Печать Велисы 3. Абитуриент

В наше поместье она приезжает раз в месяц на неделю-полторы, так как руководит сетью бывших фамильных ресторанов в Питере. Половина из которых досталась нашей семье как приданное невесты. Последние пару месяцев у них какие-то неурядицы с открытием двух новых ресторанов, поэтому она появлялась реже. По крайней мере, при мне она приезжала только два раза на три дня. Этот раз – третий, но она уже добрую неделю тут.

Собственно, у брата сложились специфические отношения с женой, в том плане, что их двоих устраивает вот такая «вахта» в отношениях. Насколько я знаю, Виктория отказалась выполнять роль «домохозяйки», по подобию моей мамы, и изъявила ярое желание заняться делом и преувеличивать общий доход семьи качественным развитием ресторанного бизнеса. Наш батя только руками и ногами поддержал такое рвение и к Вике относится как к родной дочери.

А у меня с ней сложились сразу панибратские отношения – сходу подкольчики и шуточки. Точнее, это у неё с прошлым Андреем сложились такие отношения, но я очень удачно влился в привычный образ. Поэтому, кроме как внешних изменений во мне, она ничего и не заметила. Даже моей «потери памяти» не почувствовала.

– Что же сразу Вика, дорогой? – усмехаясь, продолжила она. – Постараюсь имитировать манекен, чтобы не травмировать твою утончённую психику. Хотя я слышала, что индусы придумали силиконовых женщин. Может, тебе одну такую заказать? Я ревновать не буду.

На этом я не удержал лёгкий смешок.

– Я бы посмеялся, дорогая, если бы это было смешно, – хмыкнул брат и улыбнулся. – Что поделать… женщинам не дано иметь хорошее чувство юмора.

– Значит, когда мы наедине, ты смеёшься не искренне? – опасно сузила она глаза.

– Ну почему же, я искренне тебе подыгрываю.

– Ах так!

Им было весело, и даже Анна улыбнулась и перестала краснеть, а вот я уже не улыбался, приоткрыв рот в удивлении. Неужели мой брат умеет хоть как-то, криво, но шутить?! Он даже в моём родном мире вечно угрюмый и не понимающий шуток мужик. Видно, выбор жены на него положительно повлиял. В альтернативной реальности он был женат на флегматичной Марии, так что тут ему повезло, наверное…

Но несмотря на удивительное событие, я решил прервать этот балаган:

– Короче, голубки, вы пришли в нашу комнату постендапить?

– А-а? По-стенд-апить? – изумлённо поглядела на меня Виктория.

– Голубки? – заломил бровь Илья.

– Чего припёрлись, спрашиваю? – хохотнул я, но Аня прописала мне лёгкий подзатыльник.

– Благодарю, Анна, – кивнула Вика моей невесте. – А то такой молодой, и такой грубиян, – и сложила руки на талии. – Лично я тебя искала, чтобы сообщить, что в четыре к тебе зайдут служанки для туалетных дел.

– Тц! Ты что, вторая мама? – возмутился я. – И вообще, могла бы позвонить.

– Десять раз звонила – звук твоего телефона исходит из твоих покоев.

– Блин…

– Не блин, а круассан! Поэтому я взяла след по хихиканьям служанок. И как оказалось, не прогадала, – выдала Вика, от чего братец усмехнулся в кулак. – Заканчивайте уже со своими тестами и марш готовиться к ужину. А девочкам надо начинать уже прямо сейчас, – добавила она, поглядев на натягивающую улыбку Анну.

– Мы, вообще-то, уже закончили, – хмыкнул я.

– Знаем-знаем. Всё поместье уже слышало, – елейным голосом выдала Вика, от чего Анна опять залилась краской.

Поздравляем! Вы выполнили побочное задание!

Я отмахнулся от сообщения и улыбнулся.

– Короче, тётенька Виктория, не смущай мою невесту! Меньше слов – больше дела. Я ушёл!

– Эй! Ты кого тётенькой назвал, наглец?! Мне двадцать восемь! – начала возмущаться Вика, угрожающе двигаясь ко мне, но я её просто перепрыгнул сальтухой и сиганул за дверь.

– Задание выполнено! – обернувшись, крикнул я Анне и пустился по коридору.

– Какое задание?! А ну стой! Святых подзатыльников ещё не дала! – прокричала Вика мне вслед, но я уже пробежал пятьдесят метров и закрылся у себя в комнате.

Да уж… Весело у нас в преддверии поступления в институт. И это хорошо.

Несмотря на то, что я достаточно перебдел за последнее время, неделя пролетела одним махом. Вступительные экзамены намечаются послезавтра. А сегодня у нас званый ужин всей семьёй в ресторане, на который приедут князь и княгиня Вороновы, чтобы проводить дочь в Питер вместе со мной.

Собственно, ещё и поэтому чуть раньше графика приехала Вика. Она же нас будет сопровождать, и у неё же я буду жить по выходным. Анна будет жить в своём семейном пентхаусе – так решили наши родители на семейной онлайн-конференции. Но на это решение я сам повлиял.

Дело в том, что я изъявил желание жить в общаге. Поначалу даже батя не одобрил этого, уже не говоря про возмущающуюся мать. Но я аргументировал это тем, что от нашего пентхауса – где живёт Вика – мне далеко добираться. Я просто не буду нормально успевать по учёбе. Это была частичная правда, так как самая главная проблема состояла в том, что я физически не успевал провести своё «ежедневное задание». Пришлось бы пять дней в неделю использовать браслет.

Мама хотела снять мне квартиру попроще и поближе, мол, негоже нашему сыну ютиться как простолюдин или бедняк-аристократ в общаге. Но я категорически отмёл эту идею, как нецелесообразную, а отец встал на мою сторону. Скорее всего, он просто не желал тратить на меня лишние деньги. Скупердяй, батя. Что уж поделать.

Да и ладно. Мне это на руку, так как хотелось именно ощутить студенческие будни в общаге. Это же студенческая романтика попаданца в другом мире! Гарема только не хватает – Анна загубила мне весь жанр. Хе-хе…

Для аристократов, к тому же, выделяют индивидуальные комнаты, в отличие от зажиточных простолюдинов. Вот только для первых общага платная, но стоит относительно недорого, для жилья во второй столице – всего штукарь в месяц.

И кстати, я узнал у отца, почему мне выделяется так мало денег, что перед невестой стыдно. Оказывается, это типа наше «правило семьи» – неработающим нахлебникам выделять капитанский оклад гвардейца без премии – это пять тысяч рублей. Мол, Илья и Кирилл получали точно так же. И вдогонку к этому он привёл аргумент, что дочерям в каждой семье выделяют денег в два, а то и в три раза больше, чем сыновьям. Их траты на «женские штучки» всегда выше мужских. Я, конечно, не согласен с такой дискриминацией, но пришлось оставить мнение при себе.

По большому счёту, мне не надо во время учёбы много денег, да и я буду на полном обеспечении семьи – книжки-тетрадки, учебная форма, аренда общаги и так далее, стоит умеренных денег. Плюсом, каждый последующий год обучения увеличивается по стоимости в половину. Отец по-любому отвалит за меня треть миллиона просто за учёбу.

Так что нефиг ныть и строить из себя обделённого мажора. И так всё хорошо.

– Андрей Васильевич! – раздался голос Веры за дверью, вырывая меня из задумчивости за письменным столом. – Нам приказано приготовить вас к торжеству!

Я в изумлении подошёл к двери и отпер. За ней стояли Вера и две женщины с подносами, наполненными различными баночками и пузырьками. Одна из этих женщин несколько месяцев назад участвовала в моей «насильной» помывке. Она что-то вроде косметолога у нас здесь. Зовут Варвара.

– Какое торжество? У нас просто званый ужин. И вы что, трое меня готовить собрались? – не понял я.

Варвара с непроницаемым лицом взяла слово:

– Господин, канун поступления в высшие учебные заведения принято проводить торжественно. Ваша маменька наказала сделать для вас все подобающие косметические процедуры.

– Ну уж нет! – фыркнул я и захлопнул дверь. – Я сказал, сам управлюсь! – криком добавил я, подходя к письменному столу.

Но у этих с-су… лужанок оказался ключ! Прозвучал щелчок замка, и трое женщин быстро вошли в мою комнату.

– Да как вы заколебали! – прошипел я.

– Не ругайтесь, господин, – улыбнулась моя мучительница, Варвара. – На случай, если вы откажитесь, маменька наказала передать, что всыплет вам ремня, как капризному и непослушному мальчику.

«Званый ужин называется, мазафака!»

* * *

– Хм-м… Во-от. Совсем другое дело! – одобрила Вика, оглядывая меня.

Она была по росту не ниже меня, поэтому даже мою макушку оглядела, встав на носочки.

– Красавец, весь с иголочки, – вторила ей стоящая рядом мама.

Уже наступил вечер, и я спустился в белом костюме-тройке в холл на первый этаж. Мать была в бежевом платье, а Вика в белом, но с золотыми кружевами. Они сразу же накинулись оценивать работу служанок-косметологов-визажистов.

Как же я ненавижу все эти аристократичные рыльно-мыльные мероприятия. Поэтому с великим недовольством в голосе задал интересующий меня вопрос:

– Всех остальных тоже служанки натирают кремом с головы до ног?

Только помимо крема, меня ещё и мочалками надраили в четыре руки! И ведь совершенно не краснеют, наблюдая меня голым! Разве что моя служанка, Вера, чуть с розовыми щёчками поглядывала.

– Кроме твоего отца, всех, – кивнула мама. – На него питательные и белящие составы более не влияют.

– Что ты такой недовольный? – фыркнула Вика. – Мази наносятся специальной дозировкой, которую ты определить сам не сможешь. И предварительно, чистота тела должна быть особенной.

– Да кто будет на это смотреть?! Что за дурацкая мода? – поморщился я, сложив руки на груди.

Моя кожа теперь стала как у младенца, и чуть беле́е на три грамма. Мода, видите ли, у северян, с белой кожей ходить. Дак я могу ауру врубить, и все очленеют в конец от моей белизны!

– Прекращай себя вести как десятилетний, – ответила Виктория и, поглядев на мои выпирающие сквозь пиджак бицухи, скривила физиономию. – В светском обществе нужно показывать не только брутальную мускулатуру, но и то, как ты за собой следишь.

Мои внешние изменения её нисколько не впечатлили, а даже наоборот. Я для неё стал не «милым худышкой», а «потным качком». Среди аристократов нечасто встретишь накачанных мужиков, даже со звериной печатью, поэтому и летят такие подкольчики.

И я, между прочем, очень рад такому отношению со стороны невестки, так как у меня очень нехорошая соблазняющая пассивка, которая на неё совершенно не действует из-за этого. Нам всё-таки придётся время от времени обитать в одном «пентхаусе», и будь ситуация иная, пришлось бы на всякий носить анти-сигил постоянно.

– Как скажите, тётя Вика. Я всё понял, – усмехнулся я и под мамин смешок отхватил от неё подзатыльник.

Спустя минуты две стали спускаться все остальные. Отец в чёрном мундире с серыми эполетами, старший брат в таком же мундире, но без эполет, и Григорий в коричневом костюме-тройке. А Анна была в знакомом голубом пышном платье с волосами-спиралями. Со всей семьи отсутствовал только брат со своей женой. У них до сих пор много дел, так что приехать не смогли.

Прямо к парадному входу нам пригнали наш лимузин, и мы прекрасно в нём поместились вшестером. Я, мать и Анна сидели с одной стороны, а отец, со своими любимчиками, напротив. В сопровождении у нас было ещё десяток гвардейцев на двух джипах.

Минут за двадцать минут мы доехали до ресторана, где нас высадили у парадного входа с широченным крыльцом. Заведение общепита для аристократов оказалось внутри аналогом «Дома Возвышения». Мы не просто заняли «вип-ложу», но и выкупили весь «балкон», рассчитанный на три семьи. Причём мы находились на самом высоком балконе с торца. На аналогичном, как в Москве, восседали Великие княжна и князь.

– Нехорошее у меня чувство… – пробормотал я, когда нашу процессию встретил личный слуга и повёл нас куда-то наверх.

Глава 3

Народу в заведении было достаточно на всех ложах, но внизу, у сцены, была занята разве что половина столов. В месте выступления артистов уже выступал небольшой классический оркестр из десяти человек, играющих ненавязчивую музыку. А у нашего накрытого стола, прямо возле перил балкона, в полупоклоне стояли трое слуг, один мужчина и две женщины. Это были доверенные слуги нашей семьи, приехавшие сюда заранее. Они и будут нас обслуживать.

В скором времени после того, как мы расселись, к нам в лоджию поднялись чернявый князь в вычурном тёмно-бордовом мундире и темноволосая женщина за сорок в пышном красном платье – княгиня Елена Андреевна Воронова. С ними также шла белокурая короткостриженая женщина возраста княгини, в чёрном облегающем платье с вырезом у ноги и с умеренным декольте. Общий вид она имела особо выделяющийся, со своими белоснежными волосами.

– А это кто? – полушёпотом спросил я у Анны, так как она сидела справа от меня.

– А… это… – краешком губ улыбнулась она. – Как ты любишь выражаться – наш серый кардинал, баронесса Дарья Венедиктовна Соболь. Она, как и Григорий Юрьевич, помощница отца. Только по совместительству не губернатор, а начальник гвардии моей семьи.

Мои брови непроизвольно взлетели вверх, и я окинул эту женщину более оценивающим взглядом. Стройное тело, вдохновляющая грудь и симпатичное лицо с серыми глазами и тонкими, но красивыми губами. Она была бесспорно моложе Григория. И… она женщина. Как она вообще в своём возрасте смогла стать правой рукой князя, да ещё и главой охранного спецподразделения семьи?

– Приветствуем дорогих гостей! – встав со своего места, радушно произнёс отец. – Уважаемые Николай Николаевич, Елена Андреевна и Дарья Венедиктовна, – кивнул он всем.

– Приветствую всех, – улыбнулся в ответ князь. – Рады посетить званый ужин по столь замечательному поводу, – и перевёл насмешливый взгляд на меня.

– Рада всех приветствовать, – присоединилась его супруга.

– Для меня большая честь присутствовать на таком знаковом мероприятии, – сказала баронесса глубоким голосом и, подмигнув Анне, взглянула на меня и улыбнулась.

Все начали здороваться и обмениваться любезностями, пока не расселись за стол. Нам всем разлили в бокалы шампанского, и отец решил произнести тост:

– Итак, дамы и господа. Сегодня мы с вами собрались, чтобы проводить моего сына Андрея и его невесту Анну на первую ступень к взрослой жизни… – продолжил он, а я пытался отводить взгляд от баронессы.

Она села напротив нас с Аней, спиной к перилам балкона, и почему-то пристально и совершенно бессовестно разглядывала нас, а в частности – меня. Моя невеста ей лишь мило улыбалась, а я покрывался мурашками от обманчивого насмешливого взгляда. На самом деле, он был цепкий, оценивающий и сканирующий, как у хитрого спецушника. Я из-за этого вполуха прослушал тост князя.

Но благо, все тосты закончились, и, как будто ожидая нас, внизу начала играть более энергичная музыка. Мы с Анной, увлечённые музыкой, отошли чуть в сторону от стола, чтобы послушать играющий оркестр без лишних разговоров за столом. Точнее, мы так сказали всем.

– У вас очень странный серый кардинал. Она начальника гвардии включает что ли? Чего она так пялилась? – негромко спросил я, убедившись, что нас не слышат.

– Не обращай внимания, – отмахнулась Анна. – Она бывшая сотрудница Тайной Канцелярии в звании подполковника. Уже как тридцать лет на пенсии, а от своих замашек избавиться не может.

– Почти угадал… Но… подполковник? Тридцать лет на пенсии? Я не ослышался? – изумился я. – Ей же от силы лет сорок.

Я сказал это чересчур громко, так что непроизвольно вжал голову в плечи и кинул взгляд направо, к столу. Как назло, баронесса обернулась к нам, и усмехнувшись, помахала мне пальчиками.

Но Анна в это время, посмеиваясь, стала комментировать:

– Ну да… Откуда тебе знать… У Дарьи редкая физическая печать третьего круга «Альтиор вита». У неё регенерация тела такая, будто её постоянно лечит лекарь второго круга. Поэтому старится она крайне медленно.

– Охереть… – выдохнул я. – И сколько же ей лет?

– В следующем году будет юбилей – сто двадцать лет. А её праправнуку стукнуло двадцать один. Она начала службу со времён императора Алексея Второго – родного брата основателя нашего рода. Крайне опытный мечник и носит титул «Магистр клинка». Папенька рассказывал, что, когда он был подростком, Дарья в одиночку отбила нападение взвода элитных наёмников на нашу семью. И таких ситуаций раньше было много. Так что, можно сказать, она ангел-хранитель семьи Вороновых.

«Это же практически Росомаха-Логан в юбке, но без когтей! А недалеко сидит Магнито, но без шлема!» – мысленно восхитился я, но вслух сказал: – У вас очень крутой серый кардинал, я прямо восхищён.

– Меня ещё так не называли. Забавно, – прозвучал сбоку глубокий женский голос.

«Фак!» – поморщился я, и мы оба обернулись.

К нам подходила Дарья, но она была на таком расстоянии, что не могла услышать о чём мы говорили, особенно с играющей музыкой.

– А вот подслушивать нехорошо, Дарья Венедиктовна, – наигранно надула губки Анна.

– Вы так громко говорили, что я не могла не услышать, – сказала та, остановившись в метре от нас. – К тому же, мне очень лестно понравиться твоему жениху, Анна. И хочу сказать, что это взаимное чувство, – добавила она, пристально смотря на меня.

– Э-э… Благодарю вас, Дарья Венедиктовна, – натянуто улыбнулся я.

– А где наши виновники торжества?! – прозвучал голос моего будущего тестя из-за стола. – Дарья! Веди их к столу!

– Вы слышали князя, детки, – улыбнулась бывшая чекистка.

Мы с Анной хмыкнули и, пожав плечами, отправились к столу. Сидеть в кругу наших «старичков» было тем ещё занятием. Меня по перво́й закидали вопросами, чем я планирую заниматься в будущем. Кое-как отшутился тем, что собираюсь заняться бизнесом, по стопам отца, так сказать. От чего батя горделиво расправил плечи, переглянувшись с князем.

На самом деле, я совершенно не понимал, чем мне заниматься после учёбы. Так далеко я ещё не раскидывал свои планы. Однако я знал точно, что бизнес будет сопутствующим занятием, но никак не основным. Меня очень манили разломы, другие осколки миров. Я ведь, как-никак, «исекаец»! Но чтобы постоянно с ними связываться, нужно быть на госслужбе. А вот на поводке у государства я точно быть не хочу. Остаётся только уповать на Велису и не смертельные квесты.

После вспышки вопросов наши отцы стали обсуждать «ликвидность» последней выпускаемой продукции своих заводов. Наши мамы подсели друг к другу и о чём-то негромко разговаривали. Илья скромно улыбался, а Вика что-то ему шептала и хихикала.

Анна и Дарья по большей части молчали, но иногда перебрасывались словами. А я, как и всегда в таких ситуациях, занимался важным делом – жрал. И жрал красную и чёрную икру, заедая её изредка хрустящим хлебушком, по типу тостов.

Разумеется, я натрескался так, что живот выпирал, и через полчаса, когда все вышли к перилам, поглазеть на какое-то выступление артистов в мюзикле, меня припёрло на толкан. Сказав своей невесте, что мне нужно «припудрить носик», под сопровождение служанки я направился в нужную сторону.

Идти долго не пришлось, так как туалет для вип-ложи находился буквально в двух шагах по коридору. И опять мне повезло с «толканом обыкновеникусом». Правда теперь он уже так не восхищал, так как я привык пользоваться белыми монстрами в поместье.

Закончив свои важные дела, с «облегчённым» расположением духа, я под ненавязчивую музычку в туалете подошёл к раковине. И только сунул под воду руки, как музыка резко замолкла.

– Доброго здравия, Андрей Васильевич, – прозвучал голос слева, и я, как кот из местного Тик-Тока, практически подпрыгнул вертикально вверх. – Ну что же вы так пугаетесь? – гоготнул коммунист.

Он всё также был в прямоугольных очках, с неряшливой шевелюрой поэта, но в коричневом костюме-двойке. Как в порядке вещей, шпион непринуждённо мыл руки.

«Как только вода бежит? Он же время заморозил», – подумал я совершенную тупость, но вслух сказал:

– Антон Немцов… У вас, случаем, отчество не Борисович? – нервно спрашиваю и поворачиваюсь к раковине, чтобы продолжить мыть руки.

В зеркало наблюдаю, как его брови вздёргиваются вверх.

– Я не представлял вам своего отчества, но да, вы правы, – хмыкнул он. – Моего отца звали Борис. Как вы узнали?

– Звали? Он умер? – без всякой тактичности игнорирую его вопрос.

Не говорить же ему, что альтернативная копия его и его отца существовала и у меня в мире.

– Да. Его заживо сожгли на небольшом огне двадцать лет назад, в Зале исполнения наказаний. Лично император Дмитрий дал указ казнить без суда его и ещё пятнадцать человек, – нарочито спокойно ответил он.

– Похоже, серьёзнее терроризма. Сочувствую, – без сочувствия произнёс я и закрыл кран. – Не вы ли говорили, что туалет не лучшее место для беседы? Зачем пожаловали, товарищ Немцов?

– Приятно, что вы знаете нашу манеру общения, товарищ Черных, – искренне обрадовался коммунист. – Увы, выбора места для беседы в этот раз у меня не было. Вокруг вас сегодня находятся непростые люди, мягко говоря. Но причина моего появления, наоборот, проста: я пришёл вас поздравить с поступлением в институт. Всё-таки даже в наших странах это видное событие, хоть мы и не платим за то, чтобы получать знания.

– Да-да… я в курсе, – отмахнулся я. – Благодарю за поздравления. А теперь, извольте… – хмыкнул я и вытерев руки, двинулся на выход.

Успел пройти пяток метров, как коммунист выдал:

– Вы сильно наследили с тем подонком, Андрей Васильевич.

Я остановился как вкопанный от этих слов и обернулся вполоборота. Шпион коммунистов продолжал смотреть в зеркало и вытирать руки:

– Инквизитор никогда не хранил осквернённые вещи, и его дом абсолютно чист. Патриарх Даниил даже не сомневается в том, что его подставили вы, – непринуждённо продолжил майор и, положив полотенце на раковину, повернулся ко мне.

– А я не сомневался, что вы именно для этого скинули мне подробное досье. С жучком в лектике не получилось, теперь нашли повод шантажировать?

– Вы опять нас обесчеловечиваете, Андрей Васильевич, – поморщился коммунист и подошёл ближе. – Я прошу прощения за столь необдуманную инициативу моих подчинённых, что выставили маяк на лектике. Профессиональная привычка. Они получили выговор по всей строгости.

«Ага-ага… Какой пи… з-замечательная отмазка!»

– А насчёт ваших следов… – продолжил он. – Мы взяли на себя смелость вмешаться. Мы устроили информационную атаку на центральные медиа-ресурсы империи и незаметно подкинули тайник с тёмными языческими атрибутами в дом Заволжского. Вещи были обработаны аурной составляющей инквизитора. Ну и, я надеюсь, вы видели гуляющее видео по сети?

О-о да… Я в первую очередь шарил инет, когда сидел на измене. Первые сутки видосы с самыми жестокими кадрами и превращением инквизитора можно было найти на всяких форумах, сильно не стараясь. Тонны умеренно-гневных комментариев по типу: «И поделом ему, шо сдох!». А потом всё стали капитально подчищать. Собственно, поэтому я нисколько не удивился, что коммуняки всё знают. Я изначально предполагал, что это их рук дела.

– Про информационную атаку я слышал. Но у меня сомнения, что вы могли сделать что-то в доме, кишащем сотрудниками Тайной Канцелярии и инквизиторами.

– Инквизиторий сразу отстранили от расследования. А насчёт того, что мы сделали, вы узнаете позже, – хитро усмехнулся тот.

– Значит, и благодарить вас пока не следует, – фыркнул я. – Но даже если это правда, что вы хотите от меня? Услугу за услугу?

Шпион с шикарным актёрским мастерством вздохнул и качнул головой.

– Даже не представляю, как мне доказать, что у нас нет корыстных целей в отношении вас, Андрей Васильевич. Нам ничего не нужно. Мы вам помогли только потому, что наши моральные принципы схожи. Мы давно следили за подонком Заволжским и готовили его ликвидацию. Никто из нас не ожидал, что вы сделаете это настолько блестяще-оригинально, хоть и с огрехами, да ещё и создадите повод для общественного резонанса. Представляете, что теперь говорят в народе? Сам ватиканский инквизитор заразился скверной.

«Ватиканский? Они же от православной церкви?» – не понял я, но озвучивать, возможно, глупый вопрос, не стал.

– Очень красиво говорите. Но для чего такие сложности? Вы не могли уничтожить этого ушлёпка законными механизмами империи? Опубликуй вы всё, что творит эта мразь…

– Андрей Васильевич, – со снисхождением на лице перебил меня майор. – Модерация всей российской инфосети не даёт публиковать такие вещи даже намёками. Но мы посылали те ужасные кадры и в Православную церковь, и в Императорский двор, и в Верховный суд прямиком генерал-прокурору. Несколько раз. Знаете, что они сделали? – заломил тот бровь. – Я отвечу – ничего. Ни наказания, ни выговора, ни погрозить пальчиком – полное игнорирование. И таких, как Заволжский, очень много. В капиталистической монархии всё решает статус и деньги, а не справедливость и высокоморальные ценности.

В этом он был прав. Заволжский абсолютно не прятался, ни в растлении малолетних, ни в своих незаконных подрядах на строительство. Все его делишки согласованы и одобрены свыше. Так что крыть мне нечем.