Школа волшебства на краю Тихолесья

Роса почесала его за ушами, и Чих посмотрел на хозяйку взглядом, полным бесконечной нежности.

– Куда это ты собралась с этой тварюгой? – Эмис, чье лицо было красным от холода, нахмурился. – Ба сказала…

– Ба разрешила мне выгулять боггарта, – поспешно ответила Роса.

Чих тем временем обчихал боггарта, который зашипел в ответ, что было воспринято псом как требование хорошенько его обнюхать.

– Да, но только если я за тобой присмотрю, – мрачно добавил Эмис. – Пойдем.

Прихватив с собой боггарта, Роса двинулась вслед за братом.

– А у тебя разве никаких других дел не намечается?

Эмис лишь бросил на нее еще один мрачный взгляд через плечо. Ему нравилась одна из учениц школы, тихая девушка с печальным лицом, лет шестнадцати, как и он. Они часто украдкой где-то уединялись. Если бы кто-то узнал, разразился бы скандал, потому что смотрители зверинца относились к низшим рангам прислуги в Ингельнуке.

Брат с сестрой скользнули под сень деревьев, где воздух был влажным и прохладным. Между дубами бежала узкая тропка, и они дошли по ней до небольшой поляны, поросшей наперстянками. Здесь брали начало еще две дорожки: Вересковая тропа, проложенная волшебниками в стародавние времена, и Непуть, созданный блуждающими огнями, привидениями или еще кем похуже. Непуть уходил в самую чащу леса и был таким каменистым и извилистым, что редкие путники возвращались по нему живыми и невредимыми. Да и без проводника было не обойтись.

– Можешь поохотиться, – сказала Роса боггарту. – Но сначала выведи меня к ручью.

Эмис сердито посмотрел на сестру.

– Что ты задумала?

Боггарта два раза просить не нужно. Он вмиг обернулся золотистым соловьем и, вспорхнув над Непутем, улетел в лес, оживленно щебеча.

– Что-то связанное с Инеем, да? – допытывался Эмис. – Если ты придумала еще какой-то дурацкий план…

– У меня только один план, – резко ответила Роса. – Узнать, что с ним произошло. Если хочешь, возвращайся. Но мы с боггартом с тобой не пойдем.

Эмис глянул на нее волком. Прошло уже несколько лет с тех пор, как он в последний раз толкнул Росу в грязную лужу. Да и вниз головой над драконьей лепешкой он уже давненько ее не держал, но все-таки в глубине души Эмис оставался все тем же задирой. И как всякий любитель поизмываться над другими, он быстро отступал, когда видел перед собой более сильного соперника. Роса знала: он боится боггарта не меньше, чем ученики Ингельнука.

– Ладно, – наконец выдавил из себя он. – Но бабушка все равно обо всем узнает.

– Ты самый противный мой брат. – Роса сморщила нос, и они оба отправились вслед за боггартом.

Тропинка свернула у рябины с раздвоенным стволом, которой Роса не припоминала, а значит, Непуть снова изменился, как это нередко бывало. Вскоре она окончательно потеряла ориентацию в пространстве. Рука Эмиса потянулась к кинжалу, что висел на поясе, взгляд метался туда-сюда. Чих же радостно скакал рядом: он не считал, что заблудился в темном лесу, заселенном наводящими ужас чудовищами. Напротив, пес был счастлив отправиться с двумя любимыми людьми на увлекательную прогулку, сулившую множество новых интересных запахов.

Боггарт мелькал меж деревьев, и Эмис с Росой спешили за ним, с громким шумом пробираясь сквозь подлесок. Чудовища побаивались волшебников, поэтому лишь изредка забредали в те части леса, которые граничили с владениями школы волшебства, однако случалось и такое. Роса жалела, что Эмис – не тот, на кого можно положиться.

Ей было страшно. Она всегда испытывала страх, когда попадала в Тихолесье, но это был приятный страх. Роса любила этот древний лес, хотя и понимала, что зря. Она любовалась колокольчиками, устилавшими лесную подстилку, и блуждающими огнями, которые освещали деревья в ночи. Ей нравилось, как по утрам туман паутиной укутывает деревья, а их сучья трещат и постанывают, словно лестница в доме с привидениями.

Вдруг девочка поняла, что застряла. Они с Эмисом только что спорили, какой путь выбрать, – Эмис считал, что болотистый участок нужно обойти, а Роса рвалась напролом. И вот, когда в конце концов, не обращая внимания на слова брата, она ринулась вперед, раздался чавкающий звук и ее сапоги прочно увязли в жиже. Кое-как освободившись, они нашли невдалеке сухую тропу – абсолютно твердую и надежную.

– Ну вот опять, – проворчал Эмис, отряхивая грязь с плаща. – Тебе обязательно нужно, чтобы все было как можно шумнее и омерзительнее, да? Неудивительно, что боггарт в тебе души не чает.

– На себя посмотри, дубина! Ты как дракон, который пытается ходить на задних лапах.

Брат с сестрой добрались до гряды холмов, где лес становился реже и то и дело перемежался небольшими полянками, поросшими иван-чаем. Теперь они петляли меж осыпающихся каменных стен, покрытых мхом. Сердце Росы билось очень часто, и даже Эмис зашагал с большей осторожностью. Когда-то здесь была деревенька Беддл, которую местные жители оставили навсегда после нападения дракона примерно сто лет назад. Каждый год огромный лес поглощал в Эрири хотя бы одну деревню, вставшую на пути его неуклонного движения к югу. В последние два десятилетия дела пошли еще хуже, особенно когда с севера в эти земли пожаловал Зияющий дракон.

Через несколько минут Роса и Эмис вышли к ручью. Он извивался между кружевом из папоротника и плюща, темный и неспешный, как будто боялся, что его обнаружат.

– Ну я пошел охотиться? – спросил боггарт. Вообще боггарты могут жить и без пищи, но становятся от этого более вялыми и вредными.

– Да, – ответила Роса. – Ешь скорее и возвращайся.

– Не беспокойся. Здесь поблизости никого, ни человека, ни чудовища, – отозвался боггарт, ступая на землю в образе огромного грифона, и взмахнул упругим, как кнут, хвостом.

Эмис едва не вскрикнул, а боггарт, удовлетворенно фыркнув, со сверхъестественной грацией и под почти беззвучный шелест листьев направился в подлесок. Бросившийся было за ним Чих пришел в восторг, когда боггарт растаял в воздухе, словно дым, ведь всякие неожиданности только добавляют игре веселья, не правда ли? Он помчался назад к Росе и получил причитающееся ему потрепывание за ушами.

– Что именно ты надеешься здесь найти? – буркнул Эмис.

– Я не надеюсь. Я ищу.

Когда Иней пропал, все решили, что виноват Зияющий дракон. Один из сапог мальчика был обнаружен в Тихолесье, обгорелый, еще дымящийся. Зияющий дракон не раз забирал детей из Ингельнука. Волшебники все как один покачали головой – мол, конечно, жаль, но смотрители зверинца постоянно погибают, такая уж у них опасная работа – и возвратились к своим делам. Даже Ба поверила.

Но Роса не такая!

Сколько она себя помнила, они с Инеем чувствовали друг друга. У нее в голове всегда было что-то вроде карты, на которой Иней изображался маленькой сверкающей точкой. Если кто-нибудь спрашивал, где Иней, она просто мысленно открывала эту карту и тут же узнавала ответ. И вот теперь он исчез, но горящая точка никуда не делась. Карты больше не было, а точка продолжала светиться. Так что Роса знала точно: Иней по-прежнему здесь, он где-то есть, просто она почему-то не может его найти.

Никто не хотел ее слушать, и она не могла их винить. Ей и самой верилось в это с трудом. Поэтому вместо того, чтобы кого-то переубеждать, она решила заняться сбором доказательств того, что Иней жив.

Сначала она отправилась туда, где волшебники нашли сапог, и обследовала обгоревшие следы налесной подстилке. Оказалось, что Зияющий дракон изрыгал огонь на удивление аккуратно: был выжжен только небольшой участок травы. Но что это могло значить? Роса не понимала.

Тогда она начала расспрашивать деревья.

Тихолесье было очень древним, оно существовало задолго до того, как королевство Эрири стало называться Эрири, а Южные земли стали Южными землями. Многие деревья в нем были вовсе не деревьями, а чудовищами, которые глубоко заснули в тени и так до сих пор не проснулись. Первым делом Роса разбудила скрюченную ольху – та когда-то была драконом. На это ушла не одна неделя: Роса прибегала к дереву при любой возможности, когда удавалось улизнуть от бабушки, и кричала в драконье сознание, пока кора, которой он успел обрасти, не начала трескаться и сползать. Дракон почти ничего не помнил, но не сомневался, что в тот день, когда Иней пропал, он уловил запах мальчика, в одиночестве направлявшегося к ручью.

Тогда Роса пошла к ручью и там обнаружила еще одно древнее чудовище. Оно выглядело как бревно, но на самом деле было великаншей под одеялом из мха. Ей не понравилось, что ее беспокоят, и, если бы не боггарт, Росе могла бы угрожать реальная опасность. Но, поворчав как следует, великанша рассказала, что помнит, как мимо проходил беловолосый мальчик и, возможно, дракон. Они направлялись на север, вдоль ручья, в самые густые заросли Тихолесья. Больше она ничего не знала.

Через несколько месяцев после исчезновения Инея один из волшебников-учителей сделал странное открытие: он обнаружил второй сапог Инея.

В школе.

Сапог лежал в одном из неиспользуемых коридоров, на подошве отчетливо виднелись инициалы Инея. Неужели он сбросил сапог и отправился в лес в одном носке, а там его похитил Зияющий дракон? Если это так, почему никто его не видел? Может быть, кто-то нашел сапог в лесу и принес его в школу? Но зачем?

Какая-то бессмыслица.

Роса шла вдоль ручья по скользким от водорослей камням и подгнивающим листьям. Чих бежал следом. Днем в лесу было мало блуждающих огней, обычно они отдыхали до наступления темноты. Роса оставила позади спящую великаншу, направляясь все время на север. Больше ей не удалось найти здесь древних чудовищ, хотя на их поиски она потратила несколько недель.

Роса остановилась возле какой-то коряги, положила ладонь на грубую кору и прислушалась. Она изо всех сил старалась не падать духом, в конце концов, сегодня она только начала поиски. Но всякий раз, отправляясь в Тихолесье, чтобы узнать что-нибудь о судьбе Инея, она возвращалась ни с чем, поэтому так сложно было поверить, что этот день окажется более удачным.

Она никогда не перестанет искать брата, но с каждым днем бремя надежды становилось чуть тяжелее, прирастая горькой тоской.

– Чем ты занимаешься? – спросил Эмис, все еще держа руку на кинжале.

– Пытаюсь расслышать сердцебиение.

Эмис посмотрел на нее, разинув рот.

– В дереве что ли?

– Здесь не все деревья настоящие. Некоторые когда-то были чудовищами. И ты об этом знаешь, ты же слушал бабушкины сказки.

Эмис торопливо попятился, коснулся спиной ствола и отскочил в испуге.

– Д-да.

Роса продолжила путь. Вдалеке завыла гончая Аннуна, и девочка постаралась не думать о ее горящих глазах, мерцающих в тени. Вокруг становилось все темнее, толстые ветки сплетались над головой, а трава под ногами почти пропала, и брат с сестрой ускорили шаг. Роса в уме высчитывала, сколько времени у них осталось, прежде чем Ба что-то заподозрит и отправится на поиски внуков. Бабушке не нужен был защитник в виде боггарта, когда она выходила в лес. Почти все чудовища беспрекословно подчинялись ее мысленным приказам.

Чих остановился и припал носом к земле.

– Чих, – позвала Роса, но пес лишь завилял хвостом. – Чих!

– Давай потише, – шикнул Эмис.

Роса прошла напрямую через колокольчики и присела на корточки рядом с Чихом. Что-то виднелось между корней дерева среди опавших листьев – похоже на одеяло или какую-то одежду. Она раз десять проходила мимо этого места, но прежде ничего не замечала.

Чих заскулил. Роса сунула руку под корни, задев красные мухоморы, которые, ломаясь, испускали мутные сладковато пахнущие облачка, и сжала пальцы на ткани.

Вещь оказалась крупнее, чем Роса думала, и когда она наконец вытянула ее из-под лесной подстилки, вверх взметнулся фейерверк жухлых листьев. Ткань была запачкана землей и пахла плесенью и грибами.

– Роса? – окликнул сестру Эмис.

Роса не ответила. Она нащупала воротник, уже прекрасно зная, что держит в руках, – зная еще до того, как нашла взглядом вышитые ею же самой кривоватые инициалы «И. М.».

Это был плащ Инея.

Глава третья, в которой Кай Морриган просит об услуге

Роса хотела сразу же пойти домой и тщательно осмотреть плащ, который спешно сунула в свой мешок, но у кромки леса их с Эмисом ждала служанка. Она сообщила, что Росу хочет видеть кто-то из учителей. При этом у нее были такие круглые глаза, что Роса осознала, насколько сильно перепачкалась. Впрочем, ей не было до этого никакого дела.

Вопросы роились в голове, когда она поднималась по извилистой горной тропе. Как плащ мог оказаться в такой лесной глуши? И почему он не был обгоревшим, как сапог?

Скала, где тренировались самые юные волшебники, располагалась высоко над Ингельнуком. Это был утес с плоской вершиной, до которого можно было добраться только по выдолбленной в камне лестнице. Сверху открывался вид на Тихолесье, темным пятном растекавшееся на север до самого горизонта. На западе виднелось измятое волнами море, а на востоке – скалистые Мрачножуткие горы, укутанные туманом.

На ветреном склоне сгрудились около пятидесяти младших учеников волшебной школы в возрасте от восьми до четырнадцати лет. Их посохи озаряли утес удивительным свечением: на кончике каждого сверкал небольшой кристалл, заполненный светом – природным волшебством, собранным и подчиненным при помощи таинственной алхимии, в которой понимали далеко не все волшебники. Существовало звездное волшебство, солнечное, огненное и лунное. Из того, что было известно Росе (а это были жалкие крупицы знаний), все волшебники пользовались одними и теми же заклинаниями, не важно, какая стихия им покровительствовала. Однако некоторые заклинания срабатывали лучше, если их накладывали солнечные волшебники, другие – если лунные… Бабушка как-то сказала, что волшебники похожи на музыкантов: они могут сыграть любую композицию, какую захотят, но некоторые мелодии написаны специально для скрипки, другие – для арфы или барабанов, и играть музыку, предназначенную не для твоего инструмента, всегда сложнее.

Мастер Коннор жестом отозвал Росу в сторону. Ученики практиковались в заклинаниях на стайке брауни – довольно безобидных чудовищ, приведенных из зверинца. Эти маленькие существа, покрытые шерстью, походили на морщинистых старичков. Некоторые из них были простыми домовыми духами, любившими уборку и готовку и по ночам выбиравшимися из своих укрытий, чтобы помыть посуду или сделать что-то еще по хозяйству. А другие брауни доставляли немало хлопот. Они владели простейшей магией, которая помогала им перемещаться на большие расстояния, вызывая на подмогу ветер. Школьникам предлагалось призвать свой собственный ветер, чтобы противостоять вредным брауни, а задачей Росы было вмешиваться, когда ученик мог пострадать. Уже очень скоро у нее дел было невпроворот.

– Осторожней, мисс! – крикнула она девочке, беспорядочно размахивавшей посохом. Брауни вылез откуда-то сзади и куснул ее за лодыжку.

– А ну отцепись! – велела Роса.

Брауни взвизгнул и сбежал, но девочка уже успела разрыдаться. Ее чары разрушились, и блестки солнечного света дождем посыпались в траву.

– Ты впустую тратишь волшебство, дитя, – пожурил ее мастер Коннор.

Девочка расплакалась еще сильнее. Роса подумала, что учитель и в самом деле должен быть строгим, даже несмотря на то, что восстанавливать волшебство солнечного света проще всего: он просачивается сквозь тучи даже в дождливые дни.

Обычно Роса ловко обращалась с брауни. Стоило лишь ухватить их за шиворот, и они тут же становились тихими и беспомощными, как котята. Но сегодня она была рассеянна, так что под конец занятия ее руки были расцарапаны и из ранок сочилась кровь.

После урока мастер Коннор отчитал Росу за невнимательность: брауни залезли к нему в книги и разбросали страницы по склону. Росе было велено собрать их, хотя это не входило в ее обязанности. Девочка пробормотала извинения, стараясь придать лицу туповатое выражение. Она давно обнаружила, что это самая подходящая линия поведения: если учитель считает, что ты недалекого ума, тебе многое сойдет с рук. Играть эту роль слишком убедительно даже не требовалось.

Пока Роса собирала вырванные листы, солнце успело опуститься за горы. Тем вечером разыгрался такой ветер, что девочке удавалось настигнуть добычу, только если она цеплялась за какой-нибудь выступ или застревала в зарослях утесника. Роса очень быстро взмокла и начала выходить из себя.

На фиолетовом небе взошла луна. Несколько юных магов высыпали на лужайку перед школой и начали собирать лунный свет.

Роса застыла на месте. Она словно наблюдала за тем, как кто-то снимает метлой паутину. Лунный свет кратко вспыхивал и перемещался внутрь волшебного посоха. Иногда ребята наклонялись и зачерпывали его ладонью.

Девочка задумалась, каково это – дотронуться до света. Она часто представляла себе это. Ей казалось, что серебристый лунный свет должен быть прохладным и немного скользким, как рыбка. Свет звезд был нежным, кремового оттенка, наподобие слоновой кости. Наверное, и на ощупь он такой же гладкий и легкий. Солнечный свет и свет огня, конечно, теплые, но свет огня скорее всего должен потрескивать на ладони, а солнечный – липнуть и растекаться, как мед.

У Росы начало покалывать пальцы. Она заставила себя отвернуться от волшебников.

Собрав все страницы, которые удалось найти, Роса побежала вниз, в замок, и оставила их в кабинете мастера Коннора. Но на выходе она увязла в потоке учеников, спускающихся по главной лестнице на ужин в пиршественную залу. Девочка прикинула, что быстрее всего домой можно добраться с третьего этажа, через коридор, ведущий ко входу для прислуги.

Вдруг по толпе побежала волна шепота. Роса сразу догадалась, что это означает. И действительно, на лестнице появился сам Кай Морриган. Он шел в компании девочки, которую Роса знала лишь как одну из его постоянных спутниц. Казалось, он совсем не замечает ни пристальных взглядов, ни перешептываний, которые повсюду сопровождали его, ни того, как школьники отпрыгивают в сторону, освобождая ему путь, точно перед ними сам король. Одна ученица, поторопившись, оступилась, и Кай задержался, чтобы помочь ей подняться. Друзья смотрели на счастливицу с восхищением.

Роса бросила злой взгляд на Кая, а потом, опустив голову и работая локтями, двинулась сквозь толпу. Некоторые волшебники неодобрительно косились на нее, но большинство не обращало никакого внимания.

– Роса? – послышался чей-то голос. – Роса Мейлог?

Девочка повернулась, ожидая увидеть кого-то из слуг, но обращенное к ней лицо принадлежало не кому иному, как Каю Морригану.

Другие школьники огибали его, мантии развевались, словно плавники удивительных рыб. Кай уже миновал середину лестницы и теперь, повернувшись, смотрел на Росу снизу вверх. Более того, спустя мгновение он решительно направился вверх, ей навстречу, и ребята вновь расступались, пропуская его.

У Росы запылали щеки. Обычно никто не замечал слуг, если только они чего-нибудь не натворили. И вот с ней заговорил волшебник, и не просто волшебник, а сам Кай Морриган, будущий спаситель королевства Эрири. Он смотрел ей прямо в глаза, на губах играла легкая улыбка. Росе захотелось убежать.

– У тебя все хорошо? – спросил он.

– Что? – Роса растерянно заморгала, а потом быстро поправилась: – Простите, сэр?

– Твои руки, – пояснил он, указав на царапины.

– A-а. Это мне сегодня с брауни не повезло.

Кай кивнул.

– Вспомнил. Сегодня их должны были ловить младшие, да?

Кай учился уже в старших классах – неслыханно для мальчика его возраста. Большинство волшебников не покидало младшего звена, пока им не исполнится хотя бы четырнадцать лет, а некоторые вообще никогда не добирались до старших классов, если их волшебство не было достаточно сильным.

– А с вами-то все в порядке? – Роса с любопытством оглядела его с ног до головы.

Она не могла найти ни одного свидетельства того, что Кай совсем недавно сразился с самым страшным чудовищем королевства. Напротив, он выглядел здоровым и отдохнувшим, мантия безупречна, темные волосы даже немного причесаны. Роса обратила внимание на его глаза: яркие, светло-карие, они напоминали ей по цвету сосновые шишки на солнце. В этот момент девочка как-то особенно остро почувствовала застрявший хворост в своих спутанных волосах.

– Да, – протянул Кай с ноткой недоумения.

– Я слышала, вы вчера ночью боролись с Зияющим драконом, – начала Роса. – Э-э… сэр. Говорят, что он вас чуть не убил и что у вас шрам вот отсюда досюда.

Она показала на себе, а Кай слабо улыбнулся в ответ:

– Люди чего только не говорят.

Это ничего не объясняло, но Роса не знала, что дальше делать, поэтому просто стояла рядом с ним и ждала.

– Слушай, – Кай, казалось, был смущен, – я хотел извиниться за Гавейна. Не следовало ему говорить так о твоем брате.

У Росы дрогнуло сердце. Удивительно, Кай еще помнил об их вчерашней встрече, и это при всей его легендарности.

– Ничего страшного, – шепнула она.

– Неправда, – твердо сказал Кай. – Понимаю, ты, наверное, и знать меня не хочешь, но можем ли мы поговорить? У меня есть одна просьба.

Роса смотрела на него во все глаза. Мысль о том, что Кай Морриган станет просить ее о какой-то услуге была так же нелепа и смехотворна, как если бы директор школы решил попросить об услуге Чиха.

Если только он не…

Она подумала о Гавейне: юный волшебник был жестокосерден, и, возможно, Кай немногим отличался от друга. Что, если это какой-то розыгрыш? Школьники иногда подшучивали над прислугой, особенно над поварами. Поздно вечером они проникали на кухню и съедали весь пудинг, а на его место клали, например, речной ил.

– Какая просьба?

Кай расцвел, как будто получил от нее согласие.

– Давай встретимся возле дерева-души завтра после уроков. Я тебя надолго не задержу, обещаю.

Ничего не понимая, Роса пыталась привести в порядок мысли. Но Кай просто одарил ее одной из своих задумчивых улыбок и снова растворился в толпе волшебников.

Глава четвертая, в которой Роса видит в отражении не себя

Следующим утром Роса почти не сомневалась, что беседа с Каем на лестнице ей просто приснилась. О чем с ней мог разговаривать самый известный волшебник королевства?

Она лежала и смотрела в потолок. Он был скошенным, потому что комната располагалась на чердаке, а кровать примостилась в углу. Если откатиться влево, можно было упереться носом в крышу. Кровать Инея стояла прямо напротив, аккуратно застеленная чистым бельем. Роса каждую неделю выносила одеяло брата на улицу, чтобы освежить. Она не разрешила бабушке убрать вторую кровать из комнаты, хотя та предлагала Росе – в обычной для нее спокойной манере – поставить на это место платяной шкаф, который бы полностью принадлежал ей.

Роса не смотрела на кровать брата, на холодное одеяло и непримятую подушку. Она знала (поняла это со временем), что самое сложное – это засыпать и просыпаться. Днем, чтобы не так сильно скучать, она могла отвлечься на работу и тайные вылазки в лес. Но проснувшись посреди ночи или лежа в постели в утренней тишине, она была совсем одна наедине со своим горем: только она и пустая кровать Инея.

Роса встала, оделась и глянула на себя в старое зеркало, все истертое и потускневшее, как ее одежда. Серо-синяя туника и брюки – обычная форма прислуги в Ингельнуке – выглядела вполне прилично, почти без пятен от травы. А вот плащ являл собой жалкое зрелище, хотя когда-то он был даже красив. В школе волшебства не забывали о тех, кто работает на открытом воздухе: каждому выдавали плащ, прошитый магической ниткой, которая отгоняла холод. Благодаря этому волшебству мягкая серая шерсть испускала легкое мерцающее свечение. Однако смотрителю зверинца трудно было сохранять плащ в чистоте, и с годами свечение становилось все более тусклым из-за грязи и мелких прорех. Кроме того, одна из верхних пуговиц на плаще Росы оторвалась, поэтому девочка, пытаясь защититься от ветра и холода, застегивала его наискось. А ее белым волосам, достаточно длинным, чтобы приходилось убирать их за уши, все же не доставало длины для того, чтобы собрать в хвост. Да и подстрижены они были неровно.

Нет, ну разумеется, Каю не о чем было разговаривать с такими, как она. Наверное, его друзья тайком поглядывали на них на лестнице и хихикали в кулачок. И сегодня, если она придет вечером к дереву-душе, Кая там точно не будет, а его дружки всласть посмеются над глупой служанкой.

Одно радовало: сегодня была очередь Джека готовить завтрак, и по домику плыл аромат печеных яиц с моллюсками и тостов с маслом. Еще в доме пахло братьями, но к этому Роса привыкла. Она протолкалась к столу, распихав локтями Киффина и Эмиса. Киффин улыбнулся и по своему обыкновению растрепал ей волосы. Ему исполнилось пятнадцать, и он был почти так же красив, как сам о себе думал. Обычно они игнорировали друг друга, хотя только Роса делала это нарочно.