Неупокоенные Души

Глава 4

Я смотрела на него и думала, что ж не жилось этому совсем молодому парню? Не могу сказать, что передо мной стоял человек, это скорее была оболочка, напоминающая человека. Правда, иногда эта оболочка проявлялась совсем ясно, иногда просто дымкой. Игорь ушёл, а я уснула. Меня разбудил его голос, над самым моим ухом. – Софья, вставай. Надо идти, – прозвучал голос Игоря. Я тут же открыла глаза и посмотрела на часы, было без четверти восемь. – Ну что, взяли Соболя и его дружков? – спросила я его. – Взяли. Ты бы видела его лицо, когда он не нашёл своих денег. А когда менты нагрянули, они врассыпную. Но на этот раз, менты сработали чётко. Окружили часовню со всех сторон и арестовали всех. Правда, началась перестрелка, Соболь без этого не может. Но это только усугубляет его и так плачевное положение. Двое его дружков погибли, молодые заблудшие парни. Ведь и не жили совсем. Пусть эти смерти, как и моя, будут на совести Соболя. Нужно к Ольге идти, успокоить её. С утра им со Стасом в морг идти. Интересно посмотреть на свои похороны, да? Наверное никого и не будет. Вот так узнаешь свою ненужность. Досадно… – долго говорил Игорь, а я его не перебивала. Просто жалко было парня. Я поднялась и стала искать бабушку, чтобы сказать, что ухожу к Дарье Михайловне. Нашла её в коровнике, она доила корову. Странно, но бабушка и не спрашивала, кто такая, эта Дарья Михайловна. Однажды только я ей сказала, что это мама моей одноклассницы, видимо голос женщины по телефону, был убедительным. Сказав, что меня зовёт одноклассница, я поцеловала бабушку и тепло одевшись, вышла из дома. Игорь был всё в тех же джинсах и футболке, озираясь на него, я ёжилась от холода, забывая, что ему- то совсем не холодно. Ольга с нетерпением ждала меня и с порога спросила, здесь ли её брат. Я кивнула головой. Мы зашли в комнату и я увидела Стаса, который сидел на диване и видимо, тоже ждал меня, ну и конечно Игоря. – Наконец-то ты… то есть Вы… пришли. Игорь здесь? – спросил Стас. – Здесь. Говори, что хочешь сказать, он рядом с тобой, – ответила я. – Печально говорить… но я договорился с местом на кладбище и гроб заказал, и венки… Завтра утром надо забрать и гроб, и тело. Я в морг заходил и взял разрешение забрать тело Игоря, – сказал Стас. – Я знаю, видел, – коротко ответил Игорь. – Он говорит тебе спасибо, – соврала я. – А ты молодец. Конечно спасибо. Так что пусть на завтра билеты в Питер берёт и уезжает вместе с Ольгой. Поминки устраивать не надо, и так знаю, помнить меня будут, – сказал Игорь. – Да уж… и мне будет трудно забыть тебя. Я завтра свечку за упокой твоей души поставлю. Надеюсь, там… твои грехи простят, – сказала я. Передав слова Игоря Стасу и Ольге, я спросила, могу ли я уйти. – Нет! Прошу тебя! Завтра всё будет кончено и я уйду навсегда, освободив тебя от себя, – попросил Игорь. – Не уходи, Софья. Ведь ты последняя ниточка между мной и братом. Может быть нам поговорить надо… в последний раз, – вдруг заплакав, произнесла Ольга. Конечно приятно знать, что ты кому-то нужна, даже если это и душа человека и я осталась. Дарья Михайловна накормила нас ужином, покормив и Верочку, она уложила её спать. Когда девочка уснула, она вышла к нам и села в кресло, чтобы слушать, но не мешать. – Как же я благодарна судьбе за Верочку. Что бы я без неё делала? – лишь проговорила женщина. – Человек должен быть кому-то нужным, иначе жизнь не имеет смысла, – сказала я, вспомнив про мать. – Скажи Ольге, за мной в тот день, когда меня… ну того, убили, пришла наша мать. Я никогда её раньше не видел, неважно, как и когда мы с ней расстались, но сейчас она отвечает за свои грехи перед Высшими силами. Только это не говори Ольге. Ей ещё жить. Узнает, когда придёт её время, а это будет совсем не скоро, – сказал Игорь. – Тогда что сказать? – тихо произнесла я. Но не услышав ответа, посмотрела на Ольгу. – Ваша мама, твоя и Игоря, в общем, видимо она умерла и сама встретила Игоря, – сказала я. – Странно… мы же её никогда не видели. Откуда Игорь узнал… ну да, конечно. Глупый вопрос, – странно посмотрев на меня, произнесла Ольга. – Завтра, пусть всё пройдёт быстро и без слёз, устал я, хочу скорее уйти, если "там" позволят, – сказал Игорь. Мы ещё долго сидели и разговаривали, я передавала слова Игоря Ольге, её слова ему. Думаю, они всё сказали друг другу. Дарья Михайловна ушла спать, не стала мешать последнему общению брата и сестры. Стас тоже не вмешивался, он лишь сидел рядом с Ольгой, обняв её за плечи и внимательно слушал нас. Утром пошёл снег, хлопьями, густой. Быстро позавтракав, мы поехали на старую квартиру Ольги и Игоря. Дарья Михайловна, оставив Верочку соседке, пошла с нами. Игорь, исчезнувший ночью, внезапно появился опять. – Ну что, проводите меня в последний путь, – грустно проговорил он. Его слова я передавать не стала, не хотелось никого расстраивать. – У Игоря и костюма нет, в чём его похороним? – заплакав, спросила Ольга. – Не переживай, дорогая. Всё будет в лучшем виде, обещаю тебе это, – сказал Стас. Мы вышли на улицу и поймали проезжающую мимо Газель, Стас попросил остановиться возле магазина и когда водитель остановился, Стас сам пошёл покупать всё необходимое для Игоря. С большим пакетом, он наконец вышел из магазина и молча сел в машину. Оставив нас дома, он уехал в морг. Его не было часа два, за это время, мы с Ольгой прибрались в комнате и поставили на середину стулья для гроба. Оказалось, делать этого было и не нужно. Стас приехал и позвал нас вниз. В нанятом грузовике уже стоял гроб с телом Игоря. Оказывается, его прямо в морге омыли и одели в новую рубашку, костюм и туфли. На дне грузовика стоял гроб, рядом крышка и венки. Достать живые цветы в это время года было очень накладно и непросто, но Стас умудрился купить и цветы. Что угодно можно сделать, если есть деньги. Увидев на улице грузовик с гробом, из дома вышли соседи. Разные мнения мы услышали от соседей. Кто-то сожалел, что Игорь умер молодым, кто-то, качая головой, говорил, что искал – то и нашел. Но Игорь умер и разговоры были излишни. Ольга, слушая соседей, плакала, я тихо ей сказала: – Пусть говорят, что хотят. Главное, ты его любила и он тебя любил. Помни о нём только хорошее. И откуда я говорила такие умные вещи, сама не пойму, будто кто на ухо шептал. Сев рядом с гробом, мы поехали на кладбище. Всего-то нас было восемь человек. Я с Дарьей Михайловной, Стас с Ольгой, пару соседей и два друга Игоря, с его бывшей работы. Кто им сказал, что именно сегодня будут похороны, я так и не поняла. Простой деревянный гроб, пару венков, пару букетов, плакала только Ольга. Я, как ни старалась, выдавить из себя слезу не смогла, ведь Игорь стоял рядом и наблюдал за всем происходящим. Похоронив Игоря, мы поехали домой к Дарье Михайловне, Стас и Ольга вернулись к ней домой. Ей нужно было собрать вещи, которых и было всего один чемодан. Билеты Стас купил загодя, поезд отходил от вокзала поздним вечером. – Вроде похоронили тебя… почему не уходишь? – спросила я Игоря. – Не знаю. Разве это от меня зависит? Вот провожу сестру, может тогда и уйду. Пока никак, – ответил он мне. Через пару часов приехали Ольга и Стас, Дарья Михайловна приготовила обед и нажарила им в дорогу картошки и котлет. Я вспомнила, что дома были пироги и предложила заехать по пути. – Спасибо, Софья. Спасибо тебе за всё. Это невероятно и не каждый может понять такое явление, но ты так нам помогла, – вдруг обняв меня, произнесла Ольга. – Да ладно… благодарить не надо. Это ведь не моя заслуга. Сама не знаю, почему я, – ответила я ей. – А Игорь уже… он уже ушёл? – осторожно спросила Ольга. – Нет, Ольга, он ещё здесь. Может хочешь сказать ему что-то на прощанье? Это будут последние слова, ведь ему пора уходить, – сказала я ей. Озираясь, Ольга растерянно смотрела по сторонам, пытаясь хоть что-то разглядеть. Но тяжело вздохнув, она опустила голову и заплакав, тихо произнесла: – Мне будет его очень не хватать. Я очень его люблю. И буду любить всегда. – И я тебя очень люблю, сестричка. Прости меня за всё. Я часто тебя огорчал, а ты всегда была добра ко мне и терпима, – произнёс Игорь. Я передала слова Игоря Ольге. Она вдруг закрыла лицо руками и заплакала ещё сильнее. – Будешь всё время плакать, Игорю покоя не будет. Не плачь, – попросила я её. Я увидела, как Игорь подошёл к Ольге и погладив по голове, поцеловал. Потом в комнате появилось свечение и Игорь будто растворился в возд Все странно посмотрели на меня. – А Игорь только что ушёл… Навсегда ушёл, – проговорила я. Наступила тишина, напряжение было у всех, кто сидел в комнате. Но и говорить никто ничего не стал, лишь Дарья Михайловна, перекрестившись, прошептала слова молитвы. – Нам пора, – сказал Стас, посмотрев на Ольгу. – Да… пора, – отрешённо промолвила Ольга. На вокзал мы не поехали и за пирогами ко мне они заезжать отказались. – Есть вагон-ресторан, голодными не останемся, – улыбнувшись, сказал Стас. Напоследок мы с Ольгой обнялись и расцеловались. – Я Питерский адрес тебе пришлю. Захочешь приехать, буду рада. Напиши свой адрес, – вдруг сказала она. Дарья Михайловна вынесла ручку и лист бумаги, я быстро написала адрес и отдала Ольге. Положив листочек в сумку, она ещё раз обняла меня и Дарью Михайловну. Простившись с ними, мы закрыли входную дверь и вошли в комнату. – Ну вот, дни переживаний позади. Кто же следующий к тебе придёт? – задумчиво произнесла Дарья Михайловна. От её слов, мне аж жутко стало. Этого я точно не хотела. – Я пойду домой, Дарья Михайловна. Бабушка обижается, – вместо ответа на её вопрос, сказала я. – Подожди, я дам тебе денег на дорогу. Уверена, у тебя и копейки нет, – сказала она и прошла в свою спальню. Я не возражала, ведь у меня и правда совсем не было денег, не идти же в такую даль пешком. Но для приличия, я всё же возразила. – Да не надо, Дарья Михайловна. Доберусь как-нибудь, – смущаясь, произнесла я. – Бери-бери, не обижай меня. Я тебе по гроб жизни обязана, – сказала она и сунула мне в руки тысячу рублей. Я ошалело посмотрела на деньги. – Но это же очень много! Мне бы и двести рублей хватило, – опять я попыталась возразить ей. Она лишь улыбнулась и обняла меня. – На остальные конфеты купишь, – сказала Дарья Михайловна. – Спасибо Вам. Я пойду, – ответила я, а про себя подумала, какие же бывают добрые люди. Конфеты, конечно, я покупать не буду, что я маленькая, что ли? А деньги всегда пригодятся. Попрощавшись, я уехала домой. Было довольно-таки поздно, бабушка как обычно была на кухне, пропуская молоко через марлю. Она всегда так делала, как подоит корову. А утром снимала сливки и ставила передо мной на стол. Я долго стояла в дверях, наблюдая за ней. Так усердно она исполняла каждую свою работу, что наблюдать за ней, было большим удовольствием. Я конечно тоже хотела помочь бабушке и даже пыталась это сделать. Но как водится, бабушка всё делала быстрее меня, чище и лучше. – Так я ничему в жизни не научусь, бабушка, – шутливо говорила я ей. – А тебе достаточно просто смотреть. Придёт время и сама удивишься, как ловко у тебя всё будет получаться, – отвечала бабушка. Через много лет, я часто вспоминала её слова, её повадки, её улыбку и ворчание, понимая, как мне этого не хватает. Но тогда я об этом не думала, просто жила, как и всякий подросток, не задумываясь о том, что будет завтра. Мне было хорошо сегодня и ладно. Десять дней зимних каникул прошли быстро. Началась самая длинная, третья четверть. Как я ни старалась, учёба мне давалась с большим трудом. Не скажу, что в классе я была худшей, твёрдые тройки у меня точно были. Правда по пению и труду были четвёрки, но разве это предметы? Химию, физику и геометрию я совершенно не понимала. Все эти формулы, реакции, опыты и задачки… в этом я была совсем профаном. Как мне ещё тройку ставили, сама не понимала. Скорее всего, не хотели иметь второгодников. Так я проучилась два месяца, с тех пор, как ушёл Игорь. Конец зимы, после зимних холодов, уже скорее хочется тепла, снять уже куртку, шапку и ненавистные тёплые гамаши. Я всегда сидела одна, за последней партой, чтобы не мешать учиться другим. Главное, чтобы я сидела тихо, что я добросовестно и делала, посматривая в окно. Однажды на уроке химии учительница проводила опыты, наливая по капле разных жидкостей в колбочку (слово то какое – колбочка, смешно). В общем, я как всегда смотрела в окно, мне был неинтересен этот процесс, как вдруг над ухом я ясно услышала голос, девичий, озорной такой. Да такой звонкий, что вскрикнув, я аж вскочила из-за парты, за которой спокойно сидела. Все разом обернулись и посмотрели на меня. От взглядов учительницы и одноклассников, я застыла, не зная, как объяснить свой возглас. – Что с тобой, Коновалова? Ты что так кричишь? – спросила Нелли Борисовна, наша химичка. – Простите, это… меня что-то цапнуло за ногу, – смущаясь ещё больше и для убедительности потирая ногу, произнесла я. – Если сама ничего не делаешь на уроках, ты уж пожалуйста, другим не мешай заниматься, – попросила Нелли Борисовна и продолжила урок. – Ты кто? – садясь на место, прошептала я. – Я Лена Васильева, ученица девятого класса. Правда училась в другой школе и кстати, была круглой отличницей, – гордо сказала Лена. – Поздравляю. А от меня что нужно? – так же шепотом спросила я. – Пока не знаю. Просто пришла. Хочешь, помогу тебе с учёбой? – громко говорила Лена. – Ты не могла бы говорить тише, пожалуйста, – попросила я её, будто кроме меня, её мог услышать ещё кто-то. – Так меня никто не слышит, только ты, – ответила она. – Ну да, никто. Всё равно, говори тише, ты мне все уши прокричала, – сказала я. – Ну прости. Хотела помочь тебе, – ответила Лена. – Да? И как ты собираешься это сделать? Я всё равно ничего в химии и физике не понимаю, – ответила я. – Я буду с тобой заниматься. Мне так хочется учиться, – взмолилась она. А я представила, как она будет меня учить и мне плохо стало. – Знаешь, лучше не надо. Всё равно ничего не пойму, – ответила я. – Поверь, я могу сделать из тебя отличницу. Тебе понравится, соглашайся, – не отставала девчонка, раздражая меня ещё больше. – Можно я подумаю? Ответ дам завтра, – пообещала я ей. Тяжело вздохнув, она согласилась. После урока, Лена вдруг так же внезапно исчезла, как и появилась. Я ушла домой. Вечером, сидя в своей комнате, я слушала музыку, как вдруг она снова появилась. – Ты прости меня, но мне некуда больше идти. Меня никто не видит и не слышит, кроме тебя, – сказала Лена. – Что ж, может тогда расскажешь, что с тобой случилось? – спросила я её. По сравнению со мной, Лена была очень красивой девочкой. Светлые кудрявые волосы обрамляли её нежное личико, с большими голубыми глазками. Пухлые губы капризно кривились, когда она сердилась. Высокая и стройная, она стояла передо мной в школьной форме, коротенькой юбочке и белой облегающей кофточке, было видно, её баловали и хорошо одевали. Она смотрела на меня непонимающим взглядом, будто я спросила у неё что-то совсем ей неведомое. – Так что же с тобой случилось, Лена, может расскажешь? – повторила я свой вопрос. Она кокетливо пожала красивыми плечами и задумалась. – Знаешь, я и сама не поняла. Шла со школы домой, вдруг… бум! И темнота, – ответила она. Казалось, она и правда не понимала, что же произошло и вдруг растаяв, она исчезла. Я посмотрела по сторонам, думая, что она просто отошла в сторону, но нет, её не было. Я успокоилась и продолжила слушать музыку. – Я тоже люблю… любила слушать современную музыку и танцевать любила, – вдруг прозвучало у меня над головой. – Ты напугала меня. То исчезаешь, то неожиданно появляешься, – вздрогнув от неожиданности, сказала я. – Это не моя вина. Меня мама всё время зовёт, – ответила она. – Мама? А где она? Может пойдём к ней? Где твой дом? – спросила я. Меня уже распирало любопытство, кто она, откуда и почему внезапно исчезает. Этого я понять не могла. Лена как-то странно на меня посмотрела и опять растаяла. – Очень интересно… – прошептала я. Лена появилась, когда я уже собралась спать. – Ты? Слушай, ты или оставайся здесь, или иди к маме. Я спать хочу, – сказала я ей. – Прости, я правда не знаю, что происходит. Но я могу показать свой дом, где жила. Даже школу, где училась. Так хочется вернуться туда снова. Но ты спи, я мешать не буду, я вот книгу почитаю, – печально проговорила Лена. Я молча отвернулась к стенке и закрыла глаза. Утро быстро настало, я огляделась, Лены рядом не было. Позавтракав и переодевшись, я побежала в школу. Училась я правда не очень так, но никогда не опаздывала на уроки. Лена опять появилась внезапно, она сидела со мной за последней партой, когда шёл урок геометрии. Как обычно, ничего не понимая, я смотрела в открытый учебник и посасывала конец ручки. Вдруг меня пронзила сильная боль, очень испугавшись, я крепко закрыла глаза. Такого чувства я не испытывала никогда. Было ощущение, будто меня всю перевернуло и внутри всё горело. Решая задачу, рука сама стала писать формулы. И почерк… это был не мой почерк. – Мамочки! Что происходит-то? – испуганно прошептала я. Потом я сама вызвалась к доске и к удивлению учителей и одноклассников, бойко отвечала у доски, чего давно не было. Учительница смотрела на меня, открыв рот, не веря тому, что происходит. Я писала на доске и объясняла свои действия. Потом положила мел и медленно села на место. Потом та же боль опять пронзила моё тело, да так, что я невольно вскрикнула. – Коновалова? Что с тобой происходит? Ты не заболела? Ты сейчас здорово отвечала, я ставлю тебе пять. Ты меня приятно удивила, Софья, – сказала наша математичка, Светлана Христофоровна. Я не знала, что ей ответить. Исчезнув, Лена появилась вновь. Она вроде как вышла из моего тела. – Что это было, Лена? Что ты со мной сделала? – тихо спросила я её. – Прости, это получилось невольно. Но я так захотела решить эту простейшую задачку. А ты сидишь и ничего не делаешь, – виновато улыбнувшись, проговорила она, надув свои пухлые губки. – Ты что… вошла в моё тело, что ли? – не на шутку испугавшись, спросила я. – Ну да. Ну прости. Я не смогла с собой совладать. Учиться хочется, – проговорила она, словно пропела. – Слушай, ты вся такая пушистая, положительная. Красивая и отличница, что ж тебе не жилось на белом свете, а? – разозлившись, спросила я, но потом пожалела о своих словах. – Прости, я не должна была этого говорить, – смутившись, проговорила я. – Ничего. Ты права. Я не должна была пользоваться твоим телом без твоего ведома. Это получилось само собой. Больше такое не повторится, обещаю, – ответила Лена. – Не обещай того, в чём ты не уверена. Я знаю, это получилось у тебя непроизвольно. Кстати, училке понравилось, как я ответила. А получать пятерки, оказывается, очень даже приятно. Хотя… это твоя пятерка, – улыбнувшись, ответила я. – Я же предлагала позаниматься с тобой. Давай попробуем, тебе понравится, вот увидишь, – воодушевлённо сказала Лена. – Ну… не знаю. Боюсь, у меня не получится. Поверишь, ну совсем не понимаю я эти предметы, – ответила я. – Что ты! Это же так интересно! Химия, физика, математика. Открываешь столько нового, будто в науку с головой, – проговорила Лена, сидя рядом со мной. – Послушай, Лена… для начала нам надо узнать, что с тобой случилось, понимаешь? Ты сейчас ни там, ни здесь. Нет определённости, – сказала я. – Ты права, нет определённости. А что теперь делать? – спросила Лена, начиная понимать правдивость моих слов. – После занятий пойдём к тебе домой, – пообещала я ей. Лена опять исчезла и появилась, когда я выходила из школы.

– Куда ты опять исчезла? Мы же к тебе домой собирались, – спросила я. – Не знаю, меня будто зовут, сначала мамин голос, потом голос Дениса, – ответила Лена. – А Денис это кто? – поинтересовалась я. Лена поморщилась, потирая лоб, будто вспоминала что-то, но покачала головой. – Не знаю, – с болью в голосе произнесла она. – Но ты же имя его называешь. Вспоминай, – попросила я. Мы шли с ней в сторону остановки, она в своей форме, я в куртке и сапогах, правда шапку я уже не носила, холода прошли, но тепла как такового ещё не было. – Ладно. Всё по порядку. Сначала сходим к тебе домой и узнаем, что с тобой произошло и что тебя здесь держит. Отсюда и будем действовать. Я должна помочь тебе уйти, – рассуждала я. – Спасибо. Давай на четвёртый автобус сядем, то есть ты сядешь и поедем до центра. А там пешком недалеко, – сказала Лена.

Глава 5

Мы дошли до остановки и дождавшись четвёртого автобуса, доехали до центра. Пройдя метров пятьсот, Лена показала на новый элитный дом. Поднявшись на лифте на пятый этаж, я позвонила в дверь, но никто не открывал. – Позвони соседям, может быть они знают, что случилось? – сказала Лена. Послушав её, я позвонила в соседнюю дверь. Через несколько минут дверь открылась, но цепочку снимать не стали. – Тебе чего, девочка? – спросила пожилая женщина в домашнем халате. – Я к Лене пришла, а никто дверь не открывает. Не скажете, где они? – спросила я. Женщина, как-то странно на меня посмотрела, оглядев с ног до головы. – А ты Лене кто, одноклассница, что ли? – спросила женщина. – Ааа, нет, просто подруга. Давно её не видела, звоню, она не отвечает. Вот решила прийти и узнать. Может уехали куда, – ответила я. Женщина грустно опустив голову, наконец сняла цепочку с двери и вышла ко мне в подъезд. – Бедная девочка… Её же машина сбила. Какая-то богатенькая особа, жена банкира, что ли, подробности я не знаю. Но Лена в больнице, она в коме. Бедная Надя, мама Лены, денно и нощно с ней, всё надеется, что дочь придёт в себя. А папа работает, только вечерами в больницу заезжает. Говорят, скоро сын ихний из-за границы приедет, Саша там работает. Может быть Лену перевезут за границу и там будут лечить. Только я вот, что думаю… не придёт девочка в себя. Удар-то в голову пришёлся, представляешь? На теле ни одной царапины, а она в коме. Бедная девочка. А такая хорошая была, отличница, уважительная, ласковая, весёлая такая, здоровалась всегда. И вот, один удар и вся семья, которая до сих пор жила так хорошо, вмиг развалилась, – рассказывала соседка. – Почему была? Она же ещё жива, Вы говорите. А из комы иногда выходят. А в какой она больнице, не подскажете? Я бы навестить её хотела, – спросила я. – Дай-то Бог. Ну как не знать, знаю. Только ведь она тебя не услышит и не увидит, если в коме лежит, – сказала женщина. – Вот как раз-таки меня она и слышит, и видит, – подумала я, а вслух сказала: – Ничего, мне бы только увидеть её. Так в какой она больнице? – В самой лучшей, уж её папа постарался, а толку-то? В первой городской, отсюда на двадцать первый автобус сядешь и прямо до больницы доедешь, – ответила женщина. Поблагодарив её, я спустилась вниз и вышла на улицу. – Теперь понятно, почему ты периодически исчезаешь. Тебя мама к жизни хочет вернуть и потому зовёт. Ладно, поехали, разбёремся, что к чему, – сказала я Лене и пошла на остановку. Да, больница была что надо. Большая огороженная территория, с деревьями, цветами и скамейками для отдыха больных и посетителей. Фасад был почти весь из стекла. Я поднялась по широкой лестнице и подошла к дежурной, которая сидела за стойкой возле входных дверей. – Блин… я же фамилию твою не спросила… ты то хоть помнишь свою фамилию? – спросила я Лену. Лена растерянно пожала плечами. – Прости, наверное нет, – тихо произнесла она. – Хорошо, хоть имя помнишь. Ладно, пошли, выкрутимся, – сказала я, подумав, что имя она помнит, потому что мама постоянно зовёт её по имени, разговаривая с ней. – Здравствуйте. Я хотела узнать, в какой палате какого отделения лежит девочка, Леной зовут. Её машина сбила, какая-то богатенькая особа, – сказала я, надеясь, что этой информации будет достаточно. – Здравствуй, девочка. Бедная, да, жалко её. Она на третьем этаже, во второй палате-люкс. Она оборудована специальной аппаратурой, вот её и подключили ко всем этим проводам. В коме она, навряд ли выкарабкается, – ответила мне дежурная. Поблагодарив её, я хотела было уже идти, но она велела мне надеть халат и бахилы, что я и сделала. Лена опять исчезла, пришлось идти без неё, раз пришла узнать правду о ней. Я поднялась на третий этаж и подошла ко второй палате, дверь была стеклянная и я посмотрела внутрь. От чего-то, сердце у меня заколотилось, не знаю, что это было, но больно было смотреть. На койке, под разными проводами и трубочками, под капельницей лежала Лена. Голова перебинтована, глаза плотно закрыты, под глазами синяки. На стуле сидела женщина, она держала Лену за руку и казалось спала. – Это же моя мама, – воскликнула Лена, внезапно появившись возле меня. – Господи, Лена. У меня с тобой инфаркт будет. Ты внезапно исчезаешь, внезапно появляешься! Что делать-то будем? Войдём? – сказала я ей. – Даже не знаю… А что ты скажешь моей маме? – засомневалась Лена. – Тоже не знаю. На месте придумаю. Пошли. Только прошу тебя, не исчезай, не оставляй меня одну с твоей мамой. Видишь, в каком она состоянии? – попросила я. – Я же тебе говорила, от меня это не зависит. Но я постараюсь… – ответила Лена. – Здравствуйте. Можно? – робко пробормотала я, войдя в палату. Вздрогнув, женщина обернулась. – Ты кто? – устало спросила она. – Я… это… я подруга Лены, – ответила я, понимая, что мама Лены скорее всего, знает подруг дочери. Да и одета я была, мягко сказать, не по их статусу. Женщина оглядела меня с ног до головы. – Я тебя не знаю, девочка. Лена в коме, ты же видишь, – заплакав, ответила она. – Как зовут твою маму? – тихо спросила я Лену. Я ещё стояла у двери и надеялась, что женщина меня не услышит. – Маргарита Николаевна, – ответила Лена. – Маргарита Николаевна… Понимаете, даже не знаю, смогу ли я Вас убедить. Ваша дочь, Лена… в общем, она на перепутье. И уйти не может, и вернуться. Может мы сможем ей помочь вернуться, понимаете? – говорила я, понимая, что несу чушь. – Ты кто? Зачем пришла? Уходи сейчас же! – вдруг отпустив руку дочери и встав со стула, крикнула она. – Лена, помогай. Что мне ей сказать, чтобы она поверила? – тихо, шёпотом спросила я Лену. – Скажи ей, что на моё шестнадцатилетие, она подарила мне золотую цепочку с кулоном, на котором было выгравировано моё имя, а папа принёс мне компьютер. Этого никто не знает, – подсказала мне Лена. Я передала слова Лены её матери. Женщина как-то странно посмотрела на меня и опять заплакала. – Да… но как? – с удивлением спросила Маргарита Николаевна. – Понимаете… Лена, то есть её душа, в смысле… ну да… она сейчас рядом со мной. Это она мне сейчас сказала. Мы сможем её вернуть, понимаете? – говорила я, отводя глаза. – Ничего не понимаю… я с ума сойду. Ты что, издеваешься надо мной? – воскликнула Маргарита Николаевна. – Нет, что Вы. Как бы я посмела? Я правда пришла помочь, иначе Ваша дочь может умереть. А я этого не хочу, – ответила я. – Послушай, девочка, ты лучше уходи, иначе я охрану вызову, – твёрдо сказала Маргарита Николаевна. – Ну вот. Выручай давай, – прошептала я Лене. – Что ты всё время шепчешь? Ты сумасшедшая, да? – спросила Маргарита Николаевна. – Скажи маме, что когда мы на Новый год ездили в Питер, она сказала мне, что хотела бы, чтобы я поступила в институт именно в Питере, – подсказала Лена. Я добросовестно передала её слова Маргарите Николаевне, которая уже шла ко мне, с намерением вытолкать меня за дверь. Тут она остановилась и широко открыв глаза, с изумлением посмотрела на меня. – Но мы с Леночкой никому об этом не говорили… – пробормотала она. – Поверьте, я пришла с добрыми намерениями, хочу помочь Лене вернуться, – сказала я. – Значит ты сейчас говоришь с моей дочерью? Но как? – всё ещё не веря мне, спросила она. – Понимаете, после того, как меня шибануло… ой, то есть ударило током, я стала общаться с душами людей. Я сама не знаю, почему я. Но это правда, – ответила я ей. – Господи. Этого просто быть не может. Ничего не понимаю… у меня сейчас голова лопнет от боли, – ухватившись за голову и опять сев на свой стул, проговорила она. Мне стало искренне жаль её. – Ах, если бы и моя мама меня так любила, ради этого я была готова и умереть. Хотя нет, умереть я пока не готова, – подумала я в этот момент, но молча ждала, что же будет дальше. – Мне всё равно. Если ты сможешь помочь моей дочери выжить, я поверю во что угодно. Говори, что надо делать? – вдруг посмотрев на меня, сказала Маргарита Николаевна. – Блин. Если бы я знала… – подумала я, а вслух обратилась к Лене. – Послушай, давай ты попробуешь войти в своё тело, ну как ты это делала, когда вошла в моё. Только скажи, что нам то делать? Может мы сможем тебе помочь? – сказала я. Лена долго стояла над кроватью, где неподвижно лежало её тело, Маргарита Николаевна напряжённо ждала. – Скажи маме, пусть крепко возьмёт меня за руку, за левую, а ты возьми за правую, как связующее звено между моей душой и моим телом, только ни при каких обстоятельствах не отпускайте мои руки, поняла? – изменившись в лице, не отрываясь, глядя на своё тело каким-то странным, сосредоточенным взглядом, проговорила Лена. – Маргарита Николаевна, пройдите с левой стороны и возьмите свою дочь за руку, крепко держите и не отпускайте, чтобы сейчас ни происходило, понимаете? – сказала я ей. Женщина молча подошла к кровати с левой стороны и только хотела взять дочь за руку, как я услышала голос Лены. – Стойте! Возьмите меня за руки одновременно, – крикнула она и я едва успела схватить Маргариту Николаевну за руку. Испугавшись, она посмотрела на меня. – Что? Что не так? – спросила бедная женщина. – Маргарита Николаевна, на раз, два, три одновременно возьмём Лену за руки и не отпускайте, пока я не скажу, – сказала я ей, снимая куртку, потому что от напряжения, я просто вспотела. Женщина приготовилась и смотрела на меня, а я посмотрела на Лену. – Ну что, ты готова? – спросила я её. Минуту она стояла молча и пристально смотрела на своё тело, потом кивнула мне головой. – Раз, два, три! – громко сказала я приказным тоном и мы вместе с Маргаритой Николаевной, схватив её руки, крепко их сжали. Что стало творится с аппаратом! Он просто как с ума сошёл! Стрелки задвигались в бешеном темпе, провода задрожали, тело Лены стало дёргаться в конвульсиях… мы с Маргаритой Николаевной очень испугались, но крепко удержали руки Лены, пока вдруг всё не затихло. Обернувшись, я посмотрела, нет ли души девушки, её не было. Потом я посмотрела на тело, лежавшее на кровати. Господи! Что я чувствовала в тот момент, я передать не могу. Глаза девушки задрожали и медленно стали открываться. Маргарита Николаевна сквозь слёзы смотрела на дочь и не могла поверить. – Ура! У нас получилось! – почему-то воскликнула я. – Мне больно… – прошептала Лена, потому что мы всё ещё сжимали ей руки. – Ой, прости. Маргарита Николаевна, отпустите руку дочери, – попросила я. Женщина посмотрела на меня и тихо произнесла: – Не могу… Понимаешь, не могу, помоги мне. Я подошла к ней и разжала ей руки. Состояние Маргариты Николаевны было, мягко сказать, не лучше, чем у дочери. Я побежала за доктором, который быстро вошёл в палату и стал щупать пульс Лены. – Невероятно… Маргарита Николаевна, Ваша дочь вышла из комы, – сказал врач и побежал звать медсестру, чтобы поставить больной капельницу. Я подошла к кровати и улыбнувшись, посмотрела на Лену. – Привет. А вот и ты, – произнесла я. – Ты кто? – шёпотом спросила Лена. Маргарита Николаевна, наконец придя в себя, подошла ко мне и крепко обняла. – Я обязана тебе жизнью дочери, девочка. И даже не знаю, как тебя благодарить. Как зовут-то тебя? – спросила женщина. – Благодарить меня не надо. Лена выздоровеет и это главное. А зовут меня Софья. У Вас прекрасная дочь. Жаль, она меня не помнит, я бы с удовольствием с ней подружилась, – ответила я, собираясь уходить. На душе было легко и свободно и я пошла к выходу. – Софья, подожди, – вдруг сказала Маргарита Николаевна. Остановившись, я обернулась. Она вдруг сняла с пальца огромный перстень с сапфиром и дала мне. – Нет! Нет, что Вы! Я не возьму. Мне ничего не надо, – ответила я, отдёрнув руку. – Прошу тебя, Софья… это самое малое, что я могу тебе дать. Ты мне жизнь мою вернула, ведь случись что с Леночкой, я бы тоже не жила, – заплакав, сказала Маргарита Николаевна. – Спасибо. Даже не знаю… – пробормотала я. Женщина взяла мою руку и вложила в неё перстень. – Я напишу тебе свой домашний адрес, прошу тебя, приходи к нам, когда Леночка поправится. Я бы очень хотела, чтобы у моей дочери была такая подруга, как ты, – сказала Маргарита Николаевна, собираясь написать свой адрес. – Я знаю Ваш адрес. Мы с Леной утром там были, чтобы узнать, что же случилось. Лена просто почти ничего не помнила. Это она меня привела сюда, – сказала я. – Удивительно… Спасибо тебе, Софья. Никогда не забуду, что ты для нас сделала, – сказала Маргарита Николаевна, крепко меня обнимая и целуя. Засмущавшись, я и не знала, что ей ответить, но было приятно. Я надела куртку и попрощавшись, вышла из палаты. Сжимая в руках кольцо, я спустилась вниз и вышла на улицу. В лицо ударил свежий, холодный воздух. Я шла к остановке и улыбалась. – Как же всё-таки приятно делать людям добро, – подумала я. Домой я приехала в приподнятом настроении. Правда не знала, как объяснить бабушке, откуда у меня столь дорогое кольцо. И прятать от бабушки или скрывать от неё что-то, я не привыкла. Сказать, что нашла в снегу – не поверит. Сказать правду – наверное не поймёт. Решила пока спрятать его и показать, когда придумаю, как объяснить. Вещь маленькая, навряд ли бабушка увидит кольцо. Так и сделала, пришла домой и спрятала его под матрас. – Где ж тебя всё время носит? Ты хоть ела? – сердито спросила бабушка.