Просто 1

Мама ещё спала, досталось вчера ей, или им, запутался уже, как их называть. Отец поставил чайник. Мы любили утром натуральный кофе, но его варила только мама. Отец не задавал никаких вопросов. Встал Гена, затем мама. Что-то между родителями произошло, только, не пойму, плохое, или хорошее. Мама сразу что-то стала творить на кухне, отец всем объявил, что сегодня поедем на турбазу, одеваться нужно тепло и по-спортивному, будем на лодке кататься. Кофе уже было готово, мама заканчивала бутерброды. К тому же, ей нужно было наделать бутербродов на поездку, а у нас все были любители поесть много и вкусно.

У отца была служебная двадцать первая Волга светло-голубого цвета, мама называла её цвета морской волны. Турбаза стояла на берегу Уксинского залива Ладоги в километрах двадцати от города, её только в прошлом году построили, хотя, строительный мусор уже убрали. Кирпичный, самый большой дом стоял у берега озера, был очень тёплым, в центральной комнате на первом этаже стояла хорошая печь и его легко было протопить. Мы с братом сразу занялись печью, дров было много, хорошо просушенные. Печь уже вовсю трещала, запахло дымом.

Мы любили ездить на турбазу в любую погоду. Там интересно. Обычно, ездим несколькими семьями, а сейчас отец никого не позвал, только мы. Мама уже накрыла на стол. Обжаренная варёная картошка с луком, лосось из бочки, домашнее сало, маринованные помидоры с огурцами, чёрный хлеб. Что ещё нужно? По русской традиции любая поездка за городом начинается с плотного перекуса. Отец заварил чай по своей рецептуре, а по-простому, набросал в заварной чайник всяких листьев, сушёных ягод, трав, одному ему известных. Мама хорошо пекла, у неё всегда была своя выпечка, так что, за городом нам никогда без еды тоскливо не было.

И тут, уже во время чая, папа так серьёзно посмотрел на нас с мамой и сказал, что он должен всё знать. Моя мама Алессия, конечно, уже провела подготовительную работу с мамой Аллой. Я так понял, что во время трансформации происходит слияние памяти и, что помнит, знает и умеет один, помнит, знает и умеет второй. Только, в моём случае есть ещё и третий, который дал мне свою память ещё при моём рождении. Этот третий и есть Саша, только другой реальности и проживший около семидесяти лет. Вот такой получается симбиоз. Мама сказала, что лучше отложить всё на завтра, а сейчас будем наслаждаться природой. К моему удивлению, отец не спорил и был очень внимателен с ней. Она предложила нам погулять по берегу, мы отказались, и они ушли одни.

Мы с братом пошли на берег пускать самодельные ракеты, которые высоко взлетали и на высоте громко взрывались, а мы были от этого безумно счастливы. Родителей не было долго, мы успели даже проголодаться, свежий воздух моментом нагоняет аппетит. Они вернулись, о чём-то громко разговаривали, смеялись, возбуждённо жестикулируя и, видимо, проголодались не меньше нашего. На лодке, конечно, не покатались, ну, да ладно, успеется, тем более, лёд только начал сходить, камыши ещё были во льду. Решили домой не ехать и ночевать здесь. В доме было семь комнат, во всех было уже тепло. Мама с папой опять колдовали на кухне, шутили, смеялись. Я давно не видел родителей такими. Обычно, отец приходил домой, ужинали и он на минутку ложился отдохнуть, и мы его видели уже утром за чертежами, потом работа и, опять, вечер.

В выходные, конечно, на природу ездили часто. Летом и весной – на турбазу, осенью – грибы, малина, зимой – охота. Зимой на охоту я вставал часов в пять. Завтракал и собирался, потом по очереди будил остальных охотников, которым было очень тяжело оторваться от тёплых постелей с горячими женами, потом заводили и грели машину. И с началом рассвета уже входили в лес. Друзья-охотники утром ругались моей настойчивости, с которой я их будил, а вечером в конце охоты говорили – какой ты, Сашка, молодец, что поднял их. И так, каждый раз.

Утро. Проснулись, позавтракали и уже захотелось домой. Продовольственные запасы закончились, на обед уже ничего не осталось, значит, пора домой, там холодильник! Папа командовал, нужно было оставить дом в порядке, ничего не забыть. Мама была грустной и, видимо, уставшей. У нас в Италии так бурно выходные не проходили, всё по плану, степенно, в выходных туфлях и белых рубашках. А здесь, мы все по очереди умывались из рукомойника, в котором руками нужно надавливать на стерженёк и из него льётся струйка воды. Романтика! Сколько ехали, мама дремала на заднем сиденье, прислонившись к двери и укрывшись курткой отца.

Приехали домой, Гена убежал гулять, я сел за пианино и тихонечко музицировал.

Здесь в России много новых мелодий и мотивов, которых даже не слышал. Чайковского знал и любил, и вот здесь в России его вспомнил.

Мама дремала на диване. Я думал об обещании мамы. И у меня начали складываться некоторые мысли. Только, это, скорее всего, мысли того деда, в которого лет через пятьдесят превратится Саша и, который потом трансформируется в меня. Ведь, все наши трансформации начались после того, как мама обняла меня больного на кровати. Нужно и здесь сделать всё то же самое. В дальних уголках своей памяти и этого старого деда я, как будто, увидел, как он перемещается по времени и между реальностями разных миров.

Я это увидел так ясно и отчётливо, что сильно вздрогнул и перестал играть. Обратил внимание, что, когда играю, музыка уносит меня так далеко по мысли, что мне бывает тяжело вернуться в свою действительность. С музыкой составляю жизненные планы, с музыкой пишу программы и черчу чертежи. Музыка, как будто, создаёт дорогу, по которой идёт моя мысль. Мама посмотрела на меня удивлённо и вопросительно. Я подошел к окну и позвал Гену – Гена кушать! Только этим его можно было загнать домой.

Когда он пришёл и помыл руки, я позвал отца, попросил маму встать и всем взяться за руки. Они вопросительно смотрели на меня. Сейчас будет объяснение всем странностям, которые вчера и сегодня с нами случились. Все послушно взялись за руки, как дети в детском саду. Они смотрели на меня и были уверены, что это очередной розыгрыш. Теперь закройте глаза и не открывайте до моей команды. Они и это сделали послушно, Гена даже не подглядывал. Я сосредоточился на образе своей комнаты в Италии. За несколько дней успел соскучиться по ней. На секунду закрыл глаза, или мне это показалось. Когда их открыл, перед нами, действительно, находилась моя комната, мы все стояли посреди неё, на мне всё те же датчики, подключённые к приборам, моя смятая постель.

Я не ожидал такого быстрого результата. Открывайте, сказал я. Только, нас стояло не четверо, нас было шестеро. Я, Саша, мама Алла, мама Алессия, отец и Гена. Все отпустили руки, разглядывали комнату, друг друга. Отец смотрел на двух Саш и на Алессию с Аллой. Никто не говорил ни слова. Тишину нарушил я. Мама, мы хотим кушать, Гена даже руки помыл!

Алессия сразу по телефону стала распоряжаться насчёт завтрака на шесть персон, и стала приглашать нас к столу. Была пятница, девять утра. Опять мама стала нервничать, суетиться. Все распоряжения она давала на итальянском языке. Отец и Гена его, конечно, не понимали. Я объяснил, что будет завтрак. Отец удивлённо спросил – а при чём здесь другой язык. В подробности вдаваться не стал, просто объяснил, что это сюрприз.

Мы вошли в столовую, стол был накрыт на шесть персон. Мама распорядилась, что горничная может быть свободна и даже закрыла входную дверь на ключ. Конечно, нас было шестеро и четверо из нас духи. Мама за всеми ухаживала, это не российская кухня, где Гена отрезал кусманише колбасы, клал его на кусок хлеба – вот вам и бутерброд. Хлеб нарезан ровными кусочками, всевозможные сыры, нарезанные квадратными кусочками на шпажках. Вазочки с разными вареньями и джемами. Бутербродные пасты из морепродуктов, колбасы, ветчина, да и ещё много всякого. Все не церемонились, особенно Гена, ему всё хотелось попробовать. Его с детства называли – Едочёк, любит поесть. И остальные ели, пили, передавали друг другу тарелочки.

Я решил сам всё рассказать. Начал со своей комы, как мы с мамой очутились в детской комнате в Карелии, как появился Саша и исчезла мама. Все молча слушали, никто не перебивал и не задавал вопросы. Я даже рассказал папину теорию по пространству, времени и реальностям. Рассказал, как он исчез. Но, вот когда сообщил, что у нас сейчас 2048 год и мы в Италии, тут посыпались вопросы. Мама пообещала свозить всех в город, на море, на природу. Сейчас только утро. Она молча собирала посуду в стопки, у нас ещё было мороженое и коктейли.

Гена с Сашей уже крутились возле телевизора, переключали каналы и не могли успокоиться. Мама Алла и отец подошли к маме и что-то ей объясняли и успокаивали. После трансформации мама Алла уже владела итальянским языком, да и память у них теперь общая, так что, секреты здесь не утаить. Я улыбнулся и пошёл к мальчишкам. У меня было много роботизированных игрушек и компьютерных игр. Нам было чем заняться.

Я сел за рояль. В музыке лучше думается, пальцы сами находят мелодию, а мысли уходят так далеко, что, иногда, удивляюсь, как нахожу дорогу обратно.

Мои мысли возвращались назад в Карелию, мои воспоминания теперь были общими с памятью Саши и того, кто вначале был Сашей, вырос, повзрослел, родил и детей, и внуков.

Условно для себя стал называть его дедом. Я вспоминал его жизнь год за годом, сбивался и возвращался. Странно, это не моя жизнь, но я переживаю, как будто это я её прожил, переживал его радости и победы, его падения и взлёты, когда он справлялся, когда выходил из безвыходных ситуаций. Я испытывал вместе с ним и страх, когда казалось, что выхода нет и всё закончилось. Я испытывал вместе с ним и любовь, любовь к жене, к детям, любовь к внукам, к друзьям и близким. Эта любовь и дала ему силы выжить, не сломиться и остаться человеком. Его молодость пришлась на лихие российские девяностые.

Хватит о плохом. Я вспоминал его свадьбу, рождение детей, их взросление. Вспоминал рождения внуков. Вспоминал работу, помнил все его схемы, все станки, все разработки, которыми он занимался. Странная штука память! Я вспоминал все потери, всех его близких, которые ушли. Я чувствовал его боль.

До этого нашего путешествия моя жизнь протекала радостно, безоблачно, я был окутан любовью родителей, дедушек, бабушек, тётушек и дядюшек. Мной гордились, гордились моими успехами в музыке, математике. Правда, история с отцом внесла первое горе в мою жизнь. Его не смерть, для меня он просто исчез и мог в любое время появиться. Я ждал его и думал о нём каждый день. Даже после каждого своего нового достижения и каждого успеха думал, как в какой-то момент расскажу ему это и как он меня похвалит.

Я играл, и классику, и просто понравившиеся мне мелодии и эпизоды. Моя мысль была там, далеко и во времени, и в пространстве.

Мама Алла подошла и села рядом. Она потрогала мои волосы. Я решил попросить парикмахера, чтобы он сотворил на моей голове более артистичный хаос как у Саши.

И тут меня как током ударила мысль! Как же я это упустил? Мы сейчас все вместе и нет более подходящего момента, чем этот! Я остановился играть, подошел к столу и позвал всех. На удивлённые взгляды просто сказал – нам срочно, и даже лучше сегодня, нужно ехать в далёкий Казахстан, в солнечную Алматы, где сейчас живут потомки нашего с Сашей предшественника, которого я называю дедом.

Мамы, конечно, встретили мое предложение в штыки. Мы с Сашей, говорят, ещё не выздоровели, только недавно я был в коме, и теперь уже собрался на край света. Гена с Сашей и отцом, по выражению их лиц, были даже очень не против. Тут я решил схитрить, правда, мне самому только сейчас пришла эта мысль – мы можем найти там какие-до данные по исчезновению моего отца. Если он не погиб, а мы в это все не верим, значит, он где-то находится и не может оттуда выбраться, или подать сигнал. Он мог трансформироваться в любого, близкого по энергетике, а в Алматы их много. Если бы он был в Италии, он бы обязательно дал о себе знать. По всей Земле у каждого человека мало близких по энергетике, нужно искать среди родных. Ведь, мама Алессия совсем недавно была трансформирована с Аллой, разве не так? Сколько там у деда внуков, а теперь и правнуков? Мама молчала. Компания, которую возглавлял отец, имела в своём парке несколько самолётов, и больших, и маленьких, и маме ничего не стоило взять один из них. Она сделала звонок и сообщила нам, что послезавтра вечером мы все летим к чёрту на кулички! Я пошутил в ответ – она уже хорошо освоила русский язык!

Опять рассказал вкратце теорию отца о параллельных реальностях, которые можно создавать, используя энергию ядер крупных космических образований, которым и является планета Земля. Кто эти реальности создал? – скорее всего, это первая цивилизация Земли, которая и живёт на Земле в своей нулевой реальности, скрытые от любопытных глаз. И для последующих цивилизаций на Земле создавались свои реальности, которые развивались и проходили свой заданный путь развития. В нашей же цивилизации души людей были разделены на семь частей и человечество уже проходило своё развитие в множестве реальностей, связанных cо своими частями определённым алгоритмом. Множество реальностей, в которые мог попасть мой отец во время своего эксперимента! Но, самое реальное, он остался в нашей, любое материальное тело всегда движется только по пути наименьшего сопротивления. Нужно искать в нашей!

День прошёл в звонках, в сборах. Мама была занята, Сашины родители смотрели телевизор, автоматический переводчик переводит на любой язык, мы с мальчишками играли в игры. День прошёл незаметно. Обед, полдник, ужин, десерт с фруктами и мороженым, наши гости объедались. Вечером мама выделила всем комнаты, и мы отправились спать. Мы с мальчишками ещё поплескались в бассейне, но, усталость взяла своё и все быстро угомонились.

Я лежал и думал о нашей поездке, о тех, кого встречу, о том, как они изменились за те годы, как тот дед ушёл из этой реальности, и обрываются мои воспоминания о них. Там ли они ещё? Как изменили эти годы их судьбы? Кто родился, и кто уже ушёл? Скоро мой день рождения, день рождения меня, Саши и того далёкого деда, который загрузил мне, да теперь и Саше, своё сознание, свою память и своё Я. На самом деле, моё Я уже ушло на второй план, и оно теперь занимает так мало места в общем моём сознании, что прожитые 15 лет кажутся песчинкой на общем фоне. Я думал о тех семи частях нашей общей разделённой души, о которых до сих пор даже не думал и не знал об их существовании, и даже о возможности их существования. Каков алгоритм их взаимодействия? Каков высший замысел в таком разделении?

Завтра нужно посидеть в лаборатории отца и покопаться в его материалах. Были ли у него аналогичные вопросы? Должны же быть у него хоть эскизы теории, которой он занимался столько лет, и, которая разделила его со мной и мамой? Что он уже узнал и чего добился? С такими мыслями меня и поглотил сон своими цепкими объятиями. Саша с Геной спали в соседней комнате, за стенкой была тишина. Комната родителей Саши тоже была рядом. Там тоже было тихо. Только, мама, видимо, ещё не спала. Слышно было, как она тихо разговаривала с кем-то по телефону, наверное, со своей сестрой Гаелл, или своим отцом. Мой младший брат Габриэль на время моей болезни жил у её отца Силвестро. Он отставной военный, а сейчас увлёкся живописью, лепкой, и в своём увлечении проводит всё своё свободное время. Габриэль нашёл в нём родственную душу, и они в мастерской рисуют, лепят, фантазируют. У Силвестро хороший дом в Праяно, вблизи нашего городка Амальфи. С такими мыслями я и уснул, спокойно и без сновидений.

Утро прошло тихо, спокойно, без суеты. Мама отпустила прислугу, зачем лишние глаза и уши. Самолёт уже готовили на вечер на завтра. Мы должны прилететь в Алматы в 8-00 по местному времени, чтобы у нас весь день был свободным. Я сказал всем, что буду заниматься в лаборатории отца, и чтобы на меня не рассчитывали. Мама планировала показать гостям море и местные достопримечательности.

Наш дом был в районе города Амальфи на берегу Тирренского моря. Район тихий, провинциальный. Природа прекрасная, море, горы и извилистые дороги. Сейчас конец марта, но, туристов уже достаточно. У мамы экскурсия получалась оригинальной – экскурсанты – духи.

Я вошёл в лабораторию отца, включил компьютер. Последний раз его включали эксперты, когда велось следствие по его исчезновению. Конечно, они ничего не нашли, да, я думаю, и не могли найти. Произошёл нерасчётный вариант. Как теперь рассчитать его? Как смоделировать? У отца в лаборатории работали несколько математиков-программистов, которым ставилась узкая конкретная задача, не посвящая в глобальный вопрос. Я потерял счёт времени, задавал в поиске уйму разных вопросов и понял одно, что у отца с собой всегда был промежуточный носитель, с которого он после экспериментов снимал информацию на главный компьютер, и уже на нём обобщал и анализировал результаты. И этого промежуточного носителя нигде не было, видимо, он сейчас там, где и мой отец.

Приехали мама с духами. Я их в шутку стал так называть, а им это нравилось. Какая-то харизма от всех этих путешествий, какая-то загадочность, фантастичность. Впечатлений, конечно, была уйма. Рассказывали, как они попросили маму сфотографировать их на фоне какого-то собора, а мама и сфотографировала. Они потом долго смеялись, почему собор на фото есть, а их нет, они же духи! Смешно!

Пообедали, как всегда, попросили накрыть стол на шесть персон. Потом отпустили горничную. Все смеялись, вспоминали свою экскурсию, а у меня из головы не выходили мои поиски в лаборатории. Мама подошла, померила губами температуру моего лба, на всякий случай потрогала рукой. Ты отдохни сынок, сказала она. У тебя синяки под глазами. Я вспомнил лицо деда, мне до его синяков далеко, подумал я.

Воскресенье прошло тоже в поездках, а я в лаборатории отца. После обеда стали готовиться к отлёту. Мама уже заказала меню в самолёт, лететь, ведь, не ближний свет, да и неизвестно, как там у них с питанием, может быть, будем обедать в самолёте, я пытался объяснить, что там нормальная цивилизованная страна, но, разубедить маму было бесполезно.

Приехали в аэропорт, спокойно прошли все процедуры, наши духи совсем расслабились, главная тема разговоров была о том, как хорошо быть духами. Никакого тебе досмотра, ни паспорта, ни документов, ничего не нужно. Даже животным нужны справки, а здесь – ничего.

Мальчишки, когда увидели самолёт Falcon, в котором нам предстояло лететь, пришли в неимоверный восторг. Персональный самолёт, да ещё такой. Быстро взлетели, набрали эшелон и, конечно, обед, какой полёт без обеда. Только теперь стюардами были я и мама, остальные же духи. Я взял с собой компьютер, но, было не до него. В общем, полёт прошёл весело и без приключений. Пилоты объявили посадку, все пристегнулись ремнями, а я уткнулся в окно. Теперь уже работала память деда. Узнавал горы, пик Талгар, вышку на Кок-Тюбе, Капчагайское водохранилище. Только не я узнавал, узнавал дед. А я думал, как же Всевышний так гениально всё сотворил, и эта гениальность ещё больше усложняла мне задачи по моим поискам.

Сели, прошли все формальности. Мама ещё дома заказала небольшой легковой автобус с раздельной кабиной водителя. Сказал адрес, и мы поехали. Теперь я был гидом, рассказывал историю города, называл достопримечательности, улицы. Рассказывал кто, когда из моей, а уже из их семьи, здесь жил, работал, родился, крестился. Город в своей старой части не сильно изменился, точечно что-то снесли, что-то построили. Микрорайоны начали сносить под ноль, даже стал волноваться, что и район, куда мы едем, тоже снесли. Я же перед тем, как ехать, смотрел карту города, всё ведь, стояло.

Подъехали. Микрорайон тесный, подсказал водителю где удобно запарковаться, правда, далековато от подъезда, но, зато, без суеты. Вышли я и мама, духам там пока нечего делать. Почти всё без изменений, изменились только деревья и благоустройство. Дома, подъезды, балконы и окна как были, так и остались. Я маму взял под руку, у меня дрожали руки и мне нужно было остановить свою дрожь. Мне было первый раз страшно. Наверное, страшно было деду, что он никого не увидит, что никого, к кому он так стремился, здесь просто нет, уехали, переехали. Подошли к подъезду, нажали номер квартиры. Это, конечно, не тот домофон, но, логика не изменилась. На экране высветилась девочка и спросила – кого нам нужно? Я тихо сказал – бабушку. Она молча открыла входную дверь, и мы вошли в подъезд. Подъезд совсем не изменился, даже запах остался. Мы поднялись на второй этаж, девочка уже стояла с открытой дверью. Я ловил черты – на кого она похожа? Непонятно.

– Вы кто, спросила она? Как мне вас представить?

– Родственники – ответила мама. Она видела, что я не в себе и решила взять инициативу в свои руки.

Мы стали разуваться, как из другой комнаты вышла женщина. Она молча смотрела на нас. Это стояла моя дочь Валя. Как часто я был в этом доме, невозможно посчитать. Все семейные торжества здесь проходили торжественно и вкусно. Это квартира родителей моей жены. Её мама была очень гостеприимна и к гостям здесь готовились, заранее покупались деликатесы, овощи и фрукты. Тесть любил семейные торжества, к подготовке стола подходил с душой и размахом. Если арбуз, то самый большой и вкусный. Если виноград, то только таджикский, всех цветов и вкусов, и круглый, и дамские пальчики, и сладкий, и кислый, и с косточками, и без. Все их друзья любили приходить к ним в гости, так как каждое такое застолье превращалось в великолепный праздник живота в хорошем смысле. Даже, когда их не стало, я с внуками любил приходить сюда. Заказывали пиццу, шашлыки, суши, коктейли и мороженое.

Эта квартира не могла существовать без застолий. Дочь тоже прекрасно готовила, но, во время быстрой доставки любой кухни мы не могли отказаться от возможности прекрасно повеселиться за столом. Мы – это я и внуки. Я любил приходить сюда, чтобы они могли побыть вместе, поиграть, подурачиться и побеситься. Я сейчас говорю от имени того деда, далёкого и часто непонятного, который реинкарнировался во мне. Дочь не возражала против наших детских застолий, да и дни рождения своих дочек она отмечала ничуть не с меньшим размахом, чем её бабушка и моя тёща. Правда, она работала много, на работе уставала и ей тяжело было устраивать такие праздники. Вот и не злоупотреблял её гостеприимством и возлагал кухню на сервис застолий. Деньгами я стеснён не был и, поэтому, мне было легче так делать. И вот сейчас передо мной стояла моя дочь. А она видела перед собой пятнадцатилетнего мальчишку, который так сильно похож на её юного отца.

Я тихо подошёл и просто сказал – здравствуй дочь моя. Сегодня мой день рождения. Поздравляйте меня! Обнял её, и она долго смотрела на меня и на маму. Мои дети любили мою мать. Бабу Аллу. Мама подошла с другой стороны, обняла и поцеловала её. Здравствуй, дочь моя, опять сказал я. Это не волшебство и не мистика. Так устроен мир, и я вас нашёл!

Девочка молча смотрела на нас непонимающими глазами и не знала, что делать. Мама её спросила – не напоит ли она гостей чаем? И та радостно бросилась на кухню и застучала чашками. Чьё же это такое чудо, спросил я дочь, кивая на девочку? Это Катина, ответила она. А как зовут это Катино чудо? Лена – с кухни ответила девочка. Девочке было лет двенадцать. Меня зовут Алессандро, ответил я. Я раньше был хорошо знаком с твоей бабушкой и даже был дедом твоей мамы. Больно молод для деда, засмеялась девочка и пододвинулась ближе к бабушке.

– Сколько у Кати таких чудес?

– Ещё одно чудо и один чудесник, смеясь ответила девочка!

– Ты не удивляйся, сказал я дочери, это не розыгрыш. Я и мама моя до пятницы тоже ничего подобного не знали. Кстати, мою маму зовут Алессия. Мы живём в Италии, сегодня только утром прилетели. А варенье домашнее делаете? Столько лет чай с вареньем уже не пил. Ах, нет, вот у бабы Аллы в Карелии недавно баловались, и клюквенным, и брусничным, и бабушкиным из Подольска. Я старался больше говорить, чтобы не давать Вале и её внучке задумываться. Варенье, конечно, нашли. Я спросил – где Катя? Катя с папой на работу ушли, сестра и брат в школе – просветила меня девочка. Она уже делала нам сырники. Да, сказал я Вале, узнаю школу! Валя сидела молча, смотрела на нас с мамой. Я стал рассказывать свои планы.

Первым делом, нужно съездить к Григорию, потом в коттедж. Мама ещё в Италии попросила консульство в Казахстане найти нам уютное место для жилья в предгорьях с хорошей кухней и без назойливой прислуги. Я предложил Вале с Леной съездить к Грише. Конечно, в школе Лену нужно будет отпросить. Валя не возражала, позвонила в школу и Грише, правда, Грише сказала, что приехали нежданные родственники из Италии и хотят с ними встретиться. Сырники с вареньем были прекрасные! Как и в старые времена, когда мы приходили к девочкам. К девочкам – это у нас были кодовые слова, когда внуки хотели, чтобы я их отвёз к Вале.