Шесть сторон света

Фелмор всё ещё спал, и я даже начал волноваться, поэтому подошёл и легонько потряс его. Он недовольно что-то буркнул, отмахиваясь, и начал тяжело переваливаться на другой бок, только вот кровать к этому моменту уже закончилась, поэтому он с гулким стуком свалился на пол, и наделал много шума. Конечно, он же был в полном комплекте брони, а она довольно тяжёлая. Падение с кровати окончательно его разбудило, и он медленно поднялся, держась за край кровати. Да, выглядел он не лучше: весь помятый, в синяках и ссадинах, с растрепанными волосами. Судя по тому, как он скорчился после падения, его так же мучило похмелье.

– Я считаю, эксперимент удался – сдавленно сказал он, вставая на ноги.

– Эксперимент? – Недоуменно переспросил я, не сразу вспомнив в чём дело. – Ах да, конечно.

Внизу послышался какой-то шум, на который я сначала не обратил внимания, но потом вспомнил все вчерашние события и, напрягшись, посмотрел в сторону двери. Через мгновение она распахнулась, и в комнату вошло пятеро стражников, за которыми виднелась подбитая морда местного дебошира, и по совместительству главаря шайки «Дворовые псы». И кто только придумал такое глупое название?

– Вы арестованы, за нарушение общественного порядка, и нападение на влиятельного члена нашего общества. На основании этого обвинения, мы должны вас задержать, и поместить в тюремную камеру, на неопределенный срок. – Командным голосом сказал главный и дал страже знак, чтобы они провели задержание.

Чёрт возьми! Только сейчас я понял, что мы вчера натворили. Быть арестованным в какой-то дыре совершенно не входило в наши планы, но как быть? Я посмотрел на хранителя, который, несмотря на своё состояние, вполне осознавал серьёзность ситуации. План созрел быстро: он глянул на меня и крикнул: «Бежим!», сбивая одного из двух надвигающихся на нас стражников с ног. Я мгновенно сообразил, что надо сделать и так же резко сорвался с места. Видимо для них это было в новинку, что кто-то решил оказать сопротивление стражам правопорядка, да и арестами они, наверно, занимались не часто, поэтому вся их группа немного растерялась, что было нам на руку.

Забыв про головную боль, мы с Фелмором мчались вперёд, не разбирая дороги, сворачивая то налево, то направо. В такой суматохе трудно было вспомнить, в какой стороне был выход из города, поэтому пришлось побегать. В конце концов, я увидел ворота в нескольких метрах от нас, к нашему счастью, стражников там было только двое, да и они были обычными караульными, а значит стояли там не по нашу душу. Ну и отлично, сейчас мы быстренько проскочим мимо, а там уже скроемся в ближайшем лесу. По правде говоря, я надеялся, что нас не станут долго преследовать, поскольку уже сейчас начинал немного задыхаться от долгого бега, чего не могу сказать о Фелморе. Несмотря на то, что он – хранитель и, возможно, вообще не чувствует усталости, бегать в полном обмундировании не так-то просто, так что можно только позавидовать его выдержке.

Сзади слышались быстрые шаги преследователей, но караульные у ворот пока ничего не заподозрили, так что мы успевали проскочить, но тут случилось неожиданное: я споткнулся. Мостовая, как будто на зло, была не ровная, и меня угораздило задеть один довольно крупный торчащий камень. Я потерял равновесие и свалился, немного проехавшись по дороге, чем самым ободрал себе все руки и колени. Фелмор заметил это и остановился, пытаясь помочь мне подняться, но преследователи ждать не стали. Я даже не успел подняться, как несколько человек хватили меня и начали связывать. Фелмор, возможно, мог бы им сопротивляться, но почему-то не стал. Хотя, понятно почему: в дальнейшем сопротивлении не было смысла, мы проиграли эту гонку. Закончив со связыванием, они грубо подняли меня на ноги, и повели нас с хранителем, вглубь города. Мы ничего не могли сделать, только послушно идти и надеяться, что как-нибудь выкрутимся из этой передряги.

Глава 7

Темница, называлась так, потому что в ней было темно, что вполне логично для обычного человека, которому никогда не доводилось бывать здесь. Я лично назвал бы это место не темницей, а мрачной дырой, поскольку малое количество освещения – последнее, что волновало любого заключенного здесь человека. Ржавые цепи и прутья, воздух спёртый, как в склепе, из удобств только солома с какими-то тряпками, и ведро, к которому не хотелось подходить близко. Довольно колоритное местечко, со своей местной фауной, в виде крыс и тараканов. На стенах плесень и мох – ну прямо заповедник. Единственное, что не вписывалось в эту мрачную картину – слишком чистые и блестящие доспехи, в которые был облачён Фелмор. Я же вполне вписывался, поскольку выглядел как настоящий оборванец: избитый, с разодранной одеждой, головной болью и весь перемазанный грязью и пылью. Хранитель же, выглядел намного лучше, как будто он просто не может выглядеть плохо, хотя я точно помню каким он был буквально час назад. И когда он только успел привести себя в порядок? Я вспомнил, что все мои вещи остались там, на втором этаже таверны, а значит, у меня нет ни оружия для обороны, ни волшебной книги, в которой могли содержаться полезные сведения по поводу того, как сбегать из различных тюрем. Надеюсь, хозяин не станет всё это выбрасывать или продавать.

Не важно, сейчас, в принципе, была важна одна задача: выбраться отсюда, но как? Я встал посередине комнаты и начал оглядываться. Всё еще не отступившая головная боль немного отвлекала, и собраться с мыслями было тяжело, но я старался придумать хоть что-нибудь. Я подошёл к решётке и осмотрел её: местами ржавая, но всё ещё очень крепкая решётка. Прутья слишком толстые, просто так их не разбить, расположены слишком близко друг к другу, сквозь них разве что кошка пролезет. Нет, через «главный вход» мы выйдем только если кто-то его откроет. Я ещё немного осмотрелся, хотя в полумраке было практически ничего не видно, и решил детальнее осмотреть стены, ведь была вероятность, что кто-то уже пытался сбежать отсюда, а значит, где-нибудь может быть лазейка.

Следующий час я потратил на ощупывание сырых стен, в надежде найти ту самую лазейку. Фелмор, по началу, игнорировал мои действия, видимо, пытаясь придумать свой план побега, но через некоторое время поинтересовался, чем это я занимаюсь? Изложив ему свои мысли, я надеялся, что он захочет присоединиться к моим поискам, но он лишь рассмеялся, услышав о моей догадке.

– Я, конечно, понимаю, что в стражу идут в основном те, кому не хватает ума на что-либо другое, но никогда не слышал, чтобы куда-либо брали работать полных идиотов.

– Что ты имеешь ввиду? – Спросил я, на мгновение перестав осматривать стену.

– Я имею ввиду, что если бы тут когда-то и была лазейка, то её заделали после первого же сбежавшего заключенного. Даже дурак бы заметил, что человек, которого ты каждый день видел, принося ему еду, внезапно исчез из своей камеры, и уж наверняка заметил бы огромную дыру в стене или в полу.

– Но ведь, – ответил я с надеждой в голосе. – Часто бывает, что секретные ходы в замках ведут в темницы, есть вероятность, что такой проходит через нашу камеру. Надо только его открыть и…

– И что дальше? – Резко оборвал меня хранитель. – Куда ты пойдешь по этому ходу? В самые охраняемые покои этого замка? Вроде как, мы хотели отсюда выбраться, а не загнать себя в ловушку. Это раз. Как ты собираешься открывать секретный ход, если по логике, он должен открываться с другой стороны? Это два. Вероятность того, что такой ход ведёт в нашу камеру, крайне мала, она выглядит слишком грязной и запущенной, а значит, ей пользуются, и держат не для того, чтобы в случае внезапной ситуации можно было бы спокойно пройти здесь. Это три. И последнее – я не видел ещё ни одного замка, в котором бы существовал такой путь к отступлению.

Закончив разрушать мои последние крохи надежды, он недовольно вздохнул и сел возле вороха соломы, прислонившись к стене. Хоть всё им сказанное и было предельно понятно, но мне не хотелось отступать от своего, поэтому, после минуты молчания, я робко сказал:

– Но ведь во многих книгах написано, что в замках есть потайной выход.

– Эйнджел, не стоит верить всему, что написано в книгах. Их часто пишут люди, которые и в замке то ни разу не были, такие люди ничего не смыслят в архитектуре, вот и пишут отсебятину, чтобы приукрасить свой рассказ.

– А ты сам-то был в замке когда-нибудь? – Спросил я, присаживаясь рядом с хранителем.

Он возмущенно посмотрел на меня, будто ему мой вопрос показался издёвкой.

– Конечно, я же был королём! Или, по-твоему, правитель страны должен жить в хлеву?

Ах да, совсем забыл, он же вчера мне поведал свою печальную историю. Вспоминая её сейчас, мне как-то мало верится в её правдивость – Фелмор совсем не похож на представителя монархии. Хотя, это объясняет, почему он ходит в церемониальном доспехе, и почему любит внимание к своей персоне.

У меня начали появляться самые разные вопросы, но я не знал, уместно ли задавать их сейчас, когда мы в таком положении? С другой стороны, а что ещё нам делать? Наконец, решившись, я спросил у него:

– Ты говорил, что тебя сделал хранителем текущий Создатель, значит, ты видел его вживую? Каким он был?

Хранитель, кажется, не ожидал такого вопроса, поэтому немного подумал, прежде чем ответить:

– Не могу сказать, что лично был с ним знаком, но я очень много слышал о нём и, казалось, знал с самого рождения. Как бы мне не хотелось, но я не могу ничего рассказать тебе о нем.

– Почему? – Спросил я, осторожно.

– Мне, как хранителю, запрещено рассказывать про него своему избраннику. Опять спросишь «почему»? Не знаю, просто нельзя и все, такие правила.

По его недовольному тону я понял, что этот вопрос был не совсем удачным, и решил пока воздержаться от дальнейших расспросов.

Время тянется долго, особенно когда проводишь его в напряженной тишине и тебе нечем заняться. Я определял, сколько прошло времени, вслушиваясь в звон колокола над ближайшей церковью. Видимо она была очень близко, раз звон был слышен даже в этом сыром подземелье. Прозвонило шесть раз, а значит уже шесть вечера. В животе урчало, я весь замёрз, а ушибленные после падения места неприятно ныли. Казалось, про нас просто забыли. Неужели даже поесть ничего не дадут? Сейчас я даже завидовал Фелмору: он хранитель, ему не надо есть или спать, и похоже холода он тоже не чувствует. Сидит себе, смотрит куда-то вдаль и о чём-то думает, а я, тем временем, уже места себе не нахожу.

После того, как колокол пробил семь раз, на лестнице, ведущей к камерам, послышались шаги. Кто-то приближался в нашу сторону, и я подошёл к решётке, чтобы посмотреть кто это. К нашей камере подошла какая-то женщина, и попросила меня отойти на пять шагов назад. Она несла факел в одной руке, и поднос с двумя мисками в другой руке, а значит, это была наша еда. Я поспешил выполнить её требование и отскочил назад, после чего она просунула обе миски сквозь решётку и поставила их возле входа, прямо на землю. Подождав, пока она немного отойдет от решетки, я проверил, что было в мисках, и действительно, там была каша. Мой живот жалобно заурчал при виде данной массы, поэтому я решил не привередничать. Назвать эту похлёбку едой язык не поворачивался, но голод мучил меня ещё с полудня и поэтому я старался особо не жевать эту бурду, а сразу глотать, чтобы не чувствовать вкуса.

Расправившись со своей порцией, я потянулся ко второй, но меня прервал резкий возглас:

– Это для твоего друга, своё ты уже съел!

Меня аж передернуло от внезапности, и я чуть не уронил вторую миску. Посмотрев в ту сторону, откуда доносился голос, я увидел всё ту же женщину, которая принесла нам еду. Странно, я и не заметил, что она всё ещё здесь. Наверно ждёт, чтобы забрать посуду. Я улыбнулся ей, и сказал:

– Он не будет.

– Нет! – Так же резко ответила она. – Если и не будет, то пускай сам скажет.

Я пожал плечами и громко спросил у своего сокамерника:

– Фелмор, ты есть будешь?

– Я не голоден. Доедай. – Ответил он, даже не глянув в мою сторону.

Я ещё раз улыбнулся той девушке (по голосу я понял, что она ещё совсем молодая) и приступил к поглощению второй порции совершенно несъедобной массы.

Закончив, я протянул сквозь прутья решётки обе тарелки и сказал:

– Спасибо большое, вы спасли меня от голодной смерти.

– Это вам спасибо. – Ответила девушка, поднимая тарелки.

– За что? – Поинтересовался я, вставая на ноги.

– Вчера, в таверне, вы спасли меня от нашего непутевого господина и его шайки. Если бы не вы…

Я быстренько прокрутил в голове события вчерашнего вечера, среди которых действительно была драка в таверне, только вот спасённую девушку я совсем не запомнил. Сейчас, когда она стояла достаточно близко, освещенная факелом, который она принесла с собой, я всё-таки смог её рассмотреть: довольно высокого роста, чуть ниже меня, с рыжими кудрями, пухлыми губками и довольно большими глазами. Сложена она была довольно крепко, и имела очень приятные формы, что вполне объясняло, почему вчера в таверне выбор пал на неё. Да, она была очень привлекательная, пускай и практически полностью подходила под описание «типичной ведьмы», но это только добавляло ей притягательности. Стараясь смотреть ей в глаза, а не на другие её места, я спросил её имя, на что она ответила:

– Меня зовут Иветта… Иви, если быть точнее. Я служанка здесь, в замке Импониум.

– А меня зовут Эйнджел, – Ответил я. – А его Фелмор. Мы путешественники.

– Здорово! – Восторженно пискнула Иви. – Не часто в нашем захолустье бывают такие люди. А откуда вы идёте? И куда?

Дальше посыпалась уйма вопросов, на которые я даже не успевал дать ответ. Только я хотел открыть рот, как она задавала следующий вопрос, и так несколько раз. Признаться, голос у неё был не самый приятный: звонкий и высокий, напоминающий птичью трель, только не прекращающуюся. Слушать такое долго было просто невыносимо, особенно когда этот голос отдаётся эхом и превращается в непонятный шум. Фелмор в конце концов не выдержал, подошёл к решётке и, стукнув по ней, приказал ей замолчать. Она на минуту замялась, и даже, вроде как, собиралась уйти, но потом снова подала голос:

– Если я помогу вам выбраться – начала она неуверенно. – Вы возьмёте меня в своё путешествие?

– Поможешь нам выбраться? – Переспросил я. – Как?

– Я живу в этом замке всю свою жизнь, знаю всех его обитателей, некоторые секреты и ещё много чего. Я могла бы договориться с часовыми, чтобы они смотрели в другую сторону, или попробовать достать ключ от решётки или…

– Это всё, конечно, заманчиво, – перебил её хранитель. – Но не думаю, что тебе удастся в одиночку сделать всё это, точнее, я просто уверен, что любой из этих планов будет провальным. Да, ты можешь с кем-то договориться, что-то стащить, но это лишь воля случая. Подумай хорошенько, что будет, если тебя поймают на краже, или если часовой откажется тебе помогать, или еще хуже – сдаст тебя? У тебя могут быть большие неприятности, так что прости, мы в этом участвовать не будем, ради твоего же блага.

После этих слов он развернулся, и направился к своему прежнему месту, как бы давая понять, что разговор окончен. Я взглянул на Иви, которая стояла с таким видом, как будто её только что отчитали за какую-нибудь шалость. Как бы мне не хотелось это признавать, но Фелмор опять прав – такой план лишь воля случая. Я не знал, что ей сказать, чтобы подбодрить, всё-таки не хотелось расстраивать такую очаровательную девушку, которая, к тому же, искренне хочет нам помочь.

Я уже хотел было сказать ей, что благодарен за предложение помощи, но не успел. Она первая прервала молчание:

– Есть ещё один способ сбежать.

После этого заявления опять повисла тишина. Иви не спешила делиться подробностями. Фелмор хотел уже, было, прогнать её, но я его оборвал.

– Послушай, я благодарен тебе за твою доброту. То, что ты искренне хочешь нам помочь, не может не радовать, но и ты нас пойми. Мы вступились за тебя будучи… Ну… Не слишком трезвыми, поэтому твоей благодарности не заслуживаем. Иди лучше гулять со своим другом, с которым вы вчера так чудно пели. Такой милой девушке не стоит лазить по подземельям и пытаться вытащить двух заключенный, тем более рискуя своей шкурой.

После этого я отошёл от решётки и прислонился к противоположной стене, как бы намекая, что разговор на этом закончен. Иви ещё какое-то время стояла, время от времени открывая рот в попытке возразить, но видимо, не нашла чего сказать. Через некоторое время она ушла, и наша камера снова погрузилась во мрак.

Пробило восемь раз, а значит день близился к своему концу. Я посмотрел на Фелмора: он всё так же сидел и смотрел куда-то вдаль. Поскольку делать было больше нечего, я решил сесть рядом и снова попытался завязать разговор:

– А мог бы ты использовать какое-нибудь заклинание, чтобы открыть эту решетку?

– Нет, – негромко ответил он, отвлекаясь от своих мыслей. – Я таких заклинаний не знаю. Вот разнести тут всё в клочья, используя взрыв, я могу, только толку от этого никакого. Нас просто завалит обломками, если мы не умрём раньше от этого самого взрыва.

– Мы? – отозвался я, с удивлением. – Мне казалось, что ты бессмертен.

– Тебе казалось. – Строго отрезал хранитель. Похоже, его этот разговор начал раздражать.

У меня снова начало возникать чувство неприязни. Я пытался наладить контакт, поговорить, но он не очень-то и хочет дружить со мной. Может он считает, что такому великому королю-герою не стоит разговаривать с простолюдинами, подобными мне? Я тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Лучше бы эта девчонка и дальше стояла за дверью, заваливая меня вопросами. Как по мне шум намного лучше звенящей тишины. В моём воображении пронёсся образ Иви, рассуждающей о том, как вытащить нас из этой подземной темницы. Это было довольно забавно, поэтому я невольно захихикал. Фелмор поинтересовался, что это меня так рассмешило:

– Просто интересно было бы посмотреть, как эта милашка собирается вытаскивать двух незнакомых типов из этой дыры.

Я снова представил эту сцену и захохотал ещё больше. Наверно тишина окончательно вывела меня из себя, и я готов был смеяться над чем угодно хоть до посинения, лишь бы не оставаться в этом гнетущем молчании. Моему сокамернику, однако, эта идея не слишком понравилась, и через пару минут он начал раздражаться:

– Всё, хватит! Успокойся! – Говорил он, всё повышая и повышая голос. Только вот это не оказало никакого эффекта, поскольку отчаяние полностью мной завладело. Мы не сможем отсюда выбраться. По крайней мере целыми, и невредимыми. Этот парень со своими бандитами не доставит нам такой радости. Мы оказались здесь по своей глупости, просто потому что вступились за эту глупую рыжую девчонку! Ха-ха-ха, какая же глупость. Если бы можно было вернуться назад и не совершать этих ошибок…

– Эйнджел! Хватит! – Воскликнул Фелмор и, вскочив, рывком поднял меня на ноги. Это сработало, я как будто вышел из забвения и перестал хохотать.

– Послушай, парень, – Начал хранитель беспокойно. – Я понимаю, что ты очень сильно волнуешься, но пожалуйста, держи себя в руках. Как бы безнадежно не выглядела эта ситуация, выход есть всегда, и мы обязательно найдем его, но только если будем в состоянии его искать.

– Я… Я… – Слова застревали у меня в горле. Мне приходилось глубоко дышать, чтобы не сорваться. – Я постараюсь.

– Вот и отлично. – Облегченно сказал хранитель.

Мы снова сели рядом у стены и замолчали. Но молчать долго я не мог, потому что тишина сводила меня с ума. Если Фелмор хочет, чтобы я не беспокоился, значит его не затруднит небольшой разговор со своим товарищем.

– Мне интересно, – Начал я осторожно. – Почему ты так спокоен в этой ситуации? Тебя совсем не тревожит то, что с нами может произойти?

– Тревожит конечно, – Неохотно ответил хранитель. – Но лишь самую малость. Скажу по секрету: мне уже не один раз доводилось сидеть за решёткой.

– Да ну? – Меня удивило это заявление. – Как же так вышло? Ты не похож на злобного нарушителя закона.

– Не обязательно быть бандитом, чтобы поближе познакомиться с тюремной камерой. Напротив, за решёткой сидит множество честных людей, которым когда-то сильно не повезло.

– И всё же. – Пытливо продолжил я свои расспросы. – Почему один из величайших королей древности оказался в месте, подобном этому?

– Ну… Всякое в жизни бывает. – Начал он рассказ. – Помимо побед на моём счету было и несколько поражений. Поскольку я никогда не был трусом, то сражался на поле боя вместе со своими воинами на равных. Это, без сомнения, поднимало моральный дух моих солдат, да и мне позволяло точнее контролировать ход битвы. Только вот у этого была и обратная сторона: в случае поражения противник не упускал случая взять пленных солдат, среди которых пару раз оказался и я. Если они признавали во мне короля, то обычно моё заточение больше было похоже на домашний арест. Мне выделяли роскошные покои, нескольких слуг и, в общем-то, предоставляли практически полную свободу перемещения по замку. Такое, правда, случилось всего два раза, за все мои пять позорных поражений. В остальные разы меня кидали в сырую темницу, похожую на эту. Королю не пристало проводить свой досуг среди мусора и грязи, поэтому я, обычно, находил способ сбежать через несколько дней. Это не так сложно, как ты думаешь, главное всё хорошо продумать.

– Получается, – задумчиво протянул я. – Нам придётся просидеть тут несколько дней?

– Нет, – Резко отрезал хранитель. – Мы не можем тратить столько времени здесь.

– Тогда, как быть?

Он опять задумался. Я решил не отвлекать его, поскольку сейчас он выглядел довольно серьёзно.

– Мы сбежим сегодня, ночью. У меня есть план.

– Отлично. – Обрадовался я. – Каков же план?

– Слушай внимательно… – Сказал Фелмор и начал неторопливо излагать свои мысли.

Церковный колокол пробил девять раз. Близилась ночь.

Глава 8

Мой отец всегда говорил мне, что королями не рождаются, а становятся. Факт рождения в семье с огромной армией и несметными богатствами ещё ничего не значит, когда речь заходит о монархии. Самое главное оружие правителя – это его знания и умения, которые могут пригодиться в самых неожиданных ситуациях. Это значит, что настоящие короли должны уметь делать всё, и даже больше, поскольку это единственный способ избежать многих неприятностей.

Чем больше я общался с Фелмором, тем больше понимал, что он действительно является королём (ну, или когда-то являлся). Он не может открыть замок заклинанием, но вполне справится отмычкой, которые у него всегда припрятаны в потайных карманах. Я, когда узнал об этом, готов был придушить его: почему он сразу не сказал об этом? В ответ я получил глубокий вздох и усталое: «Потому что, ты бы меня не оставил в покое, а я, между прочим, разрабатывал план побега». Я, хотел было продолжить возмущаться, но хранитель резко оборвал меня, приступив к рассказыванию своего гениального плана. Почему гениального? Потому что всё гениальное просто, а его план был прост до безобразия.

Пока мы тут сидели, он успел просчитать время, в которое, предположительно, будет последний обход. Так вот: после полуночи должен пройти последний патруль, после чего он взломает замок, и нам надо будет тихо выбраться.

– Пока нас вели сюда, – Сказал Фелмор, прислушиваясь к шуму снаружи. – Я запоминал дорогу. Вход в темницу находится не в замке, а во внутреннем дворе. Это играет нам на руку: из замка выбраться куда сложнее. В то же время внутренний двор довольно просторный, и хорошо просматривается. Это значит, что там мы будем легкой мишенью, хотя, сомневаюсь, что там будет кто-то в такой час. Нам надо добраться до конюшни, она недалеко отсюда и там легко спрятаться, а от неё останется совсем немного до выхода. На самих улицах будет проще, надо просто побираться по закоулкам. В целом, у нас есть все шансы на успех, так что, давай постараемся. – Закончил он и похлопал меня по плечу.

Мне этот план показался весьма убедительным. Я бы, наверно, не смог до такого додуматься. С другой стороны, я сомневался в том, что смотритель придет именно в тот час, когда мы его ждем, как и в том, что во внутреннем дворе никого не будет, но в конце концов, у меня нет опыта в побегах из тюрем, в отличии от моего спутника, поэтому другого выбора нет. Сейчас главное – дождаться нужного момента.

Оставался ещё целый час до полуночи, а время шло всё медленнее и медленнее. Я уже раз сто успел провернуть в голове план действий, и с каждым разом всё больше убеждал себя, что у нас обязательно всё получится. В камере было темно, сыро и очень холодно. Я уже весь дрожал от холода так, что даже зубы стучали.

– Слушай, Фелмор. – тихонько начал я, прерывая тишину. – Можешь одолжить мне свой плащ?

– Что? – Удивился хранитель. – Зачем он тебе?

– Чтобы укрыться. – смущенно ответил я, стараясь сдерживать дрожь. – Здесь ужасно холодно. Не понимаю, как ты это выносишь?