Полная версия
Двенадцатый Ковчег
Илона смотрела на бумагу с величественным гербом и прекрасно понимала, что решение окончательное и обсуждению не подлежит.
С тяжёлым сердцем взялась за свою, ставшую обычной, работу – проложить кратчайший и безопаснейший маршрут до Земли.
Но кратчайший маршрут к этой планете не был безопасным! Кораблю предстояло преодолеть Пояс астероидов. Непостижимо, будто кто-то, невидимый, ставил на пути к Земле этот барьер. Она написала ещё одну докладную, прекрасно понимая, как это расценит Система. Саботаж!
В ответ получила копию распоряжения Координатору Программы:
«Для десятого Ковчега срочно разработать защиту от астероидов».
* * *В тот день Бен решил взять на Базу обоих младших сыновей. Тимоти пора было начинать знакомиться со своим кораблём, а Дэвида он будет готовить себе в помощники. Он уже не мог охватить тот объём работы, который тянул столько лет. Считалось, что «начинка» Ковчегов не его забота, все проблемы решал он, его слово было последним.
Дэвид был младшенький, последыш. Таким в семье достаётся вся нерастраченная на старших материнская нежность и отцовская любовь. Всегда – первенцу и самому младшему.
Ему было шестнадцать лет. Бен удивлялся, его ли это сын? Точные науки его не интересовали. Читал запоем, бредил историей.
– Какая история! Ну, будешь знать всё, от первых цивилизаций до наших дней. Какая польза? Жить надо будущим! – говорил Бен.
Мэл вступалась за своего младшенького, защищала мальчика:
– Бенджамин, оставь его в покое! Окончится твоя великая Программа, вернёмся в метрополию, Дэв поступит в университет. Впрочем, может, и раньше. Год-два на подготовку… станет преподавать, женится, будут внуки, как у всех людей.
– Меня не отпустят. Когда десять станций начнут действовать, с ними надо будет работать. Система не остановится. И можно будет услышать голоса мальчиков, а может, и увидеть их на мониторе.
– Неужели это возможно?!
– Сейчас ещё нет, когда вступит в строй последняя. Если Дэв захочет, закончим Программу, отправим десятый Ковчег, один остался, отвезу его в метрополию к деду с бабушкой.
* * *На Базе мальчики вели себя по-разному. У Дэвида интерес был чисто зрительский. А Тимоти был счастлив – наконец, давняя мечта сбывается! Он ходил по своему недостроенному кораблю, залезал в каждый угол, гладил стены. Считал себя и Ковчег неотделимыми друг от друга. До самого старта будет вникать в каждую мелочь. Экзаменовать на профпригодность каждого члена экипажа, требовать знаний смежных профессий, взаимозаменяемости.
– Корабль – существо автономное. Помощи ждать неоткуда, – повторял он. Так и говорил – существо. И Бен улыбался, довольный – его сын. Не то, что Дэв. Хотя Дэва он любил не меньше, таким, как он есть, мягким, добрым, весёлым.
* * *Всё шло, как на конвейере, отлаженном за время выпуска девяти предыдущих Ковчегов. Десятый был самым лучшим. Все недоделки, замечания исправлены. Отточена программа. Команда обучена.
Помощника командира корабля готовили тщательно, он был последней модификации. Их совершенствовали с каждым Ковчегом. Они были незаменимыми помощниками, для оценки ситуации, анализа возможностей, им требовались доли секунды.
Для десятого Ковчега был выбран Невил Блей. Они с Тимом отлично понимали друг друга. Всё шло как обычно, подготовка близилась к окончанию.
Срочное сообщение из Звёздного института застало Бена врасплох – на десятом Ковчеге должна быть защита от астероидов.
К счастью, Вселенная достаточно просторна, ни одному из кораблей астероиды не встречались, хотя на каждом имелась функция обнаружения. Обнаружения, а не защиты!
Но десятому Ковчегу на пути к этой далёкой Земле предстояло пройти Пояс астероидов. Что это такое, интересно?
Вывел на экран, смотрел несколько минут. Большую часть времени экран был чист, изредка появлялся один, реже два. Конечно, кораблю с габаритами Ковчега не так просто маневрировать. Надо увеличить дальность обнаружения.
После нескольких срочных совещаний с конструкторами поставили на корпусе антенны с обзором. Проверили на модели, нет ли «слепых» мест. Обзор был полным. С лёгким сердцем отрапортовали – защита обеспечена.
И этот пуск был всенародным праздником на Зее. Завершение Программы! Она казалась бесконечной. Люди, которые были далеки от её воплощения, жили своей жизнью, вспоминали, что она существует, когда буднично в последних известиях сообщалось о запуске очередного Ковчега. И тут же это событие вытеснялось романом или разводом каких-нибудь звёзд экрана.
* * *Рождались и подрастали те, для кого Программа существовала так же обыденно, как всё их окружающее.
А Ковчеги взлетали, долгие годы шли к своей цели, и первые уже обживали свои новые огромные дома.
И вот, наконец, завершение великой миссии. Несколько дней всенародных празднеств с фейерверками, концертами, народными гуляньями. Система не жалела средств. Ковчег шёл своим курсом, всё было спокойно.
Народ вернулся к обычной жизни. И только те, кто знал о Поясе астероидов, ощущали непонятную тревогу. Но человеку свойственно отгонять от себя неприятные мысли, ведь всё предусмотрено.
Но пусть пройдут этот Пояс, тогда Программа будет окончена.
Десятый Ковчег вошёл в Пояс астероидов. Бен не покидал обсерватории. Звёздный институт неусыпно следил за кораблём. Герман не отходил от экрана.
Корабль шёл своим курсом. Пояс был разрежённым, как вся Вселенная. Встречались редкие астероиды, антенны фиксировали их немедленно, и корабль отклонялся от курса, пропуская это маленькое небесное тело, летящее по своей траектории. И возвращался к расчётному курсу.
Астероиды были опасны не своими размерами, а скоростью выпущенной ракеты.
Герман засиделся допоздна. Всё было спокойно. Утром вскочил и бросился к экрану. Корабль был цел и невредим.
Бен заснул в кресле в обсерватории и сквозь сон слышал мерный гул Вселенной. Утром вздохнул глубоко и решил поехать домой отдохнуть. Было немыслимое напряжение перед Поясом.
Ночью его поднял звонок оператора обсерватории:
– Сэр, боюсь, происходит что-то непоправимое…
Он включил экран. Корабль шёл, со всех сторон окружённый астероидами. Они сталкивались и разлетались, бились о Ковчег, у него не было возможности для маневрирования! Из обшивки начал пробиваться воздух сразу в нескольких местах, замерзал на лету и становился видимым.
Зазвонил телефон, ещё один, метрополии. Оглянулся – за спиной стояла Мэлори. Полные ужаса глаза, рот зажат рукой…
Бросился к телефону:
– Да. Вижу. Предотвратить было невозможно.
В изнеможении повесил трубку. Шагнул к Мэлори, но она протестующе подняла руки и убежала в спальню.
Он схватился за голову, постоял секунду и поехал в офис. Там у экрана по одному собирались люди, узнали по цепочке.
Стояли молча, как на похоронах. Это и были похороны.
И здесь зазвонил телефон метрополии:
– Бен, я доложил по начальству. Велели готовить одиннадцатый Ковчег, – и гудки. Герман повесил трубку. Несколько секунд Бен стоял оглушённый. Неужели – Дэв? Мэлори этого не переживёт!
Дома его вышли встречать только сын и Фред. Дэв обнял его, комендант молчал, опустив голову.
– Ты уже знаешь?
– Объявили трёхдневный траур. Музыка из каждого чайника. Неужели, правда?! Впрочем, что я спрашиваю!
– Где мама?
– Заперлась в спальне, я стучал-стучал…
Бен вбежал в дом. Подёргал запертую дверь. Постучал тихонько:
– Мэл, открой! Открой, пожалуйста!
Мёртвое молчание за дверью. Он испугался своей мысли.
– Ну, открой же, очень тебя прошу!
Стучал сначала тихо, потом барабанил отчаянно. Прислонился лбом к двери, и потекли слёзы. Не удивился, хотя не помнил, когда плакал, даже в детстве. Больше не стучал, говорил хрипло, захлёбываясь:
– Мэл, ну как ты можешь, ещё и ты… это же и мой Тим, не только твой! Мэл, я больше не могу, я не хочу жить!
И дверь открылась. Мэл обняла его в дверях. Они стояли и плакали вместе. Потом она отстранилась:
– Бен, давай уедем отсюда куда угодно! Дэва прямо сегодня отправь к нашим.
Он помолчал секунду и произнёс, опустив голову:
– Мне велели готовить одиннадцатый Ковчег.
Она перестала плакать и сказала медленно:
– Бенджамин, ты чудовище, – и вернулась в спальню, закрыв за собой дверь.
На корабле по расписанию была ночь. Спали все, одна смена в анабиозе, вторая – до утра. Была вахта Блэйка, как обычно, он сидел в аппаратной у экрана. Автоматически включались пустые коридоры и кабинеты, тихие кубрики со спящей командой.
Командир корабля тоже спал. У него было безмятежное мальчишеское лицо, лёгкая улыбка блуждала на губах. И Блэйк улыбнулся. Хороший мальчик, повезло с командиром. Человек надёжный. Разногласий никаких, ни одного намёка на разницу в происхождении. С командой вежлив и требователен. Хороший мальчик.
На экране возникли вольеры с животными. Неспокойны почему-то. Мечутся, обезьянки трясут решётку. Такого ещё не было, что-то не так. Звери опасность чувствуют первыми. Недаром о людях с особенной интуицией говорят – звериное чутьё.
Подошёл к приборной доске. Самописец курса вместо обычной прямой линии показывал какие-то неровные зигзаги. Метнулся обратно к экрану, включил наружные камеры.
Так и есть, астероиды. Сколько их! Одни проносятся на расстоянии, другие чиркают по касательной, оставляя разрезы на верхней обшивке, но большинство пробивает всё. Из пробоин бьют струи воздуха.
Обошёл все наружные камеры. Картина была ужасная. Досталось и бортам, но больше всего корме. Там было сплошное решето.
Он замер от ужаса. Что делать, связаться с Базой? Подсчитал, когда можно было бы ждать помощи хотя бы Разведчиков. Не успеют, выхода нет. Поднять команду? Пришло другое решение. Зачем подвергать мучительному страху всё живое в ожидании, когда окончится воздух, и они умрут от удушья. Пусть умрут во сне. Он включил полный анабиоз, как при пуске, для всех, кроме себя.
Пошёл по кораблю, выключая систему за системой. Инкубаторы. Не дай бог ещё кому-то родиться в этом кошмаре. Освещение, кроме аппаратной. Она питалась от автономного генератора.
И выключил экран. Корабль ещё какое-то время пойдёт по инерции прежним курсом, потом будет блуждать во Вселенной, пока не станет маленькой планетой какой-нибудь звезды. Может, упадёт на раскалённую звезду, или канет в чёрную дыру.
Но его обитатели никогда не узнают об этом. Может, увидят на Зее или на какой-то другой планете через новейшие свои телескопы.
Он долго бродил по кораблю один, как домовой, проверяя, где ещё сохранился воздух, плотно закрывая все двери. Потом перестал-заходить в кубрики. Он не знал, сколько ему осталось жить и ждать мучительного конца. Переносил командира туда, где ещё был воздух. Потерял сознание с ним на руках…
Глава 4
Общее совещание своего коллектива Бен собрал, не дожидаясь конца траура. Начал с минуты молчания. Стоял, опустив голову. И люди в маленьком зале, самые близкие, с кем он дошёл до этого дня, опустили головы. Они потеряли Ковчег. Он потерял Ковчег и сына.
– Потеря невосполнима, задача не выполнена. Земли мы не достигли пока. Нам поручено подготовить одиннадцатый Ковчег.
Оснастить его так, чтобы он дошёл до Земли. Дошёл! Невредимым! Я предлагаю… Вселенная – тоже океан, громадный, неизученный, непостижимый и опасный. Но мы не отступим. Ковчег через Пояс астероидов поведут лоцманы.
Зал зашевелился.
– Отправим несколько кораблей?
– Нет, такой роскоши нам никто не позволит. Оснастим Ковчег беспилотниками и ракетами с самонаведением – расчищать фарватер. Времени мало, надо подготовить задание оружейникам и доработать корпус. Готовить команду. Командиром корабля назначен Дэвид Донован. Траур есть траур. Отдадим дань…
Не смог продолжать. Все замерли. Но Бен взял себя в руки:
– Отдадим дань скорби и памяти, и за работу. Это не должно повториться! – и пошёл к выходу. Зал встал и провожал его глазами.
Он поехал на Базу. Надо побыть одному. Не дома, где давит ненависть и презрение Мэлори. И ни капли сочувствия…
Но раньше встретиться с Кеном Бруксом, сказать ему про одиннадцатый Ковчег. А потом запереться в своей холостяцкой квартире, так раненый зверь уходит в чащу.
* * *Кену позвонил с дороги, и тот встретил у трапа. Молча обнял вместо приветствий и соболезнований.
Такт, он тоже неотъемлемая часть интеллекта, – неожиданно с благодарностью подумал Бен. И уже в машине сказал:
– Готовится одиннадцатый Ковчег. Командиром – Дэвид. Подбирай команду, институт в курсе.
– Дэвид?! Он же не по этой части!
– Ну, выбора нам не дали. Подготовь помощника экстра-класса. Дэвида надо учить всему с чистого листа. Я должен привыкнуть к этой неизбежности. С ума бы не сойти за три дня траурной музыки!
* * *Кен высадил Бена у подъезда и поехал к себе. На душе было тяжело. Хотя, какая душа у робота! Но он чувствовал именно это. Помощник капитана десятого Ковчега, Блэйк, был его замечательным другом. То ли институт научился придавать роботам лучшие человеческие качества, то ли случайно получилось.
О таких говорят – надёжный! Неважно, человек или робот. Полное отсутствие агрессии, доброта, отзывчивость, острый ум. С ним было интересно и комфортно.
И два младших Донована ему нравились. Они не подчёркивали разницу – я человек, мало того, я сын мэра и Координатора Программы, а ты несчастный робот, машина, пусть умная. Ты хорошо делаешь своё дело, и только!
Старшие тоже впрямую не подчёркивали это извечное различие, но оно проскальзывало в отношениях. Может, потому, что в их время таких совершенных экземпляров, как он, Кен, было ещё очень мало, они привыкли к роботам-функционалам, выполненным под определённый круг работ.
А Тим и Дэв были уже иной формации, росли в другое время. И роботы были уже не те.
У Кена было обострённое чувство собственного достоинства. Так бывает у представителей малых народов в метрополии. Они чувствуют – ты можешь быть умным, семи пядей во лбу, и прекрасным человеком, а какой-нибудь хам из государственнообразующей нации будет смотреть на тебя свысока.
Ни Тим, ни Дэв этого себе не позволяли даже в мелочах. Уважали его, как старшего, опытного, прекрасно ориентирующегося в материале, который Тим только постигал, а Дэв его и не касался.
Дэв был вольным стрелком, ему не нужно было изучать корабль, его суть и оснастку. Он был у отца помощником и порученцем.
С интересом наблюдал, как тестируется команда Тима. Или, если Кен был свободен – партию в шахматы. Приносил Кену книги из отцовской библиотеки.
Для Дэва была неразрешимая загадка – отчего угасают и уходят в небытие высокоразвитые цивилизации. Или деградируют, меняются до неузнаваемости. Они рассуждали на эту тему, и Дэв прислушивался к его мнению. Если не соглашался, спорил на равных. Но техника его не интересовала совершенно.
И теперь нет ни Тима, ни Блэйка, а именно Дэвиду предстоит стать командиром корабля, самого совершенного на сегодняшний день, оснащённого приборами новейшей разработки. И всё только потому, что в нём гены первых людей планеты, и наверху решили, что они должны быть одинаковыми на всех десяти новых! И этот ужасный Пояс астероидов…
Бен зашёл в своё убежище. Было тихо и чисто, убирали, даже когда он не приезжал. Выключил телефоны и запер двери. Сел за стол, положил голову на руки. И первая мысль – я же ещё не сказал Дэву, что его ждёт. Ну, пусть для него хотя бы в эти три дня не будет лишнего гнёта. Три дня. У него самого есть только три дня, чтобы пережить эту боль, выжить и продолжать работу.
Утром поехал в офис. Совещаний не собирал, поработал с конструкторами, написал Герману про беспилотники получил добро – «Работать с НИИ-187, специалисты прилетят завтра».
Вечером поехал домой. Встретили Дэв и Фред, Мэл не вышла.
– Как мама?
– Плохо, не ела ничего. Не плачет, ходит по комнатам и молчит.
Дверь в спальню заперта.
– Мэл, ты меня слышишь? Я понимаю, как тебе тяжело. Это надо пережить, вместе мы бы пережили. Но ты решила, что я виноват. Я виноват, а ты несчастна. Если тебе так легче, пусть. Но я не могу ещё и тебя потерять. Если мне завтра скажут, что ты ничего не ешь, отправлю в клинику. Ты меня поняла? Я очень тебя люблю, Мэл, очень.
Она заплакала там, за дверью, горько и безутешно. Он постоял ещё несколько минут, прислонившись лбом к этой неприступной двери и позвал Дэва:
– Пойдём, надо серьёзно поговорить, мой мальчик.
В кабинете помолчал, собираясь с духом, и произнёс:
– Дэвид, готовится одиннадцатый Ковчег, пока в проекте. Но много времени нам не дадут на подготовку, я знаю. Командиром корабля назначен ты. Нужно включаться в работу.
Дэв изменился в лице. Он молчал, но на лице отражалось сначала удивление, смятение, отчаяние… и покорность судьбе.
Бен смотрел на своего мальчика. Он слишком долго оставался младшеньким, никаких взрослых обязанностей, никаких трудностей, и сразу это. И он, отец, не может ничего изменить в его судьбе, исправить, спасти.
– Для начала познакомься с устройством корабля, ты должен знать его наизусть. Приборы, команду, каждого в отдельности. У тебя будут надёжные помощники и на Зее, и в пути, и на Земле. Готовиться будешь с Кеном, он все корабли сопровождал, знает назубок. И команду подберёт, все прежние готовил. Твой, одиннадцатый, будет отличаться только защитой, в корне отличаться. Он должен дойти до Земли целым и невредимым. За это отвечаешь ты. Для этого должен знать о корабле всё, до последней заклёпки и винтика. Времени – около года. На корабле у тебя будут два помощника, но последнее слово за тобой. Утром я пришлю тебе ссылки, будешь пока знакомиться в теории. Потом на Базе, на макете с Кеном.
* * *Трагедию с Ковчегом особенно переживали те, кто работал на Программу. Илона очень сочувствовала Бену, жалела маленькую девочку, ставшую его женой. Даже имени не могла вспомнить. Она родила ему десять сыновей!
Но после траура было торжественно объявлено, что Земля будет покорена, готовится одиннадцатый Ковчег. Командиром – Дэвид Донован. Значит, был и одиннадцатый сын у этой девочки. И его она вынуждена отдать Системе! Как же её звали? Бен говорил ещё тогда, в Разведакадемии, она не запомнила. В обсерватории на Базе 2 им было не до его жены. Бедная, потерять всех, кого родила и вырастила. Одиннадцатый должен был остаться! И она бы продолжала верить, что все её мальчики живы, здоровы, живут своей, пусть далёкой от неё жизнью.
Ни о ней, ни о Бене в средствах массовой информации не было ни слова. Только герои сыновья!
Часть 3
Глава 1
Майкл почувствовал, что пришёл его счастливый час. Настала пора действовать! Прекрасный шанс, непростительное упущение Илоны – не обеспечить безопасность маршрута, не предугадать, не предотвратить. Это был его первый донос. Он тщательно взвешивал каждую фразу, продумывал формулировки.
Начальником секретного отдела была его пожилая любовница. Он считал, что она обязана ему всей своей жизнью и должна всячески помогать. И очень удивился, когда она сказала непререкаемо:
– Майкл, не взлетай высоко, будет больно падать. Ишь, на кого замахнулся! Да предвидела она и предупреждала. Хорошо ещё, что мне принёс эту свою… грамоту. И дальше – ничего не смей через мою голову!
И такой металл был в её голосе, что у него что-то дрогнуло внутри. Может, зря я с ней связался?
* * *Жизнь продолжалась. Прошло не так много времени, и страна будто забыла о трагедии. Инстинкт самосохранения?
В средствах массовой информации о ней не упоминали. Главное место в новостях занимали скандалы между звёздами, часто придуманные, чтобы напомнить публике о своём существовании. Свадьбы, разводы, ссоры, примирения.
Только в Городе и на Базе она оставалась открытой незаживающей раной в душе каждого. Напряжённо готовили одиннадцатый Ковчег.
* * *Пока Дэв читал общие слова о Программе, ему всё было понятно. Но когда дошёл до конструкции, жизнеобеспечения, схватился за голову. Я никогда этого не пойму и не запомню. И не только не смогу исправить, я этот случай даже не замечу. Мне нельзя доверять такое ответственное дело! Надо серьёзно поговорить с отцом.
Но он прекрасно понимал, что кому-то, не родителям, было нужно, чтобы его братья уводили в неизвестность Ковчеги. И этот кто-то имел право приказывать. Всё решала Система испокон веков. Поколения при ней рождались и умирали. Бесполезно разговаривать с отцом. Может, Кен мне всё объяснит, покажет на макете, и я пойму хотя бы в общих чертах?
* * *Кен ему обрадовался. Он привязался к мальчику, когда ещё готовили десятый Ковчег. Думал иногда – хорошо бы иметь такого сына.
У него детей не могло быть по определению. Может, они и были, выращенные в Институте робототехники без его участия. Он никогда о них не узнает, и они – о нём.
Он с радостью взялся вводить Дэва в курс дела. Выучит его всему, парень будет лучшим из капитанов!
Но уже через неделю у него поубавилось энтузиазма. Дэвид слушал внимательно, кивал, всё понимал. Но когда Кен решил проверить, что же у него осталось в памяти, – ужаснулся. Ему гораздо легче было учить роботов. Позвонил Бену:
– Сэр, выберите время, надо поговорить. Это касается Дэва.
– Буду сегодня вечером, позвоню с дороги.
Всё, что было намечено на завтра, он отложил. Это было важней любых запланированных дел. Кен, как всегда, встретил на аэродроме.
– Сэр, буду говорить без обиняков. Дэву не по плечу эта должность, я не знаю никого на Зее, кто бы меньше подходил для неё.
– Кен, решаю не я. И если я доложу, что Дэв не технарь, что он не сможет справиться, они решат, что я просто не хочу его отпускать. Мы должны сделать, чтобы справился. Мне сказали, твои сыновья – это страховка Ковчегов. Ещё им важны именно мои гены.
– Если дело в ваших генах, они их получат. Он будет числиться капитаном на корабле, а вести его – дублёр.
– Что?!
– Ничего особенного, сэр. Дэв рассказывал, когда-то на Зее были отдельные государства с различным политическим строем, даже королевства.
Я не верил, думал, сказки. В одной стране, где правила королева, она ничего не решала Ну, может, что-то утверждала, одобряла. А правили – парламент, премьер, правительство.
– Я понял. Будем готовить дублёра, – и поехал к Тому.
Они сидели вдвоём в его кабинете, двое немолодых мужчин, бок о бок проработавшие долгие годы. Выполнявшие невозможное.
– Бен, ты понимаешь, мы снимаем последние образцы с очень серьёзных проектов. Двоих я тебе дал без звука, хотя предварительной заявки не было. А по прошлым Ковчегам вообще полагался один. Ты просишь не ещё одного помощника по какому-то профилю, а дублёра, универсала. У меня никого нет сейчас, мне нужен хотя бы месяц, ну недели три.
Бен молчал.
– Понял, позвоню, когда смогу. Будет молодой, лет восемнадцати, но стоить троих, я тебе обещаю.
* * *Через две недели он представил Бену мальчика биоробота. Тот поклонился, глаз не поднимал.
– Сэр Бенджамин Донован, Координатор Программы, в которой тебе предстоит работать. Сэр, это Барни Эмерс. Тестирование прошёл с высшим баллом.
– Рад познакомиться, Барни.
Мальчик поднял глаза. Они были голубые, чистые, умные.
– Раз тестировал Кен, у меня вопросов нет. Можем ехать на Базу прямо сейчас?
– Конечно.
В машине, по дороге на аэродром, сказал:
– Жить будешь на Базе вдвоём с Дэвом, ему тоже восемнадцать. Думаю, вы подружитесь. Руководителем у вас будет Кен, ты его знашь. Тебе придётся стать у руля. Не боишься ответственности?
– Есть конкретные ситуации, их надо решать, а не бояться. Меня к этому готовили, сэр.
– Понятно, Барни. Я тебя передам Кену. Будут вопросы, звони.
– Спасибо, сэр, вопросов к вам не будет.
Кен встретил у трапа.
– С приездом, сэр. Здравствуй, Барни. Вы к нам надолго?
– Нет, Кен, только Барни привёз. Вот его документы. Поселишь с Дэвидом, обеспечь всем, что понадобится. Дэв в порядке?
– Конечно, сэр.
– Не говори ему, что я приезжал, не готов ещё встретиться с ним. Приеду как-нибудь на целый выходной. Звони, если что.
– Счастливой дороги, сэр, всё будет нормально.
* * *И они остались вдвоём.
– С началом новой жизни, Барни. Обещаю, не соскучишься. Поехали к Дэву. Уверен, подружитесь, он отличный парень.
Дэв сидел перед экраном, на котором красовалась вентиляционная схема корабля.
– Выключи его, Дэв. Я тебе привёз напарника.
И сам удивился, какое хорошее подобралось слово, правильное!
– Знакомьтесь, Дэв – Барни. Ты ничего не заказывал на обед? Я так и знал. Поговорите, я всё приготовлю.
– У тебя проблемы с вентиляцией, Дэв?
