Наследник

Договорить я ему не дал. Уверен, что он много чего смог бы рассказать, но некоторые вещи были выше мои сил. Я резко ткнул его ребром ладони в горло. Убить это его не убило, но вот орать он точно больше не сможет. Затем ударил кулаком в челюсть. Почему именно в неё? Так проще всего отключить сознание человека. Нас этому учили ещё на первом году занятий в Высшей школе. И ничего секретного здесь нет. Просто немного знаний в области анатомии и физиологии.

– И что же мне дальше с тобой делать? Быстрая смерть – это для тебя слишком просто. Не заслужил ты её, – я посмотрел на девчонку-тигрицу, которая с непониманием и надеждой смотрела на происходящее. – Ты хочешь убить его?

Малышка неуверенно закивала, её глаза загорелись, а губы растянулись в улыбке. Мне на мгновение даже жутко стало. Ну не может ребенок так смотреть. Хотя кого я обманываю? Когда голодал в блокадном Ленинграде, тоже готов был растерзать каждого фашиста.

– Ты знаешь, где лежат ключи от кандалов? – спросил я. Девочка вытянула шею в сторону шкафа.

На всякий случай я достал шпагу и проткнул обе ноги Альфача в области бедер. Послышался стон, но два крепких удара по затылку прервали мерзкий скулеж. Как же самому хочется это сделать! Но я лучше расквитаюсь с остальными людьми. А затем надо перехватить налоговика и допросить его с пристрастием.

Я распахнул двери шифоньера. На задней стенке висели пронумерованные ключ, а на боковых – орудия пыток: шипованные дубинки, плетки, скальпели.

Моё зрение перестроилось. Сейчас я видел, как вокруг пленников и Косого клубилась желанная мною светимость. Хотелось вытянуть всю энергию, но я сдержался. Контролировать себя сейчас было проще, чем до этого. Хотя, может, потому что я не голоден? И в этом вся причина? Всё может быть.

Когда расцепил наручники, девчонка сразу же рванулась к Альфачу. Она бессмысленно колотила его, а затем повелительно указала на шпагу. Я, подумав, передал ей оружие.

К моему удивлению, убила она его не сразу. Сперва тигрица распорола штаны Косого, оголяя его промежность. Маленькая ладонь схватила член с яйцами и оттянула их. Затем поднесла лезвие к гениталиям. Клинок рассек плоть. Хлынула кровь. Смотрящий пришел в чувство, но завизжать не успел – я ударил его в темечко и проломил череп. Девчонка попыталась засунуть обрубок в закрытый рот Косого, но ничего не вышло. Я заботливо разжал челюсть человека. Тигрица поместила отсеченную часть тела и, не отводя взгляда, пронзила горло острием.

– Умница, – прокашлявшись и отбирая шпагу, сказал я.

Признаться, это было немного неожиданно. Взглянул на других детей, но никто из них не выразил никакого беспокойства, будто это было привычное зрелище. На некоторых лицах даже заметил удовлетворение, а на других читался вопрос: «Почему это сделала не я?»

– А теперь послушай: мне сейчас нужно ненадолго отойти. Здесь ещё десять человек таких же, как он. Я расправлюсь с ними, а потом вернусь за тобой. Видишь засов? – спросил я. Кроха понятливо кивнула. – Я сейчас выйду, а ты закроешь за мной дверь. И когда сделаю вот так, – я ударил четыре раза, изображая сердцебиение: тук-тук, тук-тук… – то ты мне откроешь. Поняла? Повтори.

Девочка послушно выполнила требуемое.

– Знаю, что надо и остальных освободить, но ты не спеши. Они могут помешать. Не стоит им ходить здесь без присмотра. Я скоро вернусь за всеми вами.

Малышка, к моему удивлению, крепко обняла меня. Вот шельма! Теперь и с детским садом возиться придется.

– Всё! Жди здесь! Я скоро!

Я вышел за дверь. Через полминуты удостоверился, что она заперта, а после пошел вниз по винтовой лестнице. Предстоял серьезный разговор с местными выродками.

Глава 8. Месть – это блюдо, которое подается холодным

– Дозволяю говорить со мной! – сказал я, когда спустился с лестницы. Передо мной стоял дворецкий, который сопровождал меня к Косому. – Тебе известно, где именно сейчас находятся все люди в этом поместье?

– Конечно, ваше благородие, – человек поклонился. – Двое сейчас на воротах. Четверо спят. Ещё двое на кухне. И один в подвалах.

– Отличная осведомленность, – похвалил я его. – Альфач, кстати, о тебе очень хорошо отзывался. Не прямо, конечно, но видно, что ценит тебя, хотя никогда этого не показывает. Он попросил сопроводить меня по всем местам, где находятся люди. И мне нужно будет поговорить с ними наедине. Я только что попал в долю. Если ты понимаешь, о чем я…

– Конечно, ваше благородие. У вас есть предпочтение, откуда начать осмотр?

Дворецкий вытянулся так, будто в его позвоночник вставили спицу. И откуда такие замашки, если он привык постоянно гнуть спину? Или благородные не столь влиятельны, какими кажутся на первый взгляд? Надо бы узнать, были ли когда-нибудь восстания против дворян. Ну не верю я, что с самого начала времен никто и не помышлял об этом. Не верю и всё!

– Подвал, – ответил я односложно. Выбор был очевиден. Легче убивать тварей по одиночке. И там уж точно никто ничего не заметит и не поднимет лишнего шума.

Мы отправились к неприметной двери, затем прошли несколько небольших комнат, а после начали спускаться во винтовой лестнице. До меня сразу донеслись ароматы испражнений и чего-то гнилостного. Заботливый дворецкий протянул мне платок, от которого тянуло розами. Сам же он даже не поморщился.

Внизу нас ждало унылое зрелище. Прямой коридор тянулся на несколько десятков метров. Через небольшие промежутки находились стены, затянутые коричневой плесенью. Между ними – клетки с сидящими в них заключенными. Вся поверхность утопала в зеленой тине, через которую можно были пройти только в высоких резиновых сапогах. Хотя, думаю, мои ботиночки тоже не должны промокнуть.

– Что за пленники? – поинтересовался крайне ленивым голосом. Я же дворянин, а проблемы корма меня волновать не должны.

– Это наша небольшая ферма, – дворецкий обвел тоннель рукой. – Двести одиннадцать неугодных человек, которые собирались стать смотрящими нашего района. Каждый – выходец из катакомб. Доход с них, конечно, небольшой, но пусть уж лучше будут у нас и приносят хоть какую-то пользу, чем скрываются под землей.

– Совершенно верное замечание, – я благосклонно кивнул. – Много корма в катакомбах обитает?

– Да кто ж знает? Их никто не считает. Да и толку от них никакого нет. Кровь из-за алкоголя и наркоты никуда не годится. Требуется хотя бы три месяца, прежде чем она будет иметь хотя бы какую-то приемлемую цену.

– То есть они просто так живут и не платят налог? – возмутился я. Хе-хе. А актер-то из меня довольно неплохой. И это при том, что во мне сейчас клокотал праведный гнев.

– Разве это жизнь: жрать из помоек, нюхать всякую дрянь и гнать брагу из галлюциногенных грибов? Ваше благородие, позвольте мне сказать?

– Говори, – ответил я, рассматривая ближайшего пленника. Его ноги давно превратились в мерзкие раздувшиеся пузыри. Безжизненные глаза смотрели в одну точку. Посиневший язык вываливался из полуоткрытого рта.

– Господин, я знаю, что вы изволили прибыть в трущобы совсем недавно, – мой сопровождающий низко поклонился. – Здесь жизнь не такая, как в баронствах. Дворяне у корма не пользуются тем авторитетом, который есть в цивилизованных землях. Здесь иногда люди могут объединяться в шайки. Их, конечно, уничтожают карательные отряды из такого же корма, но всё-таки бывают и проблемы. Благородных они, естественно, не трогают. Но при этом могут вредить другому корму, с которых берется налог. К тому же…

Договорить он не успел. Дворецкого прервал зычный крик, эхом разнесшийся по пространству:

– Кого там черт принес? До уборки трупов ещё два дня!

Послышался хлюпающий звук – человек, будто ледокол, рассекал тинистую гладь. Передо мной предстало высокое существо неопределенного пола. На длинном тонком подбородке и над губой виднелась густая щетина. На голове – копна грязных русых волос. Всё бы ничего, но под распахнутой рубашкой прорисовывалась грудь размера, эдак, третьего. Тьфу, шельма! И здесь эти обитают. Эти – это которые из просвещённой Европы.

Смотритель подвала подошел, увидел, кто стоит перед ним, и тут же рухнул на колени. Во все стороны брызнула зловонная вода. Никаких слов извинений он не произнес, но оно и понятно – нечего корму без разрешения обращаться к дворянину.

– Жди наверху, – приказал я дворецкому. Тот с глубоким поклоном тут же покинул тюрьму.

Альфач сказал, что каждый обитатель поместья брал себе ребенка для развлечений. Я вспомнил детей, что насиловал этот выродок. Всё произошло мгновенно. Моя рука притронулась к голове существа. В меня хлынул поток энергии, а через пару секунд к моим ногам повалилась иссушенная мумия. Поделом этой твари! Да, ничего нового я от него не узнал, зато на душе стало легче. Один есть. Осталось ещё девять.

Пришлось выждать несколько минут, прежде чем отправиться вслед за моим проводником. Если бы я появился слишком быстро, это могло вызвать ненужные подозрения, а они мне сейчас ни к чему.

– Теперь отведи меня на кухню, – велел я. – Тот корм, что был внизу, баба или мужик?

– Мой господин, мне этого не ведомо, – ответил дворецкий, опасливо косясь в мою сторону.

– И много таких в трущобах? – пренебрежительно спросил я. Не буду говорить, что положительный ответ меня бы удивил: в новом мире могло быть что угодно.

– В катакомбах – много. Это из-за наркотических веществ. Они стирают грани между полами. Но детей такие люди иметь не смогут, пока эффект от грибов не исчезнет. А на поверхности – не знаю. Я полжизни провел в стенах этого особняка и очень редко общаюсь с кормом за его пределами.

– Альфач тоже выходец из катакомб?

– Конечно. Для смотрящего района нужны определенные качества, которые не могут быть у обычных людей.

Знаю я эти качества: отсутствие раболепия перед благородными. Всё-таки надо будет наведаться в эти катакомбы. Сдается мне, там много людей, которые плевать хотели на дворян. И получается, что у этого мира ещё есть шанс.

Из кухни тянуло ароматами свежевыпеченного хлеба и сырого мяса. А ведь нос-то мой теперь хорошо чует все запахи. Что-то мне подсказывает, что мясо это явно не коровье. Хотя и оно тоже ощущается. Интересно, а аристократишки жрут обычную еду или нет? А спать им надо? А в туалет ходить? В себе я пока что никаких позывов не ощущаю. Но так это я – во мне божественная кровь плещется. Эх, шельма! Про богов-то я тоже забыл. Какую роль они играют в этом мире? Они являются простым смертным или нет? Можно ли их убить?

– Ваше благородие, – поклонился дворецкий, – повара находятся вот за этой дверью. У них сейчас время разделки корма.

– Это тот корм, который был в подвале?

– Нет, господин. Это тот, который умирает во время утех в кабинете смотрящего.

Боги… Только вы ведаете, как я умудрился удержаться и не разорвать дворецкого прямо здесь и прямо сейчас. Мои пальцы с длинными ногтями глубоко вонзились в ладони. Челюсть сжалась до хруста, а перед глазами всё потемнело. Вдох… Выдох… Это даже не фашисты. Этому и слова никакого нельзя подобрать. Убью! Каждого из них!

– И много корма погибает? – выдавил я. – Где вы его вообще берете?

– Так каждый месяц по четырнадцать новых человек привозят. А берем из приютов.

– И вам просто так их отдают? Ни у кого не вызывает подозрений, что вы увозите такое количество детей каждый месяц?

– Так управляющий приюта в курсе и в доле. К тому же мы делаем доброе дело. Всех детей две недели откармливают и моют. И налог они не платят. Более того: всегда выбираются самые красивые и умные. С ними веселее. Думаю, вы и сами это понимаете.

– Конечно, понимаю, – ответил я, пряча оскал под улыбкой. – А теперь жди здесь.

Я толкнул дверь и вошел внутрь. На меня сразу дохнул морозный ветер. И снова эта проклятая магия! Уж не думаю, что это работа кондиционера. Электричества-то тут нет.

В метре находилась стена, разделяющая большой зал на два отделения. Первый – поменьше – сиял стерильной чистотой. Оттуда как раз и тянуло ароматами выпечки. Я разглядел наборы разнообразной посуды, емкости со специями (мой нос уловил пряные запахи), а также сотню бутылей со спиртным. Второй же, будто в противовес первому, напоминал цех по разделке мяса. Коровьи туши висели на массивных крюках. Весь пол на сантиметр пропитался кровью. Повсюду валялись чьи-то ошметки.

В мою сторону посмотрели два человека, которые с безразличными лицами снимали скальп с небольшого тела. Они тут же отложили массивные тесаки и поклонились в пояс. Я прошествовал к ним и сразу же притронулся к их оголенным шеям. В меня снова хлынул поток чужой энергии. Я высасывал личное время жизни и улыбался.

Вот только на этот раз не получилось сработать с предыдущей быстротой. Одна тварь сразу же иссохла, но вторая просто завалилась на землю. Перенасыщение…

Среагировал я мгновенно: схватил тесак и с замахом ударил им в затылок этого мерзкого отродья, называющегося человеком. Остро отточенное лезвие рассекло череп и мозг – смерть наступила мгновенно. Ледяной ветер, что царил внутри помещения, почти сразу стих. Лишь только остывшие поверхности продолжали делиться холодом с этой комнатой.

На всякий случай провел по горлу мясника своим новым оружием. Вот это заточка! Кожу режет, будто горячий нож масло. Работать с таким тесаком много ума не надо. Это тебе не шпагой махать. Тут всё просто: стой да руби. Я замотал клинок содранной с трупа одеждой, и спрятал его за пояс. Надеюсь, дворецкий раньше времени не обратит на него никакого внимания.

Беглый осмотр комнаты заставил мои желваки заиграть с новой силой. Пятеро детских тел со следами многочисленных побоев валялись друг на друге бесформенной кучей. Твари! Всех раздавлю! Каждого! И благородных тоже, которые были в курсе. Вычислю, а после буду с наслаждением убивать. Такая грязь не должна топтать землю.

Я заглянул на кухню и по-быстрому обшарил ящики в шкафах. Столовые приборы, кастрюли, еда, выпивка – всё это мысленно послал лесом. Зато прихватил пару ножей, которые были вполне приемлемыми на вид. Я вогнал острие в стол – лезвие выдержало. Сойдет! С пренебрежительной улыбкой и гордо вскинутой головой покинул мясницкую. Дворецкий, будто статуя, неподвижно ожидал меня у выхода.

– Откуда пепел вокруг дома? – спросил я. Начинать новый разговор и поднимать опасную тему стоило с чего-то незначительного.

– Так сжигаем трупы из подвалов. Они уже не в том состоянии, чтобы их свиньям давать. Вдруг потравятся зверушки? Жалко ведь.

– Почему жжете не в одном месте?

– Чтобы ветер не попадал в сторону поместья. Смотрящий не любит запаха паленой плоти, а тратить энергию на перенаправление воздуха очень расточительно.

– Предусмотрительно, – я одобрительно покивал, а затем перешел к главному. – Вы хотя бы ведете учет посетителей, корма, продукции. Или всё наобум делаете? Признаюсь: в трущобы я пришел не просто так. И работать абы с кем у меня нет никакого желания.

– Естественно! Всё фиксируется непосредственно Альфачом Косым. Он каким-то образом смог обучиться грамоте, – дворецкий не смог скрыть благоговейного тона. – Хотя безграмотный смотрящий долго не просидит на своей должности. Посредник между кормом и благородными должен уметь вести дела.

– Должен, – подтвердил я. – И Альфач пока что справляется. И помощников набрал достойных: под стать себе.

– Благодарю, ваше благородие, – ровная спина слегка согнулась.

– Сколько всего районов в трущобах?

– Девять. Центральный, южный, юго-западный, западный, северо-западный…

– Не продолжай, – перебил я. – Мы сейчас в каком?

Я уловил легкий прищур, с которым на меня посмотрел дворецкий. Видимо, я спросил что-то не то, но смысла сдавать назад уже не было, поэтому проговорил ледяным тоном:

– Отвечай!

– Центральный район, господин, – мой провожатый снова поклонился. – Мы пришли. Мне разбудить людей?

Мы остановились перед высокой дверью, ведущей в место, где отдыхало ещё четверо выродков. Я не успел ответить. Мои слова прервал недовольный вопль:

– Где этот чертов дворецкий?

Вот, шельма! Кого это там принесла нелегкая? И эхо как будто сверху раздалось.

– Мой господин, к Альфачу Косому посетитель пожаловал, – заискивающе проговорил провожатый.

– Ступай, – разрешил я. – Но чтобы через пять минут был у меня!

Дворецкий отвесил поясной поклон и начал разворачиваться. Я выхватил тесак – благо, закрепил его таким образом, что смог быстро достать, – и ударил в ненавистную черепушку. Кровь, заляпывая пол и стены, брызнула во все стороны. Следом пустил в ход один из ножей – острие пробило висок. Ещё одна тварь отправилась к праотцам. Я подхватил опадающий труп, чтобы он не издал лишнего шума.

Теперь же передо мной стояла дилемма. С одной стороны – рядом находилось четыре выродка. Если любой из них выйдет, то сразу же заметит лежащее тело. Прятать покойника бессмысленно, ведь придется сперва и кровь затереть, а лишних пятнадцати минут у меня нет. С другой – благородный, который может представлять намного большую опасность, чем обычный корм. Но если людям я мог приказать замереть (сдается мне, что они послушаются), то с дворянчиком возникнут проблемы. Так что лучше сначала разобраться именно с ним.

Никаких моральных терзаний или угрызения совести у меня не было, да и чувство неправильности отсутствовало: в этом поместье, как-никак, случайных посетителей нет. Каждый из них достоин смерти. Желательно медленной и мучительной. Вот только лишним временем я не располагал, так что придется действовать быстро.

Я рванул по прямому коридору, затем выбежал в пустой зал и наверху винтовой лестницы заметил ранее видимого аристократа, которого я встретил, когда подходил к особняку. У благородного на груди поблескивал серебряный медальон, который позволял без сильного вреда для личной чести общаться с кормом.

Я поднимался по ступеням медленно, будто хозяин жизни. При этом нож и тесак держал так, чтобы они не попадались на глаза дворянскому выродку.

– Ты куда прешь? – с пренебрежением проговорил благородный, когда я прошёл мимо. Судя по всему, его статус позволял говорить с собратом в таком тоне. – Жди своей очереди!

Я ничего не ответил и тут же попытался вогнать нож в печень, а затем и в горло. Вот только немного просчитался. Послышался металлический треск. Лезвие, соприкоснувшись с бронежилетом (или что там эти твари носят?), с треском сломалось, а кулак прошел мимо шеи – благородный невообразимым образом успел парировать мой удар. Я наотмашь рубанул тесаком – острие краем коснулось скулы. На лице дворянина образовался рубец.

Благородный отскочил и потянул руку к шпаге. Какого хрена? Прыжок спиной вперед на три метра? Да ещё и с места? Быть того не может! Я сократил дистанцию и пробил носком ниже пояса. Приём был простой и действенный, но предсказуемый. Признаюсь, в этой ситуации я на него не рассчитывал, но какого же было мое удивление, когда этот тупой кровосос начал сгибаться. Я, будто метроном, начал орудовать тесаком: первый удар, второй, третий… Подставленный затылок аристократа раз за разом затягивался. Вот ведь бессмертная тварь! А следом увидел сгустки светимости, к которой я сразу же протянул руку.

Непонятная субстанция входила в меня сплошным потоком, а тело благородного начало иссыхать. В прошлый раз, когда я выкачивал светимость на эшафоте, не смог удержать её внутри себя из-за большого объема и сразу же выплеснул на другого дворянина. Теперь же субстанция сохранилась. Надо будет научиться пользоваться ей. Я уверен, что расход магии как-то можно контролировать. И создается ощущение, что где-то внутри меня есть резервуар, который с каждым разом может впитать в себя всё больше и больше энергии.

Наш поединок длился считанные секунды. И сдается мне, что в честном бою я мог бы проиграть. Слишком уж реакция у этой мрази оказалась хорошей. Да и неизвестно, на каком уровне дворянчик владеет шпагой. Хорошо, что мне не довелось проверять это на собственной шкуре. Если все аристократы такие, то в будущем могут возникнуть проблемы.

К моим ногам повалилась мумия. Я вдавил стопу в голову – череп тут же рассыпался мельчайшей крошкой. Отлично! Ещё одной тварью в этом новом для меня мире стало меньше.

Глава 9. А вот и трофеи подъехали

Я раздел иссушенное тело. Хотя раздел – сильно сказано: просто поднял камзол и стряхнул с него прах. Краем глаза не забывал поглядывать за территорией – нежелательных гостей лучше встречать, когда ты знаешь об их прибытии. Всё было тихо: никто из людей или кровососов не появлялось, что не могло не радовало. По-быстрому осмотрел новое приобретение.

Шпага даже на вид казалась качественнее моей. Более широкий клинок, разукрашенная гарда, игольчатое острие. Я бы, конечно, предпочел что-нибудь рубящие или дробящее, но тут уж нечего нос воротить. Сразу же выбросил старую перевязь (за ней я ещё вернусь) и взял новую. Затем проверил фрак.

 В одежде обнаружились металлические вставки, которые прикрывали живот и спину. Отлично! Берем! Защита лишней никогда не бывает. Это новобранцы и безусые юнцы жалуются, что им тяжело и что они предпочли бы воевать без шлема и бронежилета. Могу сказать на это только одно – дебилы.

В прошлом я готовил бойцов. И готовил их качественно и без лишней жалости. После марш-бросков они мешками валились на землю и не могли подняться. Во время изнурительных тренировок их тела болели, а во многих местах появлялись кровавые мозоли. Часть желторотиков падала в обморок – и это тоже было на руку. Я на практике показывал, как действовать и что делать в таких ситуациях. Ведь сегодня ты дотащил бессознательного товарища до укрытия, а завтра – тебя. Все эти мелочи делали из хлюпиков настоящих воинов, которые могли дать отпор врагу. Зато потом никто не ныл, не скулил и не жаловался, что ему тяжело. Каждый боец знал, что чем больше прикрыто тело, тем выше шанс на выживание; чем больше патронов и снарядов ты можешь утащить, тем дольше ты проживешь; чем ты крепче и выносливее, тем выше вероятность, что ты вернешься домой – к семье. Тяжело в учении – легко в бою! Хе-хе.

Я с радостью навесил на себя дополнительную защиту. Сразу же почувствовал себя более уверенно. Всё-таки скорость, сила и реакция аристократа меня немного смутили. За секунды нашего столкновения я оценил боевые качества дворянина и могу сказать, что они намного превосходили среднего подготовленного армейца. А ещё и восстановление тела – это вообще что-то запредельное, но мой новый мир преподнес уже немало сюрпризов, так что и в регенерации не вижу ничего необычного.

Проверка карманов ни к чему не привела. Никаких предметов или документов не обнаружилось. Браслет-кошелек, которым я так и не научился пользоваться, тоже отсутствовал.

Я пошел вниз – к выходу. Почему именно туда, а не к спящей четверке? Всё-просто: если ещё какая-нибудь мразь приедет в поместье, то без поднятых ворот она не сможет проникнуть внутрь. И не думаю, что благородные попытаются перемахнуть через стену. Это ведь для них не по статусу. Точнее, надеюсь, что не по статусу. С местными порядками мне ещё разбираться и разбираться.

Два человека, стоящих у механизма, не оказали никакого видимого сопротивления: мой тесак умертвил их за несколько ударов. Всё-таки какая замечательная сталь! Что это, интересно, такое? Про это тоже надо расспросить местных. Так или иначе, но ещё одной проблемой стало меньше – не надо ждать визитеров.

Я отправился к комнате отдыха. Дворецкий всё так же валялся там, где я его и оставил. Обшарил карманы – нашел связку ключей и уже знакомые мне артефакты: траву, кость и кристалл. Трофеи были такими же, как и у убитого мной пузана. Совпадение? Не думаю.

Потянул дверь на себя и вошел внутрь. До меня сразу же донеслись раскаты храпа и ароматы перегара. А звукоизоляция прям на высоте! Удивительно! Дверка-то совсем тонкая, но снаружи совершенно ничего не слышно.

Устроилось местное отребье довольно-таки неплохо. В большой зале стояло восемь двуспальных кроватей. У каждого ложа – массивные шкафы, столик и пара табуретов. Стены завешены коврами, какие были и в моем детстве. Да и не только в детстве (сняли мы их к началу третьего тысячелетия и поклеили фотообои). Окна или вентиляция отсутствовали, так что в помещении ощущался застоявшийся смрад.

Я прошел вперед, по привычке делая упор на внешнюю сторону стопы. Это позволяло передвигаться тихо не то, что в моих новых ботинках, но и в кирзовых сапогах. У ближайшей кровати увидел голого мужика, который за шею обнимал посиневшую девочку. Малышка не подавала никаких признаков жизни. В надежде приложил руку к пульсу, но и на вид было понятно, что всё – ушла жизнь.

Ярость! Меня накрыла ярость! При этом чувствовал, что моё сознание кристально чистое. Я осмотрел других людей – все спали поодиночке. Приблизился к первому и провел лезвием по шее. Тварь сдохла, так и не успев ничего понять. Ещё двоих постигла та же участь. Напоследок я оставил мразь, которая спала с трупом.