Миры Имра

– Черные Эрроны! Всадники тьмы! – кричал приехавший следопыт. Он прискакал с северо–запада, когда мы с Кэрин стояли у начала лестницы. Следопыт размахивал руками и кричал во все горло.

Подошли Ирфин с Ладрасом и Олоф с Коргором, прибежали мальчишки и женщины. Все слушали следопыта.

– Вам надо уходить, – сказал капитан стражи, – я получил приказ от вождей не вступать в бой с Эрронами.

– Они не хотят рисковать людьми, – сказал Ирфин, – Тогда нам надо торопиться. Черные призраки, Эрроны, нас не пощадят, Радагас.

– Им нужен я. Отец отдал приказ вернуть меня в Танград.

– Мы не позволим этому случиться, – посмотрела на меня Кэрин.

– Собирайтесь, у вас впереди долгий путь. Через Глиндин Эрроны не смогут перебраться, – говорил Коргор, – Мы постараемся запутать их, повести по ложному следу. А после, когда вы вернетесь, отряд вардоков выступит с вами на Танград.

Я посмотрел на Олофа, потом на остальных. Все одобрительно кивали.

Собирались в спешке. Взяли только необходимое. Плащи, шейны и котелки оставили в Самайе в надежде забрать утварь на обратном пути.

Но отряд храбрецов не знал, что в Деревню вардоков им уже не суждено будет вернуться.

Так и уехали пятеро воинов в поисках удивительного Замка Хеф.

XIII

Дорога вела нас на восток, к границе Серых Пустошей. Обычно по этой дороге ходили караваны, груженные шкурами лернов, оленей и волков, драгоценными камнями и оружием. Это был богатый торговый путь из Танграда в Нортдор, северный город Риверленда. Сейчас караваны были редкостью. Изредка вардоки отправляли торговцев в Танград и к вратам гномьего царства, Карбора. Гномы не любили выходить из–под земли. И тем более отправлять свои драгоценности в чужие страны.

Поэтому, когда я издали приметил вереницу лошадей, то подумал, что это заблудшие странники. Мы неслись быстрее ветра, загоняя коней до полусмерти. И приблизившись ближе к каравану, мне показалось, что лошадей, груженных поблескивающими алмазами, сапфирами, доспехами и секирами, ведут дети. Толстые дети, дети с бородами и дети без бород.

«Какой бред!»

Это был караван гномов.

– Гномы?! – удивленный возглас Кэрин выразил общее состояние нашего отряда от увиденного.

– Гномы!! – уже весело воскликнул Ирфин, – в тяжелый час они пришли на помощь!

Хорошая оплеуха образумила юношу.

– Они идут в Самайю, чтобы выгодно продать оружие! – сердито сказал Олоф, – Никогда не жди помощи от гномов!

Он посмотрел на Ирфина.

– Они мелочные, жадные создания.

– Но все же хороши в бою. Гномы отменные воины, и редко кто рискнет вступить в открытый поединок с разгоряченным гномом…

Вторая оплеуха огрела затылок Ладраса.

– Ты что считаешь, что знаешь больше меня! – озлобился Олоф.

– Ладно вам! – Кэрин повернулась к троим спутникам.

– Их надо предупредить, чтобы они не входили в Самайю. Эрроны смогут убить и тысячу гномов, – сказал я и направил коня рысью к заметившим нас гномам.

****

– Мир вам, жители горного королевства! – я спешил, но грубить гному – все равно, что поднимать меч над головой во время грозы, – Долго же я не видел караванов из Карбора!

– Кто ты, воин? И кто твои спутники? – прозвучал недружелюбный голос гнома, который вышел вперед.

– Я Радагас, сын Танкраса. Это Олоф, сын Урфурда, мой наставник. Девицу зовут Кэрин, а рядом с ней молодые, но отважные Ирфин и Ладрас. Мы едем из Самайи. И я говорю вам, если ваш путь ведет вас в Деревню Вождей, то сверните с него. Ибо за нами погоня, которая обязательно пройдет через Самайю.

– Что нам твои наставления, сын Завоевателя?! Мы, гномы, не трусы! – насмешливо проговорил вышедший вперед гном. Кончик его черной, как смола, бороды колыхался на ветру. Гномы были в дорогих кольчугах и с двуручными секирами за спиной.

– Гномы не боятся никого! Гномов не склонить с их пути! – в подтверждение сказали другие гномы.

– Так уж никого? – съязвил Олоф, – А разве ваш гордый король Глогор II не зарекся навек не вступать в сражения, в которых участвуют Черные Эрроны? Да, гномы! За нами гонятся Черные Эрроны, Всадники тьмы, опаснейшие и жестокие воины–чудовища! И если вы еще не потеряли рассудок от своей гордости, то вы не поедите в Самайю.

Гномы нахмурились. Тот, что вышел вперед, вернулся к своим. И они стали говорить на своем языке.

Разговаривать с гномами так, как это сделал Олоф, было безрассудно, но на гномов речи Олофа подействовали…

Так мне показалось на первый взгляд.

– Ты прав, Олоф, наставник презренного Радагаса! – чернобородый снова вышел вперед, – Но это не остановит гномов!

– Глупцы, – шепотом сказала Кэрин Ладрасу.

– Если Самайе угрожает опасность, то мы поможем вардокам! Мы, гномы, сильны в битвах! А вы скачите своей дорогой, путники.

Времени на прощания не было. Я приложил руку к груди и повернул коня на восток. Олоф, Кэрин, Ладрас и Ирфин сделали то же.

– Спасибо, что предупредили нас об опасности! – на прощание сказал чернобородый гном.

– Удачи вам! – сказал Ирфин.

И мы умчались, оставив караван позади.

«Гномы помогут Самайе», думал я, и от этого даже становилось легче на душе.

XIV

Мы мчались, обгоняя ветер. За спиной у нас в царстве серых и черных туч разгорался горячий западный закат. Он протестовал, он рвался на свободу, но мрачные тучи–стражи все больше сковывали его, и закат оставался в темнице.

Наш отряд все больше отдалялся от Стоянки вардоков. Мы пересекли два ручья и выехали на восточную равнину Пустошей. Слева от нас возвышался восточный хребет Кряжа, а по правую руку оставались притоки Вэна, как и говорил Олоф.

Ехали всю ночь, изводя коней, и только на утро следующего дня решили остановиться на привал.

– Надо бы осмотреть местность… – предложил Олоф.

– Возьми с собой остолопов! – усмехнулся я.

– Ты что! Лучше меня никто не справится с этим вкусным кабанчиком! Я приготовлю его на быстром огне – времени у нас негусто! Иди лучше ты.

– Хорошо, пригляди за остальными, – я прищурился, ища взглядом Ирфина и Ладраса. Они нашлись возле группы камней.

– Ладрас! – позвал я.

Юноша прибежал.

– Ты звал меня, Радагас? – спокойным голосом спросил он.

– Бери свой лук и меч. Пойдешь со мной на разведку…

– А как же Ирфин? Мы оставим его здесь?

– Не волнуйся за него, Олоф и Кэрин рядом! – я потрепал юнца по волнистым волосам.

Ладрас взял лук и стрелы, я – свой меч. Ладрас перекинулся парой слов с Ирфином, я лишь посмотрел на помогающую Олофу Кэрин, она улыбнулась мне в ответ.

И мы ушли.

****

– Пройдем несколько миль на северо–восток, – говорил я на ходу.

– К берегам Глиндина, – понял меня Ладрас.

– Да, доберемся туда как можно быстрее, прокладывая тропы и изучая предстоящий путь.

– Но до берегов сорок миль! Мы успеем преодолеть такое расстояние?

– Постараемся, Ладрас! Будь настороже. Сейчас утро, звери спят. Но капитан Коргор говорил, что здесь обитают дикие вардоки. Они не подчиняются вождям и живут по своим законам, поэтому держи лук наготове.

– Я понял. Быть всегда готовым, держаться подальше от диких вардоков!

На много миль вокруг открывался унылый вид. Только на востоке, в сорока милях отсюда, начинались зеленые луга в пойме Глиндина.

Я шел первым, Ладрас держался позади.

Вокруг простиралась степная выжженная местность, иногда попадались группы валунов, невесть как попавших сюда, и редкие низкие кусты, хоть как–то скрашивающие и разнообразывающие ландшафт.

– Здесь тихо, – заметил Ладрас, – только птицы изредка пролетают. А зверей нет. Хорошо, что мы поймали ночью того кабана.

– Ты стал на удивление разговорчивым! – я обернулся.

Ладрас просто пожал плечами.

– Сам не знаю, когда наступает важный момент, то я начинаю много говорить, – он снова пожал плечами.

– Как ты думаешь, Радагас, гномы помогут вардокам? Сумеют?

Я остановился и взглянул в глаза юноши. В них огромным застывшим вопросом стояло отчаяние и надежда.

– Я уверен, Ладрас, если Эрроны нападут на Самайю, если гномы прибудут вовремя в деревню, то они костьми лягут, но не дадут Эрронам уйти живыми. Гномы они ведь тоже упрямы и не сгибаемы…

– Уж слишком много причин и «если» возникают в твоих словах.

– Эрроны могут и не пойти в Самайю. У них удивительное чутье, их ведет сама природа. Они сразу учуют, что нас в Самайе нет, и проскачут мимо. Пошли, не останавливайся.

Мы двинулись дальше. Не было никакой тропы – лишь Пустоши. Каждый наш след становился отпечатком в их пыли. Ветер сильными потоками хлестал нас, подгоняя и убеждая, что дорога впереди чиста. Но в это верилось с трудом.

– А почему ты?.. – спросил я у Ладраса.

– Одна девица, дочь местного кузнеца…

– Я мог и раньше догадаться.

– Она красавица, Радагас, зовут ее Ирланда! Она обещала бросить родной дом и отправиться со мной в дальние путешествия, после того как мы исполним свою миссию… Ты веришь в это, Радагас? Сбежать со мной!

– Умолкни, Ладрас.

Юноша сразу замолк, поняв, что я что–то увидел.

– Впереди я вижу огромные изваяния.

– Статуи? Огромные?

– Да. Статуи богам.

– Но кто же возвел их, здесь, на голых и безжизненных просторах Пустошей? – удивился юноша, – Ведь не дикие же вардоки их построили?

Я не стал отвечать на вопросы Ладраса. «Если здесь озверевшие вардоки… Капитан Коргор поведал мне, что они выживают, пожирая своих сородичей… Что же ты, Радагас, великий герой, испугался?.. Нет!».

– Подойдем поближе. Стоит убедиться, что рядом со статуями никого нет, – сказал я Ладрасу.

– Ты думаешь, что там обитает кто–то?

– Статуи – это место поклонения, поэтому, наверняка, паломники или разбойники там есть. Держи наготове лук.

– Но мы же не будем доходить до статуй? До них далеко!

Статуи стояли, возвышаясь, на горизонте в тридцати милях от нас.

– Хорошо, доходить не будем, но разведаем местность поблизости от них.

Ладрас облегченно вздохнул.

Пройдя еще десяток миль, мы смогли рассмотреть изваяния. Три исполина стояли, повернувшись лицом на запад. Они были настолько колоссальны в размерах, что даже отсюда мы могли разглядеть каждую мелочь. Одна статуя была выше остальных, и я сразу понял в чью честь эта статуя. Великий и ужасный Удор простирал свою каменную длань вперед, указывая на горизонт. Вторая рука лежала на рукояти меча.

– Это Удор… – произнес я.

– А по бокам, наверно, Волбур и…

– И Иманус. Демон пламени и сладкой крови… Иманус. Я отмечен им.

– Рядом со статуями никого нет, – я был уверен в этом. Или хотел быть уверенным, потому что хотел, как можно быстрее и без задержек добраться да Замка Хеф. Я не был уверен, располагает ли Лорд Инарос войском, а если располагает, то даст ли мне в подчинение воинов. Просто человеку всегда надо во что–то верить…

Поэтому я торопился и нервничал.

– Там точно никого нет, – повторил я.

– А, может, взглянем? Подойдем поближе.

– Нет, Ладрас. Нам надо спешить.

– Но я думаю, что будет лучше все осмотреть…

– Думает он… Светлый Перпол, помоги!

Я улыбнулся и подошел к юноше. Он смотрел на меня в ожидании ответа. Я лишь похлопал его по плечу. Его рвение мне нравилось. Возможно, потому что, глядя на Ладраса, я видел себя в его возрасте. Тогда я был, как буйный ручей или как вулкан, постоянно извергающий лаву энергии. Отец, король Танкрас, быстро подавил мою буйность, перекрыл русло ручью и засыпал жерло вулкану.

– Давай возвращаться назад, – сказал я Ладрасу. Он кивнул.

И мы зашагали назад.

****

Вернулись к остальным, когда солнце достигло зенита. Было душно, и воздух казался тяжелым. Он раскаленными иглами втягивался в нос и большими камнями падал в легких, не давая возможности продохнуть.

– Новости принесли мы с собой, – молвил я.

– Какие же? Печальные? – спросили Олоф и Кэрин.

– Статуи… – начал было живо Ладрас, но смутился, когда все посмотрели на него.

– Паломнические изваяния стоят в двенадцати милях к востоку отсюда.

– Но мы не видели там ни паломников, ни разбойников! – сказал Ладрас, – Там было пусто.

– Но все же, Радагас, ты обеспокоен, – обратился ко мне Олоф.

– Да… Там не безопасно. Статуи Удора, Волбура… и Имануса таят опасность. Их надо обойти стороной.

– Но что опасного может быть в статуях богов? – недоуменно спросил Ирфин, – Это же статуи! Камни!

– Статуи – идолы. А идолы – это культ и секты. А где есть секты, поклоняющиеся богу смерти, там всегда есть опасность стать жертвой, – процедила Кэрин.

– Верно сказала, – поддержал ее Олоф.

– Ну, так и решено, обойдем статуи с юга. А пока, Радагас, Ладрас, сядьте, отведайте свежего кабана! – улыбнулся мой наставник.

****

Кабан оказался на удивление вкусным. Хотя, сомневаться в способности Олофа приготавливать мясо я и не собирался.

Мы собрались в путь. И скакали без остановки. Остановились лишь тогда, когда до статуй оставалось две мили. Тогда мы повернули на юг и проскакали еще пять миль, сделав крюк и обогнув статуи. В наступающих сумерках изваяния выглядели внушительно и ужасающе.

****

Отряд остановился на ночлег. А спустя пару часов Ирфин и Ладрас заметили огоньки у пьедестала статуй.

Юноши весь вечер сидели поодаль ото всех и смотрели, переговариваясь между собой, на темные силуэты паломнических статуй. И огоньки костров заметили они. Ирфин разбудил храпящего Олофа, а Ладрас сообщил о странных огнях мне и Кэрин.

– Это засада, – сразу сказал я, – ходить туда нельзя.

– Но если нет. Если ты ошибаешься, – возразила Кэрин.

– Может, это жертвоприношение? – спросил неуверенно Ладрас.

– Возможно. Воздаяние Удору, – сказал Олоф, протирая глаза.

– Значит, все–таки дикие вардоки… Они принесут жертву, а потом съедят ее.

Дурные мысли овладели мной. Я явственно представил молодую девушку, лежащую на жертвенном камне у ног статуи бога смерти и его прислужников, а вокруг нее стоят кругом дикие вардоки, фанатики. Лица девушки не было видно, она лежала, отвернув голову, и круг фанатиков–каннибалов не позволял мне разглядеть ее. Но когда круг разомкнулся, и девушка повернула голову, я ужаснулся. Это была Кэрин…

Я резко встряхнулся. Все посмотрели на меня.

«Нельзя допустить такого! Если бы там была Кэрин… Жертвоприношение надо остановить!»

– Надо их остановить! Немедленно! – грозно проворчал я.

****

Мы подкрались тихо. Оружие держали наготове. Олоф то и дело смотрел назад, в сторону, откуда мы пришли.

– Я чувствую, что за нами следят. Глядите по сторонам, – тяжелым голосом прошептал он.

– Да как же тут смотреть! Темень такая! – прошептал Ирфин.

Мгла сгустилась. И лишь яркие пятна костров обозначали направление. Звезд не было видно, тучи смыкались в темное полотно.

Две мили крались мы впотьмах. И вышли к ровной каменной плите, на которой стояли три исполинских статуи. Одна высокая и две пониже. Костры освещали лишь пьедестал и ноги изваяний, туловища были не видны.

– Их много, – почти беззвучно сказала Кэрин.

– Да, их много, – голос Олофа прозвучал как гром, и здоровяк закрыл себе рот ладонью.

– Это жертвоприношение. Я вижу девушку на жертвенном камне, – сказал Ладрас.

– Они еще не начали, – в голосе Кэрин появилось облегчение и надежда, – надо действовать. Нельзя, чтобы они ее убили!

– Олоф, ты с Ирфином зайдете с запада. А мы втроем – с юга.

– Их двадцать, Радагас… – Кэрин взглянула на меня.

– Да! – я улыбнулся, – Перебьем фанатиков! Пусть их души отправятся в ад, к своему господину.

****

Вардоки выглядели необычно. Их лохмотья напоминали морские водоросли. Они свисали с них, доставая до самой земли. Поверх лохмотьев были натянуты шкуры мхетов с длинной косматой шерстью, жесткой и острой, как стальные иглы. Двадцать вардоков–каннибалов стояли вокруг камня, на котором лежала связанная девушка. Она дергала руками и ногами, но вырваться из пут не могла. А вардоки что–то причитали в трансе, ходя по кругу, словно водили хоровод. Хоровод смерти.

Я, Кэрин и Ладрас подошли к самым кострам, стоя за спинами фанатиков. Олоф и Ирфин подкрались с запада. Вардоки не видели нас, не замечали. Они находились в трансе и бились в агонии жертвоприношения, замаливая своих богов. Девушка увидела нас и замолкла, стараясь не выдавать нас. Она поняла, что пришли ее спасители. Девушка лишь прошептала тихо на всеобщем говоре.

– Спасите меня. Убейте проклятых!

И я понял, что это эльфа.

Мы стояли за спинами одержимых вардоков. От них воняло, несло отвратительной гнилью и гадким удушливым запахом помета. Я наполнялся гневом, необъяснимой ненавистью к этим причитающим ублюдкам, которые хотели съесть молодую девушку. Я подошел вплотную к одному из дикарей и занес над ним меч. Я уже готов был снести мерзкому фанатику голову, но вдруг… Вдали зазвенела тетива, воздух рассекся, просвистела стрела и тишина, как каменная стена, раскололась мигом на маленькие кусочки от боевого клича.

«Засада! Радагас, ты попался!», мелькнуло в голове.

Еще около двух десятков диких вардоков выскочили, словно из–под земли. А те, что стояли кругом, неожиданно достали из складок одежды кинжалы. Мы оказались в кольце.

– Убить всех! Прирезать, как свиней! – закричал вардок с длинным мечом, эспадоном.

Но тут Олоф закричал во все свое мощное горло.

– Варвары, в бой! Крушите врага!

Здоровяк схватил в две руки свой огромный молот и треснул ближайшего фанатика в грудь. Хруст костей слышали все, как и крики Ирфина и Ладраса. Юноши бросились на врагов. Но вардоки не опешили.

Началась битва. Я отрубал головы, одну за другой, уворачиваясь от ответных атак. На меня навалилась целая куча вардоков. Они кричали, махая мечами и кинжалами. Но я все рубил. Без устали и остановки. Рубил, потому что хотел жить, хотел убить побольше отвратительных, мерзких фанатиков–каннибалов.

Сорок на пятерых. Силы не равны, но все же мы сражались. Не отступая.

Когда заведомо знаешь, что одержишь победу, ты будешь биться до конца.

Олоф размахивал молотом, дробя кости диким вардокам. Они, как волны, разбивались об несокрушимую скалу. Кэрин с Ирфином и Ладрасом направились к связанной девушке, не состоявшейся жертве Удору, расчищая себе путь мечами. А я схватился с главарем вардоков. Он махал своим длинным эспадоном, не давая подойти ближе. Я сделал кувырок и отрубил ему ноги. Вардок, крича, упал наземь, и я заколол его.

Но врагов по–прежнему было много. И мы все сражались. Олоф был весь в крови. Я взглянул на него, он усмехнулся. В его руках была клеймора. Молот был потерян в битве.

– Плоха голова врага, когда она на плечах! – расхохотался Здоровяк Олоф.

Вардоки наваливались на него, но Олоф разрезал каннибалов пополам.

Ирфин стал помогать Ладрасу, которого окружили восемь вардоков. Оба дрались, как молодые львы, быстро расправляясь с врагами. Кэрин прорвалась к жертвенному камню и перерезала веревки на руках и ногах жертвы. Девушка резко встала и, схватив меч, который ей дала Кэрин, вступила в битву.

– Меня зовут Айлин, – сказала девушка, умело отрубив голову волосатому вардоку.

– Ты эльфа!!! – удивлению Ирфина не было предела.

Он стоял весь в крови, с мечом, лезвие которого было алым (а в свете костров, почти черным), у его ног лежала гора трупов, и он еще мог удивляться!

– Да, – ответила девушка, – Но сейчас не время для разговоров.

Она воткнула меч в коротышку вардока, тот застонал и выронил топор, упав на землю.

Мы побеждали. И сражение перетекло в резню. Вардоки поняли, что им не одолеть нас.

Костры горели, освещая пьедестал статуй.

«Да, Удор, ты получил свои жертвы. Кровь пролилась к твоим ногам. А тебе, Иманус, придется подождать. Отец еще жив. Его ты получишь. Дай мне только расправиться с этими вардоками».

Мои руки налились силой. Я стал орудовать мечом еще быстрее и виртуознее.

Вардоки были повержены.

Олоф и Ладрас добивали оставшихся, а Кэрин стала лечить девушку–эльфу. Ирфин, воткнув меч в землю, оперевшись руками на него, смотрел на Айлин.

– Что, никогда не видел эльфов? – спросил я у юноши.

Он покачал головой.

– Таких… нет.

Я подошел к Айлин.

– Я Радагас…

– …Сын Танкраса, наследник трона Огненной страны! – уважительно произнесла эльфа, – Да, я знаю!

Айлин кротко улыбнулась. У нее был теплый добрый взгляд, который сильно разнился со проникающим острым взглядом Кэрин.

Но сразу было видно, что девушки быстро нашли общий язык.

– Да… Кэрин все рассказала? – я посмотрел на девушек.

Те переглянулись и улыбнулись.

Я обреченно вздохнул. Женщины умели объясняться так, что понять их могли только другие женщины.

– Кэрин, посвяти Айлин в нашу миссию, – только и смог сказать я.

Кэрин кивнула.

У меня уже не было сил. Пришедшая внезапно бодрость так же внезапно ушла.

Так иссякает колодец, до этого полный воды.

Я почувствовал необычайную усталость.

«Но после боя всегда так».

Хотелось обдумать план завтрашних действий, но разум отказывался подчиняться.

Но я все же еще долго стоял и смотрел на звезды, блестящие точки на черном небе. И мне уже не хотелось думать ни о чем. Ко мне подошла Кэрин. Я взглянул в ее глаза. Она улыбнулась, но я еле различил улыбку в ночной плотной мгле.

А потом мы ушли. И место жертвоприношения опустело. Лишь трупы с мертвыми улыбками на застывших лицах-масках встречали рассвет. Трупы вардоков… и каменные статуи богов.

XV

Урмак стоял перед сидящим Танкрасом. Глаза короля пылали. Лицо правителя исказилось от страшного гнева.

– Ты говоришь, что Эрроны не могут догнать Радагаса?

– Радагас в сопровождении его учителя Олофа и еще троих спутников вышли из Самайи два дня назад…

– А Эрроны?

– Черные Всадники в Самайе не появлялись, соглядатаи видели их северней деревни вардоков. Говорят, что жители тех мест направили Эрронов по ложному следу…

– Что?! Отправить туда воинов! Наказать наглых вардоков!

– Но, мой правитель, у нас нет свободных войск. Все они в Валандии.

– А-а-а! – закричал от злости Танкрас. Он посмотрел бешеными глазами на своего советника, – Будьте прокляты, вардоки! Убить их всех! Убить наглых вождей!

– Танкрас, это невозможно, – прохрипел Урмак, – Умерь свой гнев…

– Ты… ты всегда так говоришь, Урмак! – король тяжело дышал.

Но, в конце концов, медленно сел на трон. И немного успокоившись, спросил советника.

– Урмак, как дела в Валандии? Моя армия расправилась с жалкими гаэрвалами?

– Нет, правитель. Гаэрвалы дали отпор твоим войскам. Они не намеренны уходить из своих земель. И готовы биться до конца.

Танкрас в ярости отшвырнул тарелку с фруктами, стоящую на мраморном подлокотнике трона.

– Я сижу здесь, не могу лично управлять своими войсками! Мой город становится моей тюрьмой! – Танкрас умолк.

Он взглянул холодными глазами на престарелого Урмака.

– Что происходит, Урмак? Почему все так?.. Что происходит? – прокричал король.

– Ни боги всему виной, ни твой покровитель, Удор, ни сын твой, Радагас, и ни слуги твои. Это неизбежность, Танкрас, которую ты мог лишь отстрочить, но не избегнуть тебе ее, ибо таков ты. Сколько крови на твоих руках? Сколько жизней отнял ты? Сколько сыновей отнял у матерей? В своих завоеваниях ты тешил свою душу и гордыню! Но сейчас…

– Убирайся, – тихим голосом сказал Танкрас, взглянув на старого советника. И взгляд его снова пылал огнем преисподней.

Урмак лишь поклонился, не отвечая ничего.

Он вышел. И Танкрас, сложив руки на коленях, остался сидеть один на троне Танграда.

«Мой сын хочет убить меня, – размышлял правитель, – Он мстит! Когда я убил эту шлюху, его мать, и щенка брата, он сбежал! Струсил! А трусы не могут править королевством. Он не достоин этого». Рука Танкраса потянулась к мечу.

– Как только он явится, – произнес вслух король, – Я убью его, щенка трусливого! Он посмел позариться на мой трон! За это он погибнет!

В тронный зал вбежал один из военачальников. Это был Варбар.

– Мой повелитель! – военачальник говорил, запинаясь, – Повелитель, гаэрвалы прорвали наши заслоны! Войска уничтожены, жалкие остатки убегают к Полям Дрогуса! Генерал Ардамант убит! Война проиграна! Наших войск почти не осталось!

– Моих войск! – взревел Танкрас, – Моих!

С размаху он метнул меч в Варбара. И тот мертвым грузом сполз по стене у дверей в тронный зал.

– Урмак! – крикнул бешенный Танкрас.

Советник вошел, и, ошарашено взглянув на тело воеводы, тихо произнес.

– Вы… вы… убили…

– Созови всех сюда! Собери совет! – приказал Танкрас.

Урмак вздохнул, придя в себя.

– Ваше слово – закон, правитель.