Забытая родня-2. Проблемы совести

Виталий Хлудов

Забытая родня-2. Проблемы совести

Глава 1

К концу пятидесятых годов двадцатого века Ушки слыл скучным и унылым фабричным городишкой. Дома, по большей части – ещё дореволюционные. С облетающей штукатуркой, украшенные клумбами с ограждениями. Простенько как-то всё было. Асфальта нет, старая брусчатка в центре давно требовала ремонта. Тускло горящие по вечерам фонари не располагали к легкомысленным прогулкам на свежем воздухе. Особенно – молодёжи. Надо было вести себя осторожно, находясь на соседней улице. В любой момент могли подойти «местные», дворовые ребята, бдительно следящие за обстановкой в своём районе. Они могли доходчиво объяснить нарушителю «общественного порядка» о нежелательном нахождении оного в данном месте. Девушек никогда не трогали, а вот нерадивый кавалер не со своего квартала мог запросто себе заработать здоровенный синяк под левый глаз. Обычно – в дальнейшем тот объяснял родителям, что споткнулся и упал в темноте, виня во всём всё те же тусклые фонари.

По тротуару вдоль дороги, ведущей за город, на север, мимо двухэтажных обшарпанных домов шли двое мальчуганов – школьников средних классов. Тогда ещё носили школьную форму с фуражками, похожую на военную. Но сейчас ребята шли не в ней. Одеты они были в чёрные штаны и ботинки, выцветшие зелёные куртки из суровой ткани были застёгнуты на большие круглые пуговицы. На головах красовались серые кепки – «хулиганки». На простых грубоватых лицах ещё не виднелся «юношеский пух». Только вчера прошёл Первомай. Улицы стояли нарядно разукрашенные красными флажками. Деревья уже побелили к празднику. Наступили «черёмуховые холода». Мальчишки ёжились от холода и посматривали по сторонам: нет ли поблизости местных парней. Шли они вдалеке от родных мест. Несмотря на дневное время, район слыл отнюдь не дружелюбным. Кое-где проезжали редкие по тем временам автомобили. Чаще встречались гужевые повозки с запряжёнными лошадками, уставшими от изнурительной работы.

– Смотри, Борька – обратно покойника везут! – Воскликнул один, указывая пальцем на идущего сзади савраску. За траурной повозкой лениво тянулась вереница провожающих усопшего в последний путь.

– Ты чего говоришь, как дурак! – Раздражённо ответил второй. – Генка, ты говоришь так – будто он ожил что ли?

– Кто ожил?

– Да покойник твой! Домой своим ходом пошёл, да? Надо говорить – «снова везут», или вроде того.

– Борька, а привидения там есть?

– Брось, там с кладбищем рядом люди живут. И ничего. Позавчера, когда я нашёл лаз в подземный ход, мне посветить толком нечем оказалось. Намотал на палку тряпку какую-то, измазал её в смоле. Такой себе факел вышел, еле поджёг. Залез в дыру, прошёл по ходу метров тридцать-сорок, он и потух. Капитально, не разжечь больше. Кислорода не хватает, наверное. Бросил я его там и наружу вылез. Темно там и сыро. А привидений никаких нет. Ты, Генка, лучше бы дома сидел тогда, раз боишься так.

– Да ничего я не боюсь. Думаешь – твой фонарик высветит чего?

– Хороший фонарик! – Борис достал из кармана новенького «жучка». – Смотри – и батареек не надо. Жужжит только. Мне его две недели назад отец подарил на день рождения. – Продемонстрировав работу подарка, паренёк бережно убрал фонарь в карман штанов.

– Да, хорошая вещь, жаль – ты его в тот раз не взял. Глянем вместе сегодня – что там такое. Интересно. А потом – что ты делал?

– А что я делал? Тут же выбрался наружу, выкурил папиросу и восвояси побрёл.

– А где ты папиросы взял?

– Ты что, Генка – тугой на память? Я ж тебе говорил. Мы с дворовыми после школы на крыше дома сидели, ну вроде как – уроки делали. А на самом деле – курили. Мы уже давно в тёплую погоду так хулиганим. А когда я с крыши слез – меня отец встретил и курево почуял. Он-то знал всё давно, молчал только. Говорит мне: «Ты, Борька, больше на крышу не лазь! Сорвёшься с трёх этажей – костей не соберёшь! Кури уж дома, проветривай только после себя. На вот тебе – папиросы и не журись.»

– Здорово! Угостишь тогда?!

– Конечно! Ты ведь как-никак мой лучший друг. – Борис похлопал по плечу улыбающегося Геннадия. – Сейчас городской парк будет, потом – кладбище, а затем – чуть дальше, возле дороги, овражек. Там, за кустами, еле видно – дыра такая в земле. Как пролезешь – ступеньки вниз. Спустишься – подземный ход. Невысокий, но пройти можно, чуть голову согнуть надо. Ход этот – старинный, ещё со времён Ивана Грозного. Через весь город идёт. Там поворот есть, под землёй, в другую сторону. В тот раз я почти дошёл до него. Куда он ведёт – никто не знает. Пройдём до куда сможем. Может – найдём чего.

– Золотишка бы! Или ещё чего-нибудь такого.

– Ага, держи карман шире! Если б там золото было – его бы откопали, а вход – замуровали бы наглухо давно… Смотри – летний кинотеатр в парке уже открыли. Афиша висит. Та-ак, что там сегодня крутить будут? «Весна». Это с Раневской. Смотрел уже.

– Ладно, не «Чапаева»!

– А зачем – «Чапаева»? За деньги на него никто не пойдёт. Сто раз все и так, бесплатно, смотрели. Тут на Орлову с Раневской хоть поржать можно.

Пройдя переулок, друзья, не останавливаясь, рассмотрели афишу, висящую на белокаменных воротах парка. Их путь шёл чуть дальше. За парком, почти сразу, находилось очень старое кладбище. Видимо, именно туда направлялась траурная процессия, но ребятам до неё уже не было никакого дела. Их взоры устремлялись дальше. Вдоль грунтовой дороги иногда проходили люди. Некоторые из них вели на поводке домашнюю скотину. В основном – коз, но были и коровы. Прохожие старались обходить стороной крутой спуск на обочину, больше похожий на овраг. Это место пользовалось дурной славой. По весне туда стекались воды из выгребных ям близлежащих частных домов. Запах оттуда исходил не особо приятный. Да и грязи там было – по самые уши. Если свалится кто – весь измажется дурно пахнущим глинозёмом. Такие мелочи нисколько не останавливали юных любителей приключений. В городе многие знали о подземном ходе и периодически спускались туда вопреки протестам родителей и милиции. Два наших друга, дойдя до злополучного места, огляделись и с энтузиазмом принялись спускаться по склону вниз. Кое-где росла трава. Растительность от нечистот имела бледный вид, словно болея от ядовитой почвы. Внизу, метрах в трёх от уровня дороги, виднелась полянка, а чуть дальше – чахленькие кустишки с едва показавшимися свежими листиками. Между ними и склоном темнело отверстие, поросшее сверху старой прошлогодней осокой. На холодном ветру пожелтевшие листья негостеприимно помахивали путникам, как бы намекая: «Проходите мимо, вам тут делать нечего». Мальчишки осторожно спустились вниз, обходя самые грязные места на цыпочках и подкрались к заветному входу в подземелье. Борис, отодвинув ветки, заглянул в темноту.

– Борька, ты что мне не сказал, что тут грязища такая. Мать мне только-только всё выстирала к празднику. Извазюкаюсь – ругаться сильно будет.

– Не бзди! Там, дальше, почище будет. Воняет только, а под ногами – ничего так, более-менее. Где там мой фонарик. Надо посветить. – Борис достал «жучка». После нескольких нажатий луч от лампочки проник внутрь. Вслед за ним, мальчуган сноровисто спрыгнул куда-то вниз, пригнувши голову и придерживая другой рукой кепку. Геннадий подошёл ближе.

– Ну что там? Я спускаюсь. Не уходи далеко там. Подожди меня.

– Стой, где стоишь! – Послышался разочарованный голос Бориса. – Эх, да как же так-то, а?

– Что там такое? – Крикнул Геннадий прямо в лаз.

– Замуровали! Я же позавчера только здесь был. Никакой кладки и в помине не было. Когда же они успели-то? Вчера «Первое Мая» все отмечали. Сегодня – никак бы не успели. Значит – сразу после меня выходит? – Фонарик жужжал что есть сил, высвечивая все потаённые углы. – Нет, никак теперь не пройти. Ни одной щели. Вот гады! Я вылезаю, отойди в сторону.

Борис так же сноровисто выпрыгнул наружу, не оставив при этом на одежде ни одного грязного пятнышка. Геннадий смотрел на него взглядом обречённого.

– Ну что? Обратно пойдём? Как только подниматься на верх – ума не приложу. Всё скользко, в глине. – Гена поднял козырёк кепки для лучшего обзора пути назад, на дорогу.

– Тьфу ты, вот же незадача! Давай, хоть покурим. Зря что ли сюда пёрлись? – Борис достал из-за пазухи початую пачку «Беломора». – У тебя спички есть? На – угощайся, огоньку только дай.

Хулиганы деловито смяли картонные гильзы папирос, прямо – как заправские курильщики. Геннадий мастерски поджёг спичку, сложив при этом ладони домиком, чтобы ветер не загасил пламя. Друзья задымили и сели на корточки.

– Да… испорчен день, ничего не скажешь. – Грустно выдохнул Борис, выпуская очередную порцию вредного для здоровья дыма.

– Вчера мой отец с демонстрации навеселе пришёл. В честь праздника, он мне десятку дал. – Геннадий вытащил из штанов смятую серо-розовую десятирублёвку. – Может, в кино сходим? Когда там следующий сеанс? Ещё и на мороженое хватит с лимонадом.

– Давай, зря что ли тащились? До темноты, может – успеем назад вернуться. Я на этих улицах повздорил с одними. Как бы их не повстречать.

– Да ладно тебе! – Геннадий ободрительно хлопнул Бориса по плечу. – Нас же двое! Отобьёмся уж как-нибудь. В первый раз что ли?!

– Ладно, хорошая идея, в кино – так в кино. Докуриваем и полезли наверх. Главное – не испачкаться, а то в зал не пустят.

Вскоре друзья забыли о неудавшейся экспедиции. Путь наверх оказался проще, чем они думали. Бодро шагая к кассе летнего кинотеатра, ребята завидели очередь. Минут на двадцать ожидания.

– Смотри, Генка – давай я встаю в кассу, занимаю за крайним; а ты – в буфет за лимонадом. Может – ещё чего купишь. Потом, на твою сдачу, я билеты возьму.

– А сколько стоит-то? Сколько денег оставлять?

– Думаю – рублей пять должно хватить. Днём – дешевле обычно. У меня «трехан» с собой есть. Так, на всякий случай. На семечки.

Тихий город не баловал жителей. Граждане с большим удовольствием посещали кинотеатры и концерты, если вдруг приезжал кто с гастролями. Молодёжь, отучившись, предпочитала уехать потом куда-нибудь, где заработки были существенно выше. Особенно – юноши. На их место приезжали молодые ткачихи, в основном – из поволжских деревень, где с работой было ещё хуже. Таким образом, в выходные дни, нередко слышалась на улицах города непривычная русскому уху чувашская или марийская речь, внося разнообразие в местный народный колорит.

Глава 2

Работа по субботам редко когда радовала опытного водителя по фамилии Коваленко. Он и устроился в «Иллу Мету» из-за того, что работой сильно не напрягали. Когда тебе за пятьдесят, деньги отходят на второй план. В интересной компании предлагался гибкий график, который можно составить даже самому. Но однажды случилось так, что летом двадцать второго года этому мужчине сделали предложение, от которого он не смог отказаться даже в выходной день. Да и работа пустяковая. Перевезти шесть десятилитровых бутылей в ящиках за пятнадцать километров от города, выгрузить их, да вернуться назад, за гонораром. Почему бы и нет? Всего два часа – и десять тысяч у тебя в кармане! Кто от такого откажется?

Асфальтированная трасса уходила на Север. На самой окраине Ушек она проходила мимо старого кладбища. Где-то неподалёку от городского парка, еще в тридцатых, проложили городские коммуникации аккурат рядом с погостом. Планировали весь район подключить к канализационной трубе и не мучаться с выгребными ямами. Подключить – подключили, да так безалаберно, что из-за постоянной просадки почвы на кладбище – канализация постоянно протекала, не справляясь с нагрузкой фекальных вод. Многие хозяйства из-за этого обстоятельства жили по старинке, не пользуясь достижениями цивилизации. Зловонная речка подмывала обочину дороги давным-давно и образовала небольшой овраг, постоянно грозивший обрушением краю дороги. Это место хорошо знали местные автомобилисты и старались всегда снижать скорость, иначе – колёса попадали в углубления от перепада высот и машину могло нехило так встряхнуть.

Впереди Коваленко шла легковая машина сопровождения. Ловко обогнув злополучный участок, авто резво набрало скорость. «Газель» Коваленко устремилась за ней. Водитель ни о чём больше не думал в тот момент, как о сегодняшнем лёгком заработке. Когда спидометр показал «за сорок» мимо грузовичка проносились частные домики с огородами, в которых копошились их обитатели. Коваленко посмотрел на интересную женщину, стоящую «в три погибели» на одной из грядок. По его лицу промелькнула озорная улыбка. Бах! Раздался грохот. Заднее колесо «Газели» проскочила через впадину. В кузове зазвенело. «Вот же чёрт!» – выругался водитель. Коваленко ничуть не смутило поначалу, что перевозить ему предложили ни что иное, как ртуть. Несколько бутылей разместили в специальном ящике, а сам ящик – закрепили к задней стенке, рядом с кабиной. Тара была настолько тяжёлой, что пришлось прибегнуть к помощи специального подъёмника. «Видимо – плоховато закрепили; вот же – неудача, надо вылезать. Наверняка, разбилось там что-нибудь». Водитель, чертыхаясь, припарковался на обочине и вылез из кузова. Впереди идущая машина сопровождения так же остановилась. Коваленко открыл кузов. «Вот же чёрт! Так я и знал!..» Ящик лежал на полу, одна из десятилитровых бутылей раскололась. Чёрная жидкая субстанция растеклась по днищу. Толстая струя ртути, после открытия дверцы, стремительно устремилась на землю. Ловко обходя препятствия, опасный металл убегал прямиком в зловонный овраг. «Куда ты там ещё?!…» – Коваленко инстинктивно попытался остановить поток ладонями. Жидкость просачивалась сквозь пальцы, совершенно игнорируя любые преграды. Тут раздался гневный окрик подошедшего охранника из сопровождения:

– Да ты что, совсем дурак что ли? Это ж токсичное вещество! Немедленно вынь руки!..

– А что такого? Ну – ртуть и ртуть, я же не в рот её беру. Дьявол! Разлилась…

– Это намагниченная ртуть. Она токсичнее обычной. Спецзаказ. Дурень, держи платок и вытирай руки что есть мочи. – Охранник достал из кармана носовой платок и протянул его незадачливому водителю. – Сейчас я его закреплю и сразу же закрывай кузов. Ты как себя чувствуешь?

– Да нормально.

– Вся беда в том, что отравление от этой магнитной ртути у всех разное и не у всех бывает. Баранку крутить можешь?

– Конечно.

– Ладно, садись за руль, довезём – что есть. – Охранник одел резиновые медицинские перчатки. Очень осторожно забравшись вовнутрь, подняв ящик, он аккуратно закрепил его назад – к стенке. – Садись в кабину. Придётся мне сесть с тобой рядом. Как почувствуешь себя плохо – скажешь. Хорошо? – Крупный секьюрити сам закрыл кузов и достал из кармана рацию.

Водитель, с понурой головой, не обращал уже внимания на докладывающего о происшествии амбала. Молча сев в кабину, он хмуро посмотрел на дорогу. Мимо как ни в чём не бывало проносились автомобили. По выходным их было не так уж и много, однако управляющие ими с интересом выглядывали из окон, подозревая – что у остановившейся на обочине «Газели» что-то сломалось. Может – нужна их помощь?

– Ты как там, ничего? – Охранник захлопнул за собой дверь. – Давай езжай. Груз надо доставить вовремя. Остальное – будет после. Потом решат – что с тобой делать. Минус десять литров ртути. Это круто! Она дороже золота стоит, знаешь? И вся вытекла непойми куда. Представь себе – на полу уже ничего нет. Вся убежала. Сейчас тут «эмчеэсников» понаедет с ментами – выше крыши. Событие века. Капец – что начнётся! Езжай давай!

– Когда мне поплохеть-то должно?

– Думаю, час-полтора у тебя есть. Успеем выгрузиться. Смотри только внимательно на дорогу. Нам аварии ещё не доставало.

Легковушка впереди тронулась следом, когда «Газель» уже почти доехала до неё, медленно набирая скорость. Маленький кортеж не спеша ехал вперёд в крайнем ряду, пропуская за собой весь спешащий по своим делам транспорт. Погода стояла не жаркая, недавно пролил дождь. Дождевая вода с луж то и дело вылетала из летних покрышек, временами попадая брызгами на боковые стёкла. Загородная трасса постоянно напоминала информационными табличками о находящихся где-то неподалёку крохотных населённых пунктах. После надписи «Сальниково» машины проехали ещё километров пять и затормозили. Показался едва заметный поворот направо. Легковушка на низкой скорости проехала его и остановилась. Грузовичок свернул. Дальше – путь был совсем узкий. Две машины никак по нему не проехали бы. Асфальт лежал ровный, свежий. Ветки деревьев скользили по бортам, как бы – направляя вперёд. «Газель пробиралась сквозь смешанную лиственно-хвойную рощу. Проехав с километр, показались высокие ворота из сетки-рабицы. На воротах висела табличка с надписью «Стой, запретная зона! Территория частная и охраняется». Охранник достал из кармана пульт-брелок и нажал на кнопку. Ворота отъехали. Затем – снова заросли, метров через пятьдесят – поворот. Градусов на тридцать влево. Сразу за ним – ещё одни ворота, уже – из плотных стальных листов. Метра три высотой, окружённых таким же забором с колючей проволокой по верху. Охранник вновь надавил на кнопку. Зелёная створка отъехала.

– Мы на месте. Вот – возьмёшь перчатки. Сейчас остановишься посередине площадки. Мы вдвоём должны выгрузить то, что там осталось. Прямо на асфальт. – Охранник вынул из карманов ещё одну пару резиновых перчаток и бросил их рядом с сидением водителя.

– А потом что? – Спросил Коваленко?

– Потом – уезжаем поскорее отсюда. Хорошо бы тебе до дома доехать живым.

– А что будет?

– Как станет дурно – сразу же «скорую» вызывай. Быстро в больницу езжай. Если вовремя терапию антидотом провести – ничего не будет. Правда, в компании за десять литров с тебя всё же спросят.

«Газель» вползла через ворота на территорию, которая считалась крайне секретным объектом. Коваленко ожидал увидеть что-то вроде сложного инженерного сооружения. Водитель выпучил глаза, когда перед ним открылась обычная асфальтированная квадратная площадка, вроде армейского плаца, размером с половину футбольного поля. Посередине стоял ржавый подъёмник для контейнеров. Грубо сваренный из труб с ручкой-подъёмником, на колёсах. Посередине – ёмкость-выемка с салазками для груза. Без малейших следов краски. Грузовик остановился рядом с конструкцией, а затем – дал задний ход, чтобы створки кузова фургона располагались удобно для разгрузки. Оба, находившихся в кабине, вылезли наружу. Оглянулись: машина сопровождения, видимо – осталась возле поворота. Её не было видно. Вокруг вообще – никого. Только лес чуть поодаль, отгороженный забором с колючкой.

– Держи. – Охранник достал две пары перчаток и протянул их Коваленко. – Сначала одевай резиновые, затем – хозяйственные. Сейчас залезешь в кузов, отцепишь ящик, развернёшь его и подкатишь к подъёмнику. Я его приму и опущу. Только не торопись и не делай резких движений. Ящик на колёсиках, едет легко. Твоя задача – закатить его на салазки. Понял? Только очень осторожно. Не разбей ещё одну бутыль. За вторую – с тебя голову снимут.

– Кому эта ртуть понадобилась-то?

– Для нас это неважно, тебе платят так хорошо ещё и за то, чтобы ты не задавал лишних вопросов. Понял?

Водитель кивнул головой. Немолодой мужчина как подросток запрыгнул в кузов и сделал, как от него и требовали. Подъёмник подкалили к грузовику. Деревянный ящик быстро очутился на салазках. После – салазки чуть приподнялись, а чтобы конструкция не запрокинулась вперёд- салазки вынули груз, поместив центр тяжести на середину устройства. Здоровенный охранник смешно, круговыми движениями ручки, с неприятным скрипом, усердно справлялся с задачей. Ящик опустился на асфальт. Крайняя бутыль, несмотря на толстые стеклянные стенки оказалась треснутой и покосившейся. Ртути в ней вся вытекла наружу.

– Вылезай, поехали отсюда поскорее, пока живой. – Охранник замахал рукой в направлении выезда.

– Перчатки куда девать?

– Скидывай их в фургон. Приедем – техотдел всё равно обработку будет делать.

Без замешательств, грузовик покинул объект. Возле трассы их встретила легковушка сопровождения. Всё это время она терпеливо дожидалась на обочине, развернувшись в другую сторону. По загородной дороге машины вновь двигались вместе. Минут через двадцать показался затор. Место, где грузовик Коваленко тряхнуло, оцепили сотрудники МЧС с полицией. Пропускали лишь по одной полосе по очереди. Образовалась приличная пробка. «Газель» подъехала к крайнему авто, заняв свою очередь. Машины двигались очень медленно. Со всех сторон раздавались недовольные голоса водителей. Коваленко стало немного не по себе. Он опустил голову, как нашкодивший школьник, стараясь не смотреть по сторонам. Прошло ещё четверть часа. Злополучный грузовик поравнялся с офицером полиции, осуществляющим координацию движения. Где-то поодаль маячила белая «Шкода» ДПС, в которой сидели сонные инспекторы, не проявлявшие никакого служебного интереса к происходящему. Охранник высунулся из окна, поприветствовав офицера в форменной куртке с большими, вышитыми звёздами, на погонах.

– Глебыч, что – опять на тебя всё свалили что ли?!

– Мальчишки, вы чего тут хулиганите? – Офицер старался шутить с недовольным выражением лица. – Меня с выходных из-за вас вытащили. Прямо из дома. Сидел себе – никого не трогал даже. Строил во дворе беседку. И бац – звонок. Из «управляшки». Собирайся, говорят, ты там всех ближе живёшь, организовывай оцепление…

– А «гайцы» чего ж?

– Да эти бездельники, как их начальника ужучили – совсем от рук отбились. Ничего своего делать уж не хотят. Если на лапу взять нечего – так пусть менты возятся. А я и так с работы не вылезаю. Прямо – хоть увольняйся. Ну все на мне ездят. Я что хочу сказать-то? – Ты там своему начальнику звякни, пускай сюда подкатит, мне тут ему сказать кое-что надо.

– Да он в офисе сейчас. Контора работает. У нас аврал, приходится по субботам париться. Ладно – платят нормально, а то бы послал всех давно. Сейчас доберёмся, тут рядом. – Передам.

– Надо же, знал бы – что вы работаете, сам его б вытащил. Натворили делов, а я – расхлёбываю. В свой выходной… Ладно, давай – проезжай поскорее! – Грузовик тронулся, быстро набирая обороты, в освободившуюся очередь. Офис «Иллу Мету» находился метрах в ста.

– Блин, началось… – Водитель положил руку на живот.

– Что такое? – Спросил охранник.

– Живот схватило.

– Доехать сможешь?

– Да, смогу.

Превозмогая боль, водитель грузовичка доехал до офисной стоянки прямо по лужам, даже не объезжая неровности дороги. С трудом выбравшись из кабины, он сел на корточки. К нему уже спешил новый начальник. Невысокого роста отставной полицейский из сержантского состава. Лицо его после контузии носило отпечаток простоты и детской непосредственности.

– Так, что с тобой? – Выдал руководитель отдела Шальной. На новом начальнике красовался шикарный костюм с галстуком. Константин очень дорожил своим внешним видом, потому – на работу всегда одевался солидно. – Что с остальным грузом?

– Разбилась одна, остальные – отгружены. Живот у него схватило перед самым приездом. – Объяснил появившийся охранник. – Дальше – без происшествий, но машине нужна срочная обработка.

– Это сделаем, сейчас скорую вызову. Пускай в больницу с везут, как с отравлением. Объяснишь им про ртуть. Надо кузов осмотреть тщательно.

– Тут тебя Глебович просил подойти к нему. Они в оцеплении стоят, место разлива перегородили. Никого не пускают. Это срочно. Сказать что-то важное хочет.

– Ладно, сейчас подойду. Скажи только – чтоб фургон посмотрели получше. Не осталось ли там ртути? Она невероятно токсична. Не хватало только, чтоб кто-то ещё отравился.

Шальной поспешил к перекрытому полицией району. Он шёл очень быстро, временами переходя на бег. Вскоре он заприметил прежнего офицера. Тот – так же увидел Шального и замахал ему рукой, приглашая к себе. Через две минуты мужчины пожимали друг другу руки.

– Сергеич, что вы тут набедокурили? – Офицер всё так же пытался шутить с серьёзным лицом. – Мне начальство уж весь мозг выело из-за ваших олухов.

– Глебыч, да я всё понимаю. Груз важный, водитель – очень опытный. Ну, ты пойми – всякое на дороге бывает…

– Ага, бывает, конечно. Представь себе, меня не только из дома в выходной день вытащили, но ещё и указание дали: обстряпать дело так, чтобы будто ничего и не произошло. Словно – ошибка какая вышла. Как, и главное – когда я всё это буду делать? Никто не знает. Своих дел невпроворот. И всем плевать! А теперь о главном: это что ж такое делается? Я сам тут неподалёку живу. Десять литров ртути где-то в почве уже. МЧС-ники собрали полтора стакана только. А где остальное-то? А у нас у всех огороды. Частный сектор. Что мы теперь есть оттуда будем? Знаешь – что: ты тут прекращай такие шалости нам всем устраивать. Я уж молчу про незаконные перевозки токсичных веществ. Как это вообще допускают? Ни лицензий у вас, ни разрешений. Что вы за короли такие? Ладно… Но мы-то зачем страдать должны?..