Фрунзе. Том 3. Польская партия

– Вот и хорошо. Пускай из них делают столько бронеавтомобилей, сколько успеют. И нужно ускорить зенитную САУ на их основе. Тоже очень полезный вариант. Его бы я в БТГ по возможности направил.

– Слушаюсь, – произнес Триандафиллов, делая пометки у себя в блокноте.

– Что с лояльными территориальными частями?

– Здесь все интересно… – начал вещать Каменев с куда бо́льшим энтузиазмом.

Он не был сторонником идеи частей постоянной готовности. И считал, что СССР нужна большая призывная армия. Так что охотнее уделял время именно всем этим учебным и территориальным формированиям. Да еще и лоббировал создание хотя бы полков старого образца, а лучше дивизий. Ну это когда у части есть ядро командного состава, все остальное же меняется в рамках текучки. Младший и средний начальствующий состав проходит обязательную службу после училищ или курсов после высшего образования, а нижние чины – это призывники.

И надо сказать – давил он вполне успешно. Настолько, что Фрунзе подписал приказ о создании трех таких дивизий с 1 июня. На базе территориальных частей. Но при условии, что корпуса постоянной готовности и БТГ будут развернуты как надо. А то знает он, как любят иной раз манкировать своими обязанности увлеченные люди…

С территориальными частями все было ожидаемо. Низкая или очень низкая выучка. Слабое оснащение и вооружение.

Все было по старинке.

Ну почти.

Потому что дешевый самозарядный карабин поступал в них в достаточном количестве. Позволив к началу 1928 года изъять на мобилизационные склады все трехлинейки и прочее.

Пулеметы тоже туда поступали нормальные.

А вот артиллерия… тут да, тут все было плохо. Новых систем на их долю не хватало[14]. И приходилось применять старые орудия. Те же трехдюймовки. Заодно потихоньку сжигались запасы накопленных для них боеприпасов.

Но даже для такого добра не хватало персонала, способного с ним управляться. Отдельные артиллерийские учебно-территориальные полки были созданы только под Ленинградом, в Средней Азии и на Дальнем Востоке. И все. Еще хотелось как-то усилить Кавказ. Но на него уже сил не оставалось, и там приходилось ограничиваться лишь легкими вооружениями…

– Артур Христианович, – обратился Фрунзе к Артузову, – а что у поляков происходит? Удалось уточнить численность их полевой армии?

– 273 тысяч 241 солдат и офицер, – рапортовал тот. – На первое января сего года численность была такая. Они сведены в оперативное управление четырех армий: 1-й, 2-й, 3-й и резервной.

– Откуда же такая точность?

– От французов, – улыбнулся Артузов. – Мы задействовали наши связи в эмигрантской среде и сумели получить копию отчета, переданного поляками французам. Вряд ли они там сильно грешили против истины. Это не в их интересах в текущей ситуации.

– А мобилизационный резерв?

– Здесь ясности меньше. Они утверждают, что 1,5 миллиона. Но товарищи считают это абсурдом.

– Почему?

– Население Польши сейчас, – произнес Шапошников, – около тридцати миллионов. Полтора миллиона – это пять процентов населения. В теории возможно мобилизовать и больше, но на практике – это очень много. Дело в том, что Польша сильно пострадала от Империалистической войны. Точной статистики у нас нет. Мы отталкивались в оценке от косвенных сведений – от послевоенного прироста, которые составил три-четыре миллиона человек за восемь лет. Что позволило оценить количество мужчин репродуктивного возраста. Приблизительно.

– Мы немного сгладили оценку, – добавил Триандафиллов. – Где-то больше, где-то меньше рождается, у кого-то вообще детей нет. Кроме того, возвратилась часть эмигрантов. Сравнив эти данные с довоенной царской статистикой, мы пришли к выводу, что Польша реально в состоянии мобилизовать от одного до двух процентов населения.

– Сохранив хоть какие-то тылы, – подытожил Шапошников. – И скорее один процент, нежели два, то есть их реальный мобилизационный потенциал около трехсот, максимум шестисот тысяч.

– Разумно, – кивнул Фрунзе, принимая доводы.

– Это очень много, – вклинился Каменев. – И я предлагаю начать под любыми предлогами формировать дивизии. Обычные стрелковые дивизии. Например, для защиты Кавказа, Средней Азии или Дальнего Востока.

– Вы хотите, чтобы поляки не напали?

– Но их вдвое больше!

– А мы в несколько раз лучше вооружены, чем они. Любая наша пехотная рота имеет огневую мощь, сравнимую у них с батальоном, а то и больше.

– Может быть, начать плановые сборы резервистов? – не унимался Сергей Сергеевич.

– На переподготовку?

– Именно. Это, считай, скрытая мобилизация.

Михаил Васильевич задумался.

– Хорошо. Давайте с 1 апреля ее и начнем. Трехмесячные учебные сборы резервистов. С Украины. Вывозите только их вглубь Союза. Например, в лагеря Поволжья или еще куда. Подумайте над этим.

– А они поедут? – усмехнулся Артузов.

– До тех пор, пока компартия УССР не решилась на отделение, у них оснований отказывать не имеется. Например, у нас есть серьезные проблемы в Средней Азии и на Дальнем Востоке. Хунхузы ведь и басмачи все еще представляют угрозу. Да и Амануллы хан просит помощи в Афганистане. Вот, кстати, Сергей Сергеевич, в Среднюю Азию их и вывозите. Там переводите их со сборов на полноценную мобилизацию и формируйте части. Полки да батальоны для начала. С перспективой в 1929 году пошалить.

– Горнострелковые? Там ведь одни сплошные горы.

– Вообще отлично! Именно их. Там как раз потребуется много общей подготовки. И оружие им долго выдавать в руки будет не нужно.

– Будет много уклонистов, – заметил Шапошников.

– Это не так важно. Главное, чтобы ребят эти авантюристы в качестве пушечного мяса не решили использовать. Вытащим хотя бы сто тысяч – уже отлично. Ладно. С этим решили. Что там у поляков по оружию?

– Его везут. Много. Разного. Через Данциг, – сразу как-то помрачнел Артузов. – Оценить не представляется возможным. Агентурной сети у нас там нет. Во всяком случае, серьезной, достаточной для получения оперативных сведений. Да и бардак. Скорее всего, правительство Польши само не знает, сколько у них чего есть сейчас.

– Румыния будет участвовать?

– Вряд ли. Ради чего? Защищать независимость УССР им не с руки. Какие-то интересы у них есть только в южной Бессарабии. В частности, они не отказались бы забрать Одессу. Но кто ж им даст? Англичане и французы, насколько я знаю, резко против. В остальном им незачем сражаться. Цели нет.

– А если она появится?

– Тысяч сто они выставят. Плюс по мобилизации еще столько, край – двести. Не по людям. По оружию, которого тупо нет. Но подготовка у них никакая. Да и их никто не планирует использовать – поставок вооружения нет. И быстро его не завести.

– Ясно. А наши «прибалтийские тигры»?

– Примерно три корпуса на всех. После мобилизации. Да, у них есть определенные территориальные интересы, но незначительные. И в войну они вступят только в том случае, если увидят, что мы проигрываем. Финляндия – аналогично. Финны очень мотивированы и заряжены национализмом, но их всего три миллиона. Даже если мобилизовать шесть процентов, то есть хватать всех подряд подходящего возраста, то сто восемьдесят тысяч. Но оружия хватит едва на две-три дивизии. Да и указанная численность мобилизационного резерва носит теоретический характер – подготовленного резерва у них, по сути, нет. Во всяком случае, пока.

– С Маннергеймом удалось переговорить?

– Да. И он решительно против войны. Опасается повторения приснопамятной Парагвайской войны[15] в случае серьезного конфликта с нами. Хотя горячие головы в Хельсинки имеются, жаждущие отрезать у нас всю Карелию и Кольский полуостров. Однако единства в финском обществе нет. И, как я уже сказал, в войну они полезут, только если увидят – мы ее проигрываем. Причем явно и решительно. Чтобы отхватить свой кусок пирога. Как и эти, как вы говорите, «прибалтийские тигры».

– Насколько вероятно, что в войну вступят англичане или французы?

– Сложно сказать. Их общество к войне не готово. Оно все еще очень уставшее от Империалистической мясорубки. В народе превалируют сильные пацифистские настроения.

– Но, если впишутся, нам конец?

– Именно так, – кивнул Каменев. – Их флот легко размажет нас на Балтике. Походя. Не заметив нашего сопротивления. После чего перебросят дивизий пятьдесят. И все. Нам их останавливать нечем. Тем более что десант они высадят либо в Прибалтике, либо в Финляндии. И довольно быстро отрежут, а возможно и возьмут, Ленинград. А там наши основные военные производства.

– И мы окажемся в ситуации белогвардейцев, – мрачно заметил Михаил Васильевич, – за тем исключением, что нас никто оружием с боеприпасами поддерживать не станет.

– Да.

– К счастью, ни англичане, ни французы не рвутся в бой, – встрял Артузов. – Я почти уверен, что, даже если мы начнем топить их корабли, не факт, что они решатся объявить нам войну. Хотя я не рекомендовал бы так поступать. Мины поставить у берегов поляков можно. А вот открывать огонь и топить их транспорты или охранение открыто – нет. Рискованно. Могут и психануть.

– А США с Японией что?

– Тут все хорошо. США спит и видит, как занять Владивосток. И через него осваивать наш Дальний Восток с Сибирью. У японцев аналогичные интересы. Они друг друга сдерживают. Собственно, и не смогли развернуться в годы Гражданской из-за этого. Я почти уверен – они будут сидеть тихо. И проблемы нам если и создадут, то китайцы. Но с ними у нас относительно нормальные отношения. Мы вывели инструкторов, перестали поддерживать компартию Китая, и оснований бодаться с нами у них нет. Хотя англичане могут это простимулировать, и тут никаких гарантий.

– М-да… – подвел итог Фрунзе. – Не так все плохо.

– Мы ведем опасную игру Михаил Васильевич, – возразил Каменев.

– Кто не рискует, тот не пьет… хм… питательный раствор через трубочку в реанимации.

Слащев нервно хохотнул, а Каменев поморщился.

– Не смешно.

– У нас огневая мощь превосходит их в несколько раз.

– Мы не знаем этого доподлинно, – заметил Артузов. – Англичане и французы поставляют им много оружия.

– И они уже изменили штатное расписание частей и подразделений?

– Насколько я знаю, нет.

– Значит, они укомплектованы как Российская Императорская армия конца Империалистической войны. С поправкой на ветер. Французы и англичане им бы подсобили, но у них и у самих эти штатные расписания довольно архаичные. Так что эти вооружения скорее идут на мобилизационные склады.

– Танков много.

– Рено?

– И «Ромбы».

– Ну и ладно, – махнул он рукой. – Они же картонные. Зря, что ли, мы патроны с бронебойными пулями изготавливаем?

Основным противотанковым средством РККА являлась 13-мм крупнокалиберная винтовка, пробивавшая со ста метров около 22 мм брони[16]. Не бог весть что, но этого за глаза хватало для поражения любых серийных танков тех лет.

Им в поддержку шли 13-мм пулеметы и 76-мм легкие гаубицы, способные неприятно покарать практически любую бронетехнику неприятеля. Фугас массой в 6,5 кг для 8–12-мм брони был во многом ультимативным «подарком». И где не хватало энергии самого снаряда, аукнется полтора килограмма взрывчатки. Для клепаных корпусов из тонких броневых пластин такого хватало с запасом.

Ну и наконец, был налажен выпуск 7,92-мм бронебойных пуль для ручных пулеметов. Ту самую немецкую пулю «К», которая в годы Первой мировой войны вполне уверенно пробивала около 10–12-мм брони на небольших дистанциях.

Так что Фрунзе был спокоен.

Противотанковых средств в войсках хватало. И максимум, что с бойцами могло случиться, – это паника и танкобоязнь. Но тут уж ничего не попишешь. Во всяком случае, сейчас. Ввести в каждую дивизию, а лучше полк, маленький отряд САУ для огневой и моральной поддержки он пока не мог. Даже в войсках постоянной готовности. Да и, наверное, никто не смог бы. И придется играть эту партию с тем, что есть…

Глава 7

1928 год, март, 13. Московская область

Автомобиль Михаила Васильевича остановился на обочине. Равно как и остальной кортеж. Пропуская идущую навстречу колонну велосипедистов.

Не спортсменов.

И даже не дачников.

Это продвигался легкий батальон на учениях. Снег еще толком не сошел, и земля не успела раскиснуть. Так что пользовались моментом, чтобы лишний раз потренировать бойцов в условиях, максимально приближенных к боевым.

Фрунзе не выходил из машины, как и его люди. Просто смотрел в окно, наблюдая за пыхтящими бойцами, упорно крутящими педали тяжелых армейских велосипедов.

– Надо будет подумать над планетарной передачей, – тихо произнес нарком.

– Что? – переспросил адъютант[17], также увлеченный зрелищем.

– Запиши и завтра напомни мне кому-нибудь поставить задачу – разработать планетарную передачу для модернизации этих велосипедов. Вон как тяжело идут.

– Слушаюсь, – козырнул адъютант, делая запись в блокноте.

Легкий батальон состоял из трех пехотных рот, пулеметной роты, дивизиона 80-мм минометов и в целом по своему составу полностью совпадал с прочими пехотными батальонами частей постоянной готовности по штатному расписанию и вооружению, то есть имел сверх указанного и 7,92-мм пулеметы станковые да ручные, и 6,5-мм легкие пулеметы, и 13-мм винтовки, и 40-мм ручные гранатометы, и 60-мм минометы, и егерские карабины. Ну и само собой, 6,5-мм самозарядные карабины, выступавшие основным индивидуальным стрелковым оружием бойцов.

Однако, в отличие от обычного пехотного батальона, эти все ребята передвигались на велосипедах. Обоз же перевозили на бортовых мотоциклах – «муравьях», веломобилях и в отдельных случаях легких грузовиках. Благо, что он был невеликим. Его специально обкорнали с целью максимально повысить подвижность. Да и велосипеды рядовых бойцов были увешаны, как ослики, всяким разным.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Рабочая неделя в 1920-х годах была шестидневной с одним выходным в воскресенье.

2

План в известной степени пересекался со сталинским планом 1935 года. Но с рядом нюансов и важных отличий.

3

Катер – до 300 тонн нормального водоизмещения (НВ); шлюп – малый эсминец – до 1000 тонн НВ и до 100-мм главного калибра (ГК); корвет – эсминец – до 2000 тонн НВ и до 130-мм ГК; фрегат – лидер эсминцев – до 4000 тонн НВ и до 130-мм ГК; легкий крейсер – до 8000 тонн НВ и до 155-мм ГК; тяжелый крейсер – до 10 000 тонн НВ и до 203-мм ГК; канонерская лодка – до 5000 тонн НВ, до 20 узлов и до 203-мм ГК; монитор – до 10 000 тонн НВ, до 20 узлов и до 353-мм ГК; линкор – до 35 000 тонн НВ и до 406-мм ГК; линейный крейсер признавался разновидностью линкора и имел те же ограничения; авианосец – до 35 000 тонн НВ и до 130-мм ГК; подводная лодка – до 1000 тонн НВ и до 100-мм ГК.

4

В данном случае, конечно, спецназ – название, данное с большим авансом, потому что уровень этих бойцов хоть и превышал средний по больнице, но до настоящего спецназа им еще было расти и расти. Это ребята из спецполка НКВД, который едва год как существует.

5

Их также стали оснащать оптическим прицелом, хотя как снайперские и не позиционировали.

6

Руке Берии принадлежит так называемая реформа Берии остро-националистического толка. Например, он пытался в 1953 году ввести запрет работы в силовых ведомствах нацреспублик представителей не титульной национальности. И так далее. Он продвигал радикальную коренизацию всеми силами, как до смерти Сталина, так и позже. Он также замечен в попытках расширить территорию Грузинской ССР за счет земель репрессированных народов. Кроме того, существует версия, что именно он причастен к смерти Лакобы (лидера Абхазии), который был убит после озвучивания своего желания вывести Абхазию из состава Грузинской ССР и включить ее в РСФСР. Но это уже неточно, хотя по схеме «кому выгодно» и зная его пристрастия – вполне себе версия. Иными словами, более лютого, последовательного и махрового националиста в СССР тех лет еще нужно было поискать.

7

Строго говоря, национальность «грузин» заключает в себе около двух десятков различных этносов.

8

В данном случае идет отсылка к шутливому пособию «Как управлять миром, не привлекая внимания санитаров».

9

В 1788 году 19-летний Наполеон Бонапарт пытался поступить на службу Российской Империи. Но ему отказали.

10

Четыре корпуса двухдивизионного состава (плюс средства усиления и обеспечения) имели общую численность около 100 тысяч человек.

11

БТГ состояла из одной танковой роты, двух моторизованных рот, одного артдивизиона плюс средств усиления и обеспечения.

12

8 БТГ имели в своем составе 112 танков, 112 САУ (включая 32 со 152-мм мортирами), 48 авто ЗСУ со спарками 13-мм пулеметов в просторной башне и 336 полугусеничных бронетранспортеров, а также иную технику (грузовики, мотоциклы, бронеавтомобили, полугусеничные тягачи, ремонтно-эвакуационные машины, седельные бензовозы и прочее).

13

Легкими силами назывались пехотные формации, перемещавшиеся преимущественно на велосипедах и не имевшие тяжелого вооружения.

14

Распространение минометов упиралось в ограниченные мощности по выпуску мин. Их только разворачивали.

15

Парагвайская война – одна из самых мрачных войн XIX века, в ходе которой было уничтожено почти все население Парагвая.

16

13×82 патрон обладал энергией несколько меньшей, чем 50BMG, – около 15–16 тысяч Дж. И отличался не самым выдающимся пробитием брони, уступая в этом вопросе «Браунингу».

17

Должность адъютанта ввели с 01.01.1927. Она полагалась части командного состава, начиная с капитана, с функциями личного помощника-секретаря. Была возобновлена и должность денщика, выполнявшего функцию слуги. Не очень красиво, но это не более чем оформляло сложившуюся практику, вызванную объективными обстоятельствами. Тому же генералу, например, обычно попросту не было времени возиться с личными хозяйственными заботами в напряженной обстановке. Не до того.