Дорогой Мельпомены

В голову даже закрались мысли, что чужестранец всё же не понимает языка и не смог правильно оценить адекватность оплаты. Или это что-то другое?

«А чёрт с ним, вряд ли он страшнее хамоватых моряков из южных земель» – подумала рыжеволосая, решив, что за такие деньги можно и потерпеть. И даже из травм на теле можно извлечь выгоду. Ведь на восстановление товарного вида потребуется время, а значит: пару недель не придётся смотреть на пьяные рожи клиентов.

Девушка выдохнула, принимая окончательное решение, и стала спешно расплетать волосы.

– Не торопись. Медленнее. Позволь мне насладиться твоей грацией, – прошептал Эрик, зачарованный зрелищем.

Девушка повиновалась. Как только её волосы рассыпались по загорелым плечам, она несмело сделала шаг в сторону северянина.

Он не набрасывался на неё, словно оголодавший зверь, и это на самом деле больше пугало, нежели успокаивало.

– Ты смотреть будешь или разденешься? Или в ваших краях занимаются этим в одежде? Говорят, у вас холодно. Вы вообще моетесь?

Эрик улыбнулся и поднялся с кровати.

– Каждую седмицу на пятый день, – ответил викинг, и кожаный нагрудник с наклёпанными металлическими пластинами звякнул, падая на пол, демонстрируя сквозь льняную рубаху бугры могучих мышц. – Не бойся, синеглазая, я не обижу.

Девушка осмелела, опустила руки, прикрывающие грудь, и начала растягивать деревянные пуговицы на рубашке гостя.

Его комплименты и тело, выточенное словно из скалы, внезапно пробудили внизу живота давно забытое желание.

Для неё секс стал работой, и вспыхнувшее вожделение приятно удивило. Гигант шептал ей на ухо странные, но безумно приятные слова, словно перед ним не портовая шлюха, а благородная дама.

Девушке было не очень комфортно, но искренность в голосе чужака сделала своё дело. Она прильнула к его пересечённой странным широким шрамом груди, вдыхала его запах. Он пах солью и морем. Волнами и ветром, совсем не так, как те, кто приходил сюда до него.

– Кто ты? – прошептала, но тут же забыла о вопросе, ощутив его губы на своей шее.

Северянин точно знал, что делает. Дорожка из его поцелуев шла ниже и ниже, вынуждая девушку тяжело дышать. Он словно выписывал губами странные руны на её теле, заставляя проснуться почти угасшие ощущения.

Странно, но этот варвар умудрился разжечь в ней настоящий пожар.

А когда он поднял её за бёдра и начал целовать грудь, она уже всем своим нутром жаждала ощутить его внутри своего тела. Впервые это было что-то большее, чем просто обязанность. Впервые она искренне этого хотела.

Варвар играл на ней, как искусный бард на лютне, заставляя душу таять, а тело истекать влагой желания.

Эрик уложил её на кровать, и девушка развела ноги, приглашая гостя войти, но тот лёг рядом, продолжая свои ласки. Прошёлся пальцами по лобку, а потом чуточку ниже, едва задевая влажные лепестки у самого входа.

Девушка выгнулась, реагируя на ласку.

– Войди в меня, – прошептала, но северянин снова вернулся к её соскам, кружа по ним языком.

Пальцы мужчины начали медленный танец вокруг клитора, время от времени дразня вход во влагалище.

Охваченная дикой страстью, девушка обхватила ладонью толстый член гостя, не в силах больше бороться со своими инстинктами и желаниями.

– Боже, какой он у тебя… Я хочу… Я больше не могу… Пожалуйста, – шептала, словно в бреду, отдавшись порывам давно забытой страсти.

Её лоно расширилось и жаждало наполнения. В мозгу девушки мелькнула мысль, что сейчас она согласилась бы абсолютно на всё, что бы ей не предложил этот пугающий, но в то же время до безумия нежный северянин.

– Какая ты огненная, – прошептал Эрик, играя с клитором и наслаждаясь тем, как громко стонала и извивалась от его прикосновений юная красавица.

– Делай, что хочешь, только возьми меня, наконец, господин, – слетело с искусанных губ, и северянин накрыл её своим телом.

Но не так, как все эти полупьяные мужланы. Он едва касался её тела, она чувствовала жар его кожи, а не вес, и это распаляло ещё больше.

Член вошёл полностью в истекающее соком лоно. Начался древнейший танец. Настоящее танго жизни.

Девушка обхватила руками шею гиганта, а когда он начал двигаться настойчивее и быстрее, её ноги сомкнулись на его бёдрах.

Впервые в жизни с ней занимались любовью, а не использовали. Впервые она чувствовала себя желанной женщиной, а не куском мяса, который бросали голодным псам за пару медяков.

Несмотря на всю свою нежность, гигант не казался неумелым телёнком. Его толчки были мощными, как удары тарана в городские ворота, и ритмичными, как барабанная дробь.

Как же ей хотелось вжаться в этого странного мужчину, слиться с ним в единое целое. Отдаться полностью, раствориться в этом моменте… Подобные ощущения заполнили разум, и противостоять им не осталось сил. Она хрипло застонала, содрогаясь в оргазме, и обессиленно обмякла в крепких руках варвара.

Сладкая эйфория ещё гуляла по венам, но девушка твёрдо была настроена отблагодарить северянина за подаренные эмоции, за негу блаженства, которая позволила ощутить себя самой счастливой на свете.

Управлять таким могучим телом было равносильно тому, как сдвинуть гору, но девушка попыталась перевернуть мужчину на спину, и он поддался. Позволил ей руководить и обхватить головку члена губами.

Язык заскользил по бархатистой плоти, вырисовывая узоры, и суровый северянин не смог сдержать стон удовольствия.

Размеры члена не позволяли взять его в рот целиком, но девушка умело помогала себе руками, стремительно подводя варвара к окончанию.

Спустя две минуты мощная струя спермы ударила о нëбо, и рыжая бестия победно улыбнулась, испытывая огромное удовлетворение оттого, что пусть ненадолго, но получила власть над этим могучим здоровяком.

Эрик, разозлённый близостью с голубоглазой красоткой, обнял её и зарылся носом в шелковистые огненного цвета волосы.

Тело юной саксонки дышало здоровьем. От неё приятно пахло сеном и свежим хлебом. Эрик глубоко вдохнул, пытаясь запомнить аромат луговых трав и цветов.

Пламя почти полностью прогоревшей лучины едва разгоняло мрак лачуги, добавляя тёмных тонов к загорелой коже синеглазки, красиво оттеняя тёмно-розовые соски.

Северянин не удержался и зарылся пальцами в волосы девушки, наслаждаясь их мягкостью.

– Ну, спутаешь, будут космы. Клиентам не нравятся зачуханные косматые замарашки. Зря я вообще согласилась косу расплести.

Девушка отстранилась и вылезла из-под огромной, тяжёлой, словно лапа бурого медведя, руки лекаря.

Она села на матрасе спиной к огню и поправила свои длинные волосы. Эрик лишь улыбнулся и, подняв с пола суму, начал в ней копаться.

– Ты чего это удумал, старый?– испугалась проститутка.

Но в руке лекаря блеснул костяной гребень очень тонкой работы с серебряными вставками и ажурным узором.

– Что это?– зачарованно спросила девушка не в силах отвести взгляд от гребня.

– Подарок, расчёска, – викинг протянул гребень девушке.

– Даришь подарки, даже имени не спрашивая? Кто ты? Богач или сумасшедший? – пробурчала проститутка, но гребень схватила, боясь, что варвар передумает. Она повертела его в руках, а потом провела им по волосам.

– Этим расчёсываются ваши женщины?– спросила рыжая.

– Ну почти, – едва слышно ответил лекарь, любуясь грацией девушки и огнём в её озорных глазах.

– Меня Манива зовут,– прошептала девушка, опустив глаза.

– Странное имя для саксонки… – глаза Эрика сузились в прищуре недоверия.

– Да я и не саксонка. Корабль в шторм попал. Меня к берегу без сознания прибило. Но это долгая история. А, правда, что все северянки бородатые, и от мужчин их отличают только сиськи? Большие сиськи, – она опустила взгляд на свою ещё едва только округлившуюся грудь.

– Нет, конечно, – рассмеялся норманн, поглаживая свою бороду, – да и сиськи у всех разные. А ты бы завязывала с этим делом. Уехала отсюда. Замуж бы вышла.

Весёлый огонёк в глазах девушки моментально погас.

– Да кто ж возьмёт в жёны шлюху портовую? Без денег да, без невинности?

– Деньги…– тяжело вздохнул воин. – Сегодня они есть, завтра карман пустой. А послезавтра снова едва не рвётся от тяжести монет. Есть у меня трошки, этим я подсоблю. А невинность… Ну, считай ты теперь опытная, знаешь, как мужчину ублажить. Коли б мне не на остров треклятый. Я, может, и взял бы. Только на кой тебе старикан-то лысый? Тебе мужик помоложе нужен, да поретивее. – Эрик вынул из котомки старую потёртую мошну и протянул девушке. Та с недоверием отстранилась.

– Ты колдун какой? Где ж видано подарками да монетами так сыпать?

– Не колдун я, но дело меня ждёт не светлое. Там мне монеты без надобности. А ты, если повезёт, словом добрым помянешь. А оно там за гранью, глядишь, и подмогой мне станет. Бери, не бойся и беги отсюда, пока какой придурок тебя по пьяни не покалечил или не прибил.

Девушка расплакалась и начала кланяться, шепча одними губами.

– Дура я. Прости меня грешную. Прости скотину продажную.

В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в лачугу влетело несколько громил. Викинг среагировал раньше. Он бросил подушкой в первого. Тот прикрыл голову и тут же получил чудовищный удар в печень. Детина упал как подкошенный, воя от боли. Второй получил кулаком в нос. Кости противно хрустнули, а на неструганые доски пола лачуги брызнула кровь. Третий из ворвавшихся в каморку бугаёв оказался удачливее остальных. Лезвие его клинка распарило кожу на плече Эрика. Но на этом удача саксонца закончилась. Лекарь пнул его ногой в живот и сломал о его голову табурет.

– Кто это?– Викинг стоял в чём мать родила с обломком ножки в руке, над поверженными грабителями.

– Винсент Колчерук. Он с братьями тут самый главный. Все девчата под ним. Оброк платим.

– А чего ж он так врывается, если это его заработок.

– Так, мне полотёрка шепнула, будто князь ты заморский. Я им денег должна. Вот они и велели тебя сюда заманить, чтоб ограбить. Или меня саму на куски бы порезали, – слёзы текли по щекам девушки. – Прости меня. Ты единственный, кто меня падшую подарком наградил, а я…– девушка разревелась не на шутку.

– Много должна?

– Много, без четверти золотой.

– Это за что столько? Это ж считай три овцы…– У викинга поднялась от удивления бровь.

– Ну, за охрану, кров, еду…– Девушка перестала плакать, но плечи ещё дрожали.

Викинг поднял с пола кинжал.

– Никому ты больше ничего не должна, Манива. Бери деньги и уезжай отсюда. Уезжай ещё до рассвета.

– Но они же…

– Иди девочка, не нужно тебе смотреть, что сейчас будет. Эти вряд ли причинят ещё кому-нибудь вред.

Накинув холщёвку зажав в руках гребень и мошну, девушка бросилась прочь из каморки.

И лишь оборвавшийся крик и хрипы дали ей знать, что она теперь свободна.

***

Виктор Лобов не хотел просыпаться. Выдуманный мир, с поджидающими на каждом шагу угрозами, казался ему более безопасным, чем назойливая реальность. Не секрет, что могучий лекарь Эрик – это он сам. Его Альтер эго. То, каким ему никогда, похоже, не стать. А Инга…Это Манива. Вот только образ куртизанки из настоящего оказался более примитивным. Сделанным на коленке.

«А может, я просто её не разглядел толком? Не успел подарить гребень, зато получил в бубен».

Лобов выдавил из себя фальшивую улыбку Канио в роли Паяца.

– Эх, – протяжный стон разочарования и обречëнности заполнил собой давящее со всех сторон пространство тюремной камеры.

Писатель подëргал челюстью, чтобы в очередной раз убедиться, что та не сломана.

– Вот дурак старый, – продолжил он размышлять вслух. – Надо было Инге в первую очередь объяснить условия сделки, а не пялиться на её грудь. Всё же по-честному. Тридцать процентов от роялти. Неслыханная щедрость. Муж бы тоже одобрил. А я что сделал? Утонул глазами в еë пышном бюсте. Нет, чтобы потерпеть. Переждать.

 Лобов в очередной раз тяжело вздохнул и погрузился в медитативную рефлексию.

– Начал представлять, как нырнул в расщелину промеж двух скал из горного песчаника. Спрятался за стеной из длинных прядей, слегка тронутых позолотой. Они словно пушистый водопад незыблемой стеной оградили бы меня от бесконечного сонма проблем и приставучих обязанностей.

 Два проснувшихся заснеженных вулкана с навершиями из застывшей розоватой вспененной лавы. Да уж. Так банально. Сравнивать женскую грудь с горами, холмами, бугорками. Но правдиво. Раньше постоянно пытался изобрести сложные блюда. Но со временем понял: всë вкусное – просто. Так зачем же обманывать себя? В книге я в красках опишу, что груди Инги словно бракованный pop-it: выгибается лишь в одну сторону. Что я хочу протестировать этот антистресс на долговечность. В реальности же всë иначе. Желание простое: мять, тискать, теребить соски́ с чувствительностью оголённого провода. Водить языком по ореолу. По часовой и против. Кусать. Страстно, но с уважением. Дерзко, но с добротой.

У женщин куча достоинств. Но грудь – это фасад. Парадный глянец, приглашающий заглянуть внутрь, чтобы сполна оценить весь архитектурный ансамбль. В бездну, где можно вдоволь насытить исследовательский интерес. Вкусить запретных знаний.

– Э, Пелевин для бедных, – насмешливо гаркнул охранник за спиной Лобова. – Давай, собирайся. За тебя залог внесли.

«Унижения продолжаются, – с горечью подумал писатель. – Пелевиным обозвали. Почему не Самантой Джонс? У них же много общего. Одна нещадно трахает своих героинь, второй «насилует» мозг читателей, пытающихся постичь сакральный смысл».

***

На шум сбежалась вся команда ушкуя. Голые или едва прикрыв наготу, они вломились в комнату Эрика с оружием на изготовку.

Первым влетел Ярл. У него ещё была эрекция, но глаза сверкали яростью, а в руках блестела секира.

Увидев тела и кровь, первым делом он спросил, что случилось.

– Самооборона, мой конунг. Но теперь я знаю, почему Тор не дал нам добраться до острова. – Лекарь был уже одет, а из-за широкого пояса торчала рукоять длинного кинжала. – Я нашёл то, что искал. Ты сдержал слово, князь. Дальше наши пути разойдутся.

– Но мы в Саксонии. На побережье нас ещё бояться. Но стоит углубиться дальше на запад, и все, кто встретится на твоём пути будут стараться убить тебя.

– Стараться и смочь не одно и то же, княже. И ты это знаешь не хуже меня. Твой ушкуй полон серебра. Люди устали, и дома их ждут жёны. Спасибо за всё.

Эрик поклонился Ярлу.

– Да будет так, мой друг. Но знай, ворота штормового ветра всегда открыты для тебя.

Эрик перекинул котомку через плечо и вышел из комнаты.

Глава 4

Иногда случается и такое. Гниёшь где-то в казематах. Всеми брошенный. Сознание начинает потихоньку привыкать к аромату одиночества. И тут… случается чудо! Залог!

Лобов и подумать не мог, что кому-то в этом предбаннике апокалипсиса может быть дело до другого человека. Особенно до такого неудачника, как он. Но, встретив на улице еë, ничуть не удивился. Его бывшая жена. Маргарита. Или как он её всегда называл, Марго. В честь королевы из романа Дюма. Каждый писатель втайне мечтает иметь рядом музу с подобным именем, чтобы хоть на пару секунд почувствовать себя героем булгаковской нетленки.

Их брак напоминал американские горки со всеми вытекающими. Страх. Азарт. Адреналин. Эйфория. Усталость.

 Долгих двадцать лет. Сойти с аттракциона можно было только на ходу. И они сделали это. Остальной мир, двигаясь по инерции, ударил наотмашь. Вышиб из тела крупицу души. Ту самую искру, которую Лобов искал до сих пор.

Он прекрасно помнил миг, когда перед ними распахнулись двери зала бракосочетаний. Несчётное количество счастливых пар дожидались своей очереди, чтобы получить клеймо на пятнадцатой странице паспорта. Словно весь город решил пожениться именно в этот день.

До заветного штампа оставалось чуть меньше сорока минут. Лобова бил озноб. Последний час жизни. Старой жизни. Где полно свободы и одиночества. Самоличного управления капиталом и постоянной нехватки денег. Где ты всё это время выживал без Неë.

– Здравствуй, Витя, – Маргарита сочувственно покачала головой. – Как дела?

 Вместо ответа Лобов беспомощно развёл руками в разные стороны и, многозначительно взглянув на здание позади, виновато пожал плечами.

Несмотря на раннюю осень, на улице уже было достаточно холодно, чтобы позволить себе щеголять в открытой одежде. Лобов заметил, что бывшая жена замёрзла, хоть и не подаёт виду. Кто знает, сколько она его здесь прождала?

 Лобов тут же скинул с себя выцветшую джинсовую куртку и поспешил к Маргарите.

– Не надо, – вежливо отстранилась та. – Давай лучше в кафе зайдём. Там и отогреемся.

 На измождённом лице писателя затесалась извиняющаяся улыбка. Он прекрасно помнил, что муж Инги забрал все его деньги. А вести жену, пусть и бывшую, в кафе, без гроша в кармане, абсолютно точно являлось верхом неприличия.

– Я угощаю, – словно прочитав его мысли, успокоила Маргарита.

– Ты и так за меня залог заплатила. Это неправильно.

– Ой, Витя. Ой, Витя. В мире столько всего неправильного. Одним больше, одним меньше. О моих финансах не беспокойся. Не разорюсь.

 Лобов застыл в нерешительности, продолжая с интересом разглядывать внезапно возникший перед ним взрыв из прошлого.

– Ну что? – веки Маргариты устало дёрнулись вверх. – Пойдём. Угощу тебя чаем. Расскажешь, как ты опустился до такого.

Лобов робко улыбнулся глазами и неспешно поплёлся за женщиной, когда-то подарившей ему надежду на осмысленное существование.

***

Манива бежала не разбирая дороги. Она чувствовала себя свободной и окрылённой. Ноги несли её прочь из злополучной клоаки портового городишки в бескрайнее раздолье полей, обрамлённых тёмным забором вечнозелёного хвойного леса. Она потеряла счёт времени. Всё бежала и бежала, куда глаза глядят. Но сил не уменьшалось, а, наоборот, с каждым шагом словно становилось больше. Слева заблестела река. Блеск волн, мерно катящих воды этой огромной голубой змеи, пробудил в ней жажду и необоримое желание освежиться. Девушка недолго думая, свернула с тропы к реке. У большого куста дикого боярышника она разделась и зашла в освежающую прохладу реки. Вода словно смывала с неё грязь прикосновений запотевших рук мужчин, плативших разбойникам за близость с ней. Девственности это, конечно, ей бы не вернуло, но могло подарить душевный покой.

Наплескавшись, она решила было выбраться на берег, но мужские голоса остановили её, заставив замереть и спрятаться.

Сердце окаменело от страха. Ужас сковал мышцы, мешая дышать.

– Арнаур, ты сумасшедший, – прокричал один из мужчин в странной кожаной тунике.

Это же Бельгест. Русалочья река. Приближаться к ней – самоубийство.

– И давно храбрый рыцарь Уингрода боится детских сказок? Ты ещё скажи, что веришь в демонов или оборотней.

– Ты зря смеёшься над народными преданиями Ар. Дыма без огня не бывает. Русалки под видом девиц заманивают воинов в реку и топят их.

Да брехня всё это. Сказки тех, кто не умеет плавать. Да и потом мы четвёртый месяц гоняем в этих лесах волков в попытке настичь Нелумского зверя, у меня стоит только при одном упоминании о женских сиськах. Я бы покувыркался сейчас даже с русалкой.

Тот, кто откликался на имя Арнаур спрыгнул с лошади и зашагал прямиком к кустам боярышника. Манива, набрав воздуха в лёгкие ушла под воду.

– Смотри, здесь чья-то одежда. – Мужчина в кольчуге поднял холщевницу Манивы, и из вороха ткани выпал гребень.– Ого, и ещё женская.

– Ар чары русалок действуют на всех людей.

– Подожди Эридан. Тут что-то не так. Тряпьё явно смерда. А гребень королевский.

Кость блеснула серебром отделки в руках мужчины.

 Ар, обнажив клинок, двинулся к кустам.

Манива стиснула зубы. Воздуха в лёгких не хватало. Голова стала кружиться, но вылезать из воды было не менее опасно. Она знала это по своему опыту.

– Ар, не надо…– взмолился попутчик, которого звали Эридан.

– Это точно женщина, её послали нам боги. Я измучился без женской ласки и не уйду, не получив её.

Кислород закончился, и инстинкт самосохранения вытолкнул девушку на поверхность, чтобы восполнить его запасы. Она встала во весь рост, хватая воздух ртом, как загнанная лошадь.

– А вот и мой приз. А ты не верил в удачу, – губы Арнаура расползлись в плотоядном оскале, едва ли походившем на улыбку.

Воин пожирал девушку глазами, но подходить к воде не рискнул.

– Ну рыжая, не стесняйся, идём сюда. Покувыркаемся. Я даже верну тебе твой гребешок.

Манива закачала головой.

– Я лучше скормлю себя русалкам, чем раздвину ноги перед тобой, высокородный ублюдок.

– Смотри, Эридан, она ругается как холопка. Её на двоих хватит. – Ар снова повернулся к Маниве. – Вылезай, мы обещаем быть нежными. Правда, Эри. Мы будем нежны?

Ар сделал шаг к воде, не сводя глаз от интимных мест Манивы.

– Не молчи Эри, ты же не убьёшь такую красоту… – Ар сделал ещё шаг к воде. Но молчание друга заставило его обернуться, именно в этот момент кинжал Эрика нашёл сердце рыцаря.

– Никто из вас не убьёт её – прорычал сквозь зубы викинг, продолжая наносить удары в грудь рыцаря. Сталь, словно бумагу, прошил, святящийся синим цветом клинок кинжала.

Девушка остолбенела от вида смерти. Эрик произвёл на неё впечатление ещё там, в доме красных фонарей, у порта. Но то, что он вот так одним движением сразил казавшегося ей несокрушимым, закованного в доспехи рыцаря, было для неё непостижимо. Разум подсказывал Маниве, что человек, с одинаковой лёгкостью дарящий дорогие подарки и отнимающий жизни, как минимум опасен. Очень опасен.

«Зачем он здесь? Почему пришёл? Хорошо, если просто забрать подарки, а вдруг ему от меня что-то нужно? Но что я могу ему дать? Он наверняка колдун, но те охотятся за девственницами. Портовые шлюхи для них слишком испорченные»

– Манива, выходи на берег, эти воды очень опасны, недаром о них ходит дурная молва.

Голос лекаря прервал поток мыслей и вывел девушку из ступора. Но выходить из воды она не спешила. Рыжеволосая уже прикидывала, хватит ли ей сил переплыть реку и справиться с бурным потоком. И ещё не ясно, что опаснее. Заплыв нагишом на ту сторону или компания этого очень странного гиганта.

– Зачем ты здесь? Если решил забрать подарки они на берегу, я не потратила ни сантима.

Эрик подошёл ближе, и Манива нырнула глубже в воду.

– Я пришёл, чтобы помочь.

– Зачем, такому как ты, помогать такой, как я?

Эрик отёр кинжал от крови рыцаря и, убрав его в ножны, сел на корточки.

– Давай ты выйдешь, и я клянусь всеми богами, что расскажу тебе всё. Правда, потом, скорее всего, ты решишь, что я сумасшедший.

– Говори сейчас. Я хорошо плаваю, ты не догонишь меня на воде. А я уже решу, в какую сторону мне двигаться.

Девушка выпрямилась и подбоченилась.

Эрик едва не расхохотался от вида обнажённой девушки, диктующей свои условия, стоя по пояс в воде. Он видел, что ей не очень-то и комфортно. Соски на груди затвердели и удлинились, и это явно не был эффект возбуждения.

– Если ты заболеешь, я себе не прощу… произнёс викинг и, поднявшись, двинулся вглубь берега. – Я просто прошу: выйди из воды. Ты всегда сможешь нырнуть обратно. Пойми, ты ранена. А местные твари очень чувствительны к крови.

– Ты, не задумываясь, уложил двух рыцарей, но боишься сказок?

– С чудовищами справиться сложнее. И кстати, у этих двоих могут быть друзья поблизости. Встреча с ними вряд ли принесёт нам пользу. Выходи, пожалуйста. У тебя кровь течёт. – Раздражение в голосе Эрика набирало силу.

Манива осмотрела себя и рассмеялась.

– Это не кровь. Краска. Мои волосы седые. И если их не красить, клиенты отказываются спать со старухой или чего хуже ведьмой.

– Это ты-то старуха? Ведьма?

– В Саксонии есть поверье, что ведьмы на Онкрест собираются на Лысой горе и прелюбодействуют с невинными юношами, в крови которых потом купаются. Это даёт им молодость. И только седину волос скрыть нельзя.

– Ты поэтому бреешь? – спросил Эрик, опустив взгляд на пах девушки.

Манива прикрылась рукой.

– Краска очень дорогая, легче брить, чем всё выкрасить.

– С каких пор саксонцы перестали отличать цвет серебра от седины?

– Серебро многие из моих клиентов отродясь не видели. А после прошлогодней засухи люди забыли даже, как звенит медь. Иногда приходилось работать за еду.

– Клянусь всеми богами, я не причиню тебе вреда. Ты уже продрогла. Идём на берег.

Манива слышала в своей недолгой жизни немало клятв, но этой поверила. Однако едва она начала движение к берегу, вода за её спиной вспенилась, и из неё вырвалось несколько тентаклей.

Глава 5

Печальное прошлое неотступно следовало за Лобовым. Да, иногда отставало. Порой казалось, что и вовсе сбивалось с пути. Но это иллюзия. Стоило лишь на секунду предаться рефлексии, как тут же проливной дождь воспоминаний с неистовством обрушивался на искалеченное нутро.