Приметы любви

Эмилия Остен

Приметы любви

Пролог

– Потерпите, сэр, осталось еще немного, мы доберемся до доктора Хэрри, он умеет творить чудеса, – молодой человек повторял эти слова больше часа, с разными вариациями, вспоминая то самого полкового врача, то его ассистента, талантливого и перспективного, но какие эпитеты он ни подбирал, не оставалось сомнений, что полковник Сэмюэль Беккет ему не верит. Этого проницательного вояку и истинного джентльмена обмануть было практически невозможно. Хоть он сам и не видел раны, предательски нанесенной в спину, но по глазам своего спасителя все прекрасно понимал.

– Бросьте мое тело где-нибудь по дороге, Роберт, – процедил полковник сквозь стиснутые от боли зубы. – И поспешите к гарнизону, вполне возможно, что именно ваша помощь понадобится сегодня ночью.

– Но сэр Дэниэл и сэр Оливер… – Роберт Вуд перехватил полковника поудобнее, стараясь не тревожить его спины, бережно подправил намокший от крови плащ и увеличил шаг. Надо поспешить. Лезвие из раны он не решился доставать, помня краткую лекцию, прочитанную им еще в начале службы, а оставить Беккета одного дожидаться помощи под кустом никак не мог. Перемещение могло оказаться фатальным, но оставить друга, а Роберт давно уже считал человека, у которого находился в подчинении, настоящим другом, почти вторым отцом, здесь – все равно что бросить его беспомощным перед восставшими негодяями.

Полковник же всегда славился своей способностью быстро принимать решения, за что и был вознагражден орденами от королевы, уважением от офицеров и восторгом от простых солдат. Настаивать на том, чтобы Роберт покинул его, полковник Беккет и не собирался. Напротив, он подтвердил, что им обоим надо вернуться в гарнизон, чтобы «передать кое-кому кое-какие распоряжения».

Но по мере приближения к крепости Беккет все больше хмурился, наблюдая за местностью.

Быстрые серые тени, периодические шорохи и временами доносящийся запах горячего металла и масла подтверждали его худшие опасения.

– Видите, Роберт, нас они не трогают, чтобы не отвлекаться от главной цели. Если вы оставите меня сейчас, то можете попытаться проникнуть обратно незамеченным, я передам вместе с вами некие указания…

– Но сэр! – Роберт не мог стряхнуть прилипшую ко лбу кудрявую черную прядь, поэтому просто по-лошадиному мотнул головой. – Не думаете ли вы, что я смогу перехитрить людей, знающих местность как свои пять пальцев и видящих в темноте лучше тигра? Мы вернемся вместе, и если предатели осмелятся напасть на нас, то встретим их лицом к лицу и… прорвемся.

– Да, так будет лучше, – согласился Беккет, погружаясь в свои мысли. – Мне не кажется, что Дэниэл доберется сегодня до гарнизона живым. Одна надежда на Оливера, но он так…

– Сэр Оливер должен был оставаться на посту, он в безопасности за толстыми стенами, – уверенно сказал Роберт. Если уж что он и зауважал с самого первого дня в Индии, так это строжайшую дисциплину. Полковник Беккет, тайно направившийся на совещание к командованию в соседнее расположение, мог быть спокойным: его гарнизон в надежных руках проверенного человека.

– …так же легко может оказаться окруженным заговорщиками, как и я.

– В крепости? Они не решатся нападать! – воскликнул Роберт.

– Еще вчера я бы сказал, что они вообще побоятся нападать на командира, на подданного британской короны, что моего авторитета и дара убеждения хватит на удержание их в подобающих рамках, – поморщился полковник.

– Бандиты, – тихо сказал Роберт.

– О нет, мой друг, – вздохнул Беккет, – если бы это были бандиты, я бы мог с чистой совестью остаться лежать в той грязной луже, лишь с легким недоумением досадуя на случившееся. Но все происходящее гораздо сложнее и, что особо меня тревожит, будет развиваться и дальше. И что же будет с девочками, – после паузы и тише добавил он.

– Не беспокойтесь, – твердо ответил Роберт. – О них найдется кому позаботиться.

Неспокойная ночь подходила к концу, когда двое англичан подобрались к спасительным стенам крепости и были приняты своими людьми. Полковника отнесли в лазарет, а Роберт Вуд, исполняя приказ, направился на поиски лейтенанта Оливера с тем, чтобы немедленно направить его к Беккету за последними наставлениями.

Шагая по все еще спящему городку, Роберт, сцепив зубы, убеждал себя, что доктор Хэрри способен творить чудеса, он обязательно поможет раненому, и Роберт еще не раз будет наслаждаться долгими беседами, сдобренными добродушным юморком и бесценными жизненными наблюдениями.

Три года назад полковник Сэмюэль Беккет был единственным, кто принял новоприбывшего Роберта Вуда всерьез. Полковник не сделал скидки ни на молодость офицера, ни на его неопытность (пара месяцев службы в Сингапурском полку не в счет), ни на изнеженный мягкой и неторопливой жизнью организм. «Можете считать, что вернулись домой, юноша, – сказал он, просматривая документы, – поскорее вспоминайте, долго привыкать вам не придется». Роберт, втайне побаивающийся насмешек, которые неминуемо должны были возникнуть после так называемого рекомендательного письма, сочиненного его братцем, Джорджем Вудом и пересланного за ним с первого места службы «добрым» командиром, воспринял теплый и уверенный тон Беккета с огромной благодарностью. Тот ни единым словом не попрекнул его разгульной лондонской жизнью, не пообещал «выбить из головы дурь», не пригрозил карательными мерами за лень или непослушание. «Вспоминайте», – только и сказал он, а Роберт последовал его совету: с головой окунулся в жаркую и душную индийскую жизнь, доставая из глубин памяти сохранившиеся с детства навыки. Через месяц ему казалось, что он и не покидал эту почти невыносимую для простого англичанина местность.

Роберт провел здесь все детство и юность, здесь потеряла здоровье и в конечном счете жизнь его несчастная мать, здесь он задыхался от тесноты и скуки в маленьких комнатках, щедро отведенных семейству Вудов, и именно здесь были места, в которые он никогда не хотел бы вернуться, а напротив, всеми силами старался забыть и загнать в самые глубины редких кошмаров. Если бы в любом пабе Лондона у Роберта попросили рассказать об Индии, он бы наплел гору небылиц о золотых горах, подвигах, приключениях, о солнце, диковинных зверях и сказочных факирах, сдобрил рассказ сальными шуточками о тамошних танцовщицах и намеками на обманчивую недоступность некоей высокопоставленной особы, но о настоящих особенностях индийского быта не проронил бы ни слова. Теперь же ему быстро пришлось воскресить в памяти и отвратительную еду, и перезревшие фрукты, и недостаток мяса, и непригодную к питью воду, а также забыть о комфорте, белых простынях, охоте, балах и неге по утрам. Солнце быстро иссушило кожу, покрыв ее мелкими морщинками, черные волосы потеряли блеск, ногти потускнели и пожелтели, и Роберт, приступая с утра к умыванию, каждый раз с тревогой занимался чисткой зубов, опасаясь увидеть в зеркале вместо двух рядов белоснежной улыбки черные пеньки. Но пока ему еще удавалось сохранить внешность для будущего обольщения на балах красавиц в пышных нарядах.

Однако красавицы тоже ушли в прошлое, сохранившись лишь в снах и мечтах. Военная жизнь захлестнула его с головой: тренировки, патруль, караул, несколько парадных выездов с демонстрацией армейской мощи – все это стало обыденностью, как и постоянная настороженность, обдумывание происходящего и попытки предугадать завтрашний день.

Роберту порой казалось, что он и в самом деле вернулся домой, но в другую комнату. Из той, где он жил в детстве, были видны мухи, грязь и всеобщая тоска, а также много ленивых и нечистоплотных людей. Из «окон» нынешнего своего жилья он наблюдал умных и коварных врагов, всеобщую напряженность, ежедневный труд до упаду и бесконечное множество дел, нуждающихся в его участии.

С этими переменами он научился ценить каждую свободную минутку, а особенно ту, что можно бы было провести с книгой или в обществе отличных собеседников. И лишь рядом с полковником Беккетом он впервые в жизни понял, как многому еще предстоит учиться, как много выводов можно сделать из одних и тех же событий и фактов и насколько же он сам еще молод и неопытен. Самое странное было в том, что раньше Роберт об этом не задумывался. И отец, и старший брат казались ему редкостными простофилями, ограниченными в своих маленьких мирках. В пятнадцать лет он знал о жизни все, в двадцать получил этому знанию подтверждение, в двадцать три усомнился, а в двадцать шесть уже смеялся над своей наивностью.

И даже теперь, научившись самостоятельно принимать решения, от которых зависела жизнь других людей, выстояв в нескольких местных боях и окончательно свыкнувшись с военной жизнью, он все еще рассчитывал на так необходимые ему подсказки полковника Беккета.

За лейтенанта Оливера он тоже тревожился, потому что в случае гибели Беккета командование крепостью должен был принять он или отсутствующий по неизвестной Роберту причине лейтенант Дэниэл, старый, прожженный вояка. Сможет ли относительно молодой Оливер справиться с ситуацией, Роберт не знал, но собирался предложить свою помощь. Больше надеяться было не на кого, остальные офицеры либо обладали недостаточно твердым характером, либо не вызывали доверия.

Пробегая мимо дома полковника Беккета, Роберт решил заглянуть туда на минуту: у полковника было две дочери, где же они? Кажется, девочки в гарнизоне отсутствовали, но почему бы не убедиться в этом лично

Он постучал безо всякой надежды и услышал легкие шаги.

– Мистер Вуд? – удивленно спросила его миниатюрная девушка в цветастом платьице.

Роберт тщетно пытался вспомнить, когда он видел дочерей полковника в прошлый раз. Полгода назад? Или раньше? Это были симпатичные девочки, глазастые и испуганные, взъерошенные, как два котенка, только что выбравшихся из-под кровати, где они тщетно пытались размотать клубок.

Девушка, открывшая дверь, выглядела немного старше, выдавали ее те же самые глаза ненаигравшегося котенка. Кто это? Патриция? Элизабет?

– Почему вы молчите? Что за странный вид? Это кровь?

Девушка ахнула, и Роберт наконец сообразил: это старшая, Лиззи. Младшая – рыженькая и более смелая, а эта – пугливая и чувствительная.

– У меня плохие новости, мисс Элизабет, – произнес Роберт, кляня себя за то, что не подготовил успокаивающие слова заранее. – Ваш отец… он в лазарете.

Лиззи охнула и схватилась за дверную ручку.

– Он жив?

– Пока да.

Девушка попыталась проскользнуть мимо него, но Роберт, не задумываясь, преградил ей дорогу.

– Подождите, я не могу пустить вас одну. Где мисс Патриция?

– Она в Дели у наших друзей, отойдите.

Роберт не шелохнулся:

– Мисс Элизабет, – постарался он сказать как можно мягче, – на улицах неспокойно, надвигается что-то нехорошее. Я не могу проводить вас, так как выполняю приказ полковника – найти лейтенанта Оливера.

– Я предчувствовала беду, – прошептала девушка. – Я знала, что-то будет, потому и не поехала с сестрой… Пропустите же меня и отправляйтесь дальше.

Роберт вышел вместе с ней и уже почти собрался нарушить приказ, как увидел надежного солдата из своего полка. Скомандовав ему проводить девочку до лазарета, Роберт немного успокоился и поспешил к лейтенанту Оливеру.

Там его ожидала чудовищная картина: исколотое тело молодого офицера лежало на самом пороге лицом вниз, все удары были нанесены в спину.

Осознав, что оказать должное уважение погибшему товарищу невозможно, Роберт бросился к лейтенанту Дэниэлу в последней надежде застать хоть его. И там его ожидала удача: лейтенант только что вернулся и почему-то крадучись передвигался по своим комнатам. Роберт ворвался к нему, чуть не вынеся плечом хлипкую дверь, увидел слегка согбенную щуплую фигурку и облегченно выдохнул:

– Вы живы.

Лейтенант Дэниэл бросил на молодого человека лишь один быстрый взгляд и уточнил:

– Полковник Беккет и лейтенант Оливер?

– Полковник при смерти, лейтенант предательски убит.

В соседней комнате раздался испуганный вскрик и стук, как будто упал тяжелый предмет.

– Да, любопытно, – лейтенант Дэниэл вытянул губы трубочкой и скривился, – доживет ли кто-нибудь из нас до утра.

Он порывисто развернулся и проследовал в ту комнатенку, что по большим праздникам гордо именовалась гостиной.

– Поднимайтесь, юная леди. Наше путешествие на сегодня еще не закончилось.

В пестром ворохе одежды, лежащем на полу, Роберт с ужасом узнал бесчувственную Патрицию Беккет.

Лейтенант достал из кармана замусоленный платок, деловито вылил на него напиток из своей походной фляги и протер им лицо девушки.

– Вставайте же, попробуем застать вашего отца в живых.

Роберт подал руку рыдающей бедняжке и попытался доложить лейтенанту об обстановке в гарнизоне, но тот остановил его:

– Почти все это я слышал от полковника в его самых мрачных предположениях. Все происходит так, как он и предсказал. Я успел увезти мисс Беккет из пылающего Дели, который еще вчера был спокойным городом. Теперь я вижу, что и отсюда следует спасать беззащитных жителей…

– Мой отец, – всхлипнула Пэт.

– Крепитесь, моя девочка, – проскрипел Дэниэл, – всем нам нельзя останавливаться ни на миг.

Они двигались очень быстро, но у дверей лазарета увидели доктора Хэрри со снятой белой шапочкой, и горечь утраты успела настигнуть их раньше, чем прозвучал короткий вопрос о состоянии полковника.

Следом за доктором из дверей выскочила заплаканная Лиззи и, бросившись сестре на шею, горько зарыдала в полный голос.

– Постарайтесь спрятаться с девочками куда-нибудь в укромное место, доктор, у вас ведь наверняка найдется такое, – тихо сказал лейтенант Дэниэл, – и не высовывайтесь до утра. Идемте, Роберт, зададим жару трусливым негодяям.

Чтобы выжить в ту ночь, Роберту пришлось приложить немало сил и потратить всю свою везучесть. Под руководством лейтенанта Дэниэла и при участии верных британской короне солдат они подавили мятеж в стенах крепости, потеряв при этом немало людей. Ни о каких баталиях, место под которые отводится в летописях, не было и речи. Стычки, или, как выразился лейтенант Дэниэл, «гнусная резня», причем резать восставших приходилось столь же безжалостно, будто это враги, позабыв о том, что еще позавчера они маршировали под флагом королевы.

Мятеж удалось подавить, гарнизон был залит кровью, но пуст, и Роберт уже собирался принять от Дэниэла новые распоряжения, как тот, похлопав молодого человека по плечу, попрощался с ним, назначив встречу в лондонском ресторане «Под печальной лещиной» лет эдак через десять, когда лейтенант Дэниэл отправится на заслуженный отдых.

– Но как же так? – удивился Роберт.

– В ближайшее время нам неоткуда ждать подкрепления. Берите два десятка самых надежных людей и перевозите женщин и детей в безопасные области. А лучше проводите их на ближайший заокеанский рейс. Или, что было бы замечательно, поезжайте с ними до самого Лондона.

– Ни у кого вроде нет родни в Лондоне, – в замешательстве произнес Роберт, – я понимаю еще, перевезти в тихие районы…

– Вот и везите. Главное, убрать их всех отсюда, а уж куда доставите – решите, как только покинете наши места. Я подпишу вам все бумаги… И думаю, вы можете считать свою службу оконченной.

– Но мое место здесь! А вы? Как же вы останетесь тут один с горсткой отчаянных храбрецов? И почему…

– Поезжайте, Роберт, – ровно ответил сэр Дэниэл. – Отвезите дочерей полковника Беккета домой и сами оставайтесь там же. Вы достаточно послужили, документы в порядке, проблем возникнуть не должно.

– Но я не хочу трусливо бежать, я могу еще принести пользу в…

Лейтенант пожал плечами:

– Ваши возражения имели бы смысл, если бы я не отдал вам только что приказ. А не отдал бы я его в том случае, если бы мог быть уверен в своих силах защитить эту группу беззащитных людей, среди которых есть дети и совсем юные девушки. Поверьте, путь будет нелегким, вам доверено серьезное дело, ничуть не проще обороны крепости.

Роберт хотел еще что-то возразить, но в руках уже держал список лиц, передаваемых под его опеку. «Элизабет и Патриция Беккет», – прочитал он в самом низу страницы, и последние сомнения отпали. Он не сохранил жизнь полковнику, но в благодарность за доброту и участие постарается вызволить из беды его дочерей.

***

– «Лазурные волны Индийского океана…» Лиззи, посмотри за борт – какие же они лазурные?! – Пэт тряхнула рыжей гривой и сморщила веснушчатый носик. – Дорогая сестренка, твоя романтичность заставляет тебя слишком приукрашивать действительность. Так ты, чего доброго, и про Агру напишешь бог знает что…

Лиззи резко захлопнула альбом.

– Пэт, Агра со всеми ее ужасами осталась позади. И я не хочу думать и вспоминать о ней. Уверена, наш бедный отец посоветовал бы нам с тобой именно это.

Тень пробежала по лицу девушки при словах об отце. Пэт побледнела и схватила сестру за руку:

– Прости, милая. Я не хотела лишний раз напоминать, честное слово…

– Тебе повезло, ты не видела этого собственными глазами. – Лиззи высвободила пальцы и поладила Пэт по непослушным кудрям. – Пойдем в каюту, погода портится. Волны и вправду перестают быть лазурными.

– Да и к ужину переодеваться пора, – виновато пробормотала Пэт, не глядя на сестру.

– Кто эти юные леди, миссис Хоппер? Я каждый день вижу их на палубе, но они ни разу не спустились вечером в кают-компанию.

– О, конечно, пережив такое, они вряд ли сейчас нуждаются в веселье, миссис Редигер. Это дочери полковника Беккета, погибшего при мятеже сипаев начальника гарнизона Агры. Старшая, блондинка, была там вместе с отцом и выжила просто чудом – полковник умер у нее на руках. А младшая гостила у друзей семьи в Дели и тоже насмотрелась всякого.

– Ведь полковник Беккет был вдовцом, да? Девочки остались круглыми сиротами? Какой ужас! – всплеснула руками миссис Редигер. – А кто же их сопровождает сейчас в Британию?

– Офицер из полка Беккета, мистер Вуд. Очень интересный мужчина. Я слышала, – понизив голос, добавила миссис Хоппер, – полковник перед смертью взял с него слово доставить дочерей в метрополию…

– Молодой офицер? Да еще красавец? Вероятно, жених одной из мисс Беккет? – любопытство дамы росло как на дрожжах.

Миссис Хоппер лукаво улыбнулась:

– Они обе ведь еще совсем юные, Элизабет недавно стукнуло шестнадцать. А Патриция ее годом младше. Не думаю, что здесь идет речь о помолвке, да и официальных объявлений…

– Ну какие могли быть официальные объявления в чудовищных условиях мятежа! – миссис Редигер округлила глаза и погрозила собеседнице пальцем. – Но я уверена, здесь не обошлось без романтической истории!

После залитой солнцем палубы в каюте показалось совсем темно. Лиззи задумчиво перебирала вещи в саквояже. Спастись из охваченной пламенем мятежа крепости им удалось почти чудом, и взять с собой достойный английских леди багаж, конечно же, было совершенно невозможно. Пара платьев, купленных перед посадкой на пароход для каждой из сестер, белье да шляпки – вот и все их, с позволения сказать, имущество.

– И к ужину-то выйти не в чем, – словно подслушав мысли сестры, пробормотала Пэт.

– Да ладно тебе, – утешающе улыбнулась Лиззи. – На этом корабле почти все в схожем положении. Никто не будет шептаться у нас за спиной.

Пэт только фыркнула. Младшая из сестер, она обладала гораздо более трезвым взглядом на жизнь и не страдала безоговорочным доверием ко всем встречающимся на пути людям. Что представляют собой пожилые сплетницы во время вынужденного безделья океанского плавания, Пэт знала более чем хорошо, а таковых среди пассажиров «Короля Георга» было немало. Однако раскрывать глаза сестре Пэт не стала – все равно Лиззи с ее наивностью уже не изменить, а лишний раз ее расстраивать – жаль.

– Скажи мне лучше вот что, – тряхнула рыжими кудрями Патриция, – что мы будем все-таки делать в Англии? Ты хотя бы представляешь, куда нам отправиться, сойдя с борта корабля?

Этот разговор она заводила не впервые, но до сих пор Лиззи предпочитала отмалчиваться. Судя по всему, у нее были какие-то соображения, но кроме идеи о том, что девушкам полагается пенсия за погибшего отца, вслух ничего высказано не было.

– Лиззи, – решила на этот раз не отступаться Пэт, – пока все бумаги по оформлению пенсии, пусть даже ее нам хватит на жизнь, будут готовы – мы умрем с голоду на улицах Лондона!

Сестра рассмеялась.

– Милая, ты иногда сущий ребенок, хоть и моложе меня всего на год. Ты совсем забыла, что в Хэпмстеде живет Дорис? Конечно же, она не откажется нас приютить, хотя бы на первое время. И с голоду умереть нам тоже не грозит. В самом худшем случае у нас есть вот это… – понизив голос, вдруг решилась Лиззи. Она зачем-то оглянулась по сторонам и, запустив руку в саквояж, который так и лежал открытый перед нею, она выудила оттуда некую странную вещицу и протянула ее сестре. – Держи.

Пэт ахнула. Осторожно, словно боясь обжечься, она взяла предмет в руки и подошла к окошку каюты, чтобы получше рассмотреть. Упавший поверх занавеси солнечный луч вспыхнул на гранях камня в навершии рукоятки и заиграл разноцветными огнями. Вещица оказалась длинным узким ножом, с рукоятью, покрытой цветной эмалью и искусной резьбой. Синий камень, размерами примерно полтора дюйма на дюйм, пугал своими размерами и бездонной глубиной. Полоски золота, окружающие его, спускались вниз, к клинку, огибая танцующих слонов и прячущийся в лианах змей.

– Красота какая, – потрясенно прошептала Патриция. – Откуда это?

– Ну откуда же еще… отец оставил. Эта штука называется каргас. Ритуальный нож для жертвоприношений, очень редкий. В последние минуты, очнувшись от лихорадки, отец велел вскрыть дно его сундука и спрятать то, что там найду. И не доставать до самой Англии… И никому не говорить… Я так старалась, – Элизабет шутливо всплеснула руками, – а ты, мелкая зануда, просто заставила меня… ай! – Увернувшись от шутливо брошенной в нее подушки, Лиззи мягко отобрала у сестры каргас и спрятала обратно в саквояж. – Постарайся забыть пока, что ты видела, и, боже упаси, не проболтайся никому, даже мистеру Вуду!

Пэт молча кивнула, все еще под впечатлением увиденного.

– Пойдем, дорогая. Пора ужинать.

– Как, ты сказала, это называется?

– Отец сказал, что каргас, я это слово впервые слышала, но какая разница? Главное, что он принадлежит нам. Ну, пошли?

– Иди, я сейчас, – снова кивнула Патриция, поглощенная какой-то мыслью.

Как только за сестрой закрылась дверь каюты, девушка схватилась за саквояж.

– Определенно, надо эту штуку рассмотреть получше, – пробормотала она и снова извлекла каргас на свет. Некоторое время разглядывала камень, потом покрутила туда-сюда рукоятку… – Ой! Лиззи, я иду, иду уже, – крикнула она в ответ на раздавшийся в дверь стук, вернула вещицу на место и, подхватив юбки, выбежала из каюты.

Глава 1

– Ну что, дорогие леди, добро пожаловать на родину! – едва ступив на английский берег, Роберт Вуд вновь обрел растраченную было в тропических широтах манеру говорить с представительницами прекрасного пола в чуть насмешливом тоне. – Чувствуете ли вы, что вернулись домой? – широким жестом он обвел причал.

Лиззи поежилась: кругом бегали, что-то таскали и о чем-то кричали люди. Запах моря, к которому она успела привыкнуть за время долгого путешествия на «Короле Георге», забивался запахом рыбы, берегового мусора и чего-то еще более отвратительного.

«Надеюсь, дальнейшая наша жизнь в Англии не окажется столь же шумной и суетливой», – мелькнула у девушки мысль. Придерживая юбку, Лиззи осторожно пробиралась между снующими там и сям людьми, стараясь не наступать в грязь и мусор. Патриция тем временем с интересом оглядывалась вокруг. Похоже, ее в отличие от сестры ничуть не смущала ни толпа, ни шум, ни запах. Словно маленький лисенок, рыжая девушка готова была сунуть свой любопытный носик всюду, так что Роберту даже приходилось время от времени поторапливать младшую мисс Беккет.

Выбравшись наконец за пределы порта, Роберт вздохнул с облегчением. Еще немного – и ответственность за двух столь юных и прекрасных особ не будет более тяготить его плечи.

Еще в пути Элизабет рассказала ему об их старой няньке, не решившейся несколько лет назад сопровождать семью Беккет в тропики и поселившейся в совсем маленьком домике в Хемпстеде, купленном полковником, отцом девочек, в знак признательности за многолетнюю верную службу их семье для Дорис Хэтуал.

Остановленный взмахом руки кеб принял в свое темное нутро девушек с их скромным багажом и Роберта Вуда и довольно быстро покатил в сторону северной окраины Лондона.

Утомленная Лиззи задремала, склонив голову на плечо сестре, а Пэт с прежним любопытством разглядывала сменяющийся за окном пейзаж.

Уже вечерело, когда кебмен высадил пассажиров на узкой хемпстедской улочке.