяковского: «Это ж не собачья глушь, а собачкина столица».

Любопытно, что, когда Маяковский посетил Краснодар, под его окном устроили перепалку большие стаи бродячих собак. Он был так впечатлен, что и написал стихотворение, в котором назвал город Собачкиной столицей.

Причина столь большого количества бродячих собак в городе того времени, более, чем проста: большевики расстреляли большое количество богатых людей, собаки же оставались на улице. Но эти девушки об этом вероятно не знали.

Дойдя до улицы «Коммунаров», я сразу же сел на новый трамвай и поехал на назначенную встречу. В трамвае работал кондиционер, и я почувствовал прохладу. Ехать было около тридцати минут. Народу практически не было.

Я размышлял на тему ведьм. Нет, не то чтобы я был невеждой в этой области, в свое время я увлекался разного рода мистикой, мифологией, эзотерикой, но бросил, как только связался с Олей и не помнил абсолютно ничего. Следовательно, к сожалению, как и миллионы других людей, я знал о ведьмах лишь из фильмов и художественных книг.