Вспомнить всё

– Чем могу быть полезен, господа? – приветливо улыбаясь, поинтересовался граф.

– Мне бы хотелось обсудить с вами одно дело, господин Тюренн, – отозвался комиссар, покосившись на дворецкого, – без посторонних ушей.

– О, разумеется, – усмехнулся граф и жестом пригласил полицейских следовать за собой.

– Что-нибудь выпьете, господа?

– Нет, благодарю вас, – вежливо отклонил предложение графа Вилар и сразу приступил к делу:

– Господин граф, – начал он, – у меня очень трудная миссия. Даже не знаю, как вам сказать…

– О, не стесняйтесь, – беззаботно ответил Тюренн, закурив сигарету. – Я отвечу на все ваши вопросы, не утаив ничего. Так что вас интересует?

– Об этом чуть позже, – собравшись с духом, отозвался комиссар и продолжил уже более уверенным голосом: – Я вынужден сообщить вам прискорбную весть: ваша жена была убита несколько часов назад в кафе «Le Lutèce».

– Ч-что? – вздрогнул граф, выронив из рук сигарету.

– Ваше супруга умерла, господин Тюренн, и я имею все основания полагать, что это было убийство.

– Mon Dieu10, – прошептал мужчина, обхватив голову руками.

Известие настолько ошеломило его, что несколько минут граф не мог вымолвить ни слова. Затем он открыл портсигар и вновь закурил.

– Господи! – повторил Ренард, пытаясь взять себя в руки. – Этого не может быть! Вы, вероятно, ошиблись? Да-да, я думаю, что вы ошиблись. Я просто УВЕРЕН, что убитая женщина не графиня Тюренн. Вот увидите, Катрин сейчас вернется домой. Утром она сказала, что у нее сильно болит голова и ей нужно немного прогуляться… Почему вы качаете головой? Вы точно уверены, что та несчастная – моя жена?

– В котором часу ваша супруга ушла из дома? – спросил комиссар, не обращая внимания на вопрос мужчины.

– Я не помню точно, так как сразу после завтрака заперся в кабинете.

– В котором часу вы завтракали?

– Около десяти, – немного помедлил с ответом граф. – Обычно я встаю рано и ем один, но сегодня мне почему-то захотелось разделить трапезу с женой. Все дело в сентиментальности, наверно, мы все-таки не виделись две недели.

– Вот как? – брови Вилара взлетели от удивления. – Простите, если задам нетактичный вопрос: вы не встречались с графиней потому, что между вами произошла размолвка?

– О нет, безусловно, нет, – запротестовал Тюренн. – Мы никогда не ссоримся, то есть не ссорились. Да просто не было причин для выяснения отношений. Несмотря на разницу в возрасте, мы прекрасно понимали друг друга. Я… я очень любил свою жену. Для меня она была ангелом… Светлым, чистым ангелом. Не понимаю, кому потребовалось ее убивать. За что?

Из груди графа вырвался горестный вздох. Докурив одну сигарету, граф достал следующую. Он попытался ее зажечь, но дрожь в руках не позволила ему прикурить, поэтому мужчина в гневе бросил сигарету на пол и погасил спичку. «Либо Тюренн великий актер, либо весть о смерти супруги и на самом деле застала его врасплох», – подумал комиссар, наблюдавший за ним все это время.

– Вы сказали, что ваша жена куда-то уезжала, – продолжил допрос Вилар. – Не скажете, куда?

– Она ездила в Россию.

– Très intéressant11, – пробормотал комиссар, обменявшись взглядами с инспектором. – Но с какой целью?

– Вы, наверно, не знаете, но моя жена русская. До революции Катрин жила в России, в Москве, но после октябрьских событий покинула родину; впрочем, так поступили и многие другие, не согласившиеся с политикой нынешних властей.

– Как вы познакомились с ней?

– На одном из приемов нас представил друг другу общий знакомый… хотя нет, постойте! Нас познакомила ее тётушка… по-моему, в парке. Кажется, это было только вчера, – печально проговорил граф Тюренн.

– Как графиня объяснила вам свое желание посетить враждебный для нее мир?

– Очень просто. Катрин рассказала, что ей пришлось покинуть Россию в спешке, из-за чего все фамильные драгоценности остались у старой экономки. Жена не захотела расставаться с ними, поэтому и поехала в Москву, чтобы забрать украшения.

– Вы смелый человек, – хмыкнул Вилар, попыхивая трубкой, – не побоялись отпустить графиню Тюренн одну. Ее же могли арестовать!

– Катрин поехала в составе американской делегации, – пожал плечами граф, – так что я был полностью уверен в ее безопасности.

– И что, мадам Тюренн удалось вывезти ценные вещи, принадлежащие ее семье, из России?

– Увы, нет. Экономка умерла два года назад. А в квартире, куда женщина переехала после октябрьских событий, давно уже живут другие люди. Так что драгоценности бесследно исчезли. Всё это очень огорчило мою жену. Катрин приехала осунувшаяся, с потухшим взором. Я всеми силами старался поднять ее настроение, но с каждым днем она все отдалялась и отдалялась от меня.

– Когда графиня Тюренн вернулась из России? – спросил инспектор Дидье, воспользовавшись паузой.

– Дней десять-двенадцать назад, точно не вспомню. Видите ли, я очень занятой человек. А что? К чему подобные вопросы? – отозвался мужчина, не особо понимая, к чему клонит Легар.

– Ваша жена, может быть, рассказывала о том, с кем она встречалась в Москве, куда ходила? – поинтересовался комиссар, задумчиво глядя на Ренарда.

– Н-нет, – неуверенно откликнулся граф. – По правде сказать, мы вообще старались не говорить о поездке. Катрин не хотела ничего рассказывать, а я, видя, что любое упоминание о родине причиняет ей боль, не расспрашивал ни о чем.

– Господин Тюренн, – после небольшой паузы проронил Вилар, – я хочу задать вам один вопрос, только…

– Что только? – насторожился граф.

– …только поймите меня правильно, – продолжил комиссар. – Я обязан его задать.

– Что ж, я постараюсь откровенно ответить на него.

– У вашей жены был любовник?

– Вы сошли с ума? – воскликнул мужчина, побагровев. – Что вы себе позволяете, господин комиссар? Катрин – самая преданная, самая верная жена. У нее чистая душа, она не способна на обман! Вы… Вы…

Граф Тюренн вскочил с кресла и начал ходить по комнате, от возмущения театрально воздевая руки.

– Спросите его о том русском, с которым мадам видели в кафе, – наклонившись к Вилару, посоветовал инспектор.

– Простите, господин граф, – примирительным тоном произнес комиссар, – но я должен был спросить вас об этом, так как у меня есть сведения, что ваша жена встречалась с неким русским около месяца тому назад в том самом кафе, где мы нашли ее тело сегодня.

Ренард Тюренн остановился посреди комнаты и пристально поглядел на Вилара.

– И что из этого? – недовольным тоном спросил он. – Почему жена не может встретиться с соотечественником? Ностальгия сейчас свойственна русским.

– Вы знаете, кто этот человек?

– Вне всякого сомнения, – усаживаясь в кресло, отозвался мужчина. – Это господин Семенов, сотрудник русского посольства. Мы познакомились с ним полгода назад на приеме в честь открытия… какой-то выставки… Простите, сейчас мне трудно сказать точно. Потом, вероятно, я вспомню, на какой именно.

– Что он за человек?

– Грубый, самодовольный, неотесанный мужик, – презрительно фыркнул граф. – Так что я не думаю, что жена могла увлечься le plébéien12.

– Этот господин…

– Господин? – расхохотался Тюренн. – Товарищ, господин комиссар, ТОВАРИЩ! Он так кривится, когда называешь его «господином».

– Тrès bien, товарищ… Семенов часто бывал у вас в доме?

– Два или три раза жена приглашала его к нам.

– Но позвольте спросить, с какой целью? Если господин на самом деле так… ужасен, как вы нам описали, то зачем вы приглашали le plébéien в гости? – удивился Арно Вилар.

– Ce que femme veut – Dieu le veut 13, – неопределенно ответил граф. – Более того, Катрин вызвалась показать ему Париж.

В этот миг в холле раздался звонок. Граф тотчас же поднялся с кресла и, поглядев на полицейских с торжеством во взоре, быстро произнес:

– Это Катрин! Я уверен в этом… Наконец-то она вернулась домой. А вы рассказываете мне тут про какое-то убийство… Катрин, дорогая. Ну сколько можно гулять? Я же очень волнуюсь!

С этими словами граф вышел из комнаты быстрым шагом, оставив комиссара и инспектора в полном замешательстве.

Глава 4

– Что вам нужно? – грубо спросил граф Тюренн полицейского, увидев в дверном проеме вместо жены плотного человека в мундире.

– Мне, мсьё? – спросил ажан, тараща на него бессмысленные глаза.

– Ну, разумеется, – побагровел Ренард, злобно глядя на собеседника.

– Э-э, – замялся полицейский, – ну… мне надобно кое-что сообщить комиссару Вилару. Дело очень срочное!

– Мой дом не комиссариат и не проходной двор! – взорвался граф. – Вон отсюда! И не смейте больше появляться здесь.

Не зная, что ответить, ажан продолжал стоять в дверях, глупо уставившись на мужчину, который, потеряв самообладание, продолжал бушевать.

– Что здесь происходит? – услышал за спиной граф голос инспектора Легара.

– Вы еще спрашиваете, что здесь происходит, – процедил сквозь зубы Ренард. – Сначала вы врываетесь в мой дом и несете всякую ерунду о моей жене, обвиняя ее во всех грехах, затем ко мне в дом вламывается этакий громила…

– Во-первых, – прервал бурную речь Тюренна комиссар Вилар, – мы не нарушили закона, пожелав побеседовать с вами в связи со странной смертью графини Тюренн. И вы сами пригласили нас войти, дворецкий, уверен, подтвердит мои слова, если у вас появится желание подать на нас в суд. Поэтому обвинять нас в незаконном вторжении в ваш дом, по крайней мере, странно, если не сказать большего. Во-вторых, в настоящее время вы препятствуете расследованию, что, естественно, наводит на мысль о том, что вы хотите что-то скрыть от полиции.

– Н-ничего я не скрываю, – пробормотал граф. – Как глупо!.. Пожалуйста, располагайтесь. Мой дом – ваш дом.

– Это излишне, – сухо отозвался комиссар и скрылся за дверью с поджидавшим его ажаном.

– Ну что еще? – с нетерпением спросил Вилар.

– Инспектор Ришар велел мне передать вам вот это письмо, – с почтением протягивая конверт, отрапортовал полицейский.

– Хорошо, – коротко ответил Вилар, открывая его. – Никуда не уходи. Возможно, ты еще понадобишься мне.

– Слушаюсь, господин комиссар, – взяв под козырек, прогремел ажан и учтиво отошел в сторону.

«Господин комиссар, – так начиналось бессвязное письмо, написанное подчиненным Вилара, – спешу доложить, что мною была проведена проверка револьвера, из которого была застрелена мадам графиня, после чего мне удалось установить не только магазин, но и имя владельца. Получить информацию не составило труда, так как данный вид огнестрельного оружия встречается не так часто, как вы изволили заметить. Револьвер британской фирмы «Веблей» был приобретен у известного торговца оружием мсьё Дюбре. Хозяин магазина не стал отпираться и сразу же сознался в том, что пятого марта сего года продал этот предмет графу Тюренну, который выложил за него кругленькую сумму…»

– Пятого марта, – вслух повторил комиссар. – Это два месяца тому назад… Интересно, на кой черт та модель понадобилась графу? Уж точно не для того, чтоб красоваться. Странный выбор.

«…И это еще не все, господин комиссар. Только что ко мне прибежал, запыхавшись, мсьё Поль, владелец кафе, где днем было совершено убийство. Вообще, я сразу-то не понял, о чем он толкует, тыча пальцем в газету. Но позднее разобрался, что к чему. Это оказалась та самая газета, которую незадолго до смерти читала мадам графиня. На одной ее странице был изображен портрет мужчины, который, по словам владельца кафе, сопровождал убитую месяц назад. Мсьё Поль уверен, что не ошибся. Это именно тот русский… Господин комиссар, это господин Семенов, сотрудник советской дипломатической миссии. Так было написано в заметке».

– Très bien, – пробормотал комиссар, – хоть какая-то зацепка. Надеюсь, этот болван догадался тотчас же послать к нему наших людей?

«…К несчастью, мы вряд ли сможем его допросить, – как бы отвечая на вопрос Вилара, писал Ришар дальше, – так как он скоропостижно скончался вчера в больнице. Накануне его сбила машина, когда господин Семенов переходил улицу. Жду ваших дальнейших распоряжений».

– Какого черта тут происходит? – пробормотал Вилар, скомкав письмо инспектора. – Еще один, кому помогли покинуть белый свет. И этих двоих видели в том злосчастном кафе месяц назад… Странное совпадение. А совпадение ли?..

Он разозлился не на шутку. Прошло уже больше пяти часов с того момента, как префект полиции позвонил ему, попросив возглавить расследование (дабы информация не просочилась в прессу), а он, самый известный комиссар Парижа, не приблизился к разгадке тайны ни на дюйм. По крайней мере…

– Вот что, mon cher, – обратился Арно Вилар к ажану, стоявшему неподалеку и ожидавшему распоряжений комиссара. – Скажи инспектору Ришару, чтобы тот немедленно отправился к префекту полиции и попросил выписать ордер на обыск дома графа Тюренна. Скажи, что у меня имеются неопровержимые доказательства того, что он замешан в смерти своей жены, а возможно, и еще одного человека.

– Не может быть! – выпучив глаза, воскликнул ажан.

– Это еще что такое? – нахмурился комиссар. – Поговори мне еще! Твое дело слушать и выполнять приказы. Иди, да поскорее!.. И тотчас же принеси мне этот ордер сюда… Ну а я пока побеседую с предполагаемым le cocu14.

Комиссар Вилар вернулся в дом и в сопровождении графа (инспектора Дидье он оставил в холле, приказав ему принести постановление о производстве обыска сразу же, как только появится посыльный) опять поднялся в кабинет хозяина.

– Позвольте узнать, любезный комиссар Вилар, – наливая себе арманьяк, осведомился Тюренн. – Как долго вы будете удостаивать меня своим визитом? Признаться, вы интересный собеседник, но у меня назначено несколько встреч, которые я не хотел бы пропустить.

– Думаю, при сложившихся обстоятельствах вам придется все-таки их отменить, дорогой граф, – не замечая саркастического тона, отозвался Вилар. – Тем более что у меня еще несколько вопросов к вашей светлости.

– C'est bon!15 – проворчал собеседник, садясь в кресло. – Спрашивайте! О чем вы еще хотите узнать? Только побыстрее, пожалуйста. Я очень занятой человек.

– Я уже спрашивал вас о некоем русском, который не раз посещал ваш дом.

– О товарище Семенове? – изумился Ренард. – По-моему, я достаточно живописно описал этого человека.

– А как часто ваша жена общалась с ним?

– Что вы хотите сказать? – нахмурился Тюренн, поставив на стол бокал. – Вы так же, как и ваш помощник, считаете, что между моей женой и тем русским могла существовать какая-то связь? Чушь! Я никогда не поверю этому!

– Тем не менее ваша жена свободно появляется с ним в общественных местах… Например, их видели вместе в кафе.

– И что из этого следует? – прервал комиссара граф. – Ведь если бы они были любовниками, то, наоборот, стремились бы уединиться в каком-нибудь тихом месте.

– Допустим, что ваше умозаключение правильное.

– Что значит «допустим»? – взорвался Ренард.

– Я только предположил, дорогой граф, – примирительным тоном продолжил Вилар. – Не допускаете ли вы, что они были знакомы еще до встречи на выставке?

– Нет, я полностью в этом уверен, – отрицательно покачал головой мужчина. – Наша встреча произошла случайно… Катрин вообще не хотела сначала знакомиться с русской делегацией. Это я уговорил ее наладить отношения с господином Мальцевым.

– Мсьё Мальцев? Это нынешний посол так называемой Страны Советов?

– Да, совершенно верно, – кивнул головой его собеседник.

– А во имя чего вам понадобилось знакомиться с теми людьми?

– Господин комиссар, – в упор глядя на своего vis-à-vis, проговорил граф. – Я же не спрашиваю вас о методах вашей работы? Нет! У каждого человека есть свои секреты и профессиональные тайны. У меня они тоже есть. Политика вещь очень тонкая.

– Bon, – согласился Вилар. – То есть это вы заставили мадам графиню познакомиться с товарищем Семеновым?

– Да, совершенно верно. Сразу могу сказать, что он не понравился ей…

– Тем не менее мадам неоднократно принимала его дома, – перебил собеседника комиссар.

– Мне это тоже показалось странным, но Катрин объяснила свой поступок ностальгией, тем, что скучает по языку.

– Неужели до этого случая графиня не общалась ни с кем из русских эмигрантов? – подивился Вилар. – Мне всегда казалось, что они, наоборот, стараются держаться друг друга.

– У Катрин… Господи, как трудно говорить о ней в прошедшем времени… в Париже жила тётя. Она и приютила жену на первых порах, но год назад женщина умерла от чахотки. После ее смерти Кэти замкнулась и почти ни с кем, кроме меня, не общалась, предпочитая гулять в одиночестве и часами смотреть на Сену.

– Очень странное поведение, – хмыкнул комиссар, делая какие-то пометки в записной книжке.

– А часто мадам Тюренн отлучалась из дома? – неожиданно спросил Вилар после небольшой паузы.

– Достаточно, особенно в последнее время.

– И вы никогда не спрашивали у графини, как, где и с кем она проводит время?

– У нас не было тайн друг от друга… если только это не касалось политики, – многозначительно поглядев на комиссара, проговорил граф.

– Мадам была в курсе ваших дел? У вас были враги? Вы получали когда-нибудь письма с угрозами?

– Вы думаете, что ее убили мои недруги? – удивился граф.

– Я только интересуюсь, пытаюсь понять мотив преступления, – ушел от ответа Арно Вилар.

– И да и нет, – пожал плечами граф. – Несомненно, завистники есть у каждого человека, особенно у того, кому посчастливилось чего-то добиться. Но пойти на убийство…

Он отрицательно покачал головой, уверенно отвергая подобную возможность.

– Ну что ж, – протянул Вилар, – тогда я задам вам еще один вопрос, если вы не против.

Граф театрально развел руками.

– Прошу вас, господин комиссар. Все равно я уже опоздал на встречу, так что полностью в вашем распоряжении.

– Вы уверены, что ваша жена поехала в Россию одна?

– Нет, конечно, – отозвался Ренард.

– Вот как? И вы говорите об этом так спокойно?

– Я уже говорил вам, что Катрин поехала туда с американской делегацией. А о чем вы подумали? – нахмурился Тюренн.

– Ах, да-да, вы упоминали об этом, – пробормотал Вилар, опять что-то записывая в блокнот.

– После отъезда вашей жены вы больше не встречались с товарищем Семеновым?

– Один или два раза, наверно, – неуверенно ответил граф. – А почему вас это интересует? Вы считаете, что этот русский был подослан сюда, чтобы убить мою жену?

– Если бы Советы хотели уничтожить всех тех, кто покинул Россию, не признав революции, то улицы Парижа и многих других столиц Европы были бы завалены трупами.

– Но, возможно, Катрин о чем-то знала… ну, я не знаю… что-то видела…

– Сколько лет было вашей супруге, когда она покинула Россию?

– Около семнадцати.

– И вы считаете, что девочка семнадцати лет могла представлять серьезную угрозу для большевиков? – чуть улыбнувшись, спросил Вилар. – Я сомневаюсь в этом… Вы ревнивый человек, господин Тюренн?

Внезапно заданный вопрос застал графа врасплох. Он смутился и покраснел.

– Ну, как вам сказать, – встав с кресла и подойдя к окну, произнес мужчина. – Катрин очень интересная женщина; она молода, умна… и всегда притягивала взгляды противоположного пола.

– Вы ревновали ее?

– Немного, но жена никогда не давала серьезных поводов… Надеюсь, это все вопросы, которые вы хотели мне задать?

– На сегодня да, – поднялся с кресла Вилар, отчетливо осознав, что граф не желает с ним больше говорить. – Во всяком случае…

– До свидания, дорогой комиссар, – подходя к нему, сказал граф. – Если мне удастся что-то вспомнить, я непременно сообщу вам… Я провожу вас! S'il vous plaît16!

Вежливая улыбка застыла на лице графа. Арно Вилару ничего не оставалось, как проследовать в холл, где его с нетерпением поджидал инспектор Дидье. Они уже собирались выйти из дома, когда на пороге опять возникла тучная фигура ажана. Тюренн вздрогнул и покраснел от негодования.

– Вы когда-нибудь оставите меня в покое? – сквозь зубы процедил рассерженный граф. – Неужели вы не понимаете – у меня траур! Мне требуется время, чтобы прийти в себя после невосполнимой утраты!

– Ты привез, mon cher, то, что я просил? – не обращая внимания на слова Ренарда, осведомился у ажана Вилар.

– Да, господин комиссар! – взяв под козырек, отрапортовал полицейский, протягивая конверт и пакет.

– Très bien, – проронил Арно Вилар.

Затем он открыл пакет и удовлетворенно хмыкнул.

– Господин комиссар, – начал было граф, – я решительно протестую против того, чтобы в моем доме организовывалось собрание полицейских. Это может изрядно подпортить мою репутацию. Вы должны понять…

– Испортить вашу репутацию может нечто совершенно другое, – сдержанно заметил Вилар.

– Что это значит? – гордо поглядев на собеседника, задал вопрос Тюренн.

– Скажите, это ваше оружие? – вытаскивая из пакета револьвер, украшенный слоновой костью, поинтересовался комиссар. – Отпираться бесполезно. Мсьё Дюбре…

– Кто это?

– Торговец оружием в известном вам магазине. Он уже дал показания. Итак? Это ваш револьвер?

– Д-да, – ошеломленно откликнулся граф, совершенно сбитый с толку. – Но откуда он у вас? Я считал, что оружие лежит у меня в ящике.

– Из этого оружия сегодня утром была застрелена ваша жена, милейший господин Тюренн, – строго произнес комиссар. – Я жду от вас объяснений!

– Я… я… ничего… не понимаю, – бескровное лицо графа покрылось испариной. – Этого просто не может быть!.. Моя Катрин? Из ЭТОГО револьвера! Нет-нет! Пойдемте, я докажу вам, что этого просто не может быть!

Полицейские, включая ажана, проследовали за взволнованным графом в его кабинет. Подойдя к письменному столу, Тюренн начал выдвигать один ящик за другим, что-то бормоча себе под нос.

– Ну так что, господин граф? – после продолжительной паузы спросил Вилар. – Вы наконец предоставите нам ВАШ револьвер?

– Ничего… ничего не понимаю, – пробормотал Ренард, в который раз выдвигая то один, то другой ящик. – Он лежал тут еще вчера! Я проверял!

– Интересно, для чего, – усмехнулся инспектор и выразительно поглядел на начальника.

– Я клянусь честью, господин комиссар! – вскричал граф, задетый за живое. – Еще вчера вот в этом ящике лежал мой револьвер. Но сейчас его там нет…

– Мы видим это, – отозвался Вилар. – Скажите, пожалуйста, а для чего вы приобрели револьвер?

– Время сейчас неспокойное, поэтому я и решил купить его.

– А разве у вас до этого не было оружия?

– Было, но… но этот более удобный для ношения в пальто, сюртуках… Да он и намного мощнее, по крайней мере, так уверял меня продавец, – с беспокойством поглядывая на полицейских, произнес граф. – Я полностью убежден в том, что револьвер похитили, чтобы скомпрометировать меня.

– Sûrement17, – кивнул головой комиссар.

– Вы не верите мне?

– Да как сказать? – задумчиво протянул Вилар. – Совсем недавно вы сами признались в том, что ревновали свою жену.

– И что из того? – не понимая, куда клонит полицейский, поинтересовался Тюренн.

– А это означает, что вы из ревности могли нанять человека, которому приказали убить не только вашу жену, но и предполагаемого любовника.

– Вы в своем уме? Какого человека? Какого предполагаемого любовника? – вскричал граф, гневно поглядывая то на комиссара, то на инспектора, то на стоящего поодаль ажана.

Кровь прилила к лицу Ренарда. От ярости мужчина не находил себе места. Тюренн сжал кулаки, пытаясь взять себя в руки.

– Я еще раз повторяю: я не нанимал убийцу и ничего не знал о смерти жены, пока вы, господа, не сообщили мне о сем печальном событии. И я понятия не имею, каким образом исчез мой револьвер. Клянусь честью дворянина, еще вчера он лежал у меня в столе.

– А что касается того господина, – немного помедлив, продолжил мужчина, – которого вы упорно навязываете в любовники моей жене, тем самым незаслуженно пороча доброе имя Катрин, то вместо того, чтобы рассказывать тут небылицы, давно бы приказали привести его сюда… Провести, так сказать, очную ставку. И пусть тогда либо ТОВАРИЩ в лицо скажет мне о связи с моей женой, либо опровергнет вашу инсинуацию.

– Вы так смело говорите об этом, потому что знаете наверняка, что это пустой номер? – насмешливым тоном осведомился комиссар.

– То есть? – потупив взор, переспросил Ренард. – Почему пустой номер?

– Товарищ Семенов умер вчера в больнице после того, как накануне был сбит машиной, когда переходил улицу. Вы разве не знали?

– Признаться, я в полном замешательстве, – пробормотал граф и сел в кресло. – Что бы это могло значить?

– Я тоже хотел бы знать, господин Тюренн, – глядя на него в упор, проговорил Вилар. – Сначала умирает человек, которого видели вместе с мадам графиней в кафе; кстати, владелец заведения опознал его. Это в самом деле был тот русский, не раз посещавший ваш дом по приглашению вашей жены, как вы изволили сказать во время нашей беседы. На следующий день погибает графиня Тюренн. При этом она застрелена из ВАШЕГО револьвера, который якобы похитили.