Век четвертый неизвестной эры

– Сказанное все достаточно объясняет, – подтвердил Катриих, стараясь нарушить затянувшееся молчание со стороны бальгельцев.

– А вы должно быть тот самый мастер, о котором шепчутся во всех закоулках столицы?

– Вероятно, да. Но поверьте, я совсем не рад такой популярности.

– Бросьте, молодой человек, не скромничайте. Ваша слава заслужена знаниями и личным трудом.

– Благодарю. А вы…? Нас не представили.

– Ко мне можете обращаться советник Илги.

– Рад знакомству, – мастер закрепил свое утверждение легким учтивым поклоном.

– Взаимно. Но я пришел не просто так. Хотел удостоверится, что наших гостей разместили подобающим образом и предоставили все необходимое для долгого пребывания.

– Увы. Не совсем подобающим, – немедленно вмешалась в разговор царевна, – мы словно изгои в этом величественном дворце. Я хочу жить в центральных палатах и видеться со своим женихом.

– Прошу прощения, госпожа. Я понимаю ваши желания, но вынужден выполнять распоряжения своего повелителя, а в этом вопросе он однозначен. У вас не должно быть новых знакомств и соблазнов до рождения наследника.

– Что? Вы хотите сказать, что я буду заперта в этих стенах не только до свадьбы, а возможно на годы?

– Именно так. Такова традиция в царской семье. Ранее в отведенной вам башне проживала наша царствующая родительница.

– Неудивительно, что она сбежала в свое государство, как только представилась возможность.

–У вас не верные сведения. Царица вступила в борьбу за право на освободившийся трон среди своего народа и заняв его, обеспечивает надежный тыл своему сыну, предотвращая нападения степняков.

Веления, не нашла что возразить и за это гневно водила глазами вверх- вниз по фигуре бесстрастного советника, дерзнувшего перечить ей.

– Вы не знаете о планах царя Рамонда по организации приветственного пира в честь невесты? – примирительно произнес Элон.

– К сожалению, не слышал о намерении господина проводить празднование.

– Это как? – не выдержала Веления. – Я даже праздник не заслуживаю?

– Царь очень занят другими важными делами! – крикнул вслед стремительно удаляющейся разгневанной царевне злосчастный советник.

– Буду признателен, если мастер Катриих примет мое скромное предложение и навестит мой дом сегодня к ужину. Мой младший сын очень увлечен вашим подъемным механизмом для корабельных грузов.

Вечером того же дня, выходя из уютного просторного дома мастер остался приятно удивлен той атмосфере тепла и уважения, которая царила в семье. Прекрасно, что нашлась такая женщина, которая сумела составить благополучие советника Илги. По счастливой случайности никто из троих детей советника не унаследовал его отличительную некрасивость, хотя некоторые общие черты с отцом прослеживались во внешности у всех. Хозяйка дома не без гордости расхваливала мужа, которого за особое усердие и честность ценит их повелитель. А подрастающая кокетка – единственная дочка, краснела и смущалась, как только ее взгляд случайно сталкивался со взглядом юного мастера.

Глава 7

Беспокоило затянувшееся отсутствие какого-либо интереса к персоне мастера со стороны царя Рамонда. Замышляет что-то? Нехорошее предчувствие не давало уснуть. И оно оправдалось. Не успел мастер облачиться, как в его покои ворвались стражи и немедленно сопроводили в малый тронный зал. Повелитель сидел на возвышении в массивном деревянном кресле, специально сооруженном под его фигуру, и угрюмо смотрел себе под ноги. На ступеньку ниже располагался Кхан и еще двое придворных. Катрииха буквально втолкнули в центр помещения и насильно заставили встать на колени. Что за фигня происходит?

– Мастер Катриих подозревается в заговоре против чести нашего повелителя и, следовательно, всего Великого Вельса! – громко проговорил высокий худощавый мужчина, вероятно, начальник Тайной канцелярии или чего-то подобного.

– Ты признаешь свою вину? – тихо спросил Кхан голосом, от которого мурашки побежали по коже и захотелось признаться в чем им угодно. Но Катриих собрался с силами и молчал, выжидая, когда Рамонд посмотрит на него. В животе неприятно скрутило от отчаяния: «Даже если бы очень захотела, разве я бы смогла его предать? И причем тут честь?»

– Отвечай! – снова проговорил худой. Снова молчание и упорный взгляд на царя. Медленно царь поднял голову и взгляд его был ужасен, словно злодея-мастера в его мыслях уже давно приговорили и десять раз казнили.

– Будешь отвечать?

– Когда услышу детали обвинения – конечно отвечу. А пока даже не понимаю, о чем идет речь.

– Не понимаешь? – посол подошел к мальчику и прошипел, – Ты ближайший друг Элона не знал о его связи с царевной и не способствовал их встречам?

– Нет. Ответ звучал предельно честно, поскольку в голове Катрииха связь и влюбленность имели несколько различные значения. А о пособничестве речи никогда и не заходило. – Уверен, вы заблуждаетесь в отношении вашей невесты и ее стража, – попытался спасти своего друга обвиняемый. Если его допрашивают, то что уже эти варвары сотворили с Элоном?

– Мои доносчики язык себе откусят скорее, чем напрасно оклевещут кого-то, – возразил худой.

– Значит ты отрицаешь их связь? – вмешался Кхан, напоминающий в этот момент шипящего удава, готовящегося проглотить жертву.

Очень хотелось сжать кулаки, чтобы сконцентрировать силы, но юноша боялся любым жестом выдать свое волнение.

– Отрицаю.

Молчание.

– Мы все обвинения сами проверим. В полночь, по имеющейся информации, у царской невесты и стража назначено свидание в галерее между садом и башней. Повелитель и посол смогут во всем убедиться, раз этот мальчишка упорствует, – словно примирительно с ситуацией произнес худой, – А заодно и покараем виновных на месте. Нет суда – нет порочащих царя слухов.

– Да будет так. – Рамод встал и схватив Катрииха за руку поволок за собой. – По крайней мере у тебя еще есть день, когда ты можешь принести мне пользу.

Рука, сдавленная словно тисками, горела. Ноги едва касались ступеней, когда Рамонд тащил мастера по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступени. В голове словно царил вакуум. Что значит «покарают»? Как? Кого? Элона, Элона и царевну или и Катрииха за одно с ними? Хотя про себя лично должной тревоги на удивление не возникало. Незапятнанная совесть давала уверенность.

Снова удушливые своей вычурностью царские покои. На столе стоит одинокий прибор, напоминающий странное сочетание телескопа с часами. Нечто подобное прятал у себя главный звездочет Нижней Бальгелии.

– Знаешь, что это такое?

– Догадываюсь.

– Не очень уверенный ответ от мастера, чье имя разлетелось во все земли вокруг – угрюмо пробубнил Рамонд. – Починишь. Время у тебя, как помнишь, до полуночи.

Вот так просто. Приказал, развернулся и ушел. А ты ломай голову думами и делай что хочешь.

Руки привычно взяли инструменты и принялись что-то вертеть-крутить. А мысли были полностью поглощены переживанием о друге, граничащим с отчаянием. Нет, Велению они не тронут. Не посмеют. Вернут домой по надуманному поводу и все. А вот жизнь дорогого Элона под угрозой. Цель встречи влюбленных юношу не волновала, в конце концов – это их дело. И почему-то полностью отсутствовало сомнение в том, что она действительно состоится.

Прибор вот уже пару часов как исправно работал, а умелец продолжал что-то не отдавая себе отчета подкручивать и смазывать. За окном резко опустилась южная ночь. Еще немного и Элон может погибнуть. Что-то не складывается в голове, нет логической завершенности обвинения и действий. Зачем царю лично убеждаться в неверности невесты? Для этого у него есть укомплектованные штаты профессиональных шпионов и соглядатаев. Если попытаться предупредить парочку, но тогда, если попадется, он невольно косвенно подтвердит их вину. А если не предупредить? Кровь друга будет на руках Катрииха. Ждать развязку так мучительно.

За мастером зашел худой и повел тайными проходами к темной нише в изящной резной галерее. Тусклый свет мерцал от многочисленных фонарей. Несколько серых силуэтов замерли в стороне. Городской глашатай оповестил о наступлении полночи. Только шум ручья внизу и еле слышный шорох листьев на ветру нарушали ночной покой. На город опустилась морская прохлада. Катриих не осознавал к каким силам он обращался и каких богов молил за своего друга, кажется, перебрал все возможное и невозможное. Время стояло. Неужели пронесло? Силуэты в стороне зашевелились, о чем-то переговорили и стали приближаться.

– Ты такой плохой друг, что не стал предупреждать стражника Элона о подозрениях в отношении него. Или наоборот слишком хороший, что безоговорочно веришь в его невиновность? – не скрывая разочарования в голове, уточнил худой, когда приблизился царь с сопровождением.

– Скучное испытание вышло, – протянул Рамонд. – Мы ждали от тебя бурных эмоций, необдуманных действий, попытки скрыться. А ты механизм починил и стоишь тут ни о чем не беспокоясь. За свою жизнь тоже не опасался?

–Испытание! Да вы! Да вы знаете кто! – сорвался мастер на крик, не зная какие слова подобрать и как назвать этих бесящихся от скуки доисторических эксплуататоров.

– Кто? Очень даже интересно. Выходит эмоций ты не лишен, – заинтересовался Кхан.

– Я вам что бездушная игрушка?

– Дороговат заешь ли для игрушки. Я вот своей свободы из-за тебя лишаюсь, – миролюбиво пояснил Рамонд. – Все объясню, когда придет время. А сейчас иди отдыхай.

– А вы пойдете новый план моральных истязаний придумывать?

– Не дерзи!

***

– Ну это уже слишком! – возмутился юный мастер, когда, вернувшись с новой деталью от ювелира, застукал Рамонда в постели и не одного. Девушка громко пискнула и спряталась под золоченым покрывалом.

– Что значит слишком? Ты чего в мои покои приперся?

– Вы же утром уплыли в Гаанию. Я сам видел, – прозвучало в оправдание вовремя сообразившего, с кем он разговаривает.

– Я передумал. Хотя для кого-то я как-бы в пути. Ты не ответил, чего делаешь в моих покоях? – сладостно потянувшись, проговорил мужчина.

Катрииху только оставалось показать рукой на разложенные по столу детали музыкальной шкатулки, о которой как-то невзначай проговорился Рамонд, сожалея о неисправимой поломке.

– Неужели ты ее починишь? – обрадовался повелитель, поднявшийся с ложа, несколько не смущаясь своего обнаженного вида.

Он как ребенок перебирал отсоединенные элементы миниатюрного дворца, из которого когда-то лилась разнообразная музыка. Если завести шкатулку со стороны гарнизона – звучал марш, если со стороны парка – нежные мелодии и так далее. Только ребенок этот был здоровым мускулистым мужиком и притом абсолютно голым. Лицо Катрииха залилось краской, он не знал куда деть свои глаза. Рамонд не верно истолковал состояние юноши.

– Леила, скройся в соседней комнате. Видишь мальчик смущается. Ему еще только предстоит быть с женщиной. И уже обращаясь к Катрииху, – может поторопим это событие?

– Нет, – ответ прозвучал излишне резко.

– Зря, – не обратил внимание на выпад мальчишки Рамонд. – Сегодня закончишь?

– Господин, если это не очередное ваше испытание, мне уместнее сейчас уйти и не беспокоить вас. Я вернусь к работе, когда прикажете.

– Не волнуйся, она сейчас уйдет. Все равно желание пропало. Занимайся своим делом.

Нет этого мучения не выдержать. Усевшийся напротив на стуле царь действительно вознамерился наблюдать за его работой. Как побороть неловкость, как взять инструмент, когда руки вспотели, в горле пересохло? Налив себе из ближайшего кувшина, мастер поперхнулся содержимым. Вино. Противное и кислое. Что-же за день сегодня такой?!

– Чем тебе лучшее вельское вино не понравилось?

– Кажется, оно перекисло.

– Не может быть, – Рамонд взял кубок из рук Катрииха и отпил глоток, – замечательный вкус. Значит и по части выпить ты не имеешь опыта.

Наконец-то, накинув какое-то подобие парчового халата, царь вышел за дверь смежной комнаты и через несколько минут вывел очень красивую девушку с великолепной фигурой и очаровательной улыбкой.

– Как ты думаешь, она стоила отказа от скучного пиршества в Гаании по случаю рождения наследника их царя?

– Она несомненно прекрасна, – уклончиво ответил мастер. Леила могла легко и с Веленией потягаться по красоте, что уж говорить про пацанку Катюху. В груди что-то мерзко защемило, словно затаившаяся обида и завись решили поселиться в ее неиспорченной открытой душе. Вроде бы раньше Катя мальчикам нравилась, но они просто побаивались ее взрывного характера и прилетающих по любому поводу оплеух, поэтому не пытались ухаживать. Как же это было давно.

– Всего лишь плекласна? – слегка картавя кокетливо повторила девушка, – Обычно я слышу: бесподобна, великолепна, очаловательна. Ты плавда еще слишком юн или слишком слеп, мальчик?

После этих обидных слов Катя мгновенно записала Леилу в личные недруги.

– Как вам будет угодно. Чарующа, неотразима, восхитительна, – продолжил мастер линейку эпитетов, решив, что лучше не связываться с этими взбалмошными придворными девицами, спокойней будет жить.

Ответом был дружный смех царя и его любовницы. Надеясь, что на этом моменте неприятности сегодняшнего дня закончились, Катриих принялся за свое мастерство.

Закончить работу ему не удалось и спустя пять дней. Рамонд буквально «висел над душой» не переставая вмешиваться в сложный процесс затянувшегося ремонта. Юный мастер отчетливо продолжал ощущать себя живой беспомощной игрушкой в руках человека, наделенного безграничной властью. Накануне они просидели за столом далеко за полночь, повторно полностью разбирая капризный механизм. Катрииху по настойчивому требованию повелителя пришлось ночевать в царских покоях. Хорошо, что еще мужчина не оголился полностью, а завалился на постель в нижних шароварах. Разумеется, невольному гостю в такой неоднозначной обстановке едва удалось сомкнуть глаза. Сквозь ресницы она видела мирно поднимающуюся во время вздоха широкую грудную клетку повелителя, слышала бархатистое мягкое похрапывание и все время боялась оказаться разоблаченной. Вероятно, Рамонд испытывает к мастеру безграничное доверие и привязанность, но что будет, если откроется истинный пол Катрииха? Казнят? За те, доверительные беседы, которые они вели во время совместной работы над шкатулкой, за веселые истории, точно не предназначенные для женских ушей, – наверняка. По счастливой случайности корабли, направленные с визитом в Гаанию, вернулись раньше назначенного срока и занятый переговорами с послом Кханом повелитель отпустил мастера отдохнуть к себе.

Глава 8

– Где ты пропадал все эти дни? – взволнованно тормошил Элон друга.

– Был занят по поручению Рамонда. Прости, вырваться совсем не было возможности.

– Понятно, – потянул молодой страж. – А мы тут от скуки мучаемся, пока царь Вельса в отъезде. Веления, рыдает о том, что тоже должна была присутствовать на торжествах в Гаании. Надеюсь с возвращением кораблей сегодня, хоть что-то изменится.

Мастер понял, что известие об отказе царя от визита в соседнее государство не достигло ушей его гостей. Было очень неприятно, что-то утаивать от друга и поддерживать его заблуждения, но и делится чужой тайной было неправильно. Катриих также не стал огорчать друга ложным обвинением того в связи с Веленией. Все равно, это было испытание для его самого.

– Разве ты не был счастлив провести эти дни с царевной?

– Счастлив, наверное, – как-то неуверенно произнес приятель, – Мне кажется Веления меня больше не любит. Она замкнулась в себе и единственный, с кем она приветлива, это местный поставщик тканей и украшений из Ландии, который собирает информацию о возлюбленных Рамонда для будущей царицы цариц. Оказывается, по крайней мере трое живут во дворце, а четвертая недалеко от царских охотничьих угодий.

– Даже не знаю, хорошо это или плохо для тебя. Не найдя любви и внимания от мужа, Веления станет искать его на стороне. Но позволит ли ей это Рамонд? Не окажешься ли ты под угрозой справедливого гнева, обманутого мужа?

– Справедливого? Он же точно не откажется от своих красоток!

– Но ты и не он. Не забывай.

– Ты тоже очарован им?

– Что ты такое говоришь? Да он необычный человек, умный, одаренный и любознательный. Но очень непростой и тяжелый в общении, с постоянно меняющимся настроением. Никогда не знаешь, чего ждать в следующую минуту.

– А что ты такое мастеришь для него? – повернул неприятный ход разговора страж в другое русло.

– Только занимаюсь починкой механических игрушек, другого не доверяют.

– Да, чуть не забыл: тобой интересовалась дочка советника Илги. Хорошенькая малышка… Зайдешь к ним в гости?

– Пока нет времени, – никак не отреагировал на прозрачный намек юный мастер.

Что случилось? Какая разделяющая тень легла между ними? За несколько дней друзья отдалились и пропало то чувство безграничного доверия и непринужденности, которое сопровождало почти с самого первого дня знакомства. Оба скованно обменивались незначительными новостями и произошедшими пустяковыми событиями.

– Ну, наверное, я пойду, – неожиданно заявил Элон и кивнув на прощание повернулся в сторону. Катрииха охватило волнение.

– Элон! – позвал он друга. – Помни, ты – единственный мой друг и кроме тебя у меня никого нет.

Молодой офицер остановился и через мгновение уже трепал мальчишку в своих шутливых объятиях.

– Я думал, ты теперь на стороне Рамонда и будешь против меня.

– Никогда не думай обо мне такого. Я всегда буду верен нашей дружбе, – клятвенно заверил мастер.

Дурачась, они не заметили, как миновали западные ворота дворца и оказались возле торгового причала. Странное мрачное судно привлекло их внимание. Какая-то тяжелая и пугающая энергия исходила от него, несмотря на яркое богатое убранство корабля.

– Похоже это то самое работорговое, про которое говорил поставщик тканей. На таком из Вельса вывозят приговоренных к рабству преступников.

– Судовладелец, похоже, не плохо на них зарабатывает. Посмотри только на сходни. Еще бы золотом их покрыли. Считаю омерзительным зарабатывать на живом товаре.

– Тебе этого и не удостоится. Сам не стань товаром, – противный голос заставил вздрогнуть.

Молодые люди не заметили подошедших сзади двоих, укрытых под капюшонами, похожих на купцов. Злой едкий взгляд первого неотрывно смотрел на Катрииха.

Вовремя не найдя, что ответить, мастер счел благоразумным удалиться, утягивая своего недовольного друга.

– Интересно, за какие такие преступления можно оказаться в руках, нет в лапах этих нелюдей?

– Слышал, что в Вельсе самое жестокое наказание ждет предателей. Не зря царь содержит целый штат шпионов.

– А ты откуда знаешь? – удивился Катриих.

– Нам сразу их старшего представили. Попугал на славу…

– Тощий такой?

– Да. Тоже имел дело с ним?

– Тоже. Только не понимаю, чего Рамонд опасается? У него самая мощная армия.

– Вот за дела своей армии, он и боится поплатиться. Да и завоевания отца его чаще всего сопровождались крайней жестокостью по отношению к побежденным. Кхана прежний царь тоже привез из похода ребенком. История там мутная как вода болотная. По крови Кхан наследник правителя, обитавшего за черной пустошью народа, который попросил защиты у Вельса от разбойных нападений, приходящих из многочисленных ущелий Таяня головорезов от Граннов. Только вот после такой помощи их земли стали зависимы от Вельса, а Кхан – заложником верности ранее свободного от царской власти народа.

– Кхан не выглядит угнетенным.

– Это пока его старший брат правит от имени Рамонда. Случись тому воспротивится, еще не известно, чем вся эта преданность посла обернется. А еще болтают, что старый царь, не успел сообщить сыну, где спрятаны добытые им в боях несметные сокровища. Скончался скоропостижно, пока царевич, раненый в северном походе в горячке валялся.

– Откуда у тебя столько информации? – подивился Катриих.

– Местные стражи вполне себе разговорчивые, за кувшином – другим вина особенно. Они же не государственную тайну выдали, а то что известно во дворце почти каждому.

Вечер обещал завершиться мощной грозой, поднимающийся ветер трепал полы легкой куртки мастера. Набежавшая с моря непривычная прохлада проникала сквозь одежду. Какая-то неведомая сила сопротивлялась расставанию, не давала друзьям разойтись. Продрогшие, они продолжали активно обсуждать все, что удалось узнать или пережить за последние дни, утаивая самую малость. Когда наконец Катя готовилась ко сну, ее озябшие пальцы не слушались и с трудом развязывали шнурки. Зато на душе было приятно и легко. Она убедила себя, что Элив самый замечательный, самый остроумный и самый красивый. А на царя Рамонда, она больше не будет пялиться во все глаза и робеть в его присутствии. Ни за что.

Но наступило утро и все сформированные накануне четкие убеждения не удалось притворить в жизнь даже в мизерной доле. Рамонд был напряжен, задумчив и в этом состоянии, как никогда проявлялось его царское величие и мощь. Залегшая складка меж нахмуренных бровей придавала лицу особое благородство и одухотворенность.

– Скажи мне мастер, должен ли я быть милостив к своим подданным?

– В первую очередь, Вы должны быть справедливы к ним, – Катриих догадался, что речь шла об очередной передаче осужденных в руки работорговцев, о которой все говорили, как об обычной сделке.

– А как бы ты поступил с тем, кто обманом выманил у вдовы последнюю живность и оставил ее с детьми умирать голодной смертью? Или с тем, кто вместо того, чтобы вынести с поля боя раненого товарища, бросил его умирать, еще и обобрав до нитки? Или с той, которая умертвила свое новорожденное дитя?

В отношении последней у мастера сомнений не было – голову бы оторвала, наверное. Но произнести в слух такое не допустимо, и слишком кровожадно. Вдруг царь воспримет ее слова буквально. В конце концов Рамонд ждет поддержки, а не потакания или осуждения. И если все эти люди, действительно совершили то, в чем их обвиняют…

– Если отсутствуют сомнения в их виновности, повелитель должен поступить так, как предписывает закон.

– Я сам был рабом на ладье северных людей из Древгена. Это бесчеловечный путь к скорой смерти.

– Вы были рабом?! –пораженный таким откровением воскликнул юноша.

– Недолго. Попал к ним раненым. Мне вскоре удалось сбежать.

– Но вы же царь!

– Когда-то я им не был. Искал славы, жаждал приключений, ощущений головокружительного триумфа, как все мои многочисленные приятели, пока трон занимал отец. Во мне же течет кровь искателей приключений с севера и горячих голов с юга. Но отрезвление наступило быстро и болезненно, – пояснил Рамонд, имея в виду кончину отца.

– И все же вы не желаете гибели осужденным преступникам?

– Не желаю такой, какой предвижу.

– Там не менее, вы не казните их?

– У нас давно в Великом Вельсе отменены казни. Они бессмысленны и бесполезны. В качестве устрашения, по сути, никогда ни на кого не воздействовали. Люди слишком безумны и в состоянии крайней жадности, злобы или отчаяния верят, что возмездие их не настигнет. А так какая-то польза есть от осужденных.

Катриих поражался такому прогрессивному мышлению у лица, обладающего абсолютной самодержавной властью далеко до зарождения мировых религий.

– Но в первый день как я сошел с корабля, вы мне грозились наказанием, намекая на то, что я могу послужить удобрением для ваших великолепных садов?

– Чем-чем послужишь? – изумился Рамонд. – В Вельсе провинившиеся отбывают наказание, в том числе разнося навоз и помет под деревья. Запах я тебе скажу. И до дворца доносится. А ты что подумал…

Катрииху стало совестно за свое идиотское предположение, и даже совсем не обидно, за откровенный смех, враз развеселившегося собеседника.

– Мне конечно много злодейств приписывали, но ты всех превзошел, – подытожил Рамонд, отсмеявшись.

Царь поднялся с неудобного деревянного кресла и потянулся, расправляя широкие плечи. Лицо его в этот момент стало умиротворенным.

– Ты мне помог освободится от незаслуженного сострадания к преступникам. Положенное им наказание, оказывается, не так ужасно, как те, что витают в головах некоторых.

И подтвердив свою благодарность крепким похлопыванием по спине мастера, Рамонд едва не сбил дыхание юноши.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.