Во власти Падших: Предвестие

– Коин. У меня к тебе будет поручение.

Тот вздрогнул, выпрямился и посмотрел на учителя.

– Нам нужно кое-что обсудить. Отправляйся в мой кабинет, но по пути зайди ко мне домой.

– Зачем, учитель?

– Я и сам пока толком не соображаю…

Парень, не понимая, что же ему нужно было сделать дома у мастера, не задавая лишних вопросов, уже было развернулся, но Герас его остановил.

– И еще, Коин. Нужно начать подготовку к кремации моего отца.

Глава 2. Приговор Тайного Платаргиата

«Скрежеты – два небольших камушка, цеплявшихся к ремешкам на запястье, – по одному на каждую руку, – выдаваемые каждому владеющему Огнем ученику академии при поступлении, если тот не имеет собственных. Второй ремешок от запястья тянулся через внешнюю или внутреннюю сторону ладони и заканчивался кольцом, надевающимся на указательный либо средний палец – кому как удобно.

При ударе друг об друга, камушки вызывают неприятный скрежещущий звук, и выбивают многочисленные снопы искр, из которых боевые мастера расширяли огненное пламя.

Такие приспособления обязательны к носке всем, кто способен справляться с Огнем хотя бы на малом уровне, на тот случай если рядом не окажется открытого источника. В обыденной же жизни, среди тех, кто огненной стихией не владел, скрежеты использовались как обычное огниво для розжига печи дома или костра в дороге».

Заметки из академического учебника первого курса.

Середина лета 1656-го года. Пять лет после смерти Инсолиты спустя.

– Старейшина Герас, – донесся из темноты голос женщины. – Старейшина Герас, вы меня слышите?

Герас вернулся из собственных мыслей и осмотрел окружающую обстановку. Глаза всех немногочисленных присяжных, – по большей части потерпевших, – и семьи приговариваемого, были уставлены на него. Откуда-то сверху доносился голос главы Тайного Платаргиата, чьих лиц не видел никто и никогда. Во время судебных процессов, в которые требовалось их личное вмешательство, они заседали в круглом, укрытым ставнями балконе, находящимся в тени под самым потолком. Оттуда участникам Платаргиата хорошо было видно всех присяжных и приглашенного судью, но никто внизу не видел их.

Герас сидел по центру длинного стола, образующего дугу. В этом процессе он являлся приглашенным судьей, который должен вынести вердикт. По правую руку от него сидел Коин, тоже принимавший участие, как его ученик. Остальных людей за столом он не знал. Какие-то богатые члены Верховного совета, напрямую подчинявшиеся всем указам Тайного Платаргиата, не имевшие права и шагу без их ведома ступить. Они имели тесную связь со своими управителями, но даже им не доводилось видеть, кто же на самом деле держит в руках бразды правления.

По их располневшим ряхам и вываливающимся животам трудно было сказать, что некогда они являлись боевыми мастерами, прошедшими Испытание. Почетная должность сделала из них омерзительных и наглых нахлебников, требующих к себе большого уважения от каждого, кто даже просто проходил мимо. Для многих сдавших Испытание это была самая желанная профессия, благодаря которой они смогли бы провести остатки своих дней в роскоши и изобилии, пусть и под тотальным контролем. Но людей, метивших на это место, всегда хватало. Дополнительной ценой был отказ от всего ферового обмундирования. А на кой оно было нужно на столь безопасной должности, в хорошо охраняемом городе, звавшимся Аларус, что находится на островке посреди моря? К тому же, вон, за их спинами стоит целая толпа охранников, – по два на каждого члена Верховного совета, – одетых в заветную броню и готовых отдать свои жизни если вдруг на то возникнет необходимость. И лишь Герас пришел сюда в сопровождении одного только Коина.

Недалеко от их стола, прямо по центру огромного зала, на коленях стоял прикованный к столбу подсудимый мужчина. Житель деревни Утар; от того Герас и был приглашен как судья, выносивший приговор.

Он был пойман за кражу шести голов скота, которых он с пол ночи выводил в темное неосвещенное поле из разных домов и готовился отправить на продажу. Но на обычной краже дело не закончилось, иначе бы вмешательств Платаргиата не потребовалось. Одна из скотин, как на зло, оказалась собственностью Верховного мастера деревни Маргин, что давало ей чуть ли не священный статус. Тогда-то мужчину и поймали с поличным, прямо возле дома местного старейшины. Он попытался убежать, а когда ему это не удалось, то напал на обнаруживших его стражников, оказавшимися приближенными боевыми мастерами главы деревни. Одного из них, как было засвидетельствовано, ему удалось убить, а скот, что стоял в поле и дожидался своей очереди, был найден мертвым. Кто его убил – было неясно, но и значения уже никакого не имело. Скотину не вернуть. Вдобавок ко всему, при подсудимом были найдены сведения о перемещениях Гераса. Мужчина на протяжении целого месяца тщательно записывал откуда и когда Верховный мастер выезжал, куда мог направляться, с кем, в каких гостиницах останавливался и сколько там проживал.

Герас потер виски. Это все ему уже порядком надоело. В последнее время его дергали по любой глупости, отрывая от важных дел и заставляя покидать деревню на долгий срок. Раньше такой ереси не происходило… Вмешательства Платаргиата в процесс могли ожидать месяцами, даже если оно требовалось незамедлительно. А теперь они присутствовали чуть ли не на каждом суде. Весь этот абсурд в жизни Гераса начался с тех пор, как он впервые вошел в этот самый зал пять лет назад, чтобы официально вступить на должность Верховного мастера.

***

В тот день в громадном прохладном зале было тихо и пусто, и лишь сверху за ним наблюдала глава Платаргиата.

– Подойдите к столу, – раздалось указание женщины и Герас повиновался.

На гладкой, каменной поверхности лежал документ, внизу которого требовалась подпись.

– Кандидат в Верховные мастера Герас, подтвердите в устной форме, что вы не имеете детей и не собираетесь вступать в брак, – старейшина подтвердил, – ваш предшественник не оставил письменных заявлений на вашу кандидатуру, потому вы все еще можете отказаться от этого титула.

Но Герас уже правил деревней неофициально в отсутствие Инсолиты, почему они еще тогда не назначили или наоборот не отлучили его от этого звания?

– Нет-нет, я согласен. Я принимаю этот пост, – с тяжестью и обреченностью в голосе произнес Герас. Он мог бы отказаться, но пообещал покойному отцу, что выполнит его поручение и найдет ответы на оставленное им предсказание.

– В таком случае, подпишите документ.

Герас макнул широкое, дорогое на вид перо в красные чернила и поставил подпись. С тех пор спокойствие окончательно покинуло его жизнь.

– Поздравляю, отныне вы Верховный мастер деревни Утар. Правьте разумно и не нарушайте законов.

Герас поднял глаза и увидел как под потолком в тени мелькнули разворачивающиеся, едва различимые… ветки? Рога? Или это такая торчащая в разные стороны корона? Но зачем она той, кого и так никто никогда не видит?

***

– Ваш приговор, – вновь разнесся по залу голос женщины.

– Отпустить, – устало произнес Верховный мастер и среди пострадавших прошелся неодобрительный шепот. В глазах жены подсудимого, с обеих сторон которой сидело по ребенку, – мальчик и девочка, семи и пяти лет соответственно, – и один самый младшенький на руках, трех лет от роду, загорелся слабый огонек надежды. Неужели их муж и отец еще может вернуться домой?

Тишину нарушила глава:

– У вас нет таких привилегий, мастер. Вы должны либо отправить его в тюрьму, либо казнить.

Казалось бы, отправить его в тюрьму и дело с концом, отсидит и вернется. Но Герас знал, что раз потребовалось вмешательство Платаргиата, то и тюрьма будет не обычной, а пожизненной, сопровождаемой пытками и мучениями. Ни один человек еще не дожил до «конца своего срока» умерев естественной смертью. Что уж там с ними делали, он не ведал, но до старости за века существования тюрьмы дожили лишь единицы, становясь к концу безрукими, безногими, а то и безглазыми инвалидами. Стало быть, казнь будет для него меньшим мучением? Но Герас не хотел обрекать его на это.

– Я не знаю, ваше Главенство. Он лишь хотел украсть скот. Что, у нас в нем недостаток? Ну украл бы он и продал, наказали бы его за обычное воровство, заставили бы отработать сколько нужно и отпустили. Руку бы отрубили если на то будет нужда! Моя деревня может возместить ущерб хоть двукратно, – он взглядом окинул сидевших «потерпевших». В глазах некоторых после его слов зажглись искорки, а один даже облизнулся от предвкушения выгоды. – К счастью, у нас как раз есть новорожденные здоровые телята. В конце концов, он же сделал это для своей семьи. – Прикованный мужчина с ужасом и мольбой посмотрел на Гераса, и кивком поблагодарил за то, что тот принимает его сторону. – А убийство… Посмотрите на него, – старейшина указал рукой на худощавого прикованного, – обвиняемый – простой житель. У него никаких навыков не хватит совладать со столь профессиональным боевым мастером. Я не верю в данное обвинение.

– Абсолютно так!!! – подал голос подсудимый. – Я отбивался, но никого не убивал! Там был еще один человек, но я не видел кто это, он успел скрыться!

Глава Платаргиата, словно учитель от своих учеников, ожидала их самостоятельного ответа и подолгу молчала, но когда тишина застаивалась, ей приходилось вмешиваться.

– Мы не можем поощрять такого рода преступления, иначе воры станут появляться на каждом углу, совершая при этом убийства, которые впоследствии назовут «случайными». Любая провинность должна быть наказана. Тогда, может быть, те данные, что он собрал о вас, прольют свет на ваше решение? Подсудимый, объясните, зачем вы следили за Верховным мастером?

Мужчина долго держал паузу, переминаясь на затекших и уже болевших от долгого стояния на каменном полу коленях. Но понимая, что скрывать что-то уже не было смысла, заговорил:

– Меня попросили.

– Кто вас попросил? – надменно поинтересовалась глава.

– Некий мужчина. Я не знаю, кто он и как он выглядел. Он впервые заговорил со мною ночью возле нашего дома. На голове капюшон и что-то наподобие маски на лице, не уверен, было очень темно. Затем он всегда назначал встречи только по ночам в безлюдных темных местах. Он пообещал мне крупную сумму, если я сдам ему все планы Гераса и подскажу, где он станет уязвимее всего…

– Он хотел его убить? И почему вы согласились? Что сделал вам мастер? – вступил в процесс Коин, переживавший за своего учителя. Самому Герасу, казалось, все было побоку. Этот человек далеко не первый и уж точно не последний, кто за ним следил, работая на потенциального убийцу. Такова была жизнь Верховных мастеров.

– Я не знаю наверняка. А мастер игнорировал мои просьбы помочь мне, – Герас выпрямился и с недоумением на него посмотрел, слыша об этом впервые. Письма жителей деревни он читал регулярно и чем мог помогал им. – Эти деревенские устои… Меня никуда не хотели брать на хорошо оплачиваемую работу. Ведь теперь даже владеющих одной стихией принижают, говоря, что этого мало для современного общества, что мы уже ничем не отличаемся от неприкосновенных! Потому я и решился на это. Меня не волновало, что будет дальше, главное я и моя семья больше не будем нуждаться в деньгах, – мужчина стыдливо опустил голову и заерзал. Тело ныло от боли и неудобной позы. От его телодвижений по залу прошелся громкий лязг державших его цепей. – Незнакомый человек ничего не говорил лишнего, только обговаривал детали моей работы и больше ничего. Но когда я приготовился сдать ему лист с записями, он не пришел. Он не пришел и на следующий день и через неделю. И тут я понял, что он надо мной подшутил. А ведь из-за него я отказался от своей единственной работы целый месяц назад! Из-за него я польстился на жизнь без забот, когда получил бы обещанную награду! В конце концов из-за всех этих поездок туда-сюда за мастером денег не осталось совсем, а я не мог вернуться домой ни с чем… Мне пришла в голову идея украсть и продать скот, чтобы хватило доехать домой и на первое время, пока я бы устроился на новое место. Прошу вас, – он жалобно посмотрел на Гераса, – вы можете меня не прощать, но только не в тюрьму. Пожалуйста, просто казните меня! Я не смогу вынести этих мучений и разлуки со своей семьей!

– Ваш ответ, мастер Герас.

– Я… не знаю, ваше Главенство, – на самом деле старейшина знал, что нужно было ответить, только вот никак не мог произнести это вслух даже после откровенных признаний подсудимого.

– В таком случае Платаргиат вынесет свой приговор самостоятельно. Вы подтверждаете, что передаете судьбу этого человека в наши руки?

Герас на минуту замешкался. А что он мог? Если бедолагу и без того ожидает казнь за покушение на имущество управляющего деревней и убийство его приближенного, то пусть хотя бы это объявит не он.

– Да.

– В таком случае, мы удаляемся для принятия решения.

В зале началось движение. Присяжные поднялись со своих мест и стали разминать затекшие задницы. Семья подсудимого оставалась на месте, им нельзя было подходить к нему или даже заговаривать с ним. По щекам его красивой молодой жены текли нескончаемые ручьи слез. Младшенький похоже еще совсем ничего не понимал, от того начал клянчить у мамы то ли еду, то ли игрушки, Герас точно не слышал, но вот-вот готовилась разразиться детская истерика. А дети постарше вели себя смирно, будто понимали, какие тяжести скоро обрушатся на их семью. Особенно это было заметно в глазах семилетнего мальчишки, что скоро станет старшим мужчиной в доме.

На процессе так же присутствовало трое Верховных мастеров других крупных деревень, коих на континенте всего насчитывалось шесть: Вайдами, Утар, Исток, Маргер, Яррин и Хова. Помимо них существовали многочисленные деревеньки поменьше, – звавшиеся просто поселки. Статус «деревни» многие из них официально еще не получили, но Верховные мастера были избраны уже и там. Одной из таких, претендующих на звание крупной деревни, была Минея, ближайшая к Утар деревенька, находившаяся южнее, рядом с бурной горной рекой Сианис, недалеко от границы Смертоносных Пустынь. Среди скопа людей Герас заметил алый плащ местной старейшины. Женщина промелькнула сквозь стоявшие тела и приблизилась к Герасу. Она ничего ему не сказала, лишь кивнула в знак личного приветствия и широко улыбнулась, – Герас ответил ей молчаливым кивком. Она одобряюще положила ему руку на плечо, после чего удалилась в сопровождении Верховных мастеров Истока и Маргер, носивших песчаную и зеленую, цвета молодой листвы, броню. Все трое покинули зал и Герас потерял их из виду. Больше никто не подошел, чтобы поддержать его, дать совета или просто отвесить хорошую оплеуху, попросив собрать всю волю в кулак и четко произнести: «казнить!».

Герас не любил, когда Платаргиат вызывал его на заседания в роли судьи, выносящего окончательное решение. Он по сути своей не любил кого-то наказывать, а тут от него требовалось убить практически своими руками, – пусть они уже и были в крови. Но этот бедолага, стоявший на коленях в нескольких метрах от него, по мнению мастера, был невиновен. Все обострившиеся чувства подсказывали ему, будто здесь кроется что-то большее, нежели обычная подстава. Поскорее бы уже во всем разобраться и отправиться домой к Игнис… Подумав об ученице у него что-то засвербело в груди. Плохое предчувствие. И что она опять могла натворить в его отсутствии?

– Платаргиат принял свое решение, – спустя время из-под потолка донесся женский голос. Хорошая акустика подхватила его и вся публика принялась рассаживаться по местам.

Мгновенно в зал влетели и трое Верховных мастеров, заняв кресла в правой части зала за ширмой, отгораживающей их от обычных людей. Когда все оказались на своих местах, глава продолжила:

– Вертор Бардис сорока двух лет, владеющий одной стихией – Воздухом, вы объявляетесь виновным в краже имущества, принадлежавшего главенствующему лицу, а так же в убийстве приближенного боевого мастера из деревни Маргер, – Герас бросил взгляд на старейшину этой деревни, щекастого, обросшего бородой мужчину лет под шестьдесят. Тот довольно хмыкнул и криво улыбнулся, радуясь такой «справедливости» и тоже посмотрел на Гераса. «Твой житель это заслужил» – читалось в его взгляде. Пожалуй, он прибыл сюда только за тем, чтобы лично услышать приговор и заглянуть в глаза виновного, в которых погасла последняя надежда. – Свое наказание вы будете отбывать в тюрьме для приговоренных Платаргиатом.

– Нет!!! – закричал тот и упал лицом вниз, сильно ударившись носом об каменный холодный пол. Цепи загремели и он повис на одних запястьях. Мастеру показалось, что он потерял сознание от удара. По плитке поползла струйка крови.

Глава Платаргиата невзирая на это продолжала зачитывать приговор:

– Ваша жена, Габилена Бардис тридцати лет, владеющая одной стихией – Землей, находящаяся в этот момент в зале, будет приговорена к принудительным работам, пока не выплатит долг за погибший скот всем потерпевшим семьям. Сумму долга они могут назначить сами, но не более чем стоимость двух молодых телят за одну голову потерянного скота. – Нелегко придется бедной женщине, ведь маленькие телята стоят в два раза дороже взрослой скотины. – Она имеет право продать свой дом в уплату долга. Что касается детей, Платаргиат их изымает, пока мать не отработает сумму, что станет известна позже. Если она не управится в срок один год и семь месяцев, дети останутся у Платаргиата пока не достигнут совершеннолетия.

– Нет, нет, нет! НЕТ! – продолжал биться об пол мужчина, старясь убить самого себя, к нему тут же поспешила стража, дабы пресечь все попытки нанесения себе увечий. Его жена подскочила на месте, зажав рот рукой и не зная, как ему помочь. Еще один шаг и ее тут же арестуют – это дал ей понять один из стражей, дернувшийся в сторону женщины.

Герас сидел не шевелясь, словно каменная статуя, слушая, как ее Главенство отчеканивала каждое слово и не веря собственным ушам. Все были абсолютно уверены, что подсудимого казнят, но глава в корень изменила общее мнение, чем сильно удивила не только Гераса. «Что же ты натворил?! Безвольный слабак! Теперь из-за тебя его семья пострадает еще больше!» Он не мог посмотреть в глаза этой бедной женщины. Всего лишь одно слово «казнить» могло бы целиком изменить их судьбу, оставив остатки семьи, заплатившей за свою свободу жизнью мужа, спокойно доживать свои годы.

– Семья отправляется под арест прямо из зала суда. Стража, надеть наручники и отвести их в камеры.

– Постойте! – вскочил Герас и уставился на балкон. Опять в полумраке ему показались эти рога, наклонившиеся вниз так, будто их владелица смотрит прямо на него. – Позвольте хотя бы забрать ее детей в мою деревню! Мы присмотрим за ними, пока их мать будет отрабатывать долг! Я обещаю, что они будут досыта накормлены каждый день и будут жить в тепле! А если она не успеет заплатить долг, то на воспитание они будут отданы нашей академии! – он впервые смог взглянуть в лицо жены подсудимого. Боги, казалось, что жизни в этой красивой женщине нисколько не осталось. Она побледнела и вот-вот могла упасть в обморок. Возможно держалась только лишь ради того, чтобы не напугать и без того напуганных детей, крепкой хваткой обхвативших ее руки, словно зверьки.

– Платаргиат вынес свой приговор, мастер Герас и он не подлежит обжалованию. У вас был шанс сказать свое слово, но вы прилюдно от него отказались. Дело закрыто.

Ветви короны развернулись и женщина покинула свое гнездо через незримую дверь, ведшую неизвестно куда. Следом за ней ушла еще одна тень, молчавшая все это время и которую Герас не замечал до сего момента.

К семье подсудимого из другого конца зала уже медленно подбиралась охрана, готовившая несколько пар наручников. «Что, и детей тоже? Да разве они подойдут на их маленькие ручонки?». Герас присмотрелся и увидел, что эти наручи были другого размера. Специальные. Детские. «Подготовились сукины дети» – злорадно посмотрел он на них и не торопясь подошел к бледной, как сама смерть, женщине. Аккуратно, чтобы не вызвать лишних подозрений.

– Простите меня, прошу вас, – чуть поклонился и принялся шепотом извиняться перед ней Герас, глядя на беспомощных детей, которых вот-вот закуют и оторвут от матери. – Я не думал, что все так обернется.

– Не вините себя, старейшина, – тепло отозвалась она тихих голоском и положила свою ледяную, словно безжизненную, ладонь на его руку. Мастер сильно удивился, ведь он думал, что женщина набросится на него с кулаками, обругает и проклянет самыми страшными проклятиями. – Вы ни в чем не виноваты. Это все мой дурачок, решивший, что нам каким-то образом суждено зажить богато. Если бы он рассказал мне всю правду сразу, я бы его отговорила… Но он…

– Прошу вас, – перебил ее Герас, потому что стража приближалась, а времени на разговор становилось все меньше, – при первой же возможности отправьте мне письмо с той суммой, что вам назовут. Я приеду лично и передам вам все до последнего ладриона, чтобы вы смогли забрать детей как можно раньше. Не продавайте им дом, вам еще нужно будет куда-то вернуться. И пока не назовут всю сумму не давайте ни монеты, иначе вас обманут, – Герас осмотрел довольные лица потерпевших, что в душе уже потирали ладони и планировали, как бы им нажиться на ней так, чтобы хватило на долгое время бездельничества. – Платите всегда в присутствии доверенных боевых мастеров, что служат на постах у старейшин. Либо же лично при Верховных мастерах. Любых. Я могу быть одним из них, только напишите и я приеду. – Старейшина аккуратно, чтобы никто не заметил, вложил в ее ладонь несколько золотых монет. Все, что было при нем. Возможно, это покроет сразу половину той суммы, что ей назовут. – Спрячьте.

– Благодарю вас, – услышав его слова, в ее глазах снова появилась надежда, а на щеках проступил румянец, вернувший в нее жизнь. Она зажала рот рукой, чтобы не расплакаться навзрыд, но слезы уже текли нескончаемым потоком. Женщина опустила детей на пол, завидев, что стража уже была рядом с ними и принялась объяснять, что им придется ненадолго разлучиться, что так нужно, чтобы уберечь дом и друг друга. Но дети словно не понимали ее утешений и сразу громко заплакали.

Детям принялись сковывать руки и отводить от матери. Младшего просто забрали прямо с ее рук. У Гераса защемило сердце в груди от их криков, он не мог наблюдать за этим зрелищем. Коин продолжал сидеть все это время за столом и тоже побледнел от происходившего. Такое завершение судебного процесса он видел впервые в своей жизни.

Люди покидали зал. Верховные мастера других деревень разошлись сразу, как был озвучен приговор. Герас дождался, пока узника с разбитым окровавленным лицом уволокут одним путем, а его жену и детей раздельно проведут через главный коридор, и только потом сам покинул судебный зал.

Оказавшись на улице, он быстрым шагом направился поближе к морю. Летнее солнце палило так, что можно было спечься, находясь в броне, пускай и в легкой. Он опустился через невысокое ограждение и полной грудью вдохнул соленый прохладный воздух. Волны, бившиеся о подножие, маленькими освежающими брызгами достигали его лица. Заметив Гераса, старейшина деревни Минея, еще не уехавшая на корабле обратно на континент, поспешила подойти к нему. По-видимому, она ждала его.

Когда из здания появился Коин, Верховные мастера все еще вели беседу. Женщина утешала его наставника и просила не принимать все на свой счет. Герас же продолжал смотреть вдаль, пропуская мимо ушей бо́льшую часть ее речи. Эти бесполезные утешения сейчас ему были нужны меньше всего на свете.

Подойдя к мастерам, Коин поприветствовал Афор и еще раз проверил, все ли документы, относившиеся к процессу, он собрал в свою бумажную папку. Все оказалось на месте, прозвучавший приговор записан и теперь бумаги можно было передать в архивную дома Старейшин. Вообще, это была работа Гераса. Но понимая, как мастеру стало не по себе из-за случившегося, сделал все сам.

Если бы не то, что произошло, Герас полюбовался бы прекрасным видом города, раскинувшегося на длинном острове, очертаниями напоминавшего гигантскую фасолину. Единственный в своем роде, такой большущий и процветающий, отстроенный целиком из белого камня, напичканный множеством мраморных статуй, разнообразными рынками, забегаловками и тавернами, из которых исходили самые разные ароматы, мощеными площадями и многими другими увеселениями. Он вечно манил к себе туристов и сеял в души живущих на континенте мечты о жизни в этом прекрасном и роскошном месте.

На этом же острове располагалась и тюрьма для заключенных Платаргиатом, куда вскоре отправится – если уже не был на пути туда – Вертор Бардис. Находилась она в западной зауженной части острова. Столько охраны, сколько водилось там, не было больше нигде. Сбежать оттуда, как и просто подойти поближе, было равносильно самоубийству.

Герас ни на минуту не переставал винить себя в участи приговоренного и постоянно думал о нем и его семье. За что им все это? Что за человек обманул его и зачем он попросил собирать сведения о его перемещениях? Что-то мастеру здесь не нравилось. Нет, конечно уже были подобные случаи, даже когда он еще не был утвержден на свое место официально. Но тут таилось что-то другое. Более масштабное и зловещее.