Огненный воздух

– Смотрите, Виктор, – Ольга обвела кончиком спицы участок на карте. – Вот здесь, в районе болотистых низин реки Топля, самолет и упал. Многие видели его падение, а мальчишки даже бегали смотреть, да только испугались в болота лезть. Там, говорят, у одного хозяина в деревне корова утонула. Но это точно он, потому что видели, как двое спускались на парашютах. Как вы и сказали.

– А местные власти как себя ведут? Оцепление не поставили в тех местах?

– Вроде бы нет. Вчера еще его не было, хотя поисковые отряды какие-то там лазили, объезжали округу.

– Немцев там не видели?

– Нет, вот кого точно там не было, так это немцев. Их вообще тут давно никто не видел. Только свои, словацкие подразделения самообороны протектората, полиция.

Буторин рассматривал карту. К сожалению, она не была топографической. Просто административная карта с дорогами, населенными пунктами, мостами и другими элементами хозяйства. Хотя, где лес, а где открытое пространство, понять было можно. Хотелось бы понять гораздо больше, ведь ему предстоит пробраться в эти места и самому увидеть самолет, руками пощупать, убедиться, что это именно то, что ищет группа. Немцев нет, но это не значит, что они не появятся. Самолет еще секретный. И надо придумать, как побыстрее попасть туда и не вызвать подозрений ни у кого, особенно у местных жителей и полиции.

– Оля, ты где сейчас служишь? – спросил Буторин, не отрывая глаз от карты.

– Оля, – повторила девушка и тепло улыбнулась. – Меня так никто не звал уже очень давно. Только там, в «Артеке» у вас. Только у вас, у русских, такие теплые производные уменьшительно-ласкательные формы от имен… Я служу в отряде дорожной службы. Ведаю технической документацией. Не инженерной, конечно, а так – накладные, поступления материалов, расход материалов, наряды на работы, сроки. И вся такая вот ерунда.

– А хвост, значит, торчит?

– Торчит, Виктор, только хвост и торчит, поэтому самолет и искали долго. Его только вблизи можно увидеть.

Буторину стоило больших трудов уговорить Ольгу не сопровождать его. Девушку было просто не остановить в ее горячем порыве помочь русскому товарищу. Но разведчик был непреклонен. Ольга уехала и за ночь приготовила Буторину рабочую ношеную спецодежду, крепкие ботинки, черный берет и тачку с небольшим набором дорожных инструментов. Кирка, две лопаты, ведро. В тачку на дно был насыпан песок, под которым укутанный в непромокаемый брезент лежал «шмайсер», офицерский «вальтер» и две ручные гранаты-лимонки.

Это была перестраховка. Буторин не успел толком изучить местность и город, чтобы соваться безоружным в надежде, что сможет уйти от преследования вооруженного патруля проходными подъездами, дворами и темными улицами пригородов. Ситуация в городе, конечно, не такова, чтобы в каждом видеть вражеского разведчика, но ожидать повышенного внимания к месту падения самолета уже стоило. А именно туда Буторин и направлялся сегодня.

До старого полуразрушенного дома на окраине села Вылы он добрался под утро незамеченным. Здесь ему предстояло переодеться, спрятать свою городскую одежду. В образе дорожного рабочего Буторин должен был дойти до нужного места, а там, согласно обстоятельствам, выполнить задачу. Увидеть самолет, убедиться в том, что это нужный группе объект. Ольгу, которая рвалась помогать и всячески участвовать в этой разведывательной прогулке, пришлось просто прогнать. Правда, девушка не обиделась, а отнеслась с пониманием и держала кулачки возле подбородка, пока Буторин строго-настрого ей приказывал даже близко не появляться в той местности. Она только с готовностью кивала и грустно улыбалась, пытаясь заверить Виктора, что будет послушной.

Какая же она девчонка, вздохнул разведчик, выглядывая на улицу. Молодчинка! Такое удобное место заприметила и посоветовала. Здесь и переодеться можно, и переждать, и до дороги добраться, минуя внимание сельчан. А там уже и дела никому нет, откуда тут появился рабочий. Надо ему что-то там ремонтировать, вот он этим и занимается. Спокойно, методично, без лишнего шума. По легенде, «рабочий» был глухонемым.

Буторин уже больше часа шел по дороге. В трех местах он останавливался, вынимая выбитый из дороги большой камень. Он вычищал посадочное место и укладывал камень назад, закрепляя его раствором, который замешивал в старом ведре. Дважды мимо проезжали на телегах местные крестьяне, равнодушно поглядывая на рабочего. По взглядам Буторин понял, что подозрения и интереса он не вызывает. Значит, он выглядит вполне буднично. Потом проехала машина с каким-то начальством, а недавно появились и полицейские.

Мотор мотоцикла стал слышен почти за полкилометра на открытом пространстве, но Буторин решил, что ему надо задержаться и изображать работу, когда мимо будут проезжать полицейские. Так надежнее, чем встреча с рабочим, который катит тачку в неизвестном направлении вдали от окраин города. Работа нашлась тут же, на небольшом мосточке, у которого покосился опорный столб в самом начале перил ограждения. Полиция подъехала, когда Буторин откопал основание столба, закрепил его и теперь засыпал ямку землей и утрамбовывал ее там. Полицейские проехали медленно, разглядывая рабочего, но так и не остановились. Надо было спешить, потому что путь впереди еще длинный и до ночи следовало вернуться назад. Вполне могла поступить новая важная информация и от подпольщиков, и от Шелестова.

До того места, откуда удобнее напрямик пройти по болоту к упавшему самолету, если верить Ольгиным сведениям, было не больше километра. Буторин прикинул свои возможности. Если он и дальше будет двигаться по дороге и имитировать ремонт при приближении кого угодно из словаков, пусть даже и не полицейских, то ему тут ковыряться в дорожном полотне до самой ночи. Появляться здесь завтра в том же виде и с этой дурацкой тачкой опасно. Любой здравомыслящий и облеченный определенными полномочиями человек заинтересуется тем, почему тут околачивается этот тип. Все выяснять нужно сегодня, с первого раза. Тем более что завтра все вокруг этого болота может быть уже оцеплено не только полицией, но и армейскими подразделениями. Возможно, что и не из состава сил самообороны протектората, а немецкими. Платов предупреждал о такой возможности. В Берлине не дураки, там прекрасно понимают, что Красная Армия наступает такими темпами, что в любой момент можно ожидать обрушения фронта, как, например, в Белоруссии или в Румынии.

Присев на ограждение очередного мостика на шоссе, Буторин закурил, прислушиваясь к звукам. Кажется, моторов не слышно, а вот повозку можно вовремя и не услышать. Открытых участков местности вокруг почти нет, издалека машину или повозку не заметишь. Значит, надо прятать тачку с инструментом где-то здесь и уходить вглубь леса и по краю болота выходить к самолету. Все символы, начерченные на его борту, и нумерация в памяти. Главное, убедиться, что это именно тот самолет. Сейчас это самое главное. Убедиться и уйти, доложить, передать информацию.

Старательно растоптав ногой пепел от сигареты и растерев в руке окурок, Буторин поднялся, прислушался в последний раз, а потом, схватив свою тачку за ручки, покатил ее в кустарник. Тачка тяжелая, на траве остается след. К завтрашнему дню он исчезнет, трава распрямится, но засечь его смогут уже сегодня. И Буторин вернулся и как мог расправил травинки на том месте, где катилось колесо тачки. Получилось неидеально, но след, по крайней мере, не бросался в глаза. Пройдя с тачкой еще несколько десятков метров, разведчик стал совершенно не виден со стороны дороги. Пышная крона деревьев, кустарник – все это скрывало человека от посторонних глаз. А потом Буторин увидел небольшую яму, видимо, оставленную несколько лет назад упавшим деревом, когда его корни выворотило весом дерева.

Он закатил в ямку свою тачку и принялся поспешно вооружаться. Все, теперь он уже не на глазах, и теперь оружие лучше иметь при себе. Без документов, толком не зная словацкого языка и изображая глухонемого, он рисковал однозначно попасть в камеру местного отдела полиции. А там уж контрразведка быстро сообразит, кто он и что тут делает. Так что если повезет, то можно будет вернуться за тачкой и продолжить дольше имитировать ремонтные работы. Рассовав пистолет с гранатами и запасными магазинами к автомату по карманам и за пояс, Буторин двинулся к болоту. Влажность чувствовалась во всем. Правда, ее еще не было под ногами, но буйная зеленая растительность говорила сама за себя. Несколько раз Буторину пришлось обходить участки, покрытые водой и болотной растительностью. Но это было еще не болото, а только признаки, что оно совсем рядом.

Конечно, Словакия – это не те места, в которых болота занимают огромные непроходимые участки. Это вам не тайга и не Карелия. Возможно, здесь можно найти такие участки, где провалиться удастся очень глубоко, даже с головой. Но все же здешние болота – это прежде всего просто переувлажненные участки почвы в пойме реки. Весной ее заливают воды разлившейся реки, летом подпитывают грунтовые воды и родники. Буторин чертыхнулся и перепрыгнул большую лужу. По скользкой грязи он проехал ботинком и все же едва не упал в грязь. И тут он услышал голоса. И совсем рядом. И если он слышал этих людей, то и они могли услышать его возглас. Услышали!

Кто-то громко стал звать какого-то Олеся, видимо, решив, что голос Буторина принадлежал его товарищу. Разведчик притих, стоя за деревом и озираясь по сторонам. Кто это, сколько их, в каком направлении двигаются? И тут до Буторина дошло, что он поскользнулся вовремя. Не будь этой заминки, и он через несколько секунд вышел бы к каким-то людям, которые сидели очень тихо. Нет, это не засада. Они просто кого-то ждали. Может быть, того самого Олеся, посланного на разведку, или за водой, или просто проверить путь через болото. А может, посмотреть, можно ли подойти к самому утопленному самолету.