Сын Неба

Ева Як

Сын Неба

Сотворение

Когда-то, когда ещë не существовало ничего, во всëм мире была сплошная тьма. И эта тьма поглощала абсолютно всë, что только могло в ней появиться. Но однажды эта тьма раскололась на две части: на Небо, которое меняло свой цвет от настроения, и на Землю, которая всегда оставалась тëмной.

Таким и был мир долгое время. Но живому Небу было одиноко с безжизненной чëрной Землëй, и желало оно вдохнуть жизнь в свою противоположность, добавить светлых красок. Мысли Неба заставили появиться дневное яркое светило, и ночное бледное светило.

Но и это не развеселило Небо. Смена дневного и ночного светила стала вызывать лëгкие порывы ветра. И ветер: его прохлада, его движения, его дыхание вдохновили Небо. Тогда-то и появилось первое существо, ступившее на на чëрную Землю. Оно было белым, с четырьмя конечностями, на которых были острые когти, с головой, украшенной рогами. Тело его было покрыто чешуëй, которая защищала от холодного ветра и от палящего дневного светила. А перепончатые крылья легко могли отталкиваться от этого самого ветра и летать между Небом и Землëй.

Когда это существо первый раз взлетело, до Неба донëсся свист ветра. «С-с-сиал-ло-о-он,» – услышав это, Небо и стало называть существо Сиалоном. Понравилось наблюдать за творением своим Небу, но слишком юным и неопытным было творение его.

Тогда у Сиалона появилось то, что называют сейчас человеческим обликом. И в облике мальчика обучался Сиалон всему тому, чему учили его Небесные посланники, которых потом стали называть облаками.

Наблюдая за обучением и прогрессом Сиалона, Небо стал создавать и людей, и зверей, давая каждому свои силы и свои слабости, свой внешний вид и свой характер.

Тогда стало Небо называть Сиалона своим сыном и сделало его главным над всеми людьми.

И стали люди называть существо, которое первым было создано Небом драконом и поклоняться ему.

Нелегко давалось Сиалону обучение и часто ему отказаться от всего хотелось, но многому он научился у Посланников отца своего. Мог он длинный текст с первого раза запомнить, мог летать, много чего мог. Только вот дар магический, отцом подаренный, никак пробудить не мог.

Уже юношей стал дракон, да магией овладеть всë не мог. А между тем появились среди людей и любящие его безумно, и отчего-то ненавидящие.

В конце концов, Небо перестало ждать от того, кого сыном нарекло успехов огромных в чëм-либо, да и людей контролировать перестало. Решило понаблюдать оно за всеми, и за сыном своим, что же будет. Теперь сами все делали выбор в действиях своих, сами выводы в мыслях искали.

А когда впервые хоть что-то магическое удалось сыну Неба, то чëрную Землю покрыли миллионы белоснежных искр. И назвали это люди снегом. Небо, которое продолжало за всем наблюдать, так этому обрадовалось, что разделило год на части, одна из которых всегда сопровождалась снегом.

Господин Сиалон, сидите ровно!

Мальчик, о появлении которого было рассказано ранее, имел очень привлекательную внешность. И как любой нормальный ребëнок был активен, подвижен и любопытен.

– Господин Сиалон, не отвлекайтесь! – раздосадаванно говорил очередной небесный посланник, которого Небо послало обучать дитя своë. И Сиалон послушно старался вновь сосредоточиться на задании, которое ему давали. Целых секунд двадцать. Вообще-то, это действительно очень много!

– Господин, вашего отца обрадовали ваши успехи в чтении и ваша прекрасная память, – с лëгкой улыбкой говорил уже другой посланник. Именно с ним Сиалону нравилось заниматься больше всего, потому что те задания, которые давал ему этот учитель, дракон выполнял с особой лëгкостью.

– Давай, ещë немного, Сиалон! – говорил ему посланник, с которым дракон учился разным движениям в облике животного.

Тогда мальчишка ещë не осознавал, что именно он является сыном Неба и что это значит. Лишь посланники, с которыми Сиалон гулял, говорили: «Господин, это ваш отец с вами играет!», когда от движений рук юного дракона менялся цвет неба и когда он играл в догонялки с ветром.

Именно так и проходили первые годы жизни того, кого Небо нарекло Сиалоном. Наставники рады были за ним присмотреть, да и сам ребëнок никогда не унывал. Но было так до того момента, пока ребëнка, ставшего уже подростком, не начали учить магии.

– Господин, в вас сокрыта великая сила, просто вы еë никак не найдëте!

– Ваш отец будет разочарован, если вы не научитесь этому!

– Господин, сидите ровно! Не забывайте об осанке, не заставляйте Небо разочаровываться.

– Посланник, я ведь с тобой изучал устройство семьи, не так ли? – ответил однажды Сиалон своему наставнику.

– Всё верно, господин. Мы изучали устройство идеальной семьи.

– Разве в идеальной семье могут родители разочарововаться неудачами детей? Детей, которые стараются и стремятся к успеху, у которых уже есть какие-то умения? Ты ведь говорил, что родители должны гордиться целеустремлённостью ребёнка, всегда поддерживать его.

– Всё верно, господин. Но это устройство идеальной семьи. И таких очень мало, мы с вами говорили и об этом, и даже наблюдали за многими человеческими семьями.

– Ты хочешь сказать, что семья Неба не является идеальной? – непонимающе поднял голову юноша. В тот раз ответа на заданный вопрос он не получил…

И снова: "Ваш отец будет разочарован." "Ну же, хватит делать вид, что…"

– С чем хоть связана моя сила?! – как-то воскликнул дракон.

– Господин, успокойтесь! Вам никогда не уйти от вашего происхождения! А силу вашу вам необходимо пробудить самому! – удержал Сиалона посланник, не давая ему уйти из комнаты, в которой всегда проходили занятия.

– Отпус-с-сти, – очень тихо прошипел сын Неба. В этот раз посланник не осмелился спорить.

Сиалон выбежал из имения, где он жил, и просто побежал вперёд. Ему очень хотелось убежать. Убежать от этого имения, убежать от всех посланников, от всех светил, от всех существ, убежать от самого Неба! Но как это сделать? Взглянув вверх, Сиалон увидел мчащиеся за ним облака. Опять они! И как спрятаться от них?

Увидев озеро, Сиалон нырнул в него. Его создателями были сами посланники. Но для них самих озеро было лишь зеркалом, что не устраивало Небо. Поэтому Небо сделало это зеркало питьём для людей и заселил его живыми существами.

Полюбовавшись собой, небесные посланники поплыли дальше. А до Сиалона донеслись слова людей из ближайшей деревни, обращающиеся к нему. Обращаясь к Сиалону, как к божеству, они просили прекратить этот ураган. Жаловались, как сносит крыши, вырывает с корнями деревья.

И ураган действительно прекратился, оставив лишь лёгкий ветерок. Сиалон рассмеялся сквозь выступившие слёзы. У него не получалось ничего, чем он мог бы помогать людям, но они всё равно обращались к нему. И их просьба даже осуществилась… По видимому, посланники поняли, что тот за кем они гнались, куда-то ускользнул. Поэтому и замедлились, перестав вызывать своими движениями ураган. Слёзы же выступили не только от обиды, но и воздух в лёгких заканчивался. Интересно, насколько далеко улетели облака?

Сиалон вынырнул и посмотрел на небо. Интересно, все ли смотрят на небо с теми же эмоциями, что Сиалон? Или среди живых существ лишь он один такой? Небо было чистым. Дракон сел на берег, готовый в любой момент нырнуть обратно, если отцовские посланники вновь окажутся в его поле зрения.

– Идём со мной? – донёсся тихий голос до первого создания. Он обернулся и увидел силуэт полупрозрачного мужчины.

– Разве я могу куда-то уйти от тебя? – усмехнулся Сиалон, узнав, с кем он разговаривает.

– Конечно, сын мой. Но ещё не время. Прогуляемся?

– Разве я могу спорить с самим Небом?

–Конечно же нет! – гордо поднял голову Небо, поправляя у себя на голове только что сотворённую из воздуха корону. Это вызвало у Сиалона улыбку, что не могло не радовать его создателя.

***

Тот кого люди назвали Снежным драконом и кому покланялись и его создатель лежали на крыше поместья, которое именно этот создатель и создал именно для этого существа.

– Как у тебя дела? – спросил отец.

– Ты ведь всё знаешь, так зачем спрашиваешь.

– Сиалон, послушай, – тяжело вздохнул призрачный силуэт, – ты ведь знаешь, что это я создал семьи, я придумал эмоции. И что именно тебя назвал своим сыном, своим потомком. И сейчас я спрашиваю непосредственно у тебя и не об успехах, а о твоих делах, о том, что ты сейчас чувствуешь, что обрадовало и что огорчило тебя сегодня.

– Отец, почему только меня ты называешь своим сыном? Ведь первых людей тоже создал ты.

– Невозможно создать что-то, а тем более кого-то дважды. К тому же ты был первым, и ты всë ещë можешь со мной общаться. Например, как сейчас.

– Другие не могут? Почему? И почему многие люди поклоняются мне, а не тебе? Ведь именно ты создал всë! А я даже магией овладеть не могу, – выдохнул Сиалон. В ответ на это Небо рассмеялся, и этот смех прокатился громом над всей землëй.

– Потому что тебя они видят, о тебе знают.

– Но ведь и о тебе тоже!

– А я для них словно крыша для дома. Просто купол. Неодушевлëнный. Поэтому и говорить со мной не могут. А тебя они могут увидеть, услышать. Да и облик человеческий у тебя есть. Гораздо легче поклонятся тому, кто выглядит как человек или другое какое-нибудь животное. В них легче верить. И в их способности тоже. Они ведь не знают, как на самом деле ты живëшь.

Какое-то время отец и сын лежали молча, наслаждаясь компанией друг друга. На самом деле, Сиалон понял отнюдь не всë, что сказал ему его создатель. И спустя ещë какое-то время, юный дракон решился попытаться узнать о том, что ему очень хотелось бы знать.

– Отец… Меня ведь создал ты. И характер подарил ты. И силу магическую тоже ты. Так с чем она связана, моя сила?

– Ты должен понять это сам, сын. Но я дам тебе подсказку. Ты появился по вине ветра, и, ещë не имея человеческого облика, не умея разговаривать, уже мог летать. Ты растëшь и взрослеешь не так, как другие люди. Многие существа выглядят старше и ведут себя так, будто ты младше их. Но ведь всём известно, что самый старший во всëм мире – это ты.

– Как всегда одни вопросы! – фыркнул Сиалон. Хотя что-то в его голове поменялось. Словно вот-вот он схватит какую-то чрезвычайно важную мысль за хвост. Новый лëгкий раскат грома не заставил себя ждать.

– Ну… Такова получилась жизнь, – посмеявшись, пожал плечами Небо.

– Ты ведь еë создал! Я не понимаю! И семьи… Твои посланники мне показывали многие семьи, которые жили совсем не так, как хотел ты. Почему так получилось?

– Потому что после того, как я дал людям знание о том, какой должна быть семья, я ещë зачем-то каждому дал свой характер. И сделав это, я предоставил людям самим выбирать, как жить.

– Папа-а, скажи, а мы с тобой – это идеальная семья?

– Сиалон, какие сложные вопросы ты научился задавать! – сказал Небо, взъеронив своей призрачной рукой светлые волосы потомка.

– Ответь на них, и тогда они перестанут казаться сложными.

– Я рад, что ты понимаешь это. А насчёт семьи… Сейчас для каждого идеальная семья своя. Это тоже произошло из-за создания характеров. Но, пожалуй, идеальными семьями я бы мог назвать счастливые семьи. А счастливые семьи – это те, в которых царит любовь.

– А что тогда расчёт нашей семьи?

– Если ты испытываешь по отношению ко мне такое чувство, как любовь, то наша семья счастливая.

– А испытываешь его? – быстро выдохнул Сиалон. И вновь услышал лёгкий раскат грома.

– Разве в предыдущей своей фразе, я не показал тебе ответа на этот вопрос? – слегка прищурил глаза призрачный силуэт. Сиалон задумался. А потом просто пожал плечами.

– Мне пора обратно. Даже Небо продолжает совершенствоваться и только сегодня получилось так долго удерживать этот облик.

Призрачный мужчина медленно стал пропадать с поля зрения Сиалона и спустя несколько мгновений сгусток, похожий на туман, удалился ввысь.

Как только отец дракона пропал из вида, на небе сгустились тучи. Опять они. Эти Небесные посланники.

– Господин Сиалон! Куда же вы убежали?! – гневно воскликнул один из них, приземляясь на крышу, рядом с драконом.

– Я был тут, вы просто не увидели, – прикрыл глаза Сиалон. Этот разговор придал юноше уверенность. Отчего-то он стал себя чувствовать спокойнее. И продолжал лежать на крыше, позволяя лëгкому ветерку касаться своих волос, своей кожи.

***

С первого настоящего разговора с Небом прошло уже несколько месяцев. И Небо в обличии призрачного мужчины спускалось к Сиалону не реже, чем один раз в две недели. И если сначала отец пытался подбодрить сына, убедить его в том, что у него непременно всë получится, то в последние пару встреч говорил: «Даже если не получится, то ничего плохого не произойдёт!»

Сиалон испытывал противоречивые чувства. Вроде и радость, что создатель принимает его и без магических умений, а вроде и грустно отчего-то. Словно Небо уже совсем не верило в успехи дракона.

Но Сиалону очень хотелось порадовать отца, поэтому он не собирался сдаваться. Он читал, пытался практиковаться и снова читал, и снова практиковался. А перед сном, истратив все силы, лежал в своей пастели и думал, какую же такую силу ему даровал отец. И каждый раз ему казалось, что ответ рядом, и что вот-вот он схватит мысль за хвост и всë поймëт.

– Ветер?.. – прошептал Сиалон в пустоту и поднял над собой руку, – Какой? Холодный? Или нет? Светлый? Точно не тëмный. Земля тëмная. Вот бы добавить туда что-то светлое и чистое…

Сиалон поднялся с кровати и вышел на улицу. Лëгкий ветерок не заставил себя ждать.

– Да! Ветер! – выдохнул дракон и поднял вверх руки, желая усилить ветер. И ветер послушался. Сиалон рассмеялся. Отец почти прямым текстом сказал! Покачав головой, дракон прикрыл глаза и представил как белое мягкое одеяло накрывает всю землю. Он стоял так несколько минут, а потом, почувствовав на щеке что-то холодное, редко открыл глаза. Белые пушинки опускались вниз, действительно стараясь укрыть землю.

– Наконец-то ты понял! – раздался сверху громкий голос. Это сам Небо увидел успехи сына.

Теперь Сиалону предстоит в полной мере овладеть своими способностями. И сделать это должен сам.

Сарма

Однажды, когда за окном трещали сильные морозы и бушевала вьюга, в одной семье родилась девочка. И девочку эту назвали Сармой, что значит «иней». И жила Сарм`а счастливо, но, к великому сожалению, счастье это продлилось недолго.

Отец, единственный мужчина в семье, умер, когда Сарме не было и года. А как единственный мужчина в семье, он был и единственным кормильцем. До этого события, две маленькие девочки: Чоу и Сарма, не замечали, насколько бедной была их семья. Им не давали этого замечать всеобъемлющая, бесконечная любовь их родителей. Любовь к детям, любовь друг к другу.

После смерти отца работать пошла мать. Она не говорила детям, что делает на работе, никогда не просила помощи. Даже наоборот. Когда она видела, что Чоу, которой приходилось каждый день следить за маленькой сестрёнкой, сделала больше необходимого из дел по дому, то смотрела на неё укоризненно. Но Чоу не обращала внимания и старалась делать всё, на что была способна, чтобы помочь матери, и чтобы её сестрёнка была сыта и здорова. Каждый вечер она рассказывала Сарме разные истории, а чаще всего о том, как сначала была тьма, как появилось небо. А больше всего она любила рассказывать про великого Сиалона.

Время шло. И когда Сарма достигла того возраста, когда могла оставаться дома одна, то зарабатывать деньги пошла и её старшая сестра. И… На самом деле, не только возраст самого младшего члена семьи поспособствовал тому, чтобы Чоу пошла работать. У их матери последние несколько месяцев стали частыми приступы сильного кашля. И уже два раза девочки видели, как после таких приступов на рукаве старой одежды их маменьки появляются кровавые пятнышки. Но как они не пытались с ней об этом говорить, та всегда улыбалась и говорила, что всë хорошо.

«О, Небо, о, великий Сиалон и посланники Небесные, пусть маменька поймëт, что мы сами можем всë и отдохнëт уже спокойно!» – каждый вечер шептала Чоу, когда садилась на кровать рядом с Сармой.

Каждое утро и каждый вечер Сарма видела улыбающуюся маменьку и плачущую сестру. Но сама Чоу изо всех сил надеялась, что никто не видел её слёз и не догадывался о них. И как только старшая дочь понимала, что кто-то из её семьи просыпается, они сразу же вытирала слёзы и улыбалась. И, на самом деле улыбка эта была самой искренней. Чоу боялась, что однажды, матушка или даже сестрёнка не проснутся. А самым страшным для Чоу казалось то, что она понимала, что без кого-либо из них станет… легче? Как только подобные мысли возникали в её голове, Чоу сильно пугалась их, и на глаза, от осознания её страшных желаний, наворачивались слёзы.

– Чоу, у Сармы снова жар. Принеси мокрое полотенце, пожалуйста, – сказала однажды маменька. И Чоу, которая только что вернулась с её новой работы, где она стирала одежду и мыла посуду, быстро начала искать полотенце. И Чоу навсегда запомнила тот день. В этот раз она впервые начала бояться своих мыслей, начала бояться себя.

Сарма, которой было уже точно больше шести лет, лежала на кровати не то без сознания, не то просто не в силах пошевелиться. Маменька тоже только вернулась с работы и, доверив Чоу заботу о сестрёнке, пошла готовить всем ужин. Чоу, которая никогда не говорила, что не наедается или что постоянно чувствует голод, сглотнула слюни. Это и так было понятно. Еды не хватало всём. А ведь… Девушка посмотрела на беспомощную сестрёнку. Если задушить, пока маменька не видит, то ведь её не надо будет кормить и тогда… Чоу уже стояла с влажным полотенцем над кроватью. Положить на лоб или… Девушка резко вскочила. Как ей в голову такое могло прийти! Это ведь человек! Её родная сестра! И ей сейчас нужна помощь!

– Чоу? – тихо спросила маменька, подошедшая сзади, – Что-то случилось?

– Маменька, я… – Чоу не могла ничего ответить. Из её глаз полелись слёзы. Мать горько усмехнулась и обняла свою дочь.

– Всё хорошо, моя девочка, всё хорошо, – повторяла она, пока слёзы Чоу не перестали литься.

***

Но и несчастьям тоже приходит конец. И светлая полоса в жизни семьи, где когда-то родилась Сарма, наступила, благодаря одному юноше. Сарма не раз слышала, как маменька разговаривала о нëм с Чоу и выражала надежды на то, что он женится на одной из дочек. Было бы славно, если это будет Чоу, ведь она старшая, а значит и выйти замуж ей следует раньше Сармы. Но если неожиданно появившемуся покровителю по душе Сарма, то и это хорошо. Чоу лишь улыбалась на это уже престарелой матери. Она понимала, что Сарма и не думает о замужестве, в отличие от еë кавалера. Именно еë, Сармы.

Так и было. Младшенькая с радостью и чуть ли не восторгом принимала все подарки, что были ей вручены и даже пыталась придумать, что подарить в ответ. А на комплименты, что делал Эллисон, лишь слегка опускала голову. Эллисон. Именно так звали того, кто появился неожиданно и стал помогать тем, кто в этом нуждался.

Одним утром Сарма бегала за бабочкой около старого домика. Еë маменька и старшая сестра ещë спали, а Сарма уже проснулась и даже успела приготовить им завтрак, поэтому и вышла навстречу только начинающему подниматься солнцу. Когда-то Чоу рассказывала, что…

– Дневное светило появилось от мыслей Неба, вы слышали об этом, госпожа? – сказал юноша, оказавшийся в нескольких шагах от Сармы, на чьей руке сидела и слегка помахивала крылышками та самая бабочка, которую никак не могла догнать девушка.

– Да господин, моя сестра рассказывала мне об этом, – поклонилась Сарма. Она была уверена, что по статусу намного ниже этого господина, но раз он сам заговорил с ней, то достаточно и небольшого поклона. Юноша рассмеялся и поднял руку выше, отправляя бабочку лететь дальше.

– Это замечательно. Что вы делаете здесь в столь ранний час? – спросил он. Сарма растерялась.

– Я… Гуляла. И уже иду домой, – смущëнно опустила глаза она.

– В таком случае, позвольте вас проводить. Ваш отец не будет против этого?

– У меня… У меня нет отца, господин, – опустила голову девушка

– Прошу прощения. В таком случае, я обязан вас проводить, – уверенно сказал юноша.

– Но, господин, мы ведь даже не знакомы! Да и что скажут маменька и…

– Эллисон.

– Что?

– Моë имя. Эллисон.

– Сарма, – тихо выдохнула девушка, вызвав новую улыбку на губах Эллисона.

– Рад знакомству. Где вы живëте? Идëмте же.

Короткий путь до старого домишки, где всю свою пока что недлинную жизнь провела девушка прошëл в тишине, которую смели нарушить лишь птицы своим пением. Сарма помнила какими удивлëнными и настороженными встречали еë и еë нового знакомого маменька и сестрица.

Потом снова случайная встреча. Ещë одна. А в следующий раз, когда Элиссон вновь встретился с Сармой, сказал, что целенаправленно шëл увидится с ней.

Семья Элиссона действительно была гораздо выше по статусу, как и предположила в первую встречу Сарма. И на данный момент родители юноши находились в другом городе, позволив своему наследнику самостоятельно распоряжаться предоставленными ему временем и имуществом. И он распоряжался. Распоряжался, помогая семье, в которой выросла Сарма, девушка, с лëгкой улыбкой, вспоминая которую, сердце юноши начинало трепетать. Элиссон помогал как деньгами, которые вся семья отказывалась принимать, поэтому приходилось делать дорогие подарки, которые в случае необходимости легко можно было бы обменять на деньги или еду, так и физически, выполняя те дела, где была желательна мужская сила.

А потом прошёл обряд совершеннолетия Сармы, на который еë маменька пригласила и Элиссона. Семья девушки и хорошие знакомые семьи последний раз посмотрели на полностью открытое лицо младшего члена семьи. А потом маменька и старшая сестрица надели на голову Сармы покров. Их семья не принадлежала к знатному роду, поэтому и покров был коротким. Главное, что закрывал волосы и верхнюю часть лица. Именно этот покров теперь будет надевать девушка на праздники или на официальные мероприятия, если, конечно, сможет туда попасть. А в остальное время, когда необходимо работать или выполнять дела по дому, та часть, что закрывает сейчас часть лица, будет откинута назад. Теперь на голове у Сармы лежала светло-голубая ткань. Теперь она считается взрослой. У Чоу тоже когда-то прошëл такой обряд. Еë покров был зелëный.

Все девочки с раннего детства мечтали о покрове. А точнее о том, что их будет много, из разных тканей, разных цветов, разных размеров. Но существовали семьи, которые могли позволить лишь по одному или по два покрова для одной девушки. И, конечно, все девочки мечтали, что когда-то у них появится такой головной убор, который полностью закрывает лицо, закрывает плечи и даже часть спины. А если переход в шлейф… Или такая ткань, сквозь которую видит девушка, но никто из окружающих не видит еë лица… Мечта!

Маменька всю церемонию переводила свой взгляд с одной дочери на другую, на Элиссона и обратно. Сейчас обе еë дочери достигли возраста, когда можно выйти замуж. Предложит ли Эллисон вступление в брак какой-то из сестëр? Ждал ли он совершеннолетия Сармы для этого? Или просто он настолько хороший человек, что помогает всём и каждому? И если молодой человек хочет жениться на Сарме, как отреагирует сама девушка?

Всë то время, что общались Элиссон и Сарма, девушка старательно обходила тему чувств, не отвечая на ухаживания, но и не отвергая их. Как только юноша начинал говорить что-то, что могло бы вытечь в признание в любви или что-то подобное, Сарма меняла тему. Она знала, что разговора о чувствах не избежать, ведь невооружëнным взглядом заметно, что Сарма симпатична Элиссону. И, увидев его среди гостей на еë сегодняшнем обряде, знала, что именно сегодня перевести тему ей не удастся. Но что же говорить?

Сарма вышла на улицу. Маменька и Чоу рассказывали, что, когда родилась младшая сестрëнка, было очень холодно. Сегодня, наверняка, теплее, чем в тот день. Белый снег, укрывающий землю, искрился от света яркой луны.

– Поздравляю, госпожа, – услышала девушка знакомый приятный голос.

– Благодарю, господин. Помнится ещë вчера вы обращались ко мне лишь по одному имени. Что же изменилось?

– Вчера я обращался к верному другу, а сегодня к прекрасной девушке, чью красоту подчëркивает этот замечательный покров.

– О чëм же вы хотите поговорить с прекрасной девушкой? – улыбнулась Сарма.

– Конечно же о любви, – также улыбнулся Элиссон.

– Какой любви? – понизила Сарма голос до шëпота.

– О чистой и светлой. О нашей. Что думаешь?

– Ты хороший человек и я хочу быть честна с тобой.

– Это нет? Или?..

– Да нравишься ты мне, Элиссон, – засмеялась девушка, – Но есть одно «но».

– И?