Под чужим небом

Местные птицы за две с лишним недели по привыкли к их присутствию и уже не стеснялись, вовсю выдавали звонкие трели, которые не имели аналогов с земными.

По левую сторону от водопада расстилалась небольшая полянка, где мирно обедали трое путников и что-то бурно обсуждали.

В рыжих волосах Креспи горел красным пламенем местный экзотический цветок. Алета нашла куст с милсами и, попросив у Энтони его ножик, убедилась, что он действительно мощный и вполне мог разрезать небольшое деревцо, а твёрдые фрукты им резались колечками, как по маслу.

Энтони рассказывал девушкам что-то динамичное, об этом можно было судить по их лицам. Они то охали, то смеялись, а как-то раз Креспи даже пустила слезу.

«Наверное, продолжение вчерашних баек», – подумал Бен. Он сидел в одиночестве на холодном камне, но почему-то сегодня это его вполне устраивало. Алета всё утро пыталась уговорить его съесть порцию мяса. Нет, она не боялась, что он останется голодным, просто он ел только милсы.

– Не бойся, оно не кусается, я сама проверяла. – Уговаривала Алета, а тот отвечал, что не хочет мяса не поэтому. Она, в конце концов, так рассердилась, что Энтони с Креспи решили не вмешиваться в воспитательный процесс и постоять в сторонке. – Все милсов ты не получишь, пока не станешь есть то, что едят все. – Крикнула она, но на обед, когда парень совсем безропотно наблюдал, как они едят и даже словом не обмолвился, ей стало его жалко и она дола ему один милс.

«Вдруг он и правда не станет есть мясо, а милсов я ему не даю. И получиться, что член команды умер с голода по моей вине», – она попыталась отогнать вновь тревожащее её мысли и снова обернулась. Бен сидел всё на том же камне, что и несколько минут назад и, казалось, наслаждался тишиной. «Что за глупости, будет голодным – будет есть мясо, а не будет, так найдёт что-нибудь другое, тех же милсов в лесу нарвёт», – эта мысль её успокоила и она вернулась к занимательным историям Энтони.

Когда жара спала, они отправились в путь. Обошли водопад и снова углубились в лес. Погода была прекрасная. Порой путники проходили мимо деревьев с листьями-насекомыми и тогда те встречали их яркими хороводами.

Путники остановились и оглянулись на Бена, который в очередной раз присел отдохнуть. Алета еле сдерживалась, чтобы не сказать ему всё, что думает о его диете. Креспи присела рядом.

– Ты в порядке? – спросила она.

– Да, всё нормально. Ночью не спалось. – Он встал, потому что понимал, терпение Алеты уже на исходе, а начинать перебранку ему совсем не хотелось.

После этого они прошли немного и вышли на поляну с травой покалено и остановились. Из травы вышел совсем бесшумно неведомый зверюга и уставился на путников.

Зверь был ростом с человека, массивное четырёхлапое существо с длинной шеей, которая кончалась не головой, как у большинства, а отверстием в ней с тремя рядами зубов. Ни носа, ни глаз и вообще того, что обычно располагается на лице, и в помине не было.

Все замерли. Люди с одной стороны поляны, зверь с другой. Над поляной сгустилась напряжённая тишина, которую прервал вопль зверя, нечто похожее на высокочастотное бульканье. Он двинулся в атаку, но не на них. Возле ноги Креспи материализовалось второе существо: зверёк, не больше кошки, с серебристо-голубоватой шерстью и пышным хвостом.

Их невидимого воришку происшествие у озера, смутило не настолько, чтобы оставить это злачное место, но теперь к этому вынуждали обстоятельства.

Зверёк кинулся прочь с той же скоростью, с которой двигался его преследователь и сразу всем стало ясно, что он не жилец. Но не тут то было. Громадина практически загнала беднягу в угол, но вдруг переключила своё внимание на зрителей, которые, не будь дураками, тут же открыли по ней огонь, чем и доказали обратное.

Выстрелы бластера были точны, но как оказалось, не брали чешую животного и просто от неё отражались. Зверь видимо никогда не получал бластером и этот факт его немного смутил, заставив остановиться. Люди тут же воспользовались его замешательством и бросились бежать, но смекнувший, что к чему хищник не заставил их долго ждать и бросился в погоню.

Забег по джунглям оказался весьма непростым занятием: ноги все норовили запутаться в лиане, споткнутся о камень или корень, но факт того что гонка велась со смертью придавал всем сил.

Бен запутался в каких-то зарослях и ему пришлось сделать круг, чтобы догнать остальных, и тут то он и заметил, что зверь бежит именно за ним. Пока Бен оббегал заросли, зверю было бы проще погнаться за Креспи, которая уже начала сдавать позиции, но он продолжал бежать след в след за Беном. Тот понял намерения зверя, если не полностью, то хотя бы отчасти и, развернувшись, кинулся в другую сторону от друзей, которых до этого догонял.

Лес стал гуще, ветки царапали лицо, а в лианах, которые их обвивали, запутывались ноги. Бен обернулся, ребят уже и след простыл, а зверь все не сдавался.

Он выбежал на очередную полянку и хотел завернуть за скалу, которая преградила ему путь, но не успел. Его голову пронзила страшная боль, и по грудной клетке как будто кто-то ударил молотом. Парень сложился пополам от боли.

Это продолжалось всего несколько секунд, и он смог вновь вздохнуть. Приступ прошёл, как раз вовремя. Бен еле успел увернуться от зубастой пасти животного, и та застряла в стволе дерева, которое росло прямо у основания скалы. Сверху посыпались острые ветки. Жертва стала лихорадочно соображать и вдруг обратила внимание на шею чудища.

Шея была покрыта, как и всё тело, мелкой чешуёй, но там, где она должна была бы переходить в голову, красовались две пластины, между ними и телом были маленькие щели.

Зверь высвободил зубы и бросился на Бена, который схватил первую попавшуюся ветку и сделал выпад в сторону ближайшей пластины. Животное взревело от боли, но Бен его не убил, а только отколол пластину, и теперь стало видно чёрную нежную кожу под ней.

Разгневанный хищник снова бросился в атаку, но тут ему в обнажённое горло вцепился голубоватый зверёк и завершил то, что начал Бен. Хищник забился в предсмертных конвульсиях.

Бен выронил из рук своё импровизированное оружие и распластался на земле у того самого дерева, где только что чуть не лишился жизни.

– Бен! – услышал он вдалеке чей-то крик и спустя несколько минут перед ним на колени упала запыхавшееся Креспи. – Ты как? Оно тебе не навредило? – стала она засыпать его вопросами.

– Всё нормально. Оно меня не тронуло. – Еле выдавил из себя ответ Бен.

– Ну, ты нас и напугал, – сказал подошедший Энтони, а Алете и не надо было ничего говорить. Бен, как на неё посмотрел, так самому страшно за себя стало.

– Неужто всё так плохо? – спросил Бен, переводя взгляд с Алеты на Энтони.

– Да нет, ты выглядишь даже лучше, чем я мог ожидать, – ответил тот.

– Лучше, чем мёртвый? – переспросил Бен.

– Да… – засмеялся Энтони, – намного.

– Ну, спасибо. – Он попытался встать, но его снова пронзила дикая боль, которая заставила повторно согнуться пополам. Но на этот раз она не отпустила и даже хуже, он начал задыхаться. Бен отчаянно ловил ртом воздух, но тот, видимо, не достигал цели.

– Бен, что с тобой. – Запаниковала Креспи.

– Должно быть эта тварь что-то с ним сделала, – сказал Энтони, мигом занимая место Креспи около умирающего. Неожиданно в его глазах блеснула, какая-то мысль и он начал развязывать на его руке бинт.

– Нет, он сказал, что она его не трону… – Креспи подавилась словами.

– Эта не тронула, зато другая не постеснялась. – Ответил обречённо Энтони. Под бинтом красовались всё те же три царапины, но теперь от них расходился выше по руке алый клетчатый узор. – Мы ему уже ничем не поможем.

– Но … я … утром меняла… повязку… всё было хорошо…– плача говорила Креспи.

Бен, хоть и умирал, но смысл последних слов до него дошёл. «Как так случилось, такой страшной смерти избежал, чтобы вот так умереть на траве от какой-то царапины. Какая глупая смерть», – это была последняя мысль Бена, после чего всё погрузилось во тьму.

***

Сквозь тяжелые веки просачивался бледный свет. Бен, приложив все силы, которые были в наличии, с трудом их поднял. Но вместо картин потустороннего мира пред ним возникло знакомое лицо с большими карими глазами. Он сразу даже и не понял – рад этому или нет.

– Я думал, в рай зануд не принимают. – Сказал он с трудом. Алета на удивление не обиделась, а наоборот, очень обрадовалась и, услышав его голос, кинулась ему на шею. Проявление таких тёплых чувств было ей несвойственно и потому – кратковременно. Она отодвинулась, уступая место Энтони и Креспи.

Креспи была вся в слезах, которые не успели ещё высохнуть, но кидаться на шею не стала, а Энтони слегка приобнял приятеля за плечи.

– Ох, и напугал ты нас всех, – весело сказал он.

– А почему я всё еще не мёртв? Не скажу, что очень по этому поводу переживаю, но всё же интересно, кому или чему я обязан жизнью. Креспи мигом оживилась.

– Ты когда задыхаться начал, мы не знали, что делать, и уже практически похоронили тебя. Тут-то вдруг наш воришка и подполз к тебе. Алета попыталась ему за тебя отомстить, но Энтони не дал. Зверюшка эта подошла к тебе, да как заплачет слезами и давай о твою больную руку тереться. Раны, представляешь, взяли и затянулись, даже шрамов не осталось. – Бен только сейчас посмотрел на свою руку. Царапин и правда след простыл, и зверёк до сих пор сидел рядом не сводил с него своих тёмно-синих глаз. Он перевёл взгляд назад на Креспи. – Ты получается не дышал всего пару минут, плюс пол часа без сознания, так что на смерть тебе отвели очень мало времени. – Уже намного веселее закончила она.

Они заночевали на той же полянке, потому что Бен, хоть уже дышал и его весь день дремлющий аппетит вдруг проснулся, но идти он по-прежнему не мог. Как всегда разбили лагерь и после ужина отправились спать.

Бен не мог уснуть, перевернулся с боку на бок, лёг на спину и позвал.

– Эй, Тони, ты спишь?

– Нет, – отозвался тот. Энтони сегодня, как было в их первую ночёвку, взял у Бена его толстовку и расположился поблизости. Бен и сам не знал почему, но ему одному в спальнике было как-то совсем неуютно.

– Тони, можно попросить кое-что?

– Смотря какого рода просьба.

– Научи меня стрелять, – попросил он. На пару минут повисла тишина.

– Хорошо. – Бен не мог поверить, что тот так быстро согласился.

– Когда начнём? – спросил радостно Бен.

– Сейчас освещение неподходящее, так что лучше завтра на рассвете. – Ответил Энтони и повернувшись на другой бок собрался, наконец, уснуть, но его снова окликнули.

– Тонька. – В свете лун было видно, как тот вздрогнул. – Ой, прости, не хотел тебя будить. – Стал извинятся Бен.

– Ничего. Я не спал. – Ответил Энтони. Он лежал спиной к Бену и тот не мог видеть выражение его лица. – Так, что ты хотел.

– На траве холодно, вот я и подумал, может, ты ко мне ляжешь. – Ответил Бен, немного помолчал и добавил. – Но если честно, то мне одному в этом спальнике неуютно и совесть мучает, что тебе приходиться на земле спать.

– Благодарю за беспокойство, – ответил парень и залез в предложенный спальник.

– Если ты не спал, то почему так испугался, когда я тебя позвал? – спросил Бен, когда они уже вдвоём удобно расположились в спальнике.

– Да просто, то, как ты меня назвал… – Энтони вдруг замолчал.

– Если тебе не нравиться, то я не буду больше тебя так называть. – Забеспокоился, было, Бен, что ненароком обидел товарища.

– Да, ничего страшного, можешь называть, если хочешь. – Он помолчал немного и совсем тихо добавил. – Просто только один человек в моей жизни, меня так называл. – Бен понял по голосу, что это последнее относится как раз к тому личному, которое они договорились не трогать и решил тему дальше не развивать.

– Спокойной ночи, Тонька. – Сказал Бен, повернувшись на другой бок, и тут же крепко уснул.

– Спокойной ночи, дружище. – Пожелал Энтони, но друг уже спал. К Энтони сон вернулся ещё не скоро. Он лежал и смотрел на звёзды, такие далёкие, временами тёплые, а порой холодные и думал о чём-то только ему ведомом.

Глава

8

В лагере жизнь шла своим чередом. Люди на удивление быстро привыкли к правилам, которые создавались полковником. После этого из людей будоражащих общество остались только «Мартинцы».

Они хоть вредили, но отдельным личностям, благоразумно не трогая общественную собственность, потому что знали: тронь это и даже не будь у людей доказательств, они тебя порвут.

Ряды «Мартинцев» правда тоже поредели. Многие, у которых ещё была хоть капля здравого смысла, отреклись от банды и примкнули к тем, кто исправно исполняли приказы. Так и осталось в банде всего семеро человек: предводитель, два герандца, пара полукровок и двое землян.

Банду никто не мог призвать к ответственности, они работали чисто и не светились. Мартин с приспешниками обычно занимался тем, что крал что-нибудь и портил вещи людям из «чёрного списка Мартинцев» или выставлял их виновниками в разных ситуациях, предоставляя не опровержимые доказательства преступления.

«Чёрный список Мартинцев» был невелик. В него входили: Верон, которого недолюбливал сам начальник, но к которому было трудно подступиться из-за Дианы; несколько охранников в том числе вспыльчивый Крис и Ом.

Последнего недолюбливал герандец по имени Галк. Он вообще не любил личностей, которые с ним не заодно, а таких было немного, покуда герандцев все боялись. Этот же малолетний мерсанец при первой их встрече не просто с ним не согласился, а даже накричал, чего Галк простить уже никак не мог.

День выдался солнечный и не жаркий. Обитатели лагеря занимались каждый своим делом: одна группа занималась фруктами; другая стирала одежду на весь лагерь; охрана частью ушли в лес, а частью патрулировали лагерь; группа энтузиастов, которыми являлись ботаники и агрономы, старательно копали грядки, вдохновлённые идеей создать сад из вымирающих и уже вымерших (но не здесь) растений. Нил вполне одобрял их занятие, потому что если получиться то больше не придётся ходить в лес, а если нет, то хотя бы молодые фермеры какое-то время не будут путаться под ногами.

Ом шёл по лагерю, петляя между палаток. Тяжёлая тара с фруктами, которую он нёс в зал совещаний, перекрывала ему обзор и немного тормозила. Неожиданно для самого себя, он за что-то споткнулся и полетел кубарем на траву. Фрукты рассыпались и некоторые даже помялись. Ом поднял лицо, над ним навис торжествующий Галк.

Галк уже давно сидел в засаде. Он укрылся в тени палаток, откуда любому было бы его плохо видно, не то что гружённому мерсанцу.

Ом, как ни в чём не бывало, встал и начал собирать плоды назад в тару.

– Эй! Желтолицый, что фруктики собираем? – спросил с ухмылочкой герандец. Ом продолжал его открыто игнорировать, и тот ещё больше взбесился. – Я с тобой разговариваю! – крикнул он и толкнул Ома, в надежде, что тот броситься в драку, но не тут-то было, Ом спокойно встал, дообирал фрукты и направился дальше. Галк сделал ещё одну попытку его спровоцировать. – Давай беги к своему полковнику, слабак, даже за свою честь постоять не можешь, ничтожество! – крикнул он вдогонку мерсанцу. Тот остановился с диким желанием врезать этому нахалу, но понимал, что не справиться с герандцем и только сам в неприятности влипнет.

Когда в лагере начались драки, Нил придумал наказание для драчунов: начавший драку оставался на ночь вне своей палатки, но как обычно бывает, в большинстве случаев непонятно, кто её начал, и тогда наказывали обоих. Были в лагере и такие случаи. Какому-нибудь герандцу покажется, будто кто-то на него косо смотрит, он и кидается на несчастного. Несчастные обычно не сопротивлялись, кто от страха перед герандской расой, а кто просто не успев сообразить, что произошло. Агрессора, которым не всегда являлся герандец, в таком случае оставляли на три ночи вне палатки и лишали обеда.

Ом отлично всё это понимал и Галк тоже. Герандец потому и не спешил избивать мерсанца, а до последнего надеялся спровоцировать его на драку. Ом в свою очередь не горел желанием провести всю ночь в обществе Галка и при этом понимал, что тот первым не кинется.

С большим усилием Ом разжал кулаки и, вновь подобрав тару, направился дальше. Вслед ему поспешили новые издевательства, которые после сменились ругательствами на межгале, а потом и на герандском. «Он не стоит того» убеждал себя Ом, уходя всё дальше от беснующегося герандца.

– Что-то случилось? – спросил охранник, который принимал у Ома его груз.

– Да, нечего, – ответил Ом. Охранник недоверчиво на него посмотрел.

– Опять тот герандец? – спросил он. Все в лагере знали об отношениях Ома и Галка, но предпочитали не вмешиваться. Полковник ничего не мог сделать, так как свидетелей у стычек не было, а до драки некогда не доходило.

– Да, ерунда. Немного побеситься и успокоится, – ответил мерсанец, взял уже свободную тару и, пожелав ребятам хорошего дня, вышел на улицу.

Он шёл и наслаждался видом. За каких-то три недели молодёжь под предводительством Нила сумела превратить этот дикий уголок в вполне себе приличное место.

Палатки были обжиты, налажена система оснащения провиантом. Охранники уже прекрасно стреляли, и Нил исполнил данное Крису слово, и теперь в рацион поселенцев вошло мясо. Нил, правда, беспокоился, что с крепостной стенной ничего не вышло, никто так и не придумал, как материалы из лесу притащить.

Люди через какое-то время привыкли друг к другу. Их поделили на охранников; добытчиков; на тех, кто занимался заготовкой плодов, стиркой белья и тому подобным; на тех, кто думал (Аа) и просто мальчиков на побегушках, которые помогали тем, у кого не хватало людей. Ом относился к последним, хоть и слёзно просился у Дональда в охранники.

Дональд, в этом отношении, был непоколебим. Он старался брать только тех, кто умел стрелять. и при этом им должно было быть не меньше восемнадцати, а Ому только шестнадцать, так что он не подходил ни по одному параметру.

Ом шёл, погружённый в эти нерадостные размышления, и вдруг в кого-то врезался, и они оба повалились на землю.

– Ой, ваше благородие! – воскликнул Ом когда понял, что налетел по невнимательности на самого полковника. – Простите, я вас не заметил. – сказал он, поднимая за сегодня уже дважды вываленную бочечку, которой и являлась тара для плодов.

– Что же ты такой невнимательный сегодня? – Ом пожал плечами. Нил посмотрел на пустую ёмкость и спросил. – Ты уже закончил с фруктами?

– Да, ваше благородие, закончил, и хотел после этого пойти посмотреть, может, стиральщикам моя помощь нужна. – Ответил Ом. Нил за эти недели понял, что с этим «ваше благородие» ничего не поделаешь и, в конце концов, смирился.

– Я был у них, по-моему, там и так слишком много людей. – сказал Нил.

Стиральщики, как их назвал Ом, устроили вполне легальную сходку, которая вскоре состояла не только из них, но также из тех, кто уже закончил свою работу. Нил не разогнал их только потому, что, несмотря на сходку, работа всё же продвигалась.

– Так что можешь пойти со мной, если хочешь. – Добавил он немного погодя. Тот, не веря своему счастью, поспешил заверить, что почтёт это за честь.

Нил позвал Ома только потому, что уже так привык к компании Дональда и Дианы, и сегодня оставшись без их общества, чувствовал себя как-то неуютно.

Диана с Дональдом ушли в лес. После двух недель упорных уговоров она всё же уломала его на небольшую прогулку. Когда Диана закончила со своими обязанностями, Нил их отпустил, решив, что прогулка работяге не помешает, к тому же Дональд не даст ее в обиду, и сходить они собирались недалеко.

Ом с полковником прошли мимо стиральщиков. «Как жаль, что такое веселье и без меня», – подумал Ом, но тут же вспомнил, кого ему выпала честь сопровождать, и тут же забыл про печаль. Полковник же был другого мнения на этот счёт, он думал только о том, как бы эти деятели не настирали в одежде дыр.

Какой-то умник из стиральщиков организовал бои без правил, которыми являлись, стирка и сушка белья на скорость. Судя по темпу и навыкам участников, закончить они должны были раньше обычного, но Нил сомневался, что после такого одежду можно будет носить.

Разгонять Нил их всё же не стал, мало ли, может, ещё работа для них найдётся, а после такого они обычно охотней соглашались. Такая тактика полковника совсем не значила, что он это поощряет, наоборот, обычно такое пресекалось на корню. Но всёже изредка он давал им оторваться, потому что они не солдаты, а даже тем надо было расслабиться после очередного задания. Неважно, что эти делали это иначе, Нилу всё равно пришлось с этим смириться.

Нил с Омом обошли весь лагерь кругом, при этом иногда останавливаясь, отдать приказ или помочь. Ом избавился от своей ноши, когда проходили местных поваров, и идти стало удобней.

Их обход кончился на группе землекопов, которые отчаянно копали самодельными лопатами многовековую целину. Лопаты для них сделал Аа из кусков внешней обшивки, так как посчитал, что она уже кораблю не пригодиться.

Аа вообще был мастером на все руки.

Ограничения в возрасте, которые выставили создатели проекта «Возрождение», относились не ко всем, так как продолжительность жизни не у всех рас одинакова. Вот, например, жизнь эмила намного продолжительнее человеческой, но никто точно не знает насколько. Для жителей лагеря это тоже было загадкой.

– Как продвигается? – спросил Нил землекопов. Они тут же стали рассказывать, что хоть и медленно, но зато какие перспективы их ждут. Он терпеливо выслушал их восторженные речи и после предложил помощь, они с радостью согласились.

Они уже кое-как прокопали пол грядки, как вдруг земля задрожала под ногами, и всё вокруг наполнилось пронзительными криками. Люди попадали на землю, закрывая уши руками. Это продлилось минут десять не больше и люди снова приняли изначальное положение.

– Что это было? – спросил Ом, который так и остался сидеть на земле.

– Не знаю, но думаю точно не землетрясение и это мне не нравится. – Ответил Нил.

Больше толчки не повторялись, и люди немного успокоились. Все закончили с делами и направились ужинать. Диана с Дональдом и ещё двумя охранниками пришли как раз к концу обсуждения сегодняшнего происшествия.

– Нет, мы ничего не слышали. – Ответил Дональд на вопрос полковника.

– Значит точно не землетрясение, если бы было оно, то вы тогда точно что-нибудь да услышали, – сказал Нил, доедая свой ужин.

– Что вы так волнуетесь, пока ничего страшного не произошло к тому же нас ищут и скоро должны найти, и мы все вернёмся домой. – Оптимистично утешала полковника Диана. Они остались втроём в зале совещаний и потому могли разговаривать совершенно открыто.

– Боюсь, мы можем здесь застрять на много дольше, чем ты думаешь. – Со вздохом сказал Нил. Оптимизм Дианы вдруг дал течь, и она напряглась, предчувствуя что-то нехорошее.

– Что вы имеете ввиду, полковник? – спросил настороженно Дональд.

– То, что у нас все маяки и передатчики вышли из строя и на самом деле нас никто не ищет. – Ответил полковник.

– Почему же вы нам не сказали?! – воскликнул Дональд, ходя взад и вперёд по залу. Диана молча за ним наблюдала.

– Потому что Аа до последнего надеялся их починить, но они не поддаются ремонту.

– Значит мы предоставлены сами себе и возможно так и останемся здесь, если вдруг какой-нибудь корабль случайно не наткнётся на эту неизвестную планету, которая, между прочим, вся кишит хищниками. – Хорошего настроения у Дианы и след простыл. Нил согласно кивнул. – Мы все здесь умрём, – Диана уронила голову на руки.

– Ди, успокойся, всё будет хорошо. Мы уже три недели тут живём и у нас, есть еда, вода, крыша над головой, так что мы тут ещё поживём какое-то время. – Присел с ней рядышком Дональд.

– Ты не учёл, что силового поля у нас до сих пор нет, а что если те твари, которые были тут первые дни, вернуться. Думаешь, мы справимся с ними десятью бластерами?

– Нет, не справимся, но я буду надеяться, что они сюда не вернутся.– Ответил Дональд.

– Я надеюсь никто об этом не узнает. – сказал Нил, когда они прощались.

– Можете быть спокойны, мы никому не скажем. – Заверил полковника Дональд и взял Диану под руку.

– Спокойной ночи полковник, – пожелала Диана и позволила, наконец, Дональду проводить её до палатки. Они шли молча. Дональд довёл её до палатки и, пожелав спокойной ночи, простился с ней.

Диана преодолела силовое поле и оказалась в полутьме палатки. Элизабет сладко спала на её месте, укутавшись в покрывало с головой. Тут-то Диана заметила, что место самой блондинки завалено всяким хламом: платьями, туфлями, косметикой и тому подобным.

Она и так сегодня устала, а эта нахалка ещё и её спальное место заняла. Диана окончательно разозлилась, взяла да и швырнула весь гардероб в другой конец помещения. Соседка даже не шелохнулась.