Забытое королевство

Снова моя очередь. Я подняла лук, но, натягивая тетиву, почувствовала, как руки слегка дрожат. Неуверенность – редкий гость для меня на поле – нахально расползалась в мыслях.

«Просто делай, как обычно, Алекс. Просто соберись. Всё в твоих руках.»

Стрела вылетела, но полетела чуть в сторону. Попала в мишень, но далеко не в центр. Сердце заныло от разочарования, а рядом тихо прошёл шёпот толпы.

– Всё нормально? – Анна спросила это достаточно тихо, чтобы не привлечь внимание, но я уловила тревогу в её голосе.

– Да, всё хорошо, – я натянуто улыбнулась, надеясь, что она поверит.

Она кивнула, но в её взгляде читалась сомнительная попытка не лезть ко мне с расспросами.

Мои мысли хаотично метались между тем, что я видела во сне, и этим странным чувством, которое преследовало меня весь день. Зеркало. Я вспомнила резкий отблеск света и голос, который не смогла понять. Что если всё это правда, что если…

Нет, глупости. Сон – это просто сон. Мозг иногда играет злую шутку, вытаскивая на поверхность то, о чём ты даже не думаешь. Зеркало в поместье – случайное совпадение. Да и что бы это значило?

Я сделала ещё один выстрел. Попадание было лучше, но до идеала далеко. Пока я выходила с линии огня, спустив плечи от напряжения, заметила, как руки слегка подрагивают. Я отвинтила крышку бутылки воды, глотнула, стараясь хоть немного прийти в себя.

«Соберись, Александра. Это не конец света. Ты уже не раз показывала, что можешь быть лучшей. Просто закончи раунд, а потом разберёшься с этим чувством.»

Но чувство не уходило. Оно будто прицепилось ко мне, как настойчивый комар, и напоминало о себе лёгкой, но мучительной тревогой.

Я сделала последний вдох, поднимая лук. Тетива натянулась, мишень вдалеке будто потянулась ко мне в ответ. На этот раз рука была уверенной.

Стрела полетела точно, рассекая воздух с почти мелодичным звуком. Мишень содрогнулась, когда наконечник вонзился близко к центру, и я услышала приглушённые аплодисменты. Неплохо. Не идеально, но достаточно хорошо, чтобы доказать самой себе, что могу справляться, даже когда на душе нелегко.

Опуская лук, я кивнула зрителям и быстро отошла в сторону, уступая место следующему участнику. Сердце колотилось в груди. Хотелось сесть, закрыть глаза и просто посидеть пару минут в тишине.

Я встала чуть поодаль, наблюдая за другими стрелками. Они двигались уверенно, кто-то грациозно, как будто танцевал, а кто-то с подчёркнутой деловитостью. Зрители переговаривались между собой, время от времени раздавались одобрительные возгласы.

Но я почти не замечала этого. В голове упрямо пульсировала тревога. Что-то не давало покоя, словно тонкий зуд на грани восприятия. Мои мысли снова и снова возвращались к коллегам. Почему они до сих пор не прислали никакой информации? Они ведь знали, насколько важно фиксировать аномалии, а я привыкла получать хотя бы краткий отчёт.

Я наклонилась к своему стулу и схватила телефон, торопливо проверяя сообщения. Ничего. Даже Колин, который обычно строчил по любому поводу, молчал.

– Извините, – пробормотала я, обращаясь то ли к себе, то ли к воображаемому собеседнику, и направилась в сторону выхода из сада.

Я старалась двигаться быстро, но не слишком привлекать к себе внимание. Перебираясь через ряды стульев, почти столкнулась с официантом, балансирующим поднос с бокалами шампанского.

– Простите! – выдавила я, отступая в сторону.

Он лишь коротко кивнул, продолжая свой путь, а я поспешила дальше. Тропинка, по которой я шла, вела обратно к поместью.

Ветер стал чуть прохладнее, принося с собой ароматы сада – цветов, свежескошенной травы и чего-то древесного. Звуки веселья за моей спиной постепенно стихали, и я поймала себя на мысли, что впервые за весь день чувствую себя совсем одинокой.

Я свернула с главной тропинки, ведущей обратно в поместье, стараясь двигаться быстро, но не привлекать внимания. По спине тонкой змейкой текла испарина, волосы у висков прилипли, добавляя к общей нервозности неприятное ощущение. День был жарким, солнце стояло высоко, словно пытаясь заглянуть за каждый угол.

Дорожка, по которой я шла, изгибалась между кустами роз и невысокими деревьями с ажурными кронами. Гравий под ногами хрустел, а издалека доносился шум фонтана. Свет падал на дорожку пятнами, будто природа играла с тенями, но меня это почти не интересовало.

Грудь сдавливало напряжение. Мне казалось, что кто-то наблюдает за мной, хотя я не видела ни одной живой души, кроме нескольких официантов, мелькающих неподалёку. "Глупости," – твердила я себе, но ощущение всё росло.

С каждым шагом поместье становилось ближе. Его величественные стены блестели на солнце, казались почти слишком реальными, словно вырезанными из плоти прошлого. Казалось, что здание живёт своей жизнью, и что-то в нём зовёт меня, вытягивая из сада, как нитка, натянутая в моей груди.

Я ускорила шаг, почти перешла на бег, когда впереди показался вход в поместье. Двери были открыты, приглашая войти, но вместо гостеприимства я чувствовала странное, неуловимое предчувствие. Будто эти двери не впускали, а затягивали.

«Успокойся, это просто жар,» – напомнила я себе, пытаясь восстановить дыхание.

Остановившись у входа, я на секунду закрыла глаза, приложила ладонь ко лбу, чувствуя, как вспотевшая кожа стала прохладнее от прикосновения. Тело словно горело, но не от жары – от чего-то внутреннего, непонятного.

Я оглянулась, убедившись, что никто за мной не наблюдает, и шагнула внутрь. Звук моих шагов эхом отозвался в просторном холле. Свет солнца струился через большие окна, падая на мраморный пол. Здесь было тихо, слишком тихо.

– Просто найди место, – прошептала я себе, сжимая телефон в руке.

Я не знала, чего хочу больше: укромного уголка, чтобы проверить сообщения, или пространства, чтобы прийти в себя. Но одно было ясно – ноги сами несли меня дальше, как будто знали маршрут лучше, чем я сама.

Глава 11

Я толкнула тяжёлую деревянную дверь и вошла в здание. Шаги эхом разлетались по пустым коридорам. Здесь было тихо, как будто время застыло. Свет через узкие окна падал полосами, вырисовывая узоры на полу.

Телефон в руке казался раскалённым. Я сжала его крепче, чувствуя, как пальцы начинают покалывать от напряжения. Внутреннее ощущение странного притяжения усиливалось с каждым шагом, как будто невидимая нить направляла меня куда-то в глубь здания.

На мгновение я остановилась, чтобы вдохнуть. Грудь сжалась, мысли беспорядочно перескакивали одна на другую. Аномалия. Эти странные световые волны. Почему я вообще думаю о работе сейчас? В голове всплыл голос Колина, который объяснял мне неделю назад о вспышках неизвестного происхождения. Может, это не просто совпадение? Но это абсурд… Наверное.

Я поднесла телефон к уху, набирая номер Мэта. Гудок. Ещё один гудок… ещё. Абонент недоступен. В горле запершило, я нервно выдохнула и посмотрела на экран. Пусто. Ни одного сообщения.

«Что-то происходит», – прошептала я себе под нос и начала подниматься по лестнице. Деревянные ступени под ногами чуть поскрипывали, а перила были такими гладкими, что рука скользила. Каждый шаг отзывался тяжестью в висках.

На середине лестницы я замерла. В голове мелькнула мысль, что, возможно, стоит просто уйти. Вернуться в сад, присоединиться к остальным. Но чувство, что я должна идти дальше, становилось слишком сильным. Это не просто любопытство.

Я посмотрела вверх, туда, где лестница круто уходила вправо, ведя к залу с зеркалом. «Глупости. Зачем я вообще себя накручиваю? Ребята, наверное, просто заехали слишком далеко, где не ловит сеть, это ничего не значит,» – я пыталась успокоить себя, но пальцы снова заскользили по телефону, почти рефлекторно нажимая на имя Мэта. Абонент недоступен.

Сжав губы, я поднялась ещё на несколько ступеней, чувствуя, как сердце бьётся всё быстрее. Рука слегка дрожала, когда я толкнула ещё одну дверь. За ней открылся тот самый коридор, который мы видели на экскурсии. Полы из светлого камня, высокие стены с выцветшими картинами, от которых веяло вековым покоем.

Я медленно подошла ближе к двери зала, замечая, как свет, пробивающийся из окон коридора, играет на её массивной поверхности. В отличие от остальных, эта дверь была явно старше: дерево потемнело от времени, а в некоторых местах блеснула латунь, покрытая зелёным налётом окисления. Это я такая невнимательная сегодня и не заметила отличия в первый раз или же… дверь действительно изменилась?

Какая абсурдная мысль.

Больше всего привлекала внимание ручка. Она выделялась своим дизайном – изогнутая, с мелкой резьбой, которая напоминала древние символы. Я наклонилась ближе, пытаясь разобрать узор. Символы были едва различимы, словно начертаны в спешке. Похоже на буквы, но… не на те, что я знаю. Они пересекались, соединяясь причудливыми линиями, будто часть шифра, который некому было разгадать.

– Это… странно, – пробормотала я вслух, не замечая, как пальцы сами тянутся к этим загадочным линиям, словно что-то в них звало.

Но тут же одёрнула руку, будто меня обожгло. Что я делаю? Стою тут, как сумасшедшая, и разглядываю дверь. Я тряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение.

– Тебе точно нужно выспаться, – пробормотала я себе под нос.

Но взгляд снова вернулся к ручке. Её прохладный металл, гладкий и холодный на ощупь, теперь казался чуть теплее. Я нервно сглотнула и выпрямилась. Не время сходить с ума. Просто дверь. Просто резьба. Наверняка это дизайнерская работа.

Оттолкнув лишние мысли, я крепко сжала ручку и потянула её вниз. Дверь поддалась с лёгким скрипом, будто сопротивляясь, и передо мной открылся зал.

Зал, в который я вошла, казался совершенно чуждым времени, в котором находилась я. Пространство дышало вековой тишиной, нарушаемой лишь моими собственными шагами. Тяжелые портьеры полностью закрывали окна, но каким-то странным образом комната была залита мягким синим светом, будто сама ткань выпускала свет или его источником было зеркало у дальней стены.

Мое внимание сразу же привлекло огромное зеркало в пол. Рама, резная, изящная, позолоченная, была покрыта тонкой паутиной времени. Золотые листья, витиеватые узоры, и мелкие жемчужины, вплетённые в орнамент, будто рассказывали свою историю. Свет отражался от его поверхности, играя призрачными бликами. Оно выглядело идеально гладким, но при каждом движении мне казалось, что тёмное стекло преломляет свет неправильно, почти пугающе.

Возле зеркала стоял небольшой столик, на котором размещались подсвечники с длинными, зауженными свечами. По их воску было ясно, что они горели долго. Он стекал неровными слоями, словно кто-то забывал их погасить. Эти свечи казались единственным подвижным элементом в комнате, их мерцание разбрасывало слабые отблески на стены, наполняя пространство странной живостью.

Чем дольше я стояла, тем больше замечала деталей. Воздух здесь был другим – густым, почти ощутимым. Он тянулся тяжёлым покрывалом, будто обволакивал меня со всех сторон. И чем ближе я подходила к зеркалу, тем сильнее ощущала жар, исходящий от него. Это было странное, противоестественное тепло, словно отражение в зеркале не просто дублировало, но и оживало, притягивало, звало.

Я облизала пересохшие губы и попыталась глубже вдохнуть, но это оказалось сложно. Грудь сдавило, будто воздух стал плотнее.

– Это… невозможно, – прошептала я, чувствуя, как пальцы сжимают телефон так, что побелели суставы. Что за место? Почему оно так странно ощущается?

Мой взгляд снова упал на зеркало. Золотая рама, свечи, блики – всё это создавало ощущение магического портала из сказок. Но это не было сказкой. Это место было пугающе реальным. Я замерла. Зажмурилась, чтобы стереть ощущение, что вижу что-то неправильное. Глубокий вдох, ещё один. Потом я открыла глаза.

Зеркало всё ещё стояло там, обжигающе неподвижное, как страж между двумя мирами. Может быть, я просто устала? Может быть, сон и всё это сегодня – не больше, чем выдумка моего переутомлённого мозга?

Дверь за моей спиной захлопнулась с таким громким щелчком, что я невольно подпрыгнула, прижав телефон к груди. Сердце гулко билось, отзываясь на каждый звук в странной комнате. Тишина повисла вокруг, словно густой туман.

Только я собралась сделать шаг вперёд, как телефон зазвонил, разорвав напряжение. Экран мигал именем Колина.

– Алло? – голос сорвался, я сразу почувствовала себя глупо.

– Алекс! – голос Колина был встревоженным, слова будто срывались с его языка в панике. – Слушай, это невероятно. Ты слышишь меня?

Связь трещала и искажалась, каждое третье слово терялось, и мне приходилось сильно концентрироваться, чтобы хоть что-нибудь разобрать.

– Колин, ты можешь говорить чётче? Что происходит? – я сжала телефон крепче, чувствуя, как вспотели ладони.

– …динамическое смещение… волны идут… – Колин вдруг заговорил так быстро, что я не успевала ловить смысл. – Мы видим такие показатели только… только при мощных аномалиях. Нарастает активность… Чёрт, это сильно, Алекс. Это не просто выброс. Это почти, – голос замолчал на мгновение, и я успела услышать только: – …искажение времени.

Моё дыхание стало прерывистым. Искажение времени? Эта фраза словно холодной волной обрушилась на меня, рождая целый водоворот мыслей.

– Колин! Что это значит? Какое искажение времени? – я прижала телефон ближе, пытаясь перекричать помехи.

– …сигнал слабый… объясню позже… – его голос был рваным, будто он стоял в эпицентре урагана. – …удерживай связь… это важно…

И внезапно всё оборвалось. Статика превратилась в глухую тишину. Я быстро начала набирать номер снова, руки дрожали. Сердце колотилось, казалось, вот-вот вырвется из груди.

Но в комнате стало по-настоящему тихо. Неприятно тихо. Такой тишины не бывает в обычной жизни – не слышно даже скрипа половиц или лёгкого шороха. Только гулкое эхо собственного дыхания.

И вдруг я услышала это.

– Спасите… – голос был хриплым и протяжным, словно вылетел из глубин.

Я замерла. Телефон выпал из руки и ударился о пол. Внутри меня всё похолодело. Этот голос… Он не мог быть настоящим.

– Спасите… – повторилось снова, громче и яснее.

Голос шёл от зеркала.

Я облизнула пересохшие губы, но не смогла пошевелиться. Воздух вокруг стал тяжёлым, словно кто-то прижал меня к земле невидимой рукой. Ноги приросли к полу, а грудь заполнилась ледяным страхом.

«Этого не может быть, – пыталась я успокоить себя, – это всё нервы. Проделки разума».

Я смотрела на зеркало, и мне показалось, что его поверхность начала едва заметно подсвечиваться. Свет был странным – он исходил будто из глубины стекла, мягкий и мерцающий, словно старый фонарь в туманную ночь.

Золочёная рама, которую я считала запылённой и потускневшей, вдруг ожила. Она блестела так ярко, будто её обсыпали россыпью мельчайшего глиттера. Казалось, что каждая вырезанная линия на дереве светилась своей собственной энергией, усиливая таинственный эффект.

А затем поверхность зеркала начала дрожать. Не сильно, но вполне ощутимо, словно вода в стакане, в который уронили камешек. Я почувствовала, как холодный пот стекает по спине.

– Кто здесь? – сорвалось с моих губ. Голос прозвучал громче, чем я ожидала, отдаваясь эхом в пустом зале.

Ответа, конечно, не последовало. Только свет внутри зеркала продолжал пульсировать, как биение сердца.

– Отлично, Алекс, – выдохнула я, качая головой. – Теперь ты разговариваешь с предметами. Это определённо новая стадия.

Я усмехнулась, пытаясь прогнать нарастающее беспокойство. Смех прозвучал неестественно, натянуто.

– Всё не по-настоящему, ты это знаешь, – я произнесла, обращаясь к самой себе, – просто голова пошла кругом. Перенервничала, вот и всё. Лестница, жара, нервы… совершенно логично.

Но, несмотря на все попытки рационализировать происходящее, взгляд неотрывно держался на зеркале. Оно будто смотрело на меня в ответ, притягивая к себе необъяснимой силой. Внутри что-то подсказывало, что оставаться на месте бесполезно. Я судорожно вздохнула, пытаясь найти в себе хоть немного спокойствия, но ощущение напряжения только нарастало. Что бы это ни было – странная иллюзия, игра света или мое воображение, – я знала, что мне придётся подойти ближе.

Я замерла на месте, когда голос повторился, на этот раз громче и отчетливее, но не менее странно. Звучание было искажённым, будто одновременно говорили несколько человек – мужские и женские голоса сливались в один. От этого у меня пробежали мурашки по спине.

– Время течёт, но узлы остаются… – произнесли они.

Я растерянно моргнула, почувствовав, как ноги сами по себе дрогнули.

– Спаси нас… от начала…

Голос звучал как приглушённое эхо, заполняя комнату. Каждое слово будто окутывало меня густым туманом, заставляя сердце биться чаще. Я нервно сглотнула, пытаясь отогнать чувство, что всё это уже вышло за грань моего понимания.

– Дороги сходятся здесь… за пределами…

– Кто вы? – прошептала я, несмотря на охвативший страх.

Ответа не последовало, но зеркало словно ожило. Его поверхность не просто дрожала, а мерцала, будто на ней возникали лёгкие волны, наполняясь голубоватым светом. Казалось, что оно зовёт меня, манит, но я не могла понять зачем.

– Это… не может быть… – мои слова прозвучали скорее как попытка убедить себя.

– Приди… или все потеряно…

Я сделала шаг назад, врезавшись в столик позади. Рука сжала край, и я резко обернулась, чтобы убедиться, что всё это не плод моего воображения. Но комната осталась такой же странной и тихой.

– С ума сойти… – я натянуто рассмеялась, сама не понимая, почему говорю вслух. – Прекрати, это просто нервы. И потом, почему ты разговариваешь с зеркалом?

Внезапно тишину разорвал резкий крик, вырвавшийся из зеркала. Он был таким громким и душераздирающим, что я почувствовала, как сердце пропустило удар, а ладони вспотели. Звук был полон боли, страха и отчаяния, будто из самых глубин сознания. Я вскрикнула, инстинктивно шагнув вперёд. Рука, словно против моей воли, потянулась к поверхности зеркала.

Как только мои пальцы коснулись его, холод пронзил кожу, но это было не привычное ощущение стекла. Поверхность оказалась мягкой и податливой, как вода, но с неожиданной плотностью, которая втягивала меня. Я попыталась отдёрнуть руку, но вместо этого зеркальная гладь охватила меня, будто живая.

– Что?.. – выдохнула я, прежде чем почувствовала, как меня резко затягивает внутрь.

Мир вокруг сжался в единый поток света и звука. Все краски смешались, словно их закружило в вихре. Пространство стало вязким и непостоянным, будто я прорывалась сквозь плотно закрытую ткань реальности.

Сначала я ощутила, как давление обрушилось на грудь, словно я нырнула слишком глубоко в воду. Шум глухих пульсаций отдавался в ушах, перемежаясь с гулом и странным звоном. Я зажмурилась, не в силах вынести зрелище бешено вращающегося света.

Тело то холодело, то горело огнём. Казалось, что каждую клеточку тянут в разные стороны. Это было не больно, но тревожно. Воздух вокруг становился плотным, и я чувствовала его, как поток жидкости, скользящий по коже.

Голова шла кругом так, будто меня закружило в водовороте, и я не могла найти опоры. Зрение было расфокусированным, мир перед глазами плыл. В ушах звенело, а до сознания долетали какие-то приглушённые звуки. Они напоминали голоса, но слов я разобрать не могла.

Сначала я даже не поняла, что всё это время мои глаза были плотно закрыты. Как только я решилась их открыть, меня резко схватили за руку.

– Эй! – попыталась я возмутиться, но из моего горла вырвался только слабый хрип.

Рывок оказался неожиданно сильным, и меня потащили куда-то вперёд. Сначала я едва могла удержаться на ногах, чувствуя, как каждая мышца дрожит. Внутри всё было будто ватным.

«Что происходит?!» – хотела закричать я, но голос застрял в горле. Моё тело будто не слушалось, а разум, потрясённый всем произошедшим, начал генерировать самые нелепые мысли.

«А что, если я просто напилась и теперь мой пьяный мозг рисует такие странные приключения? Не удивлюсь, если это просто кошмар после бокала вина.»

Меня тащили, пока зрение медленно начинало фокусироваться. Мелькали размытые тени, тёмные и чуждые. Воздух был тяжёлым, но свежим, и пахло чем-то, что я не могла описать – смесью пряностей, древесного мха и ещё чего-то металлического.

– Ты что, с ума сошла?! – громкий шёпот прорезал пространство, и я подняла глаза. Передо мной оказался парень, явно молодой, с тёмными волосами, запутавшимися на лбу, и нервным взглядом. Он хмурился так, будто готов был обрушить на меня поток обвинений.

– Что? – выдохнула я.

– Зачем ты раскрываешь нас раньше времени? Хочешь, чтобы наш план пошёл вивернам под хвост?!

Я моргнула несколько раз, чувствуя, как здравый смысл начинает возвращаться. Слова зацепились за сознание, но смысл от них ускользал.

– Какой план? – спросила я автоматически, не понимая, что вообще творится.

Парень скрестил руки, словно едва сдерживая раздражение, а потом с вызовом произнёс:

– План, как убить короля.

Глава 12

Я смотрела на незнакомца перед собой, пытаясь осознать его слова, но вместо объяснений он всё больше выводил меня из равновесия.

– Почему ты стоишь как статуя? – раздраженно прошипел он, хватая меня за руку и потянув вперёд.

Секунда, другая – и я, наконец, смогла полностью разглядеть его. Тёмные волосы, небрежно падающие на лоб, строгие черты лица, глаза, полные скрытого гнева, но, кажется, ещё больше – страха. Его накидка, испачканная пылью, была едва ли тем же цветом, что и каменные стены вокруг. На поясе поблескивала рукоять кинжала, выглядевшая слишком грозно для человека, который мог бы быть простым спутником.

– Ты слышишь меня, Розалия? Или ты решила, что весь наш план – это шутка? – прошипел он снова, резко обернувшись ко мне.

Розалия. Он назвал меня Розалией.

– Какой план? – вопрос сорвался с губ прежде, чем я успела подумать.

Парень раздражённо выдохнул, словно объяснять всё заново для него хуже пытки.

– Да что ж ты заладила-то? Я не думал, что меня нанимают сегодня в качестве няньки, – резко бросил он. – План, в котором ты должна запустить стрелу в короля. Сегодня. На коронации. – Его голос стал резче, а взгляд – ещё более требовательным.

Король? Коронация? Я попыталась отшатнуться, но он держал меня слишком крепко.

Я начала чувствовать себя так, будто задыхаюсь. Все это начало походить на начало какого-то ужасно неинтересного фильма.

– Ты что, совсем забыла? Или это твой способ сорвать всё? – он продолжал раздражаться, тянув меня вперёд через этот тёмный, сырой туннель.

Место, в котором я оказалась, было не просто странным, оно дышало сыростью и тайной. Стены туннеля, грубо вырубленные в камне, были влажными от конденсата, а голубоватый свет исходил от вмурованных в породу кристаллов. Этот свет был достаточно слабым, чтобы позволить мне видеть только его силуэт и очертания нашего пути. Под ногами шуршали мелкие камни, а тонкий ручей, извивавшийся вдоль стен, подталкивал меня к мысли, что мы далеко под землёй.

– Это какая-то шутка, – выдохнула я, упрямо остановившись. – Почему я? Почему вы думаете, что я смогу что-то сделать?

Он обернулся, его тёмные глаза блеснули в свете странных кристаллов на стенах туннеля.

– Я так не думаю, – сказал он холодно, почти бросив эти слова мне в лицо. – И с каждой минутой убеждаюсь в этом всё больше.

Я замерла, почувствовав, как сердце пропускает удар, но он продолжил, взглянув на меня с тем же оценивающим выражением, которое заставило меня почувствовать себя прозрачной.

– Однако твоя сестра, которая, между прочим, по твоей вине сидит сейчас в тюрьме, уверена в тебе.

Его слова обрушились на меня, как ледяной дождь. Сестра? Тюрьма? По моей вине? Я хотела возразить, сказать, что он ошибается, что я ничего об этом не знаю, но он вдруг замолчал и повернул голову в сторону.

– Тсс, – прошептал он, вскинув руку.

Я услышала это. Шорохи. Голоса. Они звучали глухо, но определённо приближались. Я застыла, вжимаясь в стену, а он уже тянул меня вперёд, ближе к двери, которую я до этого даже не заметила.

В такой темноте вообще трудно что-то увидеть, но дверь была здесь. Её очертания едва угадывались в стене, а сам материал казался частью камня.

– Поэтому, – он продолжил, тихо открывая дверь и оборачиваясь ко мне, – ноги в руки, а точнее, лук в руки, и бегом за мной.

Он остановился и вдруг с нарочитой медлительностью добавил:

– Только меееедленно и тииихо.

Его тон был таким, будто он разговаривал с упрямым ребёнком, что только усилило моё раздражение.

– Слушай, я… – начала я, но он протянул мне оружие. Настоящий лук. Настоящие стрелы.

Они отличались от тех, к каким я привыкла: тонкие деревянные древки были чуть кривоваты, а наконечники – неровные, будто вырезанные вручную и закрепленные грубой нитью. Оперение выглядело странно, разноцветное, явно сделанное из перьев разных птиц.