Рыжая бестия нарасхват

Заметив, что время поджимает, я попрощалась с коллегами, схватила свою сумку и ключи из кабинета и побежала к машине.

Дорога до офиса заняла меньше времени, чем я ожидала. Хорошо знать город. Без этого трафик главной дороги юга – «Н125» – бывает просто убийственным. Обычно, если на основной дороге происходила авария, все туристы оставались в машинах, нетерпеливо сигналя и ожидая, пока пробка, растянувшаяся на километры, рассосется сама собой. Когда знаешь объездные пути, все становится проще – в чем я в очередной раз убедилась, паркуя машину на месте прибытия раньше времени.

Забежала в офис и в сопровождении секретаря направилась в небольшой зал для совещаний. Меня встретила Катарина. Статная брюнетка с гордо выпрямленной спиной подошла ко мне и поцеловала в щеки в знак приветствия.

– Доброе утро. Как настроение? – бодро поприветствовала она меня на португальском, да с такой уверенностью, что это заставило меня немного расслабиться.

– Доброе утро. Боевое и хорошее. Появилась надежда, что они передумают и перестанут строить козни за моей спиной, – слукавила я.

– Он, – исправила меня Катарина. – Не они, а он – племянник!

– Я думала, приедет брат-близнец с семейной поддержкой.

– Нет. Я еще не все узнала, но мои птички прочирикали, что выступает против всего именно возмущенный племянник.

– Ага, это тот самый, который даже не приезжал к любящему дяде?

Я снова начала заводиться от мысли, что Виктор уже много лет не виделся со своими родственниками. Разве что когда он сам летал в Москву, а это было не так уж и часто. Руки сжались в кулаки. Так и хотелось помассировать виски, начинающие пульсировать от раздражения.

– Не кипятись, Диана. Может, все повернется очень даже хорошо. Я узнала. Парень молод и не женат. Гляди, влюбится в тебя, и вы поженитесь.

– Вот уж нет! – вырвалось у меня, но я все же засмеялась от абсурдности такого варианта исхода событий. Это что же мне в голову должно стрельнуть, чтобы я захотела замуж за такого меркантильного человека? Он даже не поговорил со мной лично, прежде чем оскорблять и угрожать, что заберет все, что я имею. – Я в жизни не смогу довериться мужчине, пообещавшему оставить меня без трусов ради наследства.

– Да ладно тебе! А если ты не так поняла? – Сделав пошлый намек, подмигнула уже подруга, а не адвокат, и по залу пронесся мой нервный хохот.

– Сеньора Катарина, к вам пришли, – произнесла секретарь в коммутатор.

– Отлично, пригласите их.

Глядя на резкую смену ее поведения – как молодая и обаятельная женщина включает строгого профессионала, – я не смогла сдержать улыбку. Поднявшись со стула, я стала рядом с Катариной, сделала такое же серьезное выражения лица и приготовилась к встрече с «любящим» племянником.

Я с замиранием сердца ожидала появления высокомерного адвоката из Москвы. По редким рассказам Виктора я знала, что все в его семье были просто помешаны на этой профессии, будто никто и не имел права желать себе другой судьбы. Я уже даже не помнила, сколько поколений у них занималось юридическим правом. Именно поэтому, когда он переехал в Португалию и взялся за новый бизнес, семья восприняла это как полную деградацию.

Скорее всего, сейчас перед нами появится очередной хладнокровный адвокат с манией величия, подумала я с грустью в душе. Мне придется вести себя особенно сдержанно и молчаливо, чтобы не взболтнуть лишнего или, чего хуже – устроить перепалку. Уверена, ушлый племянник постарается меня поддеть и вывести из равновесия, даже не пользуясь услугами своего дорогущего местного цербера.

В дверь вошел молодой мужчина с презрительным выражением лица. На вид ему было около сорока лет, одет в темный классический костюм. «О ужас! – первое, что подумала я. – Сноб от кончиков волос до носков дорогущих туфлей, который из-за своего задранного носа сможет разглядеть на человеке разве что стоимость одежды, но никак не его личные качества». Но мой шок вырос в сто раз, когда я заметила второго парня, входящего за ним!

Сперва мне захотелось ему улыбнуться, инстинктивно, но тело не послушалось. А в голове зашумела странная фраза: «Не может быть такого совпадения. Он попал сюда по ошибке!»

Выражение лица парня тоже часто менялось: глядя мне в глаза, он ненадолго замер в дверном проеме, но очнулся быстрее меня. Когда адвокаты начали обмениваться вежливыми рукопожатиями, я вдруг стала слышать их голоса тихо и отдаленно, как тот ёжик в тумане.

Мне по-детски совсем не хотелось верить первой же догадке и признавать очевидное.

– Диана… Ян, – продолжали говорить адвокаты на португальском и английском языках, пытаясь правильно произнести имя парня.

А мы, застыв в рукопожатии, продолжили сверлить друг друга уже совсем недобрыми взглядами.

Совершенно не представляю, о чем думал он, но во мне закипала ярость, словно ядовитое зелье в чане самой злой ведьмы во вселенной. Получается, пока я доверчиво распустила уши перед новым симпатягой, ушлый племянник решил приехать в центр и самостоятельно узнать, как выглядит новая хозяйка бизнеса! Я думала, что вежливый соотечественник приятен в беседе, но он просто пытался выудить из меня нужную информацию?! Я тут слюнки распустила, мечтая о нашем совместном обеде… Боже, да мне приснилось, будто я вытворяю такое, что даже стыдно описывать! А оказывается все гораздо прозаичней: он решил проверить, насколько сложно будет снять с меня обещанную вещь гардероба без помощи адвоката.

Ну ты у меня попляшешь за такую хитрую выходку! Мой возбужденный мозг уже придумывал злостные планы, как превратить его жизнь в сущий ад. Теперь не я буду жертвой происходящего, я нападу первой, как это сделало его подлое семейство!

Я почувствовала себя полной дурой, вспоминая, как не более получаса назад мило болтала с незнакомцем по душам! Еще сильней раздражалась из-за своей доверчивости, особенно в такой глупой ситуации.

– Присаживайтесь, – настороженно предложила Катарина, уловив мое резко изменившееся настроение, хорошо читаемое по выражению лица.

– Мой клиент не говорит на португальском языке. Если вы не против, мы можем общаться на английском, – ответил для галочки адвокат, полностью уверенный в нашем согласии.

– Я против! – выдала я, даже не глядя на его клиента. – Мы находимся в Португалии и будем говорить на местном языке. А если ваш клиент хочет быть уверенным, что понимает все правильно, пускай ходит еще и с переводчиком.

Оба адвоката уставились на меня во все глаза. Катарина пыталась понять, что происходит и почему я настроена так агрессивно, а цербер окинул меня холодным и явно презрительным взглядом, принимая мою фразу на свой счет.

Пофиг! Не они ли хотели войны? Значит, получат ее в полном размере!

Адвокат повернулся и перевел нашу беседу клиенту. От услышанного Ян нахмурился еще больше.

«Ян? Ян! Вот почему он так и не сказал свое имя», – пронеслось у меня в голове. Мужчин с таким редким именем я еще не встречала. И представься он мне при первой встрече, я бы точно догадалась, кто стоит передо мной! Виктор мало говорил о семье, но имя Ян проскакивало чаще всего. Именно от него я не ожидала такого подлого предательства! Я почему-то была уверена, что он обязательно приедет проститься с дядей. Но куда ему – занятому москвичу! И вообще, где был мой мозг?! На меня же сейчас смотрит точная копия глаз Виктора! Внешность отличается – парень моложе своего родственника, – но глаза точь-в-точь такие же! Как я могла этого не заметить?

С каждой секундой злость на себя и окружающих росла во мне и обещала взорваться похлеще ядерной бомбы, если этот парень только попробует пойти в наступление. Скрестив руки на груди, я нервно начала постукивать ногой под столом.

Вот же хитрец! Я ему устрою! От раздражения я повернулась на стуле так, чтобы не смотреть на Яна, сидящего передо мной. А он как раз таки выбрал обратную тактику: по-хозяйски облокотившись на спинку стула в вальяжной позе, он смотрел на меня без стеснения, не сводя серьезного взгляда. Правильно, зачем теперь фальшивить и улыбаться?

Катарина, заметив это, наклонилась ко мне и тихо спросила:

– Что происходит?

– Долгая история, потом расскажу! Продолжай. Теперь я сниму с него трусы!

От моей двусмысленной фразы глаза девушки округлились, но будучи профессионалом, она продолжила переговоры.

После недолгих препираний адвокат парня выложил на стол копию завещания восьмилетней давности. В ней говорилось, что все имущество Виктора переходит Яну. Признаюсь, стало немного неприятно и грустно. В глубине души появился червячок сомнения. Мельком взглянув на парня, я напомнила себе, что это он устроил шпионские игры и пытался прикинуться приятным незнакомцем.

В тот же момент Катарина достала другую копию, пятилетней давности, в которой говорилось, что все имущество Виктора завещано именно мне.

Вот и пришел мой триумфальный момент! «Выкуси», – хотелось злорадно прокричать в лицо недруга. Я уверенно и с довольной миной посмотрела на парня. Его взгляд не выражал ничего. Он сидел так же: облокотился на спинку стула, держа локти на подлокотниках, а ладони перед собой в замке, не двигаясь, словно мраморная статуя, и не показывая совершенно никаких эмоций – не злился, не ругался, не протестовал. Совсем ничего! Просто сидел и смотрел, будто пытаясь прочесть мои мысли. И это стало совсем неожиданной и непонятной для меня реакцией.

Зачем тогда был нужен весь этот цирк?

Адвокаты перекидывались словами, которые я перестала слышать. Я мысленно отстранилась и полностью погрузилась во взгляд парня, словно в другую вселенную – чистую, зеленую с синими крапинками, меняющими цвет по его настроению. Даже не так… не вселенную – океан невиданной красоты, обманчиво спокойный и прозрачный. Или сильно бушующий, импульсивный и страшный, умеющий разрушать все на своем пути? Океан, опасно затягивающий, как и в моем сегодняшнем сне.

Чувствуя то же беспокойство, что и утром, меня пробила мелкая дрожь. Всего на секунду пришло горькое осознание и грусть: тот добрый парень из сна спасал меня, а реальный – топит, называя мошенницей и охотницей за богатствами.

Захотелось так много высказать ему, но я даже не знала, с чего начать. Язык приклеился к нёбу. Соображая, с какой именно претензии стоит начать, чтоб пристыдить Яна за предательское поведение, я больно впилась ногтями в ладонь. Не желая портить и без того ужасную ситуацию и не позволяя своей импульсивности вырваться наружу, я взяла волю в кулак: молча отвернулась и сделала вид, что его присутствие меня не беспокоит.

Тем временем в кабинет не спеша зашел другой представитель компании, Луиш, он тоже адвокат, но постарше. Они с Виктором были хорошими друзьями, и от его теплого, доброго взгляда в мою сторону на душе стало спокойней. Правда, не совсем понятно его вмешательство в это дело.

После представления и долгого вежливого вступления он произнес главную фразу, заставив мое сердце биться с неистовой скоростью.

– Год назад, узнав о своем диагнозе, Виктор составил новое завещание…

Мой мир пошатнулся…

Год назад? Как это год? Такого не может быть! Виктор узнал о диагнозе три месяца назад, когда терапия была уже бессильна! Если так… получается, он просто не захотел лечиться? Предпочел оставить меня одну?

Голоса отдалялись от меня: слышались будто из-под толщи воды. Кровь отлила от лица. Голова закружилась. Я глядела в пол не моргающим взглядом и не могла поверить в услышанное. Я совсем забыла о наследстве, о доме и бизнесе. Хотелось сбежать на улицу ради глубокого вдоха свежего воздуха, катастрофически недостающего мне в душном кабинете. От нового осознания душа разрывалась на части.

– Диана, ты слышишь меня? – переспросил с беспокойством Луиш.

Подняв затуманенный взгляд, я увидела, как на меня внимательно смотрят четыре пары глаз.

– Девочка моя, – сказал он, – ты побледнела. Тебе нехорошо?

– Нет, простите, все нормально, – отмахнулась я, не желая привлекать к себе всеобщее внимание.

– Я сказал, что, исходя из нового завещания, дом поделен с равными долями на тебя и Яна. Вам предоставят все необходимые документы на подпись для вступления в наследство. Бизнес был переписан на тебя еще при жизни Виктора, так что садовый центр твой. Он не является частью наследства, и оспаривать это бесполезно.

Когда я услышала родное имя, меня кольнула игла обиды. Как он мог мне соврать? Почему не захотел бороться с болезнью? Почему оставил меня?

– Ну это мы еще посмотрим, – заявил цербер. – Мы этого так не…

Я только успела перевести затуманенный взгляд на хищника в костюме. Трезвость ума вернулась ко мне, и очередная колкость уже была на кончике языка. Но Ян меня опередил:

– Бизнес ее! – отрезал он, грубо прерывая препирательство своего защитника.

– Ой, как благородно с вашей стороны! – ехидно вылетело у меня на русском языке раньше, чем я успела подумать.

– Бизнес твой, и я на него не претендую, – добавил Ян, не обращая внимания на мою явную враждебность.

– Ты вообще не имеешь права на что-то претендовать!

Боль за все дни после потери Виктора накрыла меня с головой. Обида за чудесного человека начала душить так сильно, что я уже не могла остановиться. И я взорвалась:

– Ты когда приезжал сюда в последний раз? Восемь лет назад, ты сказал? Восемь гребаных лет! Восемь последних лет его жизни ты не изъявлял желания узнать, как он живет и что с ним происходит!

– Да, я не приезжал. Я был занят, но то, что мы не общались – это ложь! Мы разговаривали с ним по телефону почти каждую неделю!

– Ты не явился на его похороны! – Я резко поднялась со стула, теряя контроль, и ткнула на него пальцем, что не делало мне чести. Я уже кричала во все горло. – Никто из вашей семейки не захотел с ним проститься!

– Я не знал, что он умер! – Ян также нетерпеливо поднялся на ноги и выкрикнул ответ с такой болью в голосе, что это послужило для меня холодным душем. – Я был… занят.

– Чем, интересно мне знать? – прошептала я совсем тихо себе под нос. Успокаиваясь, я уселась на место, а Ян вернулся на свое.

Только тогда мы поняли, что адвокаты ошеломленно смотрели на нас. Они не поняли ни единого слова из всей перепалки, но точно заметили личный накал страстей, разыгравшийся между нами.

– Вы можете договориться о выкупе доли одного из вас, – произнес деловито адвокат дяди.

– Я не продам свою! Я выкуплю твою, – упрямо глядя ему в глаза, ответила я на английском языке, чтобы все присутствующие поняли, чего я добиваюсь.

– И я не продам! – покачал головой наглец.

– Значит, остался последний вариант: вам придется жить вместе.

– Что?! – спросили мы в один голос, глядя на адвоката и пытаясь справиться с шоком.

Жить вместе? Под одной крышей? Если не взорвем дом ядовитой концентрацией ненависти, искрящей из нас, то мы просто прибьем друг друга, задушив подушкой темной ночью. И делить будет нечего и не с кем.

Глава 5. Ян

3 недели тому назад. Москва

– Ну ты даешь, дружище! – произнес Саша, шокированно распахивая глаза. – Ты женишься? Неожиданно!

– Сань, нечего удивляться, – устало отмахиваюсь я и стараюсь подобрать правильные слова. – Не всем суждено встретить свою будущую жену в возрасте семи лет. Некоторым приходится искать ее подольше.

– Согласен! Мне повезло. – Грубые черты лица друга моментально изменились. Он расплылся в довольной улыбке, явно думая о своей жене Марине.

Люблю эту сумасшедшую парочку. Не кривя душой можно сказать: немного завидую им. Ребята познакомились еще в первом классе. Были не разлей вода до окончания школы, а потом по глупости начали ссориться, а потом вовсе разругались в пух и прах. Им понадобился не один год, чтоб понять, что детская дружба и привязанность переросла в большую любовь. Боясь совершить решающий шаг и не испортить дружбу, они только сделали хуже. Хорошо, что Санек вовремя взялся за голову и отвоевал свою малышку у другого претендента на ее руку и сердце. Сейчас они счастливы, у них двое прекрасных деток и полное взаимопонимание. Супруги понимают друг друга без слов в прямом смысле этого выражения.

Да, я женюсь на Яне, но нам до такого уровня взаимопонимания еще очень далеко. Мы ведь не столько лет знаем друг друга. Хотя…

Впервые мы встретились с ней примерно шесть лет назад. На двойном свидании. Как раз в ту пору, когда Санек определенно решил помириться с Мариной. Он слился, а мы с Яной и ее подругой после ужина провели очень интересную ночку, но затем расстались. Пару месяцев назад мы встретились снова. Совершенно случайно, конечно же. Женитьба? Не знаю, может, выглядит неразумно, но ввиду последних новостей я пришел к мысли, что пора бы и остепениться. Надоело каждую неделю бегать за новой юбкой. Все равно ничего не меняется.

Родители тоже постоянно подталкивали меня к этой идее. Мы видимся редко, но они при каждой встрече ездили мне по мозгам, говоря, что в мои тридцать лет пора взяться за ум и обзавестись детьми. Наверное, вселенная услышала их пожелания и сыграла со мной забавную шутку. Так что после нашей свадьбы их ждет сюрприз: до появления внука или внучки им не придется ждать девять месяцев.

– Друг, ты прости, но все же я должен спросить. – Саня нахмурил брови и неуверенно замялся на кресле.

– Хочешь спросить, не «залет» ли это? – ухмыльнулся я его непривычной деликатности.

С первых минут знакомства между нами присутствовало реально братское взаимопонимание. И деликатностью Санек совсем не выделялся! Он всегда был чрезмерно прямолинейным: говорил все в лицо, иногда в очень грубой форме.

– Я бы спросил, уверен ли ты. Но твой вопрос более походящий, – засмеялся друг.

– Да, Сань, залет. Но это ничего не меняет. Мне тридцать, я крепко стою на ногах. Мой бизнес прокормит не одну Яну.

Беременность была последним, о чем мы с ней мечтали, так что, когда Яна узнала о своем положении, она не сильно ему обрадовалась. Было за ней несколько грешков, далеких от моего понимания. Главный: она слишком щепетильно относилась к своей внешности, на мой взгляд – чересчур. В погоне за идеальностью она каждый месяц вкладывала в себя сотни тысяч. Накладные ногти, волосы, ресницы, нескончаемые уколы красоты, спортзал с персональным тренером, диетолог, психолог, всякие коучи и дорогие дизайнерские вещи из последних коллекций – это все то, без чего она не видела своей жизни. При новых обстоятельствах она с грустью осознала, что некоторое из этого списка придется отменить. Да и вообще, с появлением малыша нас ожидали большие перемены. А я надеялся, она поймет, когда прочувствует на себе, что быть мамой – это прекрасно.

Да, жизнь меняется, но у нее появляется новый смысл. Ежеминутные заботы выматывают молодых родителей, но все меркнет, когда на тебя с неподдельной любовью смотрят маленькие глазки. Такие моменты, когда этот милый комочек прижимается к тебе, потому что ему хорошо у тебя на ручках, и для него это самое безопасное место на свете – бесценны.

Я не был отцом, но я обожал своих крестников, Аленку и Алешку. Детки-конфетки, с которыми я мог нянчиться часами, сильно изменили мою позицию насчет детей. Никогда не думал, что мне так понравится возиться с малышами, пока у моих друзей не появились близнецы. Я не заметил, как, забросив тусы в клубах, начал искать детские площадки, парки и магазины с хорошими, качественными игрушками. Пожалуй, я стал самым ответственным крестным отцом в мире.

– Ян, а как же любовь? – не сдавался растерянный друг, вырывая меня из мира, где я уже выбираю лучшую коляску для своего чада.

– Да ладно тебе, Сань! – отмахнулся я в очередной раз. – Яна мне нравится, мне хорошо с ней. Родит ребенка, станем дружным семейством, и все будет нормально. Привыкнем друг к другу со временем… притремся. В общем, поживем – увидим. Давай лучше выпьем за это?

Не обращая внимания на его хмурое лицо, я поднялся, вышел из-за стола и прошел по кабинету к шкафчику, расположившемуся в углу. Достал бутылку и два бокала, разлил по ним виски и предложил другу.

Санька я знал фактически со дня поступления в универ. Мы вместе учились на ветеринаров. Когда мои родители – адвокаты в трех поколениях – узнали, что я променял юриспруденцию на другую профессию, они были в ярости. Разгорелся скандал с размером стихийного бедствия. Решив наказать сына-бунтаря, они лишили меня денежной поддержки, машины и… да практически всего.

Тогда-то вселенная и подкинула мне неожиданную руку помощи в виде угрюмого одногруппника. Я уже сталкивался с ним в аудитории, заметил его привычное грозовое выражения лица. Благодаря крупному телосложению парень-бульдог в свои годы выглядел старше остальных. По сравнению с ним я казался тощим сопляком. Он частенько появлялся с подбитым глазом и сбитыми костяшками на руках, что не могло не привлечь к нему особого внимания, как и осторожности с желанием держаться от него подальше. Он почти ни с кем не дружил, вел себя обособленно и всем своим видом внушал необъяснимый страх у прочих ребят. А вот с девушками дела обстояли иначе. Их он словно околдовывал своей брутальностью, и они таяли в его присутствии. Глупо хлопали ресницами и улетали. Бегали за ним табуном и мечтали стать той самой, с которой он появится на людях хотя бы дважды.

Однажды после лекций мне позвонил разъяренный отец. Он долго кричал, называя меня идиотом, ничего не понимающим в жизни, и многое в этом духе. А разозлившись сильней, и вовсе заявил: «Раз ты решил выбирать сам свое будущее, то иди с этим стремлением до конца! Считай, что у тебя нет больше дома». Стоя в парке напротив универа, я пытался объясниться, хотя и не рассчитывал, что он меня поймет. Но на последней его фразе я потерял всякую надежду к нему достучаться. Я развернулся и со злости бросил телефон в кусты, а оттуда неожиданно вылетело рассерженное: «Твою Мать!» – и чуть погодя вышел Санька. Оказалось, когда парень проходил мимо, мой телефон угодил ему прямо в голову.

– Ох, прости, – честно извинился я, а увидев недовольное лицо парня, держащего мой телефон, осознал, что меня ожидает еще и разборка с ним.

– Тебе телефон не нужен? Чего разбрасываешься? – произнес он, смягчившись, а подходя ближе, вложил мне его в руку.

– Вообще-то нужен. – Я задумался, разглядывая треснувший экран мобильника. – Пожалуй, это единственное, что у меня осталось.

– Не понял.

– Тебя в детстве наказывали? – ответил я встречным вопросом, размышляя над своим положением.

– Даже не знаю, как сказать, – ухмыльнулся он печально.

Это позже я узнал, что его жизнь всегда была не сахар. Родители – алкоголики со стажем – парня не наказывали, лишая привилегий. Но то, что они делали, было гораздо хуже: они вовсе забывали о существовании сына, а вспоминали, лишь чтобы излить на него свою злость и недовольство. Ему пришлось рано повзрослеть, уйти из дома на свои хлеба и приложить усилия, чтобы не уподобляться своей «любимой семье».

– Меня – нет, – продолжал я размышлять вслух. – А вот теперь решили наказать… Забрали все игрушки и даже крыши над головой не оставили.

– Тебе жить негде? – спросил Санек без всяких эмоций, лишь слегка хмуря брови.

– Даже не знаю… Получается, да.

Вот так мы и стояли посереди парка, молча думая каждый о своем.

Мое семейство так сильно разозлилось, что все вместе устроили полный бойкот и решили меня проучить: полностью отказать в любой помощи и прекратить со мной общаться, пока я не образумлюсь. И что мне оставалось делать? Пойти учиться на юриста – профессию, которую я недолюбливал с детства? Фактически с младенчества у меня в комнате, вместо сказок, на полках стояли книги по уголовному и административному праву. Это не удивительно, когда у тебя и мать, и отец, и бабушки с дедушками – совершенно все – юристы! И чем больше меня заставляли это читать, тем больше я ненавидел эти книги. Чем больше мне сулили будущее великого адвоката, тем отчетливее я понимал, что это не мое. С детства я любил животных и уход за ними, а в моей семье такое признание расценивалось как преступление. В глазах моих потомственных адвокатов это равносильно скатыванию по социальной лестнице. Причем не на один пролет вниз.

Но я хотел заниматься любимым делом. Так как мне нужно было поступить в такой ситуации? Сдаться на милость или остаться жить на улице?

– Надеюсь, ты не прихотливый в еде, – проговорил парень, выводя меня из водоворота мыслей.

Я нахмурил брови, подумав, что неверно его расслышал.

– Не понял.

– Лобстеры у меня в холодильнике не водятся. А яичницу с утра могу приготовить на нас двоих, – продолжил он невозмутимо, без тени улыбки. – Спать будешь на диване. И не дай бог ты храпишь! Когда я не высыпаюсь, становлюсь ужасно раздражительным, и тебе придется с этим мириться.

Весь серьезный вид крупного парня показывал, что он не шутит. Но его неожиданное дружеское предложение обрадовало меня и удивило одновременно. Его помощь давала время обдумать все, не сдаваясь родителям при первом же ультиматуме.