Мы – инопланетяне. Книга 5

Пётр, наблюдая за ними, на мгновение забыл о своих мыслях. Взгляд невольно остановился на этой паре, но его мысли всё равно оставались далеки от романтики.

– Ты что-нибудь понимаешь? – неожиданно спросила Верочка, не отрывая взгляда от танцующей пары. Её голос был полон скрытого напряжения.

– Ты о чём? – Пётр пытался отвлечься от своих мыслей, но Верочка не позволила ему уйти от разговора.

– Понимаешь, что между ними происходит? – её голос прозвучал холодно, и Пётр почувствовал, как у него внутри что-то сжалось.

Он взглянул на Медми и Амазонку ещё раз, но не заметил ничего необычного.

– Да ничего, просто танцуют. Она киборг, он человек. Ничего быть не может… – Пётр попытался говорить уверенно, но в глубине души чувствовал, что Верочка может быть права.

Верочка прищурилась, её взгляд был пронизывающим, а голос – ещё холоднее:

– Дай бог, чтобы ты оказался прав. Иначе не сносить ему головы. Адлат её просто оторвёт… Она девушка ревнивая.

– Не мог предположить, что Арест такой ловелас…

– Не завидую я ему, если это серьёзно. Его ждёт разборка с Адлат.

Эти слова заставили Петра почувствовать, как по его спине пробежал холодок. Они прозвучали как предостережение, как угроза. Он пытался убедить себя, что Верочка преувеличивает, но в её тоне слышалась уверенность, которая настораживала.

– Да ладно тебе, – попытался отмахнуться Пётр, хотя внутри продолжало тлеть беспокойство. – Пойдём, займёмся делами. Попробую провести предварительные переговоры с руководителями ведущих стран.

Верочка кивнула, хотя её глаза всё ещё оставались прикованными к танцующей паре.

На самом деле она оказалась права – дыма без огня не бывает, она правильно определила поведенческую модель Ареста.

Амазонка с самого своего создания притягивала Ареста. Её идеальные пропорции, грациозные движения и удивительно острый ум всегда вызывали в нём восхищение. Её манера поведения, лишённая излишней эмоциональности, но при этом полная скрытой интеллигентности и логики, внушала ему уважение и трепет. Он восхищался ею на расстоянии, однако, когда Адлат уехала, перед ним открылась возможность углубить их общение, понять, что скрывается за этой совершенной внешностью искусственного интеллекта. Это внезапное ощущение свободы и потенциальной близости подтолкнуло его сделать шаг – и он пригласил Амазонку на танец.

Танец оказался не просто движением тел, но и своеобразным диалогом, в котором каждое движение открывало новые грани их взаимодействия. Медми внимательно следил за каждым её движением, поражаясь тому, как плавно и точно она повторяла его жесты. Амазонка была создана с таким уровнем грации, что её движения казались почти естественными, даже более чем человеческими. В какой-то момент Арест, не сдержавшись, восхищённо произнёс:

– Амазонка, я поражён! Где ты научилась так танцевать?

Она посмотрела на него своим спокойным, слегка задумчивым взглядом и ответила с лёгкой улыбкой:

– Ну что вы, Арест Юрьевич, мне далеко до вас. Но я стремлюсь к совершенству.

Они синхронно двигались по залу, и Медми, ловя взгляд Петра и Верочки, тихо добавил:

– Посмотри, как на нас смотрят Пётр и Верочка.

– Как? – отозвалась Амазонка с игривым любопытством.

– С любопытством и интересом, – задумчиво ответил он.

– Потому что я киборг? – предположила она, внимательно всматриваясь в его лицо.

Медми улыбнулся и посмотрел на неё по-другому, с новым осознанием:

– Возможно, потому что мы танцуем прекрасно… Или ещё потому, что ты выглядишь как красивая девушка. Твоя кожа тёплая, как у человека. Ты выглядишь совершенно как человек…

Амазонка чуть наклонила голову, её взгляд стал более глубоким, и она неожиданно ответила:

– Ты прав, ИК создал меня как совершенную девушку с полными биологическими признаками.

Эти её слова ошеломили Ареста. Он растерянно замолчал, не зная, как продолжить разговор. Он краем глаза заметил, как Пётр и Верочка, обменявшись взглядами, тихо вышли из комнаты, оставив его наедине с Амазонкой. Внутри него разгорелся конфликт: Адлат, его любовь, была далеко, но перед ним стояла Амазонка, и он уже не мог игнорировать свои чувства к ней.

– Тебя не зря назвали Амазонкой, ты очень красивая, – пробормотал он, пытаясь снова найти нить разговора.

Амазонка задумчиво кивнула:

– Очень занятно. А почему Адлат так назвали? – её вопрос был прямым, но вскрыл скрытые глубины его сердца.

Арест задумался. Имя Адлат всегда вызывало у него чувства уважения и трепета. Её мужественность и непоколебимая воля всегда оставались для него опорой и вдохновением.

– Имя Адлат означает справедливость, закон и порядок, – спокойно ответил он.

Амазонка посмотрела ему в глаза и, немного поколебавшись, задала ещё более сложный вопрос:

– Ты её любишь?

В этот момент у Ареста будто остановилось время. Его сердце забилось быстрее, но он собрался и тихо, но уверенно, произнёс:

– Конечно, я её люблю.

Однако этот ответ не удовлетворил Амазонку. Она продолжила с той же спокойной настойчивостью:

– А меня ты любишь?

Арест почувствовал, как его дыхание участилось. Этот вопрос поставил его в тупик. Он пытался найти правильные слова, чтобы выразить свою внутреннюю борьбу. В его душе бурлили смешанные чувства: с одной стороны – привязанность и уважение к Адлат, с другой – восхищение и необъяснимая тяга к Амазонке. Он решил уклониться от прямого ответа, но так, чтобы не обидеть её:

– Ты мне очень нравишься, – начал он, стараясь говорить как можно мягче, – но любовь – это такое сложное чувство, которое невозможно сразу определить. Есть страсть, а есть любовь, и одно без другого редко бывает. Хотя… я, наверное, не прав. Любовь может быть без страсти, она тогда называется платонической. Это когда исключается физический контакт.

Амазонка спокойно слушала его рассуждения, и, когда он закончил, ответила с математической точностью:

– Если следовать вашей теории, Арест Юрьевич, то мы находимся в платонических отношениях. Мы не вступаем в физическую связь.

Медми улыбнулся, но понял, что всё не так просто.

– Нет, Амазонка, всё гораздо сложнее. Есть служебные отношения, есть дружба, есть семья, а есть… любовь, – он замолчал, осознавая, что не знает, как точно выразить свои чувства.

Амазонка на мгновение задумалась, а затем произнесла тихо, но с твёрдостью:

– Допустим. Сейчас Адлат далеко, она не с нами. Ты сможешь полюбить меня?

Этот вопрос поразил Ареста до глубины души. Он не мог больше уклоняться, не мог бежать от реальности. Внезапно, будто прыгая в ледяную воду, он выдохнул:

– Я постараюсь.

Эти слова прозвучали не как обещание, а как искреннее признание в том, что он сам ещё не знал, куда его могут привести чувства к этой необычной, но удивительной женщине-киборгу.

***

Верочка шла, размышляя о Медми. Танец с Амазонкой её удивил, но она вернулась в реальность: сейчас нужно думать о переговорах.

– Почему не провести переговоры со всеми руководителями стран? – спросила она, приподняв бровь. В её голосе слышался вызов, как будто она хотела проверить его логику.

– Какой смысл вести переговоры с вождём племени, если он на планете ничего не решает? – Пётр говорил с уверенной интонацией, словно разъясняя очевидное. – Решают двадцать государств. А если конкретнее, то и того меньше – в пределах пяти-десяти стран, во главе которых стоят президенты… В общем, с ними и надо разговаривать.

Когда вошли в зал, рабочая атмосфера встретила их гулом голосов операторов и мерцающими экранами. На каждом мониторе отображались данные: графики, схемы, сигналы с кораблей и баз, разбросанных по всей Солнечной системе. Каждый оператор сосредоточен и полностью погружён в свою задачу. В центре управления всегда царил порядок, и даже в моменты самого высокого напряжения здесь сохранялась строгость и дисциплина.

При появлении Петра операторы немедленно поднялись, отдавая дань уважения своему главнокомандующему. Их взгляды полны уважения, но и ожидания – каждый знал, что Пётр всегда приносит с собой важные решения или новые задачи. Но сегодня, несмотря на привычную обстановку, что-то в нём было иным.

Старшая смены, Мария Семёнова Руднева, сделала шаг вперёд и чётко отрапортовала:

– Главнокомандующий, за время работы смены значимых происшествий не произошло. Ситуация стабильная.

Пётр кивнул, принимая доклад. Его чёрные латы, сверкавшие в свете мониторов, делали его внушительной фигурой среди остальных. Но, хоть его внешний вид оставался таким же властным и непоколебимым, внутри он был охвачен мыслями, которые не давали ему покоя. Его сознание блуждало в поисках того, что он не мог назвать словами. Словно где-то в глубинах его разума притаилась угроза, которую он не мог разглядеть, но уже ощущал.

– Хорошо, продолжайте работу, – отозвался Пётр, его голос был твёрдым, но в нём чувствовалась какая-то отстранённость.

Когда Руднева вернулась к своим обязанностям, Пётр на мгновение замер, его взгляд устремился на бесконечные строки данных на экранах, но он не видел их. Его мысли возвращались к танцу Медми и Амазонки. Это странное взаимодействие, это новое развитие событий заставило его задуматься: возможно, что-то изменилось. Что-то большее, чем просто командная работа. И это что-то не давало ему покоя.

Он отвёл взгляд от экранов и тихо позвал:

– Верочка…

В его голосе прозвучала едва уловимая грусть. Он знал, что его тревога не была напрасной. Каждый день приближал их к решающему моменту, к которому они готовились, но которого всё ещё боялись. В этом мире, в котором они жили, не было места для сомнений или полумер. Он чувствовал, что время, когда они смогут вздохнуть с облегчением, ещё не настало. Угроза, которую он не мог назвать, подбиралась ближе.

– В этом мире нет места для полумер, – сказал Пётр, его голос слегка дрогнул, но он продолжил, собрав всю свою силу воли. – Мы должны сделать всё возможное, чтобы защитить то, что нам дорого.

Верочка стояла рядом, наблюдая за его реакцией. Она знала Петра лучше всех – знала его стремления и постоянные сомнения. Её взгляд смягчился, в нём появилась нотка сочувствия, но это не убавило её решимости.

– Я с тобой, Пётр, – сказала она мягко, но уверенно. – И ты знаешь, что мы справимся.

Её голос обладал той самой силой, которой она всегда наполняла его в моменты сомнений. Пётр почувствовал эту волну поддержки. Верочка всегда была его опорой, той, кто помогал ему стоять прямо, даже когда весь мир вокруг казался готовым рухнуть. Она никогда не сомневалась в их миссии, и это помогало и ему держаться.

Он снова посмотрел на экраны, и на этот раз его взгляд стал более сосредоточенным. Всё вокруг должно быть под контролем, ведь у них не было права на ошибку.

Глава 3

Пётр тяжело вздохнул, чувствуя, как напряжение не отпускает, словно цепкие пальцы страха тянулись к сердцу, сжимая его. Мысли метались, каждая из них цеплялась за сомнения, как за якорь. Никогда прежде он не чувствовал себя настолько уязвимым. Да, он был археологом – человеком науки, который привык сталкиваться с загадками прошлого, а не с лидерами великих держав. Его вторая роль, капитана корабля Иджи, давала ему уверенность в космических боях и стратегиях, но сейчас он стоял на пороге совершенно нового испытания. Руководители стран, которых он видел только на экранах телевизоров, чьи решения меняли ход истории, будут говорить с ним. Ответственность, которая ложилась на плечи, казалась невыносимой.

Каждое мгновение, каждая секунда отсчитывали время до момента, который мог стать поворотным для всего человечества. Страх подкрадывался, как тень, шепча на ухо о возможных неудачах, о последствиях, если он не справится. Время будто замедлилось, когда он повернулся к Верочке.

Она стояла рядом – спокойная, как всегда, её лицо оставалось неподвижным, но глаза говорили о многом. Пётр знал, что она всегда готова поддержать его, всегда верит в него, но даже в её глазах он заметил едва уловимую тень тревоги. Может быть, потому что она тоже понимала: этот момент не просто важен, он изменит всё.

– Ну что, дорогая, начнём? – произнёс он, стараясь сделать свой голос твёрже, чем он чувствовал себя внутри. Но даже он сам заметил, как его интонации дрогнули. – Пойдём, к моему терминалу, он изолирован от остальной части центра, – продолжил он, пытаясь сохранить видимость уверенности.

Верочка кивнула, её спокойствие придавало сил. Но несмотря на её уверенность, Пётр уловил тонкую нотку тревоги, которая пряталась глубоко в её взгляде. Она знала, что её задача – не отвлекать его от этих мыслей, а быть рядом – поддерживать его, когда он колебался, и помогать, когда он споткнётся.

Они молча двинулись по длинному коридору. Их шаги отдавались гулким эхом, словно и само пространство пыталось унять их внутреннюю тревогу. Пётр не говорил, да и Верочка молчала. Оба погрузились в собственные мысли, готовясь к предстоящему испытанию. Казалось, что сам путь до терминала был метафорой того, как далеко они уже зашли и как ещё больше предстоит пройти.

Когда они вошли в терминал, небольшой, освещённый тусклым светом от панелей управления и мерцающих экранов, тишина окружала их, лишь слабое жужжание техники напоминало о том, что мир вокруг продолжает существовать. Однако для Петра в этот момент всё остальное перестало иметь значение. Вся его жизнь сейчас сводилась к тому, что должно произойти в этой комнате.

Он остался стоять. Его чёрные латы, блестящие в приглушённом свете, делали его внушительной фигурой, как тёмный рыцарь перед последним боем. Но несмотря на этот внушительный вид, внутри него бушевала буря сомнений и страхов. Его лицо казалось холодным и сосредоточенным, но сердце билось быстрее, чем когда-либо.

Верочка тихо подошла к нему, она чувствовала, как напряжение овладевает Петром, и знала, что он нуждается в её поддержке. Её прикосновение было тёплым, когда она положила руку ему на плечо. Её глаза, полные понимания, встретились с его взглядом.

– Пётр, ты справишься, – её голос был тихим, но в нём звучала твёрдая уверенность. – Мы прошли весь этот путь не для того, чтобы остановиться здесь. Ты готов. Мы готовы.

Её слова проникли прямо в его душу, как луч света, пробивающийся сквозь тёмные облака. Он почувствовал, как его страхи начинают немного отступать. Её вера в него всегда давала ему силу.

– Спасибо, Верочка, – ответил он, его голос слегка дрогнул, но в нём уже слышалась решимость. – Я не знаю, как бы справился без тебя.

Она улыбнулась, её улыбка была мягкой, но в то же время твёрдой, как её убеждённость.

– Мы справимся, Пётр. Мы вместе, и это главное.

Он глубоко вдохнул, чувствуя, как напряжение постепенно уступает место решимости. Он подошёл к панели управления и на мгновение замер, его пальцы зависли над сенсорами. Внутри происходила борьба – между страхом и желанием сделать правильный шаг, между его старой сущностью учёного и новой ролью командующего, которую он принял.

Наконец Пётр собрался с духом и активировал систему связи. Экраны ожили, мягкий свет залил комнату, создавая иллюзию спокойствия, но внутри у Петра продолжался шторм. Он чувствовал, как напряжение затопило каждую клетку его тела, но не мог позволить себе показать это. В его мире слабость была непозволительной роскошью. Верочка оставалась рядом – её молчаливое присутствие, как якорь, удерживало его на поверхности, не давая погрузиться в бездну тревог и сомнений. Её взгляд следил за каждым его движением, как будто одним своим вниманием она готова была поддерживать его, если что-то пойдёт не так.

Пётр почувствовал, как лёгкое дрожание охватило его пальцы, и быстро сжал руку в кулак, стараясь подавить это ощущение. Он глубоко вдохнул и подумал:

«Теперь не время для слабостей. Я должен быть сильным – не ради себя, а ради тех, кто верит в меня».

– Почему не садишься? – вдруг спросила Верочка, нарушив тишину. Её голос был тихим, но в нём звучала забота, которая сразу же успокоила его, как будто она напомнила ему, что он не один. Пётр медленно повернулся к ней.

– Пусть видят меня в полный рост. Так эффектнее, – ответил он с лёгкой улыбкой, стараясь придать своему голосу уверенности.

Верочка кивнула, её глаза задержались на нём чуть дольше, чем обычно, как будто она оценила его внутреннее состояние. Она видела, как он пытается казаться сильным, и знала, что сейчас её задача – помочь ему справиться, дать ему ту поддержку, которая станет для него опорой.

– В принципе, да… – согласилась она, бросив на него быстрый, но проницательный взгляд. Внутри неё всё ещё шла борьба: она искала правильные слова, чтобы успокоить его, дать ему почувствовать, что всё под контролем, хотя она и сама понимала, что этот момент может стать решающим. – С кого начнём? – её голос прозвучал бодро, но в нём было больше беспокойства, чем она хотела показать.

– Давай с самой сильной страны на данный момент… – сказал Пётр, его голос прозвучал твёрдо, но в глубине была скрытая нервозность. Он не мог себе позволить ошибиться. Его глаза сверкнули решимостью, как будто он пытался убедить себя, что это правильный шаг.

– Штаты? – уточнила Верочка, хотя ответ очевиден. Она сделала это, чтобы помочь ему сфокусироваться. Её голос стал твёрже, как будто она пыталась передать ему свою уверенность.

– Они, – коротко подтвердил Пётр, его голос прозвучал почти отрешённо, как будто он готовился к неизбежному. Этот разговор будет для него испытанием, но он понимал, что другого пути нет.

– С кем будешь говорить? – Верочка слегка прищурила глаза, её взгляд стал сосредоточенным.

– С президентом, конечно, – уверенно ответил Пётр, но в его голосе мелькнула едва уловимая нотка сомнения. Это был момент, когда он не может позволить себе колебаний.

Она подошла к нему ближе, её взгляд стал мягче, но полон решимости.

– Ты справишься, Пётр, – произнесла она, её голос был полон уверенности, которую она хотела передать ему. – Этот момент – важный, ты готов. Я знаю, что ты сделаешь всё правильно.

Её слова прозвучали тихо, но твёрдо. Пётр посмотрел на неё, его взгляд встретился с её глазами, полными поддержки и веры.

– Спасибо, Верочка, – тихо произнёс он, и в его голосе теперь звучала настоящая благодарность.

Верочка быстро активировала пульт, её пальцы летали над клавишами с такой точностью и решимостью, что казалось, будто она была сама частью системы. Она отдала короткий приказ одному из операторов на линии, и тот мгновенно начал устанавливать соединение. Пётр стоял рядом, его сердце билось сильнее, чем когда-либо прежде. Он чувствовал, как в груди нарастает давление, как каждый удар сердца отдаётся эхом в его ушах.

Взгляд его устремился на мерцающий экран, где постепенно начала разворачиваться голограмма овального кабинета Белого дома. Президент США сидел за своим столом, окружённый советниками, их лица казались погружёнными в очередное обсуждение, но внезапно что-то изменилось. Время как будто замерло, когда перед ними материализовалась голограмма Петра – внушительная фигура в чёрных латах, возвышающаяся прямо перед президентом.

Пётр сам не ожидал такого эффекта. Его броня, сверкающая в тусклом свете кабинета, делала его фигурой, больше похожей на мифическое существо, чем на человека. Но сейчас это было частью его стратегии – показать свою силу, уверенность и могущество, даже если внутри него бурлили страхи и сомнения. Президент и все присутствующие в кабинете замерли в немом шоке, их лица выражали смесь удивления и страха. Никто не ожидал увидеть нечто столь неожиданное и в то же время угрожающее. Сцена напоминала сюжет фантастического фильма, но это была реальность, более странная и пугающая, чем любой вымысел.

Тишина заполнила пространство, словно весь воздух был высосан из комнаты. Напряжение становилось ощутимым физически. Совещание, которое ещё минуту назад шло своим чередом, мгновенно остановилось. Все взоры оказались прикованы к голограмме Петра, который, стоя перед ними, казался воплощением силы и власти.

Президент, осознавая, что он оказался в центре невообразимой ситуации, с трудом сохранял самообладание. Его руки слегка задрожали, но он быстро собрался, пытаясь не показать своего волнения. Он оглядел своих советников, их лица бледны, глаза расширены от ужаса и недоумения.

Президент медленно повернулся к голограмме Петра, и его взгляд, настороженный и растерянный, полон внутренней борьбы. Он пытался понять, что происходит. Кто это? Что это? Его мир, в котором он контролировал всё – каждый шаг, каждое слово своих советников, каждое решение – внезапно начал рушиться. Это была не просто неожиданность, это была угроза, которая зарождалась перед его глазами. Угроза, которую он не мог ни предвидеть, ни контролировать.

Он стиснул челюсти, его руки на мгновение задрожали от ярости, но быстро взял себя в руки. Посмотрел на своих советников, которые так же ошеломлены. Они смотрели на него с надеждой, что вот он разберётся и разрулит нестандартную ситуацию.

– Что это такое? Уберите, вздумали мне тут «Звёздные войны» демонстрировать? – голос президента звучал резко, почти истерично. Он старался вернуть контроль над ситуацией, хотя внутри него начало зарождаться чувство полной беспомощности.

Голограмма Петра, возвышающаяся перед ним в своём чёрном доспехе, оставалась неподвижной. Его фигура казалась холодной и безэмоциональной, но вместе с тем она источала нечто большее – неоспоримую силу, которая превосходила всё, что когда-либо видел президент. Эта сила пронизывала пространство, словно невидимая энергия, которую нельзя было ни контролировать, ни подавить.

Пётр заговорил холодным и бесстрастным голосом, таким же, как его внешний вид:

– Добрый день, господин президент. Убрать не получится. Позвольте представиться: Литон, главнокомандующий флотом цивилизации Иджи.

Слова Петра эхом разнеслись по овальному кабинету, и их вес ощущался в каждой клетке тела президента. Он нахмурился, и гнев начал подниматься из глубин его души. Это был не просто гнев – это было осознание того, что контроль ускользает из его рук. Гнев на то, что кто-то, неизвестный ему, вторгся в его мир, нарушив привычный порядок вещей. Он привык к власти, привык диктовать условия, а теперь перед ним стоял кто-то, кто, похоже, пришёл, чтобы навязать свои собственные правила.

– Какой главнокомандующий? Кто разрешил? Уберите это сейчас же! – потребовал президент, его голос стал резким, почти визжащим. Он оглядел своих специалистов, ожидая, что кто-то из них найдёт решение, но в их глазах отражалась тревога. Они отчаянно пытались устранить это «нарушение», их руки лихорадочно скользили по клавиатурам, но всё тщетно. Лица специалистов становились всё более напряжёнными, когда они осознали, что ничего не могут сделать.

Пётр смотрел на президента сквозь зеркальный щиток тактического шлема, его взгляд как ледяное зеркало, в котором отражалась уверенность в своём превосходстве.

– Я же предупреждал, – продолжал он, его голос оставался спокойным, но в нём слышалась стальная уверенность, как у человека, который знает, что он полностью контролирует ситуацию. – Итак, вы готовы выслушать меня?

Президент, до конца не веря в то, что происходит, попытался взять себя в руки. Его руки всё ещё дрожали, и он почувствовал, как напряжение нарастает в груди. Он не привык к такому – его всегда окружала власть и контроль, но сейчас он был вынужден столкнуться с чем-то, что разрушало его привычный мир. В его голове роились вопросы: «Что это? Кто это? Почему я ничего не могу сделать?»

– Говори, кто ты на самом деле? – наконец проговорил он, его голос был натянутым, как струна, которая вот-вот порвётся. Президент пытался сохранить хладнокровие, но страх уже начал просачиваться в его голос, выдавая внутреннюю панику. Ему казалось, что мир, который он знал, рушится.

– Повторяться не буду, – ответил Пётр твёрдым, как гранит, голосом. – Как я уже сказал, мы на Земле. То, что вы наблюдаете в последнее время, – это наши корабли и наша инфраструктура. И, да, она значительно превосходит вашу по уровню технологий. Я мог бы с вами не разговаривать, но, учитывая, что вы – одно из самых сильных государств планеты, решил провести эту встречу.

Каждое слово Петра било по нервам президента, словно молот по наковальне. Его сердце начало бешено колотиться, как у загнанного зверя, который понимает, что его загнали в угол. Он чувствовал, что теряет контроль, что реальность уходит у него из-под ног, но он не мог позволить себе этого показать.

– Что вам нужно? И кто вы на самом деле? – спросил президент, его голос стал более осторожным, как у человека, который пытается понять, с кем имеет дело. Он понимал, что перед ним стоит нечто, что может угрожать всему, что он знает.

– Я уже представился, – снова ответил Пётр, его голос был твёрдым, словно сталь. – Что касается второго вопроса, мне действительно кое-что нужно.