Тревожные происшествия в Дэйле

Виталий Тарковский

Тревожные происшествия в Дэйле

Тревожные происшествия в Дэйле

Tho' much is taken, much abides; and tho'

We are not now that strength

Which in old days moved earth and heaven,

That which we are, we are.

Alfred Tennyson

Лизель знала, что асари живут гораздо дольше людей: мать объяснила ей это еще в детстве. Связав свою жизнь с человеком, будь то любовник или просто друг, любая асари обречена наблюдать, как ее избранник стареет, и читать в его глазах зависть к ее неувядающей красоте. Это требует большого мужества – или большого равнодушия. Именно от равнодушия девушку больше всего предостерегала мать.

По правде говоря, матери у Лизель было две; и одна из них – чистокровная асари. Не такая уж редкость в большом мире, но здесь, в периферийном городке, такая семья была в диковинку. Лизель всегда чувствовала, что она «не как все».

Ее вторая мать была самым обычным человеком. Дочери передались некоторые ее черты: прямой нос, острые скулы, властный взгляд, – но они сглаживались более мягкими и женственными чертами матери-асари. В результате Лизель получилась красавицей. Она довольно рано это поняла.

Вообще говоря, матерью девочка привыкла называть именно ту женщину, которая действительно ее родила. Другую она чаще называла просто по имени – Джейн. Но любила их одинаково.

С годами Лизель наблюдала, как вокруг глаз Джейн появляются морщинки, а черные волосы мало-помалу седеют на висках. Глядя на старые снимки, где счастливая молодая женщина держит свою новорожденную дочку на руках, она не могла не поражаться произошедшим переменам. Между тем ее «истинная» мать, Тейя, не изменилась совершенно, и с каждым годом эта пропасть становилась все шире. Это было логично – и в то же время абсурдно.

Были времена, когда Лизель кидалась Джейн на шею со слезами, обнимала ее, умоляла, даже запрещала стареть. Женщина успокаивала ее как могла, объясняя, что это совсем не важно, а важно лишь то, что происходит здесь и сейчас. «Вообще-то, я умру не так уж скоро, – говорила она строго. – Я еще успею тебе надоесть. А теперь – иди и делай уроки».

Постепенно Лизель свыклась с мыслью, что ей, как и всем, суждено будет терять своих близких. И все же это никак не подготовило ее к тому, что произошло.

*      *       *

Полиция нашла тело через два дня после исчезновения Руперта. Его бросили у обочины междугородней трассы, словно ненужную вещь. Карманы были вывернуты наизнанку, все хоть сколько-нибудь ценное пропало. В груди – две раны, горло перерезано. Сама Лизель не видела этих ужасов: когда ее пригласили на опознание, тело было укрыто по самый подбородок, так что на обозрении оставалось только бледное, с обострившимися чертами, лицо.

В Дейле отродясь не слыхивали о подобной жестокости. Да, наверное, в мире еще оставались места, где убивали за деньги, но здесь, в их родном городе? Немыслимо! Когда майор Пресли, шеф полиции Дейла, давал интервью местным телеканалам, он был мрачен как грозовая туча.

«Кем бы ни был преступник, он предстанет перед правосудием, – пообещал Пресли. – Это либо самый низкий и подлый человек из всех, кого мне доводилось встречать, либо сумасшедший. В любом случае он должен понести наказание. Мы скорбим вместе с родными и близкими Руперта и не остановимся, пока не найдем его убийцу».

Родители парня, совсем недавно отпраздновавшего свой семнадцатый день рождения, пребывали в шоке. Лизель с друзьями навещала их после происшествия, но толком не знала, о чем говорить. Встречи проходили по большей части в тягостном молчании: и отец, и мать смотрели куда-то в сторону невидящим взглядом, иногда держась за руки, а иногда, наоборот, отсаживаясь друг от друга как можно дальше, и изредка спохватывались, чтобы предложить чаю, извиниться за негостеприимность или поговорить о погоде. Если в беседе хоть что-то напоминало о Руперте: учеба, прогулки по реке или спортивные игры, – мать заходилась слезами и уходила наверх. Все старались помочь как могли; хотя чем тут поможешь?

Большинство жителей Дейла ожидали, что убийцу найдут очень быстро: город был маленьким, а технологии полицейских расследований уже много лет позволяли найти виновного даже по самым незначительным деталям. Однако на теле и одежде Руперта не было найдено ни отпечатков пальцев, ни волосков, ни микроскопических кусочков кожи – ничего, что могло бы принадлежать нападавшему. Об оружии, которым был убит парень, можно было сказать только одно: оно было очень острым. Шея несчастного была рассечена до позвоночника. Говорили: Руперта будто убил призрак.

Над городом нависла неведомая угроза. Исчезло ощущение безопасности, которым наслаждались его жители со дня основания. С наступлением темноты улицы, парки и детские площадки пустели, жители запирали двери домов.

Даже в семье Лизель, где всегда, сколько она себя помнила, царили веселье и счастье, поселилось смутное беспокойство. Девушка замечала, как Джейн и Тейя, оставшись одни, вполголоса обсуждают что-то не предназначенное для ее ушей, и порой ловила на себе их тревожные взгляды.

Похороны состоялись на четвертый день. Родители Руперта религиозными не были, но все же попросили священника местной церкви произнести речь, перед тем как урну с прахом их сына опустят в землю. День выдался ветреный и пасмурный. Народу собралось много.

Лизель пришла вместе с семьей; мать-асари положила ладони ей на плечи, и девушка невольно накрыла их своими, чтобы чувствовать себя не так одиноко. Джейн стояла рядом, в своей черной куртке с поднятым воротником, сцепив руки на груди. Она была погружена в собственные мысли и явно не слушала слов священника, смотря куда-то вдаль. Ее точеный профиль пересекали более заметные, чем обычно, морщины, и Лизель снова задумалась о том, что Джейн быстро стареет. Рано или поздно она будет так же, как Руперт, лежать на столе с закрытыми глазами – а потом превратится в кучку пепла.

Девушка горько заплакала и почувствовала, как Тейя сжала ее плечо. Только Джейн все так же смотрела перед собой, разве что складка между бровей стала чуть глубже.

Вечером после похорон, вдоволь нарыдавшись у себя в комнате, Лизель спустилась в гостиную к родителям.

– Иди сюда, дорогая, – сказала мать-асари, откладывая книгу. Лизель с благодарностью юркнула в ее объятия. – Как ты?

– Нормально, наверное, – вздохнула Лизель. – Правда, я все еще не могу привыкнуть, что его нет. Это так… нелепо. Может, с возрастом терять друзей станет проще?

– Никогда не станет проще потерять друга, Лизель, – покачала головой мать.

– С вами тоже было такое? – спросила девушка. – Когда вы были как я?

Женщины переглянулись, не сдержав улыбки, несмотря на грусть, и Лизель сразу осознала свою оплошность. Для каждой из них «как я» могло значить совершенно разные вещи, ведь Тейя была на девяносто лет старше. Но родители отлично поняли, что она хотела сказать.

– Да, дорогая, – ответила Тейя, перестав улыбаться. – Мы многих потеряли во время войны.

Война… Лизель в который раз удивилась, что она была так недавно. Трудно поверить, что за какие-то три года до ее рождения галактика была объята огнем и никто из населявших ее народов не знал, настанет ли для них завтрашний день. Ведь то была самая ужасная, кровавая, опустошительная война в истории.

А потом все закончилось так же внезапно, как и началось. Наступил мир, разрушенные города стали восстанавливать заново, и жизнь вернулась на круги своя. Уже сейчас подростками, такими как она, великая война воспринималась как миф.

– Наверное, вам мои переживания кажутся смешными, – сказала девушка. – Вы многое повидали.

Тейя печально покачала головой. Джейн подошла к ней и присела на корточки рядом с креслом, чтобы быть ближе.

– Есть вещи, к которым нельзя привыкнуть, – сказала она. – Их нужно просто пережить.

Лизель с благодарностью сжала ее руку. В объятиях своих матерей она обретала веру в то, что больше ничего плохого случиться не может.

*      *       *

– Но кто это сделал? – вопрошал Юто, меряя комнату широкими шагами. – Почему его до сих пор не поймали?!

– Успокойся, – проворчала Ким. – Его найдут рано или поздно.

– Рано или поздно? Да они уже давно нашли бы его, если бы могли! Ты хоть представляешь себе, как сейчас это делается?..

– Я-то представляю, – откликнулся Марвин, поправляя очки. Он был самым младшим и очень гордился тем, что его приняли в компанию. – Специальный робот подвергает тело ультразвуковой обработке, в процессе которой отслаиваются вся грязь и посторонние предметы величиной до одного нанометра. Потом они сканируются, берется проба ДНК…

– О, Марв, прошу тебя! – скривилась Лизель. – Давай без этих подробностей.

– Я всего лишь хотел сказать, что таким образом мы узнаем, кто находился в контакте с убитым в последний момент, – развел руками парень.

Юто явно обрадовался этой новости.

– Мне кажется, наш друг Марв, чей папа работает в лаборатории, обладает некой конфиденциальной информацией… которой он, конечно же, готов поделиться со своими друзьями?

– Нечем делиться, – смутился Марвин. – Ведь ничего особо не нашли. Иначе я вам давно рассказал бы.

– Расскажи все, что знаешь! – настаивал старший. – Может, копы и сами не понимают, насколько это важно! Кто касался Руперта в последнее время?

Марвин явно испугался, что из-за его длинного языка у отца могут возникнуть проблемы, но Лизель и Ким тоже хотели знать правду, так что ему пришлось уступить.

– Кто касался? Да ты! – выпалил он. У всех присутствующих округлились глаза. – И я! Все мы! Его родители, знакомые – полгорода касались его! Но все это никуда не ведет, отпечатки старые. И никаких следов борьбы.

– Значит, он подпустил убийцу очень близко, – заключил Юто.

– Но это не значит, что Руперт знал его, – парировала Ким. – Убийца мог подкрасться незаметно.

Руперт был их общим другом – достаточно близким, чтобы каждый в компании ощущал его смерть как потерю частички себя. Они все видели его в ночь перед исчезновением – здорового, жизнерадостного, бесстрашного. Сегодня они собрались в школьной библиотеке, чтобы обсудить произошедшее. Может, они до конца и не верили, что смогут разгадать эту тайну, но им было легче переживать трагедию вместе.

– Получается, мы все – подозреваемые, – проговорил Юто.

– Глупости! – фыркнула Ким. – У всех нас есть алиби.

– И никакого мотива, – добавила Лизель.

– И тем не менее это так, – настаивал Юто. – Знаете, что сказал мне Пресли во время дознания? Что Руперт ушел из дома вечером, сообщив родителям, что направляется ко мне. И Пресли хотел знать, не догадываюсь ли я, что именно Руперт хотел со мной обсудить.

– И что же? – не удержалась Ким.

– Так в том-то и дело! – воскликнул Юто, снова принимаясь мерить комнату своими большими шагами. – Я не имею понятия! Возможно, это было что-то очень важное, и поэтому его убили.

– Брось! – недоверчиво усмехнулся Марвин. – Руперт узнает что-то безумно важное – и первым делом решает повидаться с тобой? Это чересчур даже для твоего самомнения. Подумай сам: почему он не сказал родителям? Почему просто не позвонил?

– Может, он недооценил важность информации, – принялся защищаться их старший товарищ. – И не сказал родителям, потому что это было бы неинтересно. Что, если для него это была только игра?

Повисло задумчивое молчание. Каждый пытался представить Руперта – воодушевленного, взволнованного, не желающего доверять самое интересное телефону, бегущего на встречу с другом, как вдруг…

– Но что это могло быть? – прервала молчание Ким.

– В том-то и вопрос, – вздохнул Юто.

– Горы! – вдруг осенило Лизель.

– Какие горы? – переспросил Марвин – но Юто тут же подскочил к ним с горящими глазами.

– Ну конечно! – прошептал он. – Ведь в тот день Руперт собирался в горы!

Их друг всерьез увлекался скалолазанием и, вопреки всем наставлениям, любил делать это один. Он говорил, что только там, на высоте, становится по-настоящему счастлив. Силы и ловкости парню было не занимать, а вокруг Дейла хватало заросших густыми лесами скал, на которых он мог оттачивать свое мастерство. Нередко Руперт брал друзей с собой, обучая их азам скалолазания и помогая преодолевать трудные места, – хотя никогда не вел их туда, где им могла бы грозить серьезная опасность. Они провели на природе много прекрасных дней, устраивая пикники над обрывами с видом на Дейл, его маленький космопорт и соседние поселения. Ходили слухи, что вокруг города расположены заброшенные военные базы, оставшиеся со времен войны, но друзьям они не попадались. Возможно, это был просто миф.

Мысль о том, что в пустынных и безобидных лесах вокруг Дейла Руперт наткнулся на то, что стоило ему жизни, показалась Лизель одновременно нелепой, пугающей и захватывающей.

– Кто-нибудь знает, куда именно он хотел отправиться? – спросила она.

– Я знаю, – ответил Марвин. – Он хотел пойти на запад, на лошадиную гору.

– Но мы там были уже тысячу раз! – разочарованно воскликнула Лизель. – Там ничего нет!

– В этот раз он собирался пойти дальше. Он хотел забраться на хребет и посмотреть, что на той стороне.

Все замолчали, обдумывая это известие.

Лошадиной горой друзья называли скалу, расположенную далеко на западе от города, под определенным углом смутно напоминающую голову лошади. «Хребет» лошадиной горы был для них почти неприступным – и даже для Руперта это был бы опасный подъем.

Юто включил телефон, чтобы получше изучить карту.

– На хребет мы, пожалуй, взобраться не сможем, – признал он, – но этого и не требуется. Возможно, взобраться по отвесной скале для Руперта было делом принципа, но, вообще говоря, на вершину есть путь и попроще. Хотя придется сделать небольшой крюк.

– Ну-ка погоди. – Ким посмотрела на него как на сумасшедшего. – Мы ведь не собираемся заглянуть за хребет лошадиной горы, чтобы посмотреть на то, что, возможно, обрекло Руперта на гибель? Я надеюсь, мы все понимаем, что этого делать не стоит?..

Она оглядела по очереди всех троих. Никто не решился дать однозначный ответ.

– Но ведь мы должны узнать, что произошло на самом деле, – проговорил Марвин. – Это наш долг. Он был нам другом!..

– Так давайте сообщим в полицию! – воскликнула Ким. – Пусть они обыщут этот район, проверят снимки со спутников!

– Копы не будут возиться с нашей догадкой, – покачал головой Юто. – У нас нет никаких доказательств, что Руперт действительно был там. Если хотим проверить – нужно идти самим.

– Я – пас, – отрезала Ким и начала складывать в сумку книги. – Если хотите рисковать своей задницей – ваше дело.

– Никто же и не говорит, что мы идем туда? – с надеждой спросила Лизель. – Ведь правда, Ю?

Долговязый верзила посмотрел на нее с улыбкой, но ничего не сказал.

– Марв?..

Марвин смущенно отвернулся, стараясь не встречаться с девушкой взглядом.

– Пойдем, Лиз, – позвала Ким. – Нам пора. Наш Ю просто хочет покрасоваться в очередной раз, вот и все. Всем и так понятно, что эта идея – безумие!

Лизель догнала подругу на улице.

– Ты думаешь, Юто только притворяется? – спросила она. – Мне показалось, он говорил серьезно.

– Не знаю. Он ведь тот еще выпендрежник. В любом случае я не верю в эту историю. Такое бывает только в приключенческих романах. Думаю, Руперт ничего не нашел на горе – а может, он там и вовсе не был.

Ким шагала решительно и быстро, перекинув сумку через плечо. Лизель старалась не отставать.

– Юто из всего готов сделать приключение, – ворчала ее подруга. – Я в этом участвовать не собираюсь.

– Да, ты права, – смутилась Лизель. – Конечно, это нелепость.

Они остановились на углу у цветочного магазина: одной нужно было идти направо, другой – налево.

– Хочешь, я провожу тебя? – неловко спросила Лизель.

Ким улыбнулась. Она давно подозревала, что Лизель испытывает к ней романтические чувства – или думает, что испытывает. Откровенно говоря, она предполагала, что подруга просто берет пример с родителей и инстинктивно пытается «подцепить» другую девчонку.

– Спасибо, не стоит, – ответила Ким. – От всей этой истории у меня как-то испортилось настроение. К тому же мне пора заниматься. Экзамены не за горами…

По дороге домой Лизель в который раз задумалась о том, как она непохожа на других подростков. Друзья уже вовсю готовились к поступлению в колледжи и университеты; только и разговоров было, что о будущей карьере, роли в обществе и тому подобном. Интеллектуально девушка-асари ничем им не уступала: по многим предметам она была первой в классе. Но с точки зрения эмоционального развития она оставалась гораздо младше своих сверстников. Ким, Марв или Юто становились все серьезнее, сознательнее, взрослее год от года. Они становились полноценными людьми. И только Лизель в душе оставалась девчонкой: ей хотелось шалить, играть в куклы, ловить бабочек на цветущем лугу… Тейя объясняла ей, что тут нечего стыдиться. «Асари взрослеют куда медленнее, чем люди, – повторяла она. – Ведь по сравнению с короткой человеческой жизнью у нас в запасе почти целая вечность. Это и наше благословение, и наша беда». Умом девушка все это понимала – но иногда ей хотелось просто быть как все.

«Почему мы не поедем туда, где живут все асари?» – часто спрашивала она в детстве и неизменно получала ответ: «Однажды мы обязательно поедем туда, дочка. Нам нужно только найти это место». Потом она узнала об ужасной трагедии – как их родная планета погибла в самом начале войны. Никто не знал, когда у них вновь будет свой дом. Впрочем, для Лизель настоящий дом был здесь – на окраине Дейла, в двухэтажном домике с небольшим садом, где каждый день ее ждали родители.

Тейя была инженером в местной геологической компании – она в буквальном смысле помогала строить Дейл. Должно быть, она неплохо зарабатывала, хотя Лизель не особо интересовалась такими вещами. Сколько мать ни пыталась ей объяснить, в чем же конкретно состоит ее работа, дочь еще ни разу не дослушала до конца. Гораздо больше ее интересовали хобби Тейи – история и археология. У матери всегда была наготове интересная история из далекого прошлого.

С Джейн было проще: она работала инструктором в фитнес-центре, вела курсы по самообороне для женщин и помогала соседям ухаживать за садом. Оборона, разумеется, в их мирном городе была никому не нужна, хотя посетительницы говорили, что курс придает им уверенности в себе, да и для здоровья это полезно. Но вот уход за садом был востребован куда больше. У Джейн это хорошо получалось: она любила копаться в земле, и соседи говорили, что цветы, посаженные ее руками, цвели особенно красиво. Сколько Лизель себя помнила, Джейн всегда оставалась в отличной форме, не сдаваясь годам без боя, – ради Тейи, конечно, зачем же еще? Впрочем, скорее всего, ее избраннице это было не нужно, ведь настоящая любовь не знает никаких преград. А любовь ее родителей была настоящей.

– Привет! – Джейн сбросила сумку с плеча, разулась и босиком прошлепала в гостиную, где Тейя и Лизель сидели, уютно забравшись с ногами на диван.

– Привет, милая, – с улыбкой промурлыкала асари, отложив телефон, где она, как обычно, читала новости про что-то далекое и очень скучное.

– Привет! – отозвалась Лизель, на секунду подняв глаза от своей книги, на странице которой могучие герои сражались за любовь прекрасной девушки.

Джейн быстро чмокнула их обеих в нос, как всегда бодрая и энергичная, и вышла из комнаты.

– Я в душ! – бросила она через плечо.

– Угу, – рассеянно ответила Тейя.

Лизель нетерпеливо закусила губу. Она уже час думала о том, как рассказать родителям об их догадках, о предложении Юто, о реакции Ким, – но что-то ей мешало. Сначала она думала, что просто хочет собрать обоих родителей вместе, но и потом, за ужином, когда Джейн и Тейя ворковали, рассказывая друг другу о том, как прошел их день, Лизель никак не могла найти момент, чтобы вставить слово. Обычно они могли говорить обо всем – но тема Руперта вдруг стала запретной. Никто не хотел быть первым, кто о нем вспомнит.

– Так что ты решила насчет дня рождения? – спросила Тейя, управившись с запеченной рыбой и аккуратно промокнув салфеткой рот.

Джейн скривилась.

– Никаких гостей, никакого праздника. Если хотите, угощу вас вечером бутылочкой вина.

– Да ладно, – подмигнула асари. – Признайся, что тебе хочется повеселиться. Да и подарки разве не приятно получать?

– У меня есть все, что нужно, – пожала плечами ее жена. – Я не стану счастливее с кучей бесполезных подарков. Да и что это за дата – 53? Ни то ни се.

Тейя многозначительно хмыкнула.

– Не стоит стесняться своего возраста, дорогая, это глупо.

– Тебе легко говорить…

– Ты горячая штучка, Джейн, и ты это знаешь.

– Эй! – возмутилась Лизель. – Я все еще тут!

Родители смущенно улыбнулись.

После ужина девушка пожелала матерям спокойной ночи и ушла к себе. Те едва удостоили ее ответом, кидая друг на друга такие многозначительные взгляды, что даже дурак понял бы, что у них на уме. Это было смешно и немножко странно – но, похоже, они до сих пор не могли насытиться друг дружкой. Они, конечно, не афишировали свои занятия любовью, но и не делали из них большого секрета – Лизель была удивлена, когда узнала, что некоторые из ее друзей считают тему сексуальности своих родителей постыдной. Для нее это было абсолютно естественно.

Лежа в своей комнате, слушая приглушенный голос Джейн и бархатный смех Тейи, доносившиеся из гостиной, Лизель поняла, что не может выкинуть из головы идею Юто. Был только один способ выяснить, прав он или нет.

*      *       *

Горы простирались перед ними – зеленые, бурые, освещенные лучами солнца. Юто остановил скиммер и поднял защитное стекло. Один за другим друзья спрыгнули в траву и вдохнули полной грудью свежий пахучий воздух. Они уже были здесь раньше, но тогда все было по-другому. С ними был Руперт, а жизнь казалась прекрасной и беззаботной. Теперь же их не покидали тревожные мысли. Что, если именно здесь Руперт наткнулся на то, что убило его? Что ждет тех, кто пойдет по его следам?

И тем не менее друзья верили в свои силы. Руперт был один – а их было четверо. Руперт был наивен и неосторожен – они же были предупреждены. Если горы в самом деле таили какой-то зловещий секрет, значит именно им суждено было раскрыть его.

– Что ж, самая трудная часть подъема уже позади, – рассмеялся Юто, стараясь подбодрить друзей. – Осталось немного! Дальше придется пешком: мне трудно будет найти для скиммера посадочную площадку.

Каждый подготовился к подъему по-своему: Ким и Юто прибыли почти налегке, Марвин взвалил на плечи большой походный рюкзак, будто собирался провести на природе как минимум неделю, а Лизель захватила с собой корзинку для пикника. Все немного нервничали; Юто то и дело проверял содержимое своей сумки, словно боялся, что оно волшебным образом исчезнет.

– Что там у тебя? – наконец не выдержала Ким.

– Так, ерунда, – подмигнул ей парень. – Небольшой сюрприз для плохих парней, на случай если мы их встретим.

Пару часов они поднимались без всяких приключений, петляя по лесу. Пение птиц, чарующие звуки и запахи убеждали, что ничего плохого случиться не может. Наконец друзья окончательно расслабились, стали подшучивать друг над другом и весело смеяться, стараясь не вспоминать об истинной цели своего путешествия.

Марвин смешно пыхтел и кряхтел под весом своего рюкзака, постоянно сверяясь то с компасом, то с телефоном. Лизель не могла его понять: она никогда не теряла правильное направление. Когда солнце начало клониться на запад, Юто, естественным образом взявший на себя роль лидера, объявил привал – тут-то корзинка Лизель пришлась как нельзя кстати, особенно учитывая, что в рюкзаке Марвина почти не оказалось еды (зато там нашлись спальный мешок; набор для разведения костра; старый фотоаппарат, которому было самое место в антикварном магазине; надувная лодка и палатка, что послужило поводом для шуток).

Сытые и довольные, друзья лежали в траве, любуясь облаками и вспоминая разные случаи, которые происходили с ними во время походов, организованных Рупертом. Они ни на шаг не приблизились к разгадке тайны, но это теперь не казалось таким уж важным. Да, Руперта больше нет, но они все еще живы, и они вместе. Это было куда важнее.

Но вот время отдыха подошло к концу, и Юто предложил идти дальше.

– Какой смысл? – возразила Ким. – До заката осталось не больше трех часов. Нам нужно еще успеть вернуться.

– Боишься темноты, Ким? Думаешь, мы заблудимся, не найдем дорогу обратно и останемся тут навсегда? Не бойся, ведь с нами Марвин и все его тридцать три гаджета!