
Полная версия
Вечные 1 – Хранитель
Я натянул противогаз и проверил прибор ночного видения. Работал хорошо. Затем потыкал по кнопкам гарнитуры.
– Так, а как она включается?
– Давай помогу, – ответила Колючка, будто случайно нежно прикоснулась к моему затылку одной рукой, а другой начала что-то щелкать на устройстве. – Так, тут зажимаем, тут включаем… вот и все! – теперь ее голос начал звучать и в динамиках. – Хорошо слышно?
– Да, вполне. Спасибо.
– Да, – Николай также подключился к общей связи, – лучше сразу все надеть и настроиться. Мы выйдем на поверхность практически отсюда. Включайте ПНВ, если еще этого не сделали, будем двигаться в темноте.
Мне стало интересно, где же находится этот секретный проход, о котором не знал даже я. Но расспрашивать смысла не было: через минуту все узнаю и так.
Люба быстро что-то посмотрела на смартфоне, затем прижалась к колонне и оглядела ту часть платформы, где рабочие закончили выгружать большие клетки с поросятами из грузовой дрезины. Она выждала момент и дала сигнал.
– Все, вперед! – скомандовал Николай.
Я сначала подумал, что мы сейчас будем похищать опустевший транспорт, чего мне делать на своей родной станции совершенно не хотелось. Но вместо этого Люба спрыгнула на пути и побежала вглубь туннеля прямо по рельсам. Не теряя времени, я спрыгнул следом за ней. Быстрым и уверенным темпом мы отбежали от станции метров на триста и остановились около старого распределительного щита, не добравшись до блокпоста «Комсомольской» совсем немного.
Колючка подошла к щитку, открыла люк и начала щелкать рубильники.
– Бесполезно, – сказал Стервятник. – Я этот щиток знаю, он со времен Катастрофы не используется и ни к чему не подключен.
– Помолчи, не сбивай, – отрезала Люба.
Она будто подбирала какой-то длинный пароль от замка, приговаривая:
– Так… третий, шестой, седьмой, третий, третий, шестой, седьмой, пятый…
Внутри щитка проскрежетали какие-то механизмы, и весь распределительный короб немного отошел от стены. Люба начала толкать его в сторону, но сил не хватало, поэтому я поспешил на помощь, и мы открыли его, словно большую массивную дверь. С обратной стороны оказался прокопанный тоннель, который явно не закладывался строителями первоначально.
Я посмотрел на это с некоторым удивлением:
– Очень интересно…
Сколько еще я не знаю про туннели родного содружества?
Люба пошла первой, за ней я и Леха. Николай шел последним и закрыл за нами щиток. Мы недолго следовали по туннелю, укрепленному чем попало: деревянными брусками, досками, балками, старыми трубами. Через десяток метров путь вывел к обрушившемуся с двух сторон канализационному коллектору. Здесь находилась вертикальная лестница на поверхность.
– Так, давайте сверим часы, – попросил Николай. – Люба?
Колючка тут же достала телефон, открыла карты, поверх которых сменялось множество цифр.
– Окно откроется примерно минут через сорок, этого должно хватить.
– Окно? – удивился Стервятник.
– Да, – пояснил Николай. – Периодически кольцо мутантов уходит к самому Эпицентру, ненадолго освобождая захваченную базу. Именно так мы проникли на нее впервые.
– А как вы это выяснили? – спросил я.
– Системы сигнализации на базе до сих пор работают, – Колючка потыкала пальцем в экран телефона, – и отправляют информацию на серверную, которая у нас общая. По ней мы более-менее научились фиксировать миграцию и смогли понять ее циклы.
– Ничего себе у вас технологии! – в интонации Стервятника чувствовалась доля сарказма. – Передавать информацию с сервера на телефон в мире без интернета – мое почтение!
Леха явно нарывался. Я хотел его успокоить, но меня опередил Николай:
– Алексей, я думаю, тебе стоит опустить свой скепсис. Никто никуда ничего не передает, это очевидно. Программа работает на основе старых данных. Тем не менее, я обещал вам, что мы пойдем не с пустыми руками и будем максимально возможно подготовлены. Информация о периоде активности Эпицентра – один из инструментов, который нам поможет, – затем он неожиданно повысил тон, – но чем больше мы стоим и треплемся, тем меньше времени до этого окна у нас остается. Это, я надеюсь, понятно?
– Знаешь, что… – начал Леха и сделал полшага вперед, но я тут же остановил его рукой.
– Николай, спасибо, ты объяснил достаточно доходчиво, – я посмотрел на Леху и кивнул ему, намекая, что нужно немного остыть. – Мы готовы идти дальше.
– Тогда веди. С этого момента руководство операцией на тебе, Сэм.
Это было неожиданно.
– Ты уверен? Я думал, военные привыкли держать все под контролем.
Николай повременил с ответом, словно взвешивая свои слова:
– Уверен. Я уже потерял один отряд, когда все делал по уставу и приказам. Эти мутанты не играют по правилам, а я – военный, я к правилам привык. Здесь нужен свежий взгляд и импровизация, которой я, видимо, не владею. Ты же каждый день контактируешь с поверхностью лично и находишься на грани между жизнью и смертью, и знаешь этот мир лучше. Именно поэтому я тебя и нанял. Ты сталкер, и это твоя стихия. Действуй. Я обеспечу всю необходимую поддержку.
Я кивнул и начал подъем наверх.
Меня радовал такой командный дух со стороны Медведева, а вот настрой лучшего друга меня беспокоил. Интересно, почему Леха неожиданно стал такой нервный?
Да, импульсивность всегда была его особенностью, но сегодня он прямо-таки в ударе. Хотя это объяснимо: военные. Он их всегда недолюбливал, а сейчас, когда мы фактически идем разгребать их косяки, тем более. Надо будет как-то с ним обсудить наедине, что, если мы собираемся работать вместе, нам нужно принять все правила командной работы.
Поднявшись до верха и скинув люк, я удивился чистейшему небу. Ясная погода, которая до Катастрофы была самым нормальным явлением, теперь скорее редкость. Чаще всего небо затянуто плотными тучами, но сегодня выдался самый что ни на есть аномальный вечер.
Я помог подняться остальной части команды и коротко спросил:
– Где дрезина, вокзал?
– Коммунистическая, напротив здания банка, – ответил Николай.
Я осмотрелся, чтобы понять правильный маршрут. Точка назначения диагонально от нашего квадранта. Можно пойти мимо планетария, сразу до Коммунистической, а можно меж двух университетов: педагогического и политехнического.
Мимо университетов опаснее. Особенно мимо технического. Я хорошо знал это место, поскольку не раз пытался попасть в аудиторию, в которой находились мы с Лехой в день Катастрофы, чтобы найти свои личные вещи. И каждый раз меня встречала целая армия планктонов. А ведь если идти этим маршрутом, придется идти именно мимо технического… А еще встречное направление за сквером заросло плющом.
На все эти размышления у меня ушли секунды.Но в то же время дорога мимо планетария сложнее, вся улица завалена остовами машин, которые намертво захватили заросли плюща.
Я мимолетом взглянул на облезлую высотку одного из корпусов политеха, со срезанными прямым попаданием верхними этажами, в надежде заметить там черного ворона. Забавно, но этот приятель нам был бы сейчас очень кстати: когда они гнездятся на высотке, планктоны предпочитают не высовываться. Но сегодня был не такой день.
– Идем вдоль политеха. И не шумим.
Я снял АК с предохранителя и пошел между рядами ржавых машин, за которыми нас будет видно меньше всего. По идее, планктоны довольно пугливы и нападают на большие вооруженные группы, только когда очень голодны. Но очень голодны они бывают редко: в разросшемся сквере слева водится очень много мелкой дичи, за счет которой они и живут. Те же кротокрысы, за которыми выходят и охотники с «Площади Ленина». Только вот это все «по идее». Как все пойдет на самом деле – неизвестно, но наверняка не так, как хотелось бы.
И разумеется, я как в воду глядел. Когда мы почти миновали главный корпус и как раз проходили мимо огромной дыры, появление которой я видел своими глазами, где-то в глубине мелькнуло что-то живое. Ловко перескакивая с места на место, существо добралось до самых верхних рядов и запрыгнуло в дыру в потолке. С чердака послышался крик, похожий на визг мартышки.
– Планктоны, сука, заметили! – громким шипением выругался я.
– Терпеть не могу этих тварей, – скривился Стервятник.
Николай взвел свою немецкую автоматическую винтовку, готовясь выстрелить в любую секунду, и быстро спросил:
– Отбиваемся?
– Нет, – ответил я резко, – ни в коем случае! Их тут слишком много, нас просто зажмут! Нужно добежать до площади. Они не выходят на большие открытые пространства, возможно, и в этот раз не выйдут. Вперед!
Пробежать до площади нужно было всего метров сто. Но планктоны обитали не только в университете, а во всех зданиях вдоль дороги, поэтому времени до того, как на этой улице соберутся все студентики, у нас крайне мало.
Визг повторился. На этот раз громче. В ответ ему закричало еще около десятка голосов.
Все, началось.
Внутри университета послышался топот. Как будто безумная толпа первокурсников, услышав об окончании занятий, бежит домой. В окнах замелькали силуэты, мчавшиеся параллельно движению нашей группы. Эту стратегию планктонов я знал прекрасно: пробежать как можно больше по зданию, опередив незадачливого путника, а потом выскочить прямо перед ним. Поэтому я бежал что было сил, не забывая оглядываться на товарищей.
С другой стороны проспекта также послышались крики мутантов.
Просто замечательно…
Планктоны ловко выскакивали из окон одного здания, пролетая около пяти метров открытого пространства, тут же заскакивали в окна другого, продолжая свое движение внутри. В некоторых местах Мертвого города они способны таким образом преследовать жертву несколько километров. Но, на наше счастье, эта пятиэтажка была последней перед площадью.
Я прикинул, в какой примерно момент твари должны выскочить на улицу, схватил гранату и швырнул ее в место десантирования тварей. Все пошло точно по плану. Как только первый десяток мутантов преградил нам путь, их тут же раскидало взрывом в разные стороны. Это дало нам небольшое окно, потому что новая партия испугалась судьбы своих сородичей.
Перепрыгивая через ошметки тел, я выбежал на площадь и побежал в сторону памятника Ленину – туда, где около его оторванной руки валялся разбитый Ми-24. Я прекрасно знал, что там безопасная зона. Открытые площади для планктонов как зона смерти. Даже очень желая настичь добычу, они никогда не будут преследовать ее по открытой местности, потому что сами легко займут ее место.
Это сработало. Мутанты, которые уже повыпрыгивали на улицу, стали замедляться. Добежав до границы площади, они окончательно остановились. Сотни, если не тысячи маленьких разгневанных глаз сейчас смотрели на нас, не зная, что им теперь делать. Простояв так несколько секунд, они развернулись и начали заскакивать обратно в здания.
– Да, валите! – радостно закричал Стервятник. – Ух, еле успели!
– И часто у вас такое веселье в окрестностях жилой станции? – спросил Николай, глубоко дыша после бега.
– Бывает иногда, – ответил я и сделал паузу, восстанавливая дыхание. – Они тут весьма неплохо устроились. Два просторных административных здания. Лес, полный жратвы.
– Как же вы тут тогда на поверхность вылезаете?
– Планктонам не очень интересны одиночки, слишком мелкая добыча. Поэтому сталкеры ходят максимум по двое и при этом стараются действовать крайне тихо, – я указал рукой на свой арбалет за спиной. – Странно, что наша группа их так заинтересовала. Вы шли тут в нашу сторону?
– Да. Мы даже не думали, что это настолько опасная улица.
– Значит, вам очень повезло.
– Но почему мы не вышли со станции, Николай? – Леха махнул рукой в сторону входа в подземку, находившегося в нескольких десятках метров от вертолета. – Тогда нам не пришлось бы проходить через логово планктонов.
– Не хотел, чтобы мы привлекали лишнее внимание постовых.
– У вас этого не получилось, – я вспомнил о постовых, которых направили в туннелях. – Вас заметили.
– Если не опознали, значит, не заметили, – ответил Николай с ироничной интонацией.
– Ладно, отдохнули. Не теряем времени, пора идти дальше. Пойдем через дворы дома офицеров, там никаких тварей нет, так что можете пока убрать оружие.
Но мне все равно не нравилось, что мы прошли всего ничего, но уже успели столкнуться с планктонами, встреча с которыми тут возможна только в случае полного незнания техники безопасности на открытой местности.
Может быть, это уже проделки того самого Эпицентра?
Зато одним вопросом в голове стало меньше. Теперь понятно, как Николай и Колючка дошли до станции, не попавшись на глаза никому из патрулей. Правда, еще оставались вопросы по Стервятнику… Хотя… Леха мог просто заболтать патрульных и попросить не записывать себя в журнал.
– Сэм? – послышался негромкий голос Колючки в наушниках, практически шепот. – Погоди, не отвечай. Я сейчас на приватном канале, тебе тоже следует на него перейти. Нажми малую кнопку у самого уха.
Я нащупал переключатель. Затем ответил негромко:
– Слушаю.
– Прости, что так вышло. Я не думала, что ты тот самый сталкер, которого мы искали.
– А если бы знала, тогда что?
– Тогда ничего бы не было.
– Тогда хорошо, что не знала. Я тут начинаю вспоминать какие-то обрывки прошедшей ночи, и, знаешь, было довольно неплохо.
– Что есть, то есть, – в голосе прозвучало легкое заигрывание.
– Повторим? – подыграл я.
– Ну… Я подумаю.
Хотя на самом деле я ни черта не вспомнил. Встретить такую интересную особу, переспать с ней и не запомнить ни одной детали – это нужно быть настоящим чемпионом. Поэтому остался даже какой-то незакрытый гештальт, и я был не против его закрыть, раз уж представилась возможность повторной встречи.
– Ладно, переключиться обратно так же?
– Да.
Я щелкнул общую связь:
– Николай, дрезина сразу у банка?
– Да, за дорогой. Там какая-то грузовая железнодорожная платформа или вроде того.
Но как только мы вышли из-за угла, я тут же загнал команду обратно. В небе над дорогой кружил черный ворон, явно что-то высматривая.
Вот теперь ты совсем не вовремя. Где же ты был раньше, тварь-то такая?
Почему этого мутанта назвали вороном, никто толком не знал. Ведь на ворона он совершенно не похож. Оперение сохранилось только на крыльях, другие части тела покрыты кожей, похожей на змеиную. Да и клюв мутанта с вороньим не имел ничего общего. Заостренный и изогнутый, цельная кость, почти броня, он часто использовался тварью как таран и чем-то напоминал клюв попугая. Да и размеры полноценного птеродактиля не соответствовали городской птице.
Я догадался, что летающей твари мы пока не интересны. Она нас даже не заметила. Причиной беспокойства ворона оказался дворовый пес, который сейчас бежал через дорогу прямо в нашу сторону. Точнее сказать, «дворовым псом» этот вид мутантов, как и ворона, называли лишь из-за отдаленной схожести. Разумеется, радиация и дикие условия значительно изменили небольших собачек.
– Ага, а это уже интересно, – произнес я и заменил АК на арбалет. Шуметь сейчас было нельзя ни в коем случае.
Пса будто совершенно не смущало ни то, что его заметил ворон, ни то, что он двигался прямо на хорошо вооруженную группу. Это было очень нехарактерно для такого пугливого существа. Впрочем, неудивительно, если верить тому, что рассказал нам Николай.
Я навел прицел мутанту точно в морду, потому что не мог допустить, чтобы он подошел вплотную. Как только добыча начнет выходить из поля зрения ворона, черный непременно захочет атаковать и в этот момент заметит обед поинтереснее.
Пес все приближался. Пасть раскрылась, оголяя огромные клыки. Красные, залитые кровью глаза сейчас смотрели прямо на меня. Потрепанная шерсть стояла дыбом. Чудовищные когти на лапах разрыхляли смесь остатков асфальта и земли. Я снял арбалет с предохранителя.
Медлить больше нельзя. Я нажал на спусковой крючок, и механизм арбалета сработал безукоризненно. На таком малом расстоянии болт пробил череп твари насквозь, и та мешком свалилась на асфальт. Ворон, который уже приготовился спикировать вниз, резко ушел в сторону, не понимая, что произошло.
– Назад… быстро! – я увел группу на десяток метров от дороги и спрятал за старый фургон.
Ворон сделал круговой маневр, но все-таки решился забрать готовую добычу. Я рассчитывал, что хищная птица резко спикирует вниз, схватит труп пса и удалится восвояси. Но вместо этого мутант зашел на посадку, опустил свою задницу на асфальт и начал оглядываться по сторонам.
Я был уверен, что он нас не заметит. Не должен был. Мы находились в тени, за большим ржавым микроавтобусом, который к тому же частично поглотила растительность. Но этот чертов ворон, изучая улицу, неожиданно резко обернулся в нашу сторону и посмотрел мне прямо в глаза. Так быстро, что я просто не успел скрыться.
Заметил. Точно заметил. Я старался не двигаться, но понимал, что ворон прекрасно меня распознал и прямо сейчас начнет атаку.
– Уходи, – почти беззвучно проговорил я, не отрывая взгляда. – Бери свою добычу и уходи…
И это сработало! Ворон будто даже кивнул в ответ. Сделал, что велели, и скрылся в небе. Меня это настолько удивило, что на секунду я даже растерялся, потому что уже был готов принять бой. Однако я быстро нашел этому логичное объяснение: ворон просто адекватно оценил варианты – атаковать более сытного, но вооруженного человека, угрозу которых вороны прекрасно распознавали, или взять порцию поменьше, но без особых трудозатрат. Именно поэтому он и скрылся.
– Сэм? – позвал меня Леха.
Я повернулся.
– Идем к дрезине?
– Да, в этот раз все обошлось, – ответил я, оглядываясь на небо. Ворон уже был далеко.
Но едва мы сделали шаг в сторону дрезины, как из-за фургона донесся странный звук. Сначала тихий, едва различимый, но быстро нарастающий, словно что-то скреблось по металлу. Я замер, подняв руку, чтобы остановить остальных. В наступившей тишине звук стал отчетливее. Казалось, что внутри старого микроавтобуса что-то шевелилось.
– Черт, что это? – шепотом спросил Леха.
– Не знаю… Но не думаю, что нам стоит это проверять, – ответил я, прищурившись на дверь фургона, которая медленно начала открываться.
Глава 4 – Красный Октябрь
Вселенная 0000-А
Как ни странно, громкая, тарахтящая и стучащая колесами повозка совершенно не привлекала внимания мутантов, и дорога проходила на удивление спокойно. Возможно, причина заключалась в том, что вблизи железки обитало не так много существ, а может быть, огромный стальной короб, несущийся с лязгом и грохотом, пугал их больше, чем вызывал интерес.
Леха сидел на полу и, ругаясь, перебинтовывал свою кисть. Мерзкая пухлая крыса, сидевшая в том самом фургоне, наделала гораздо больше бед, чем можно было ожидать от такой мелкой гадины.
– Вот сука, – бурчал он. – Почему я ее сразу не заметил?
– На, возьми, – я протянул ему обеззараживающий инъектор – одно из новшеств наших ботаников. Какая-то гремучая смесь спирта и рад-мха, которая действовала эффективнее любых антибиотиков. Именно благодаря этой сыворотке мы в свое время победили простудную чуму.
– Не, спасибо, случай не настолько серьезный, – отказался он. – Из-за какой-то мелочи тратить… У тебя их сколько, пара штук?
– Вот именно такие мелкие твари могут весь рейд испортить. Для этого и взял. Бери, не ной.
Леха взял шприц и воткнул его себе прямо в ладонь, на всякий случай.
Мы уже миновали торгово-развлекательный комплекс «Европа», который некогда был главным источником одежды и мебели для всех выживших в Союзе. Сейчас же внутри не осталось ничего полезного, но добавилось множество опасностей. На крыше обустроила гнездо самка черного ворона. Эти твари были куда крупнее и выносливее самцов. Единственным плюсом такого соседства было то, что они предпочитали следить за своими птенцами, а не нападать на всех подряд. Но и она нашей дрезиной, к счастью, не заинтересовалась.
Николай занял место машиниста у узкой бойницы, а мы расположились в салоне, сняв противогазы. Медведев объяснил, что внутри относительно чисто и можно немного подышать без фильтров.
– А погода-то какая хоро-о-ошая, господа! – радостно сказал Николай. – За все лето такой ни разу не видел.
– А ведь до Катастрофы такая была нормой.
– Да, в такое время на велосипеде классно прокатиться, – протянул Леха с ностальгией в голосе. Лекарство, давшее кратковременный эффект опьянения, сделало его разговорчивым и добродушным. – Все тогда было другое. Даже мы сами.
– Это точно, многое изменилось. Но я почему-то вспомнил не велосипеды. Я вспомнил романтические прогулки в парке, – я вздохнул. – И многих мы потеряли.
– Родители? – Николай взглянул на меня.
– Нет. Родителей не было. Мы с Лехой из детдома. Вместе выросли. Девушка.
– Как ее звали? – спросила Колючка.
– Наташа.
– До сих пор скучаешь по ней? – она посмотрела на меня с теплотой, но без ревности.
– Нет. Просто помню. Давно смирился с утратой, но забыть не смогу, наверное, никогда.
– Понимаю. Я тоже потеряла мужа. И уже приняла, что его больше нет.
– Всем пришлось смириться, – я отвел взгляд.
Мы ненадолго замолчали, уйдя в собственные мысли. Неожиданно Николай произнес:
– Не всем. Моя жена и дочь живы, я в этом уверен.
– То есть? – я посмотрел на него.
– Я из Казани. Работал там майором полиции. Что интересно, получил звание за пару дней до Катастрофы, перед самой командировкой сюда. Можно сказать, война все обнулила, и теперь эти звания ничего не значат, – он сделал паузу. – Моя жена и дочь остались в Казани. Я приехал сюда буквально на пару дней по работе. Не успел вернуться… Оказался не в том месте, не в то время.
Он вдруг помрачнел.
– Как их звали?
Николай порылся в карманах разгрузки и достал небольшую фотографию, завернутую в файл. Протянул ее мне. На фото была изображена девушка лет двадцати пяти с длинными русыми волосами, держащая на руках девочку лет пяти, удивительно похожую на обоих родителей.
– Это Маша, моя жена. А это наша дочь Ксюшка.
– Думаешь, они спаслись? – я передал фото Лехе.
– Надеюсь. Мы жили недалеко от станции, так что шанс у них был. Я очень хочу вернуться туда. У нас вся техника ведь сохранилась – вертолеты, транспорт. Мы давно готовимся к рейдам в крупные города. Казань вторая на очереди. Но эта неожиданная атака мутантов спутала все карты, – Медведев забрал фото, вернул его в разгрузку и осмотрелся, стараясь сменить тему. – О, кстати, мы почти приехали. Проезжаем Родину-Мать. Кому интересно, можете полюбоваться.
Мы подошли к окнам, отодвинули заслонки и увидели исполинскую статую женщины с мечом. Она стояла на возвышенности с вытянутой рукой, будто призывая к бою. Родина-Мать – символ мира, возведенный в честь великой победы во всемирной войне. Не той, что уничтожила цивилизацию, а другой, более далекой. Войны, после которой человечество восстановило привычный уклад, но, увы, ничему не научилось.
Как эта статуя пережила Судный день и осталась стоять, когда высотные дома превратились в решето, оставалось загадкой. На фоне темного, затянутого тучами неба ее величественный силуэт одновременно пугал и завораживал.
Статую я видел тысячу раз, но каждый раз хотелось смотреть на нее снова и снова. Она будто бы гипнотизировала.
– Ладно, посмотрели и хватит, – произнес я, когда она начала скрываться из виду. – Я так понимаю, нам пора приготовиться.
– Если Эпицентр не спит, то да, – Николай приблизился к бойнице, – да и псов я пока не вижу. Возможно, наши прогнозы и правда оказались верны, и есть шанс прорваться.
Я подошел к переднему проему и осмотрел путь. Завод находился уже прямо перед нами, но псов я и правда пока не заметил. Обычное полуразрушенное предприятие, которых множество по всему городу. Прикидывая наши силы и возможности, я уточнил:
– Какого размера наше окно?
– От двадцати до сорока минут.
Этого должно было хватить с лихвой. Задача выглядела предельно простой, но я понимал, что внешность обманчива:
– Что нужно для успешного отхода? Мы будем использовать эту дрезину или на базе есть какой-то другой транспорт?
– Есть, но транспортный склад слишком далеко. Проще вернуться по рельсам. Но нам придется перевести часть стрелок на путях.
– Значит, надо заложить время на то, чтобы покинуть сектор, а имеющегося не хватит, если мы будем действовать вместе. Придется разделиться. Пока одни будут держать готовым транспорт и заранее переводить стрелки, другие пойдут за оружием…
Я сделал паузу, размышляя. Нам нужно распределить доступные ресурсы поровну. Я и Колючка имеем боевое преимущество. Николай и Леха, реже бывающие на поверхности, почти наверняка сражаются хуже. При этом Люба и Медведев лучше ориентируются на собственной базе.