Жду тебя через 1000 лет

Узенькая тропинка вьется среди деревьев в чаще. Летний лес полон звонкой жизни, но не радуют княжну ни яркая зелень на опушке, ни цветы на полянках.

И вот Ведислава уже на берегу. Сбросила башмачки, прошла по мягкой, еще росистой траве. Скинула платье, повесила его на ветку старого дуба. Хотела остаться в нижней рубахе, да пожалела вышивку – можно испортить. Сняла и рубаху.

Лишь маленькая пичужка любуется на девичью красоту Ведиславы. Как же обидно княжне, что достанется эта красота нелюбимому, уродливому и злобному старику.

И слёзы снова хлынули из глаз девушки.

В свои 17 лет Ведислава давно уже считалась завидной невестой. Хороша она была необыкновенно. Там, где надо, тонкая. Там, где надо, округлая. Телом гладкая. Не маленькая, но и не слишком высокая. Синеглазая и темнобровая. С пушистыми ресницами и ямочками на щеках. Да к тому же нравом покладистая и повадкой благородная.

Сватались к ней и воеводы, и князья. И для себя, и для сыновей своих невесту такую желали. Но сердце ее пока не знало любви. А князь Доброгость дочь свою не неволил. До недавнего времени.

Ведислава пробежала несколько шагов по мягкой мураве и ступила в реку. Плавать она не умела, но в заводи неглубоко. Княжна осторожно зашла в чистую прохладную водицу – сначала по колено, потом по пояс, а затем уж и по самые плечи. Умыла лицо и принялась плескаться, как вдруг услышала княжна конский топот. Повернула голову и видит: на берегу появился незнакомец в красном плаще верхом на гнедой лошади. Оказывается, ее заветная заводь для чужака не тайна.

Мужчина тем временем бросил поводья и спешился. Он заметил княжну и подошёл к самой кромке воды. Ведислава с ужасом осознала, что стоит в прозрачной воде в чём матушка родила, а платье и рубаха висят на ветке дуба позади незнакомца. И бежать некуда – за спиной стремнина. До другого берега не добраться, течение унесёт.

Страх сковал княжну и обездвижил. Да вот только, невзирая на свой испуг, не может Ведислава от этого человека глаз оторвать. Никогда в жизни ещё не доводилось ей видеть такого красивого мужчину.

Он молод, хоть уже и не юн. Велик ростом и статен. Лоб гладкий и высокий, а под русыми бровями лучатся глаза чистейшего голубого цвета. Длинные светлые волосы, перехваченные на лбу узким кожаным ремешком, спадают волнами на широкие плечи. Недлинная русая бородка обрамляет подбородок. Голубая рубаха, по вороту отделанная алыми шелковыми лентами и вышивкой, стянута кожаным поясом с серебряными накладками. Темно-коричневые штаны из тонкой шерсти облегают сильные ноги. На боку – затейливо украшенные ножны с мечом, рукоять которого сияет позолотой. На обеих руках витые серебряные браслеты.

Все богатое, искусно украшенное, но явно чужеземное.

Северное.

Свей? Урманин?

Тем временем мужчина, безотрывно глядя на Ведиславу, выхватил из ножен меч. Сделал было пару шагов к самой кромке воды, но остановился. Вернул меч в ножны. Передумал угрожать ей?

Ведислава наблюдала, как чужеземец неторопливо снял плащ, аккуратно разложил его на траве. Расстегнул пряжку и опустил пояс с ножнами на землю. Затем стянул невысокие кожаные сапоги, скинул рубаху и штаны. И предстал перед княжной во всей красе своего сильного тела.

Девушка невольно зажмурилась. Но вскоре не выдержала, ресницы ее дрогнули, глаза открылись, а щеки тут же зарделись от смущения. Не могла Ведислава отвести взгляд от молодого северянина. А тот спокойно вошёл в реку.

Княжна устрашилась и, тщетно надеясь на спасение, сделала шаг-другой назад, потом в сторону. И еще шаг назад, да вдруг почувствовала, как течение подхватило её и потащило на середину реки. Ноги потеряли опору, и Ведислава в отчаянии вскрикнула. Но не успела по-настоящему испугаться – мужчина стремительно настиг её, схватил, и через несколько мгновений девушка почувствовала, что крепко стоит на дне речном, и спокойная вода едва достает до плеч. А северянин близко. И его руки обнимают плечи Ведиславы.

Княжна бросила робкий взгляд на мужчину, который сначала раздумал её убивать, а теперь и вовсе спас, вытащил из стремнины. Но тут же потупила взор, щёки её заалели. А незнакомец обхватил ладонью затылок княжны, наклонился и … Ни один мужчина еще не касался губами губ Ведиславы. Новое ощущение поразило ее. Оно неожиданно оказалось приятным. И страх куда-то отступил. Ведь не убил. И утопнуть не позволил. А теперь целует.

Когда северянин оторвался от ее губ, девушка даже испытала лёгкое сожаление. Но продлилось оно недолго. Незнакомец, прижимая княжну к себе еще сильнее, снова поцеловал её. И Ведислава, удивляясь самой себе, обвила его шею руками и несмело ответила на поцелуй.

Северянин воодушевился, схватил Ведиславу на руки и понес на берег. Девушка сначала было забилась, как птица в силке, но вдруг явственно уразумела, что надежды нет. Силе незнакомца ей противопоставить нечего. Этот красивый светловолосый мужчина и без меча с ней совладает.

Но ведь если он похитит ее девичью честь, то ненавистный князь Властимысл откажется от такой невесты! Конечно, отец разгневается, и Властимысл захочет отомстить… Княжна на мгновение представила, какой ужасной может быть месть неудачливого жениха, но быстро отогнала от себя мрачные мысли. Всё как-нибудь образуется…

Решив, что такова судьба, девушка прижалась к крепкой груди северянина. А незнакомец, если и удивился такому развитию событий, то виду не подал. Он вынес Ведиславу на берег и бережно опустил на ложе из красного плаща, отделанного полосами золотистого шёлка.

Ведислава ощутила возбуждение мужчины, крепко зажмурила глаза и боялась шелохнуться. А северянин никуда не торопился. И страх княжны постепенно отступил. Прикосновения незнакомца пробудили в ней ощущения, неведомые прежде.

– Ты красивая, – прошептал мужчина на северном языке.

Гюда, покойная матушка Ведиславы, была средней дочерью урманского Харальда конунга. Поэтому княжна понимала северный язык и даже умела на нем говорить.

– Как тебя зовут? – спросил северянин.

– Ведислава.

– Ве-дис-лив? – попытался повторить незнакомец.

– Нет, Ведислава. Ве-дис-ла-ва. Я дочь князя Доброгостя.

– Ве-дис… Ведис.... А я – Торвальд.

И больше молчаливый северянин ничего не сказал. И ей не дал сказать. Потому что их губы слились в очередном поцелуе.

Огонь, вспыхнувший где-то внутри Ведиславы, разгорался всё сильнее. Княжна сознавала, что Торвальда уже не остановить, сейчас произойдет неизбежное. Зато Властимысл не получит её молодого тела. Не захочет он её после северянина. Это мысль промелькнула в голове княжны и утонула в волне новых сладостных ощущений, которые дарил ей Торвальд.

Это оказалось не так страшно, как рассказывала Ждана, ее молоденькая стрыечка, которая недавно познала тайны плотской любви с дружинником отца.

Совсем не так страшно.

Даже и вовсе не страшно…

История 2 Глава 2. Княжна и северянин

Позже Ведислава и Торвальд плескались в речке. И смеялись. И касались друг друга. И губы их снова и снова сливались в поцелуе. А когда на берегу Ведислава вновь ощутила тяжесть тела Торвальда, боли она уже не испытала, а изведала наслаждение, какого и представить не могла.

Через некоторое время, когда княжна облачилась в рубаху и платье, затянула на талии узорный поясок и мыслями вернулась в окружающий мир, ее на мгновение обуял ужас от того, что она натворила. Но Торвальд, не мешкая, вскочил на коня, подхватил Ведиславу, посадил перед собой, и они направились в сторону Белой крепости, некогда стоявшей на высоком берегу широкой реки Волоши. Крепость та была разрушена десять лет назад во время набега свейского Эйрика ярла. Но княжна слыхала, что торговые люди с севера отстроили на месте пепелища свой лагерь.

– Торвальд, знаешь, а мне тебя, пожалуй, боги послали. Я ведь на днях по воле отца должна была замуж выйти. За Властимысла, ненавистного старого князя.

– Ведис, ты теперь только моей будешь.

– Я страшусь мести князя Властимысла. Наши дружинники почти все в прошлом походе полегли. И оба моих старших брата головы сложили.

– Для воина погибнуть в бою – это честь. Они сейчас пируют в Вальхалле.

– Так ведь наше княжество защищать некому. А дружина Властимысла велика.

– Ведис, я – сын Хальвдана конунга. Младший. Но времена такие настали, что даже мой старший брат Олав остался без королевства, пришлось ему искать и завоёвывать новое. А у меня был выбор – стать морским конунгом и ходить в военные походы, либо пойти по торговой стезе. Я совершил два успешных набега, привез много серебра и решил поискать удачи на более мирном поприще. Ходить за миклагардскими товарами выгодно, но небезопасно. Лихих людей можно по пути повстречать. Мои хирдманы – пусть их всего два десятка – закаленные в боях воины и смогут дать отпор не только Властимыслу, а кому угодно.

Наконец, они добрались до бывшей Белой крепости. За частоколом княжна увидела несколько жилых срубов и клетей для хранения товаров. На утоптанной земляной площадке упражнялись с мечами и топорами несколько крепких, хорошо вооружённых молодых мужчин. Все они были высоки, ладно скроены и по большей части светловолосы.

А чуть дальше виднелся большой длинный дом. Туда – в свои покои – и проводил ее Торвальд. Женщин в лагере было мало, но сын конунга приставил к Ведиславе рабыню-служанку, взятую в качестве добычи в последнем набеге. Девушка хоть и не говорила по-словенски, однако северным языком немного владела. Рабыня была примерно одних лет с княжной и совсем не удивилась ее появлению.

Торвальд сказал, что половина его людей ушла в лес на лов, так что вечером их ждёт настоящий пир. А потом направился к своим хирдманам.

Молодая рабыня принесла Ведиславе обед. Лепешка, кусок мяса и чаша легкого эля оказались очень кстати, так как после купания и любовных утех княжна весьма проголодалась.

Ведиславе не давала покоя мысль о том, что в доме отца ее давно хватились и ищут. Утром она сказала Ждане, что пойдет на Быстрицу купаться.На берегу реки ее не нашли, стало быть, начался переполох. Отец, наверное, и тревожится, и сердится.

А завтра утром явится Властимысл с дружиной. Оскорблённый отсутствием обещанной невесты он поднимет меч против отца и тех немногих его людей, которые способны держать оружие. Надо бы напомнить Торвальду об этом. Но часть его хирдманов на лов отбыли. Придется ждать, когда они вернутся. И отправиться в княжеский гард они смогут только утром.

Но тут Ведислава подумала о ночи, которую проведет с Тови. И все эти переживания куда-то отступили. Вот бы он взял ее в жёны!

Словенские девы побаивались идти замуж за северян, хоть те часто бывали хороши собой – высокие, сильные, отважные. Хватало свеев и урман в княжестве – и дружинники-воины, и торговые люди, и кузнецы, и корабелы. Но ведь чужой народ. Сегодня здесь, а завтра за морем.

Однако ж Ведислава знала и тех девушек, которые становились женами северян по доброй воле. Жили так же, как за и словенами, детей растили. Да что говорить, в её жилах течет не меньше северной крови, чем словенской. Альвдис, прабабка по отцу, была дочерью свейского ярла Торира, а покойная матушка – чистокровной урманкой.

Под вечер хирдманы Торвальда вернулись с богатой добычей. Рабыни приготовили ужин, больше похожий на пир. И Ведислава сидела по правую руку от Торвальда. Как будто жена.

Когда выпили за удачу в делах и здоровье, княжна поделилась с северянином заботящими ее мыслями. Да он и сам понимал, что надо действовать. И обещал, что ранним утром отправится с дружиной к князю Доброгостю.

– Ведис, ты по сердцу мне, и знатного рода. Я заплачу твоему отцу виру за честь невесты и возьму тебя в жены. А князя Властимысла мы отвадим. Пусть у меня хирдманов не так много, как у него дружинников, но в бою каждый из них стоит двоих, а то и троих.

Торвальд объявил своим людям, что утром им предстоит с оружием в руках уладить важное дело с отцом Ведис, его невесты, и ее прежним женихом. Поэтому медовуха в этот раз рекой не лилась, все разошлись рано.

Ночь с Тови княжну не разочаровала. Всё же заниматься любовью на широком ложе, покрытом медвежьими шкурами, под меховыми одеялами, было значительно удобней, чем на шерстяном плаще, брошенном на землю. Молодой северянин никак не мог насытиться княжной, и заснули они под утро, когда солнечные лучи уже заглядывали в долгий дом через восточные оконца. Эх, знать бы им, что надо было торопиться…

Торвальд с княжной первыми въехали в открытые ворота княжеского гарда. И сразу поняли, что опоздали.

Их окружил шум битвы. Повсюду раздавался лязг оружия, скрежет и крики. Невдалеке реял стяг Властимысла, охраняемый рослым дружинником.

На крыльце княжеских хором Доброгость сражался с Властимыслом. На отце княжны не было кольчуги, и рукав его белой рубахи уже побагровел от крови. Однако даже будучи раненым, Доброгость уверенно отражал выпады старого князя и сам пытался нанести разящий удар. Но было ясно, что силы хозяина дома на исходе.

Торвальд, орудуя мечом в правой руке и саксом в левой, проложил себе путь к крыльцу, где два князя бились не на живот, а на смерть. И в тот момент, когда Доброгость вдруг споткнулся и упал на одно колено, и уже казалось, что Властимысл сейчас сразит отца Ведиславы, Торвальд взбежал на крыльцо и своим родовым мечом нанес сильный колющий удар в грудь старого князя. Удар этот был настолько мощным, что кольчуга Властимысла не выдержала, и отвергнутый жених Ведиславы упал замертво, обливаясь кровью.

Тем временем сражение продолжалось. Хирдманы Торвальда, несмотря на численное меньшинство, превосходили дружинников князя Властимысла выучкой и отвагой. Вскоре последним, потерявшим к тому же своего предводителя, пришлось отступить…

А через две седмицы от бояр, оставшихся после смерти Властимысла без своего князя, прибыло к Доброгостю посольство челом бить.

– Княже, не осталось у князя Властимысла ни сына, ни дочери. Пошла в нашей земле усобица. Возьми княжество наше под своё начало.

Так и миновал месяц червень, а на девятый день липеня стала княжна Ведислава женой Торвальда. Обряд совершили и по словенскому, и по северному обычаю.

Принесли Ведислава и Торвальд священные клятвы, обошли три раза вокруг берёзы, и возложил старший жрец венцы на голову жениху и невесте. А потом обменялись молодые серебряными наручами и принесли всем богам, и словенским, и северным, жертвы – спелые ягоды и лучшие яства.

А после свадьбы настала пора Товальду в путь отправляться.

Закручинился князь Доброгость, ведь единственная его дочь с мужем-чужеземцем в дальние края отбывает, и нет у него наследника. Придет его последний час, и некому будет княжество в сильные руки передать. Но Ведислава только загадочно улыбалась.

– Не печалься, отец. Наш первенец станет твоим наследником. Хрёриком его назовём. Будет на земле словенской после тебя править сильный и мудрый князь. Порядок тут наведет. Никто не сможет усобицу разводить, да разруху сеять.

Хоть и грустила Ведислава из-за расставания с отцом и родным краем, но ведь она с любимым! Долгое путешествие и манило её, и пугало. Ещё ни разу не приходилось ей уезжать так далеко от отчего дома.

История 2 Глава 3. Веста

Широка и полноводна река Волошь. Свежий попутный ветер надувает парус. Корабль мощно скользит по водной глади. Но почему же птицы кричат так громко и пронзительно?

И тут, с трудом разлепив веки, она поняла, что это не птицы кричат, а включился будильник. Сама же вчера ночью, в очередной раз зачитавшись сценарием, выбрала такой звуковой сигнал, от которого уж наверняка проснётся. Ведь сегодня ответственный съёмочный день. Нужно быть в форме.

Веста откинула одеяло, соскочила с узкой гостиничной кровати, подошла к окну и отдернула шторину. Утро выдалось теплым и солнечным. А вдалеке на причале ждет корабль, арендованный у клуба реконструкторов. Почти настоящий варяжский драккар.

И всё бы ничего, но Весту бесил Никита, игравший Торвальда. Их главный звездун.

Красавчик он, конечно, редкостный. Высокий длинноволосый блондин с накачанным телом. Внешне – прямо вылитый викинг, как их сегодня в фильмах показывают. Но какой же он высокомерный! Да, он – знаменитый на российских просторах актер, даже в сериале у Марвела снимался в роли второго плана. И девушки штабелями к его ногам падают.

А она, Веста, всего лишь студентка театрального вуза, уже на четвёртый курс перешла. Но ведь именно ее режиссер утвердил на главную роль. А Кит, по какой-то своей прихоти, решил, что она не только по роли должна с ним любовь крутить, но и в реальной жизни его ублажать. Ишь чего возомнил.

Девушка вспомнила их вчерашнюю ссору. Кит конкретно заявил на неё свои права в уверенности, что Веста на всё готова. И даже не допускал другого развития событий. От намёков прямо перешёл к решительным действиям. Притащился к ней в номер и нагло заявил, что пора им узнать друг друга поближе. А то ведь эпизод на берегу реки выйдет неправдоподобным. Что сейчас будет генеральная репетиция сцены, когда Торвальд лишает девственности княжну Ведиславу.

Веста, понятно дело, разозлилась, вытолкала Кита из комнаты и долго не могла успокоиться. Да, она – просто студентка, первый раз и во многом случайно получившая главную роль, а Никита звездит не первый год, и многие начинающие актрисы, да и прочие девицы удавиться готовы за один его благосклонный взгляд. Но это не означает, что она спит и видит быть его игрушкой на время съёмок. Не уж, она себя не на помойке нашла.

Необходимость сыграть эпизод на берегу реки ее просто убивала. Хоть режиссер и сказал, что всё останется в рамках благопристойности, однако раздеваться и целоваться с Китом все равно придется.

Веста рассталась со своим бывшим парнем (или МЧ по выражению её подружек) три месяца назад, и до сих пор эта рана в её сердце зудела и покалывала. Не то, чтобы она испытывала к Славику глубокое чувство, но измена с Вестиной закадычной подругой больно ударила по самолюбию девушки.

Вероятно, если бы Никита вел себя по-другому, она, может, и закрутила бы с ним служебный роман. Что и говорить, он хорош собой. У Весты среди знакомых никогда не наблюдалось таких красивых мужчин, да ещё и знаменитых в придачу. Но Кит сразу дал понять, что они не одного поля ягоды. Его интерес к напарнице по съемкам сугубо временный и ограничивается только койкой.

Кит внешне полностью соответствовал описанию главного героя в сценарии. Просто вторая капля воды. Рост, цвет волос и глаз, телосложение. Но на этом, к сожалению, сходство и заканчивалось. А Веста часто воображала себя Ведиславой (может быть, поэтому роль ей давалась легко). И она – как бы дико это не звучало – просто влюбилась в Торвальда, придуманного сценаристом. До того дошло, что он начал ей по ночам сниться. В голове Весты промелькнули отдельные эпизоды сегодняшнего сна, и лицо девушки начала заливать краска. Таких подробностей в сценарии не было.

Конечно, это глупо – влюбиться в киношного персонажа, которого в природе никогда не существовало. Но она, дурёха, всё равно мечтала о нём как о реальном человеке. Веста представляла себе Торвальда так отчётливо, словно на самом деле с ним знакома.

Его лицо (на самом деле он вовсе и не похож на Кита!). Его светлые с пепельным оттенком волосы ниже плеч. Его сильное тело – не накачанное на тренажёрах, а мускулистое от природы, в силу образа жизни. Его глубоко посаженные глаза цвета июньского неба, в рамке длинных, как у девушки, ресниц. Его мягкие красиво очерченные губы. Да много чего она себе представляла…

И еще Весте почему-то казалось, что на левом предплечье мужчины обязательно должно быть тату (Веста где-то читала, что викинги делали татуировки) – змея, как браслет обвивающая руку. А на змее – цепочка рун.

Съёмочный день начался нервно. Кит не выучил роль и местами нёс отсебятину. В перерывах между дублями он то и дело поглядывал на Весту с неприкрытой ухмылкой. Далее по плану были съемки эпизода у реки, благо погода позволяла. Конечно, таких откровенных сцен, как в Вестином сне, в фильме не предполагалось, но полностью раздеваться до крошечных трусиков телесного цвета придётся. И целоваться с Никитой тоже.

Веста убеждала себя, что некоторые девушки загорают топлесс на заграничных пляжах – и ничего страшного в этом нет. А во время объятий и поцелуев она будет воображать, что рядом с ней настоящий Торвальд.

Перед съемками Весте сказали, что на роль Ведиславы приглашали Эльзу Дворянскую, но звездная актриса отказалась из-за нескольких слишком, с её точки зрения, натуралистичных интимных сцен. А не особо избалованная студентка от такого предложения отказаться не могла. К тому же, что греха таить, Весте очень хотелось одним прекрасным утром проснуться знаменитой.

Через час, Веста-Ведислава уже в костюме и гриме краем глаза увидела, как их главная звезда Никита Барановский энергичной трусцой направляется в сторону биотуалета. Через полчаса выяснилось, что у главного героя расстройство пищеварения, отягчённое стабильной диареей. Следовательно, съёмки эпизода у реки переносятся, по крайней мере, на завтра.

Что и говорить, Веста особо не расстроилась. Стоял чудесный летний день, и она решила немного прогуляться. Как была, в наряде своей героини. Чтобы лучше вжиться в роль, если спросят.

Где-то неподалёку в большую реку впадала маленькая речушка. Позавчера Кристина, местная девушка из массовки, рассказала ей, что поблизости есть удивительно живописные места, особенно Девичья Заводь. Но добавила при этом, что туда лучше не ходить, так как место «нехорошее» – раньше там молодые девушки пропадали. Уйдут купаться и не возвращаются.

–Тонули, наверное. Такие речки часто коварными бывают. И что, даже тел потом не находили?

– Нет. Уйдут – и с концами. Правда, это давно было. Мне бабушка рассказывала, а ей – её бабушка. Но всё равно, это место у нас считается нехорошим. Недавно соседка пошла туда с собакой гулять. Овчарка бежала-бежала впереди и вдруг как сквозь землю провалилась, больше её не видели.

Веста не особенно поверила этой страшилке. Наверное, пропавшие девушки плавать не умели и утонули, а собакен убежал по своим кобелиным делам и позже найдётся.

Веста шла по тропинке, рандомно петляющей среди деревьев. Видно было, что это направление не пользуется особой популярностью у местных жителей. Но всё же на тропе и по её обочинам иногда попадались отходы жизнедеятельности современного человека – окурки, смятые пакеты от чипсов, пластиковые бутылки и прочий мусор. Минут через десять тропинка разветвилась, и Вестане сразу решила, в какую сторону идти. Однако, вспомнив, что целью прогулки является «нехорошее» место, и что навряд ли туда много народа ходит, пошла по самой непроторенной тропе.

Через пару минут девушке показалось, что лес неуловимо изменился.  Она не сразу поняла, что с ним не так, а потом до неё вдруг дошло: окурки и обёртки от чипсов больше не попадались ей на глаза. И сама тропинка, и лес вокруг были девственно чисты. Просто нереально. Ведь люди хоть изредка, но ходят сюда, раз тропка протоптана, но ни соринки после себя не оставили. Какой культурный, оказывается, народ попадается в этой местности.

Весте все больше и больше казалось, что лес вокруг нее какой-то необычный. То ли деревья выше и зеленее, то ли цветы слишком яркие и ароматные, то ли птицы более звонкими голосами чирикают, то ли воздух чище и вкуснее. На душе стало радостно, и сердце сжималось в необъяснимом томительном предчувствии.

История 2 Глава 4. Дублёр

Но вот и речушка показалась. А ведь и правда, какое восхитительное место!

Тихая заводь. Пологий берег словно застелен зеленым травяным ковром. Посреди лужайки стоит старый раскидистый дуб. Красотища, да и только!

Веста сбросила не слишком удобные для современной девушки аутентичные средневековые башмачки, прошлась босиком по мягкой траве. День оказался очень теплым, душноватым, и ей безумно захотелось искупаться, окунуться в чистую прозрачную воду. Поэтому она, недолго думая, сняла платье и повесила его на ветку старого дуба. Нижняя рубаха вскоре оказалась там же. Сначала Веста решила остаться в трусиках. Но потом решила, что раз ее все равно никто не увидит, их тоже следует снять, чтобы потом не идти обратно в мокрых. Так она и сделала – опять же, можно дополнительно вжиться в роль, ведь княжна купалась голышом.

Веста пробежала несколько шагов по мягкой мураве и остановилась у самой воды. Посмотрела на свое отражение.

Необыкновенно хороша! Выше среднего роста, но не слишком долговязая. Там, где надо, тонкая. Там, где надо, округлая. Не то, что анорексичные подиумные «вешалки». Русые волосы, предмет зависти всех ее подруг, – густые и длинные, почти до самой талии. Большие синие глаза с пушистыми ресницами. Изогнутые дугой тёмные брови. Ямочки на щеках. Пухлые губы без всякого силикона.