Последний бой капитана Салями

Грициан Андреев

Последний бой капитана Салями

Иллюстрация нейросеть glif.app

1.

В тусклом свете утренних сумерек капитан Салями неподвижно стоял в десантном катере, его взгляд со смесью решимости и тревоги сканировал горизонт. Взбаламученное море брызгало ему в лицо соленой водой, щипало глаза и давало ощущение приближающейся битвы. Судно представляло собой металлический кокон, в котором слышался приглушенный гул двигателей и нервное шарканье его товарищей. Небо над головой пестрело разрывающимися огненными взрывами и глубоким свинцовым цветом, составляя разительный контраст с мрачной реальностью, с которой им предстояло столкнуться.

Пляж становился все ближе, очертания вражеской крепости – все отчетливее. Овощная армия присвоила себе этот участок песка, превратив его в бастион с лиственными оборонительными сооружениями. На некогда спокойном берегу теперь громоздились капустные пушки, морковные калтропы и луковые бункеры. Волны разбивались о берег в ритме, вторящем стуку его сердца, – естественный метроном симфонии войны.

Когда нос лодки уперся в песок, капитан Салями прыгнул в воду и погрузился по колено в холодное мутное море. Мимо свистели пули, превращая безмятежную сцену в адский балет смерти. В воздухе витал запах горелого оливкового масла и едкий аромат страха. Вдалеке слышалось шипение кабачковых минометов и грохот баклажанных гранат. Пляж представлял собой минное поле из осколков картофеля и нарезанного болгарского перца, и каждый взрыв вздымал в воздух огненные осколки.

Бойцы мясного взвода устремились вперед, их глаза были обращены на чудовищные пушки Гатлинга из брокколи, которые вращались в своих гнездах, выплевывая неустанный шквал гороховых стручков.

Песок вокруг капитана Салями с каждым шагом превращался в кашу, окрашиваясь кровью его павших товарищей – смесью кетчупа и майонеза. Крики раненых эхом отдавались в ушах, смешиваясь с непрекращающимися звуками стрельбы и разрывающихся снарядов.

В поле зрения появился огромный томатный танк размером с небольшой холм, его багровая кожица была покрыта шрамами, полученными в бою. Он выпустил поток шипящего раскаленного добела соуса маринара, превратив все на своем пути в липкое, обугленное месиво. Капитан Салями и его команда нырнули в относительную безопасность канавы, и горячий соус, испепеляя воздух над головой, едва не задел их. Запах жарящегося мяса смешивался с терпким ароматом огненного дыхания томатов. Он чувствовал жар на своей коже, а горький привкус собственного страха – на языке.

Поле боя представляло собой калейдоскоп кровавой бойни, на котором развевались флаги салата – латука – мрачное напоминание о мирных днях. Овощи превратились в гротескную пародию на себя прежних, их естественные формы были превращены в орудия войны. Некогда безмятежный шум океана теперь заглушала галдящая какофония сталкивающихся продуктов и отчаянные крики сражающихся. Война превратила пляж в сюрреалистический пейзаж гастрономического хаоса.

Взвод капитана Салями пробирался сквозь кошмарную сцену, уворачиваясь от осколков огурцов и перепрыгивая через минные поля из картофельного пюре. Каждый шаг был рискованным танцем со жнецом, который мог закончиться смертью. Солдаты двигались как тени, их лица были измазаны ужасной смесью соусов и грязи – молчаливое свидетельство ужасов, очевидцами которых они стали. Горизонт пылал огненными оттенками разрушений, заслоняя собой возвышающиеся вдали луковые бункеры, похожие на древние руины.

Над ними в небе бурлил котел из облаков шпината и цветной капусты, освещаемый вспышками разрывов артиллерийских снарядов. Воздух был наполнен электрическим треском от пролетающих спаржевых наконечников и свистом приближающихся морковных ракет. Овощи использовали саму сущность земли, чтобы вести эту абсурдную войну, превратив спокойный сад в поле кулинарного бедствия.

Взвод добрался до основания лукового бункера, слои грязи и очищенной луковой кожицы которого представляли собой грозное препятствие. Капитан Салями глубоко вдохнул, и в его ноздри ворвался резкий, острый аромат лука, пронизывая до самых легких. Сжав челюсти, он поднял руку и твердо отдал приказ к атаке. Его солдаты взобрались на импровизированное укрепление, каждый слой которого отслаивался, открывая огненное ядро под ним. Вражеская оборона была неумолима: град пуль из брюссельской капусты и шквал свекольных бомб окрасили утро в пурпурный оттенок.

В этом хаосе в шлем рядового Хайнца попала шальная горошина, отбросив его назад. Он стиснул зубы, металлический привкус страха смешался с привкусом кетчупа, окрасившего его зубы. Пуля пробила пространство между его глазами, чудом не задев мозг, но на время затуманив зрение. Он почувствовал теплую струйку кетчупа на щеке – единственное напоминание о том, как близко коснулась его смертельная опасность. Мир вокруг него превратился в размытое пятно зеленого и красного, звуки битвы заглушила внезапная тишина, воцарившаяся в его голове. На мгновение он погрузился в абсурдность происходящего. Он записался защищать идею быстрого питания, чтобы мир больше никогда не испытывал недостатка в чизбургерах. И вот он здесь, уворачивается от гороховых пуль, и сражается с овощами, которые когда— то украшали детские тарелки.

В воздухе прогремел взрыв, вызвавший ударную волну, которая разорвала саму ткань реальности. Земля задрожала под сапогами капитана Салями, а мир вокруг него, казалось, растянулся и деформировался, словно ожившая картина Сальвадора Дали. В воздухе витал запах горелого мяса, напоминавший о мрачной реальности, которая его окружала. Он споткнулся, его зрение поплыло, когда он почувствовал, как на него навалилась тяжесть его собственной смертности. Сокрушительная сила взрыва вывела его из равновесия, в результате чего у него закружилась голова и он потерял ориентацию в гуще сражения.

В вакхическом танце войны солдаты вокруг него двигались словно в замедленной съемке, их крики боли эхом разносились по воздуху, как заунывная мелодия, исполняемая заезженной пластинкой. Овощные враги превратились в зеленое и красное пятно, их некогда невинные формы теперь представляли собой макабрический балет разрушения. Пляж являл собой полотно хаоса, окрашенное в яркие оттенки безумной пищевой бойни – разительный контраст с монохроматической палитрой смерти и разрушения, которая слишком долго была фоном их жизни.

Сотрясающая сила взрыва неподалеку отправила капитана Салями в полет, и его тело с тошнотворным стуком приземлилось среди кровавой бойни. В голове у него все поплыло, а мир вокруг превратился в водоворот ярких красок и разрозненных звуков. Он беспомощно наблюдал за тем, как солдата— гамбургера разрывает на части вспышкой огня, а его конечности разлетаются во все стороны, словно тряпичные куклы в торнадо. Сцена была гротескной, как оживший кошмар, и все же он не мог отвести взгляд. Время тянулось перед ним, как жевательная резинка, каждый миг превращался в мучительную вечность, пока он осознавал весь ужас происходящего.

В разгар хаоса перед капитаном Салями предстало зрелище, которое будет преследовать его вечно: рядовой Пеперони судорожно искал на пропитанном соусами песке свою отрубленную руку. Она была оторвана от его тела кабачковой ступкой, оставив багровый обрубок, из которого, как жуткий фонтан, брызгал кетчуп. Глаза Пеперони были расширены от шока и боли, а его обычно веселое выражение лица превратилось в искаженную маску ужаса.

Здоровая рука судорожно прижималась к боку, тщетно пытаясь остановить хлещущую кровь, а единственный видящий глаз обшаривал поле боя. В нескольких метрах от него лежала оторванная конечность – мрачный трофей войны, и, словно в последнем порыве, побелевшие пальцы всё ещё сжимали винтовку.

Запах горелого мяса и обугленных овощей заполнил ноздри капитана Салями – ядовитый коктейль, от которого сводило желудок. Он смотрел, парализованный происходящим, как под ногами у него взрывается картофельная мина, выбрасывая в воздух гейзер кипящей подливы. Крики его людей пронзили окружающую атмосферу, симфония боли, казалось, резонировала с самой душой Земли.

Внезапно что— то внутри него вернулось на прежнее место. Дымка замешательства рассеялась, и капитан Салями понял, что ему нужно делать. Он должен повести своих людей за собой. С ревом, который, казалось, исходил из самых глубин его существа, он поднялся на ноги и помчался к своим солдатам. Они были прижаты к земле, их глаза были расширены от ужаса, их окружал вихрь гороха и картофельной шрапнели. Он видел их доверие к нему, их отчаянную надежду на то, что он спасет их из этого зеленого ада.

Он подхватил отброшенную винтовку рядового Пеперони и сделал несколько выстрелов по наступающей овощной орде, движения его были быстрыми и точными, несмотря на звон в голове. Овощи попятились назад, их листовые щиты задымились и разорвались в клочья. Взвод воспользовался этой возможностью, чтобы перегруппироваться, и их глаза обрели новую жизнь в пламенной решимости их лидера.

– Отступаем! – прорычал капитан Салями, его голос прорезал шум битвы. – Нам нужно перегруппироваться и обойти их с правого фланга!

Его слова прозвучали как приказ, но в тоне было что–то еще – нотка отчаяния, мольба о спасении. Солдаты повиновались, отступив в относительную безопасность близлежащей живой изгороди, листья которой шептали заунывную мелодию, когда они проходили мимо. Овощи заглотили наживку и бросились вперед со свирепостью, порожденной глубокой, непреклонной ненавистью к своим противникам из фастфуда.

По воздуху разнесся едкий запах жженого перца и металлический сладковатый привкус соусов. Утро было наполнено вспышками выстрелов и пронзительными криками умирающих. Капитан Салями почувствовал острую боль в боку – горошина пробилась сквозь броню и засела в ней, как маленький раскаленный уголек. Он стиснул зубы, не обращая внимания на жгучую боль, и крикнул своим бойцам:

– Живо! Обходите их с фланга!

Они выскочили из— за живой изгороди, стреляя из винтовок, их пули прорезали ночной воздух, как горячий нож масло. Овощи были застигнуты врасплох, их ряды на мгновение нарушились от внезапной контратаки. Наступление взвода было симфонией кровавой бойни, балетом пуль и взрывов, окрасившим пляж в мрачные цвета. Капитан Салями видел страх в их глазах – страх перед неизвестностью, страх перед немыслимым. На мгновение он почти почувствовал жалость к ним, этим некогда невинным овощам, превращенным рукой судьбы в чудовищных воинов.

Но жалости не место на поле боя.

Взвод капитана Салями пробирался сквозь хаос, их движения представляли собой жуткий танец разрушения. Они обошли овощные войска с флангов и открыли по ним изнурительный огонь, от которого вражеские бойцы заметались. Звуки выстрелов были созвучны мелодии мяса и металла, какофонии, заглушавшей крики умирающих и звон кухонной утвари, превращенной в орудия войны. Пляж представлял собой картину кровавой бойни, пиршество для глаз, которое будет преследовать их до конца жизни.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.