Горячий Дед Мороз

Диктую, он перепроверяет и тут же звонит. Мой телефон негромко пиликает.

– Ага, спасибо, – услышав рингтон, Санта Клаус или кто он там – нажал на отбой.

Он открывает входную дверь. Внутри меня на тысячи осколков рушится пузырек шаткого счастья, только что вызревший внутри. Его крепкая спина, сильные руки и мощная шея – увы, все это я больше не увижу уже ни-ко-гда.

К горлу подступил мерзкий ком, в груди заскребли острыми коготками мыши.

– Спасибо и… до свидания, – улыбаюсь одними губами.

– Так, значится… – он оборачивается. Его широкая фигура располагается между косяком и дверью, – сладенькое и горячее. Окей. И не забудь: в новогоднюю ночь таким красавицам не до сна!

Он задевает мою щеку пальцем, подмигивает и уходит. Я остаюсь стоять в дверях и раскрыв рот смотреть в подъездную пустоту.

– Гав-гав-гав, – возвращает меня к реальной жизни.

– Мааайя, – зовет мама, – Дед Мороз уже ушел? А то у меня есть кусочек сладенького пирожка… Только что из духовки. Пока горячий…

“Мама. Он сам как сладенький пирожок. И очень горячий”.

И пока мама не видит, я прикладываю руки к сердцу и молю, возведя глаза к подъездной лампочке:

“О, боже. Я тоже хочу сладкий новогодний подарок! Красивого, мускулистого, накачанного… нешоколадного Дед Мороза! Можно сразу без обертки. Ммм…”

Глава 3. Сласти в душе

Оливье, селедка, шампанское… Мамины подруги шутят, приложив ручки в груди: “А еще недавно ты была вооот такой маленькой. Тебе открывали детское шампанское на Новый Год…

– … помнишь?”

– Неа, – лениво.

– Тебе было двенадцать.

Блин! Да я уже совсем взрослая была!

Помню скукотень, меня тогда не отпустили на вписку. Друзья тусили с одногодками, а я, блин, сидела за столом. И прихлебывала “детское”.

Да! Было такое!

Похоже, и сегодня меня оно ждет.

Захожу на кухню и быстро тырю помадку для торта. Нагло запускаю пальцы в кастрюлю – а потом в рот.

Мама не видит. А если увидит – не удивится. Главное, чтобы на кухне не было родни или ее друзей. А то ей придется оправдываться, что я такая некультурная. Ведь все должно быть “как надо”. А то вдруг Дед Мороз по попе ата-та.

Я представила Деда Мороза с большой-большой такой палкой, она еле-еле умещается у него в штанах.

Вот интересно, как он наказывает плохих девочек?

Бьет лобком по попке в догги-стайл или заставляет сосать? Брать глубоко в горло и пропускать большую палку внутрь. Давиться до слез и потом все до капельки глотать.

Эх, какие же у меня мечты! “Чистые! Новогодние!” Аж самой становится смешно.

Мама носится по кухне и не видит, что за столом уже два нахлебника. Я и дочка – вдвоем едим за обе щеки. На глазах Динки я ныряю пальцем в кастрюлю, достаю сладенькое – и быстренько ем.

Не забываю заговорщицки подмигивать, не то дочка быыыстро меня сдаст!

Сначала помадку я соскребаю со стенок, чтобы не слишком уж нагло. А сейчас прямо так – бац в сладкую жижу пальцем – и слизывать языком.

Интересно, а хороших девчонок он как поощряет? Намазывает помадку на член и дает слизать? На палку свою, в смысле. И тыкает умницам в ротик.

На тебе! Получай!

Ну, блин!

Перед глазами сразу возник только что ушедший Санта.

– Диииин, – обращаюсь к малышке.

Она молчит. Как хомячок жует.

– Тебе понравился дядя?

Блин!!!

– … эээ, Санта Клаус?

Черт!

– …. Дед Мороз! Понравился, а?

Смотрю на нее с интересом.

Она лопает печенье, в другой руке у нее зажат большой песочный корж. Размером практически с ее личико. И куда моя мама так много печет?

– Панлавился. Наманый.

Да. Дочь, кажется, вся в меня. Нормальный – и ладно. Че еще надо?

– Дооочь, ну он же… Клевый такой. Да?

– Мм, – и она вертит головой отрицательно.

– Че, не понравился?

Я пучу глаза.

– Панлавился. Ниче он не клеклый.

А… Это же слова моей мамы. Клеклый. Это она про неудавшийся пирог.

– Я говорю красивый, скажи ведь?

– Наманый.

Смеясь, закатываю глаза.

– А пирожок как? – спрашивает мама, – на стол я вот этот положу. Тут неудачный – и ладно. А вот этот вот вроде получился хорошо.

Пробую пирог и закатываю глаза к небу. Именно не к потолку, а к небесам. Сладкий, яблочный, с резной сахарной верхушкой. Мягчайшее тесто, просто тает во рту.

– Ну че, есть хоть можно?

Мама как всегда прибедняется.

– А еще кусочек дашь? – и смеюсь, – я не распробовала, нужна добавка. Щас еще кусочек попробую, а потом скажу.

***

Я люблю смаковать: дегустировать, неспеша поглощать и тащиться.

Это касается всего. И «любви», само собой.

Может, поэтому я все еще не нашла пару?

Дело в том, что я не люблю впопыхах. Мне нравится долго. Антураж, настроение, прелюдии и… от игрушек не откажусь.

А вот бы целый мешок игрушек! Взрослых! Этаких…

Интересно, а что этот красавчик может достать из мешка…

Какой подарочек на Новый Год?

Признаться, я никогда это всякое не пробовала, но много читала в интим-магазин.

Не постеснялась по одной простой причине. Там подружка работает, она и пригласила меня поржать. Фаллоиммитаторы, пробки, штуки всякие и бешеное количество вибро-трусов. А еще много черного латекса.

Признаться, мне не хочется что-то отдельное.

Я хочу сразу все.

А вот бы Дед Мороз пришел весь в черном латексе! И с белой густой бородой! А че?

Эх, жалко не спросила у гостя – поздравляет ли он взрослых девочек. Мало ли. А вдруг?

***

– У меня бошка грязная, мам, – кричу ей на кухню, – я пойду душ приму.

– Ага, давай. У меня уже все готово, через часик стол накрываем. Сначала проводим, а уже потом встречать.

Ухожу не дослушав. Через час припрется куча народу. Провожать, встречать, бесконечно улыбаться… И мне придется быть среди них.

Комната нагревается от воды и я залезаю в кабину. Стеклянные стенки отделяют меня ото всего.

Вдыхаю – и представляю рядом красивого Санту. Струю душа направляю вниз.

Это не душ, это горячие сладкие губы обжигают меня там и заставляют дрожать.

Я закрываю глаза и рвано дышу.

Представляю комнату, где никто нас не тревожит, это, должно быть, райский уголок.

Горячая струя воды может быть такой настойчивой и ласковой одновременно…

Продолжаю витать – я часто люлбю придумывать. И сейчас тоже…

Соединяю бедра – и будто бы он переворачивает меня на живот. Шлепает – легко так, игриво и заглядывает мне в лицо.

– Ты хорошая девочка?

Его томный голос раздается прямо в моей голове.

– Дааа… – говорю на выдохе.

– Умница?

– Дааа…

– Тогда получай украшение.

В его руках красуются бусы. Неприличные. Из секс-шопа. Он пока просто кладет их рядом со мной.

– И сладкий подарочек, – и он снимает красные широкие штаны.

***

Струя душа помогает мне лучше фантазировать. Горячие струи распаляют мое нутро.

Но кончить все же не получается, душ стал ежедневным развлечением для меня.

Я представляю, что Санта меня наказывает. Это заводит и подбрасывает в тело огня. Только как представить, что такой милый мужчина может сделать мне больно? Жаль, но, наверное, никак.

Изо всех сил пыжусь и в мыслях делаю его злобным, но понимаю, что это выше моих сил.

Так и не кончив, начинаю мыть голову. Сквозь струи воды слышу стук в дверь.

– Я купаюсь, – отвечаю сразу маме и Динке.

Наверное, это мелкая приперлась под дверь и стучит.

– … уже… Маайя… слышишь?…

Что-то неразборчивое, потом четко слышу мамин голос:

– … возьми.

И опять стук.

Не обращаю внимание, пока не вымоюсь. Мои длинные окрашенные волосы дороже всего. Я три раза их красила в шоколадный, пока не добилась приятного тона и золотого отблеска тепла.

Выхожу в полотенце и слышу голос маминой подружки. Обматываюсь и быстро прячусь в комнатке – у себя. Сушусь феном, включаю гирлянду, плейлист на телефоне и подпеваю.

– Мааайя! – мама без стука заходит, – тут какой-то номер звонил тебе много раз.

– Наверное, спам, – отнекиваюсь.

А в груди зарождается огонек.

– На, смотри, – мама дает мне мобильный.

Из кухни слышится голос подружки:

– А че это в духовке у тебя?

Мама округляет глаза:

– Аах! Забыла! Неужели сгорело? Твою же налево!

Пулей бежит, аж мишура на лету развевается. Она у нас повсюду – карнизы, двери, стены и даже потолки. Мама с дочкой вешали все позапрошлые выходные и, вот, украсили все, что смогли. До чего дотянулись, я бы сказала!

Смотрю на смартфон и пробиваю номер. Кое-как нахожу мамин телефон. Впопыхах она его бросила неизвестно где.

Сверяю номера – и на сердце тоска.

Нет, контакт Дед Мороз в ее телефоне – совсем другой номер. А мне звонил, похоже, и правда спам.

Я так надеялась, что цифры совпадут, что даже поверила в счастье.

Но нет, жизнь такая же фальшивая, как и блестящая елочная мишура.

Кидаю смартфон, сажусь в кресло, меня жутко тянет плакать. Пытаюсь не реветь, всем сегодня не до того.

Вместо слез позволяю себе кучу фантазий. Снова и снова проваливаюсь в придуманный мир. Где Дед Мороз – он же спортивный сочный мачо, где вместо родственных посиделок – тусовка до самого утра.

Мигает экран, но я гашу боковой кнопкой. Тошнит от сопливых “С наступающим” и траляля.

Никто не поймет же, что меня тянет плакать в такую знаменательную дату как тридцать первое, блин, декабря.

Мигает еще. Краем глаза вижу неизвестный номер – тот же, что и звонил.

“Не хочешь? Жаль, очень грустно. Теперь даже не знаю как идти на свой собственный Новый Год. Ну успехов тогда тебе, здоровья и Щастья. Если вдруг передумаешь – ты, это, напиши или позвони”.

Так тепло стало на душе! И эта буква Щ выдает в нем юмориста.

Он так ласково написал – так искренне, так солнечно. Словно погладил теплой ладошкой по замерзшей щеке.

Внутри меня загорелся маленький огонечек надежды: неужели я встречу Новый Год по-настоящему – радостно и хорошо?

Черт! Че же делать? Он трижды звонил мне. А я… Эх, я мастурбировала и представляла тебя, Санта.

Как же теперь быть?

Звонить и писать первой я не умею. Вот если бы он еще разок набрал меня…

Пожалуйста! – складываю молитвенно руки и с благоговением смотрю на мигающую лампу гирлянды.

Желтый-желтый-желтый… Будто символ светофора “Приготовься и на зеленый иди”.

Вдыхаю аромат теста и слышу Динкин голос. Она орет громче телека ХеппиНьюЙееее.

Кручу телефон и со скуки подбрасываю в ладонях. И, приземлившись, он выдает белый экран звонка. И кучу циферок – звонит входящий номер. Последние сходятся с Сантой из смс.

Сердце как вдарит – ТУК-ТУК – прямо по мозгам и по ребрам.

Руки начинают потеть и дрожать.

Голос мамы на кухне, аромат сгущенки и песочных коржиков. Песня из телека…

Все это – как салат оливье. Много разного накрошено в одну тарелку. И заправлено маминым “Не трогай, это на Новый Год”.

А я потрогаю. И непременно сегодня. И начну с самых сладких Его частей.

Глава 4. Звонок от Деда Мороза

Не зря говорят про трубку – снять словно чеку с гранаты. Вот и я так же – бледнея, беру телефон. Подношу к уху, а хочется вибрацию к другому месту.

– Слушаю, алло… Алло…

Зачем-то вывалила все приветствия сразу. Хорошо, что не заговорила на иностранных языках. Бонжур там, хеллоу, буэнос диес, хотя какой “диес” – вечер на дворе.

– Привет, – голос спокойный, мягкий, – чего трубку не брала?

С первого слова так настойчиво, властно, даже диктаторски, как будто я ему что-то должна.

– Ну…

– Говори давай, чем занимаешься?

– Я… Ну…

– С кем встречаешь?

– Да родственники придут.

– Домой? Или куда пойдешь гулять?

– Ой, да пошла бы. Да не, все мамины. Тут дома, по-семейному…

Говорю и сама понимаю, что семейное – это, блин, семья! А не мамины подружки и тети-дяди родственники.

Семья – это МОЯ семья.

– А по-интересному не хочешь? Можем погулять, погода хорошая.

Он говорит, а я млею. Ложусь, выключаю свет и под свет гирлянды представляю Его. Крепкие руки, накачанные плечи, широкая мускулистая спина и округлая попа-орех.

Опускаю руку вниз и трогаю то, что под трусиками. На всякий случай заставляю себя встать с закрыть дверь на внутренний замок.

А он продолжает – с энтузиазмом рассказывает историю:

– Не поверишь, сейчас приехал поздравлять последнего – тот еще шабутной малыш! Рассказал мне стих, а потом как закатит истерику! Я еле успокоил его!

– А чего он истерил-то?

– Ну-как! Он ожидал другого подарка. Мол, ему дали совсем не то, что он просил.

– Эх, родители подкачали.

– Да конечно! А ты знаешь что тот ребенок у Деда запросил?

– Блин, че?

Мне реально стало интересно. По своей Динке знаю, что нынешние дети – ого-го!

– А вот угадай!

– Какую-нибудь крутую машинку?

Ну, раз мальчик. Я плохо знаю че любят маленькие пацаны.

– Неа. Даю еще попытку.

– Ну… Может, собаку?

– Мимо, – смеется, – остался последний шанс, давай отгадывай.

– Ну я не знаю! Сдаюсь!

– Он запросил себе личного волшебника! Во дети!

– Ниче себе! Это как, я не понимаю?

– Ну… судя по его словам – он хотел, чтобы у него был свой личный Дед Мороз!

Он смеется в трубку и продолжает:

– Его папа крупный бизнесмен, наверное, богатая семья. В дома есть прислуга и… малыш захотел собственного волшебника. А че, удобно же!

На миг замолкаю и офигиваю от того, какая фантазия у детей.

– Ниче себе, просчитанный малыш, – смеюсь в трубку.

– А я че, спорю?

Хихикаю, на душе становится светло. Смотрю на мигающий огонек и ощущаю его теплый свет у себя в груди.

– И я бы не отказалась от такого подарка, – говорю кокетливо, но без задней мысли.

– Ну… так я весь твой!

Смеется.

– Меня Гоша зовут, – и он тут же поправляется, – Егор, а Гоша – ласково.

– Хорошо, Гоша, я запомню.

– А тебя как?

– Меня? Называй меня…

Быстро перебираю в голове шутливые варианты. Назваться Фросей? Марфой? Афродитой, блин? Ну не, это не мое.

Слышу голос мамы, она зовет Динку: “Будешь немножечко оливье?”

О, самое то, вкусно и нежно. Эх, была-не-была говорю:

– А я – новогоднее оливье.

Тишина. Смех. С шумом вдыхает носом воздух. И опять начинает ржать.

– Так, значит, оливье. С зеленым горошком?

– Ну конечно!

– С колбасой или ветчиной?

– С колбасой, – и добавляю, – с деловой. Прямо как я!

– Я обожаю оливье, – он говорит без шуток, серьезно. А потом срывается на смех.

– И я тоже.

– У тебя оно уже, поди, готово.

– А у тебя, че, нет?

– Конечно нет. Я с самого утра детишек поздравлял. И вот теперь я дома.

Один? Наверное, да. Но спрашивать как-то неудобно.

– Ну че, погуляем?

– Ну я не знаю даже…

– Давай! Выходи в семь.

– Не, не могу.

Да могу, конечно, только поуговаривай. А я то сейчас миллион глупых доводов нагорожу.

– А во сколько хочешь?

Из кухни доносится мамино: “Майя, ты не видела мой телефон?”

– О, меня щас припашут помогать маме.

Говорю как подросток, сама про себя смеюсь.

Мама не заставит помогать, разве что попросит последить за Динкой. Но мне тааак хочется что-нибудь соврать! Чтобы крышу снесло! Себе, в первую очередь.

– Че, посуду мыть заставляют?

– Пока еще нечего. Еще гости не приперлись и не начали жрать.

– Может до гостей свалишь, а?

– Да неудобно как-то.

– Ага, – он смеется, – и некому будет посуду мыть.

И я смеюсь.

– Слушай! – в его интонации слышатся ржачные нотки, – если тебе так нравится посуду мыть! Я придумал – помоешь у меня!

Ржет, аж не может. А тоже хихикаю.

Услышав мой смех, Динка всерьез проламывает дверь.

– Мааамааа!

О, боже! Какой требовательный голос! Ну точно вылитая я!

– Маааам!

– Тебе не дают поболтать?

– Не, это дочка, – и смеясь добавляю, – вы уже знакомы.

– А, не признал. Голос такой… настойчивый.

– Ага, – соглашаюсь, – вся в меня.

– В тебя?

– Ну да.

– Так ты, значит, настойчивая?

– Ну… допустим, – улыбаюсь.

– И на чем же ты настаиваешь? И какая получится настойка?

Ох уж эта игра слов!

– На водке! Делаю ягодные настойки! – шучу понимая, о чем он, – да шутка это.

– Да я понял. Ну че, через час выходи.

Смотрю на часы и предлагаю попозже. Я как раз Динку уложу спать. Или попробую, чтобы она не увязалась со мною. А то как начнет истерить!

– Окей, давай так. Как уложишь – напишешь. А если не увижу твоей смс – я напишу сам.

– Во сколько уложишь?

– Как всегда – в девять.

Умом понимаю, что Динка ну никак сегодня в девять не ляжет спать.

– Пять минут десятого я приду.

Соглашаюсь.

Кладу трубку и трогаю себя между ног. Там влажно, жарко и безумно похотливо. А в голове – бабочки с тараканами водят хоровод.

Глава 5. Прогулка: почему он такой мрачный?

– Дина спаааать! – ору, забывая про праздник.

Вой Динки, крик телевизора и гомон гостей.

– Ну кто же так укладывает, – заходит в комнату тетя, – Майя, тебе бы нервишки полечить.

Да пошла в жопу со своими советами.

А тетка продолжает:

– Ребеночку надо колыбельные петь. Вот я спою, а ты послушай!

О, Господи! Уже не пытаюсь держать нормальное лицо, просто зверем на нее смотрю.

Пиликает телефон. Смс-ка от Гоши:

“Я тут. Как выйдешь – я поближе подкачу. Не упади, у вас скользко очень”.

Оставляю воющую Динку с тетей, иду к маме и жалуюсь на дите.

– Не спит нифига, может, присмотришь за ней? С ней сейчас тетя Клава, – и продолжаю мягко, – я просто погулять собралась.

– Как? Прямо сейчас?

– Ага, – и улыбаюсь.

Наконец-то от мамы отошли толпы гостей. Говорю ей тихо, на ушко, чтобы никто не услышал:

– Я это… Познакомилась. Мне тот Дед Мороз позвонил.

– Когда?

Моя мама – полная наивность. Она даже не удивилась, что у меня три раза звонил телефон.

– Вот сейчас, вечером.

– А, ага. И че, куда-то с ним отмечать пойдете?

– Для начала погуляем, а там видно будет.

– Ок. А Динка че, вообще не спит?

– Ни в какую.

– Ну ниче. Иди, только не допоздна, – вечные мамины уговоры.

– Как получится. Может, до двенадцати погуляю.

– На бой курантов придешь?

– Ой, мама, хз.

– Ну давай.

Мама бежит доставать из духовки очередной корж на тортик. Мне кажется, она коржиков штук двадцать уже напекла.

Открываю шкаф – теряюсь, что надеть. На улице холодно, чулки и юбку не напялишь.

Я понимаю, что он на машине, но я собираюсь – гулять!!! Ходить по улице, разглядывать елки, смотреть ледяные скульптуры, а если сильно раззадорюсь – то, может, и с горки скачусь!

Я не буду одеваться для посиделок в машине. Оденусь так, чтобы реально гулять.

Смотрю в приложение – минус двадцать один!

Блин!

Выход один – одеваться как пингвин и надеяться на чудо. Или просто поярче и покрасивее накрасить лицо.

Шапкой брови не смазать – вот че главное. И ресницы, случайно бы, не растереть кулаком.

Давненько я не накрашивалась, тем более не ходила с парнем на прогулки.

Делаю яркий мейк, надеваю кружевное белье. Поверх колготки с начесом, телесный цвет. Ботфорты на каблуке тунику и теплую шубку. Вместо шапки распушаю копну каштановых волос.

– Всем пока…

Кричу уже из коридора.

– Как, Майя, ты куда это уходишь?

Круглые глаза тети, недоуменное лицо маминой подруги. Дальняя родственница и вовсе подняла выцветшую бровь.

Беру перчатки на меху и всем машу ручкой. На всякий случай хватаю от квартиры ключи. Мало ли, приду поздно, когда все уже дрыхнут. Я хоть открою тогда сама.

Еду на лифте и про себя думаю: “Боже, если ты меня слышишь – пошли мне хорошего мужика. Чтобы все с ним был ого-го! Чтобы мощно, ярко, сильно… Мне так бешено этого хочется. Господи, помоги!"

***

Серый кабриолет, открытая крыша. Я только вышла к подъезду – и он уже едет ко мне.

Ржу, чуть не падаю: за рулем все тот же Санта. Красная шапка и огромная длинная борода.

Улыбается и машет, выходит из машины.

– Ваши кони прибыли!

И передо мной открывает дверь!

Хохочет и спрашивает:

– Поедем с открытой крышей?

Судя по интонации, он думал – я откажусь.

Но я удивляюсь: как это, блин, здорово! Зима, Санта Клаус и настоящий кабриолет!

Кони поехали, бородатый кучер включает музыку. Из динамика негромко доносится новогодний мотив.

– Как же здорово! – я не могу скрыть восхищения.

Гоша снимает бороду и колпак.

Короткие волосы, темные, стильные. Крепкий подбородок, бороды нет.

Такое лицо – как будто он шеф крупной компании или владелец крутого непойми чего.

А подрабатывает Сантой.

Но опять же, крутая машина…

– Ты, если че, говори: я крышу закрою. А то холодно.

– Если ты мерзнешь – то закрывай.

– Да я-то не! Я сегодня весь день носился как в жопу ужаленный.

– По заказам?

– Ага, типо того.

Интересно, зачем такому богатому подрабатывать Санта Клаусом? Такая тачка явно очень высока в цене.

– До парка с елкой – как смотришь? А потом можно туда, где ледяные скульптуры только вчера выставили в ряд.

– Угумс, – я даже не понимаю о чем он.

– Тебя зовут-то как?

Ах, да. Он все еще не знает. А говорить свое имя я не люблю. Как пчелка, ей-богу – Майя. Или как балерина великая, но ее уже мало кто помнит.

– Чего? Скрываешь свое имя?

– Ага, – улыбаюсь, – скажу как-нибудь потом.

Он молчит. Минут через пять продолжает:

– На катке катаешься?

– Разве что как слон.

– Ну не будем тогда. Я тоже не лучше.

– Хах! Умеешь тормозить?

– Об кого-нибудь или о забор.

Он давит на газ, в голове свистит ветер. Прошу закрыть и в машине становится тепло.

Расстегиваю шубу и удивляюсь, что он не пялится. Даже больше, он не смотрит на меня совсем.

“Может, ему совсем одиноко и скучно? А я… Просто, чтобы поржать”.

Выходим у елки, гуляем, вокруг народ кружит. Из колонок музыка орет.

На душе становится серо. Гоша так понравился мне, но почему-то стал молчаливым.

Я не понравилась? Некрасивая? Может, глупая?

Что такое происходит, ведь он разговорчивый, а сейчас уже долго молчит.

Шмыгаю носом и чувствую аромат кофе. Запах яркий, вкусный, разносится на тысячу миль.

– Замерзла?

По правде да. И, похоже, он хочет от меня избавиться.

– Ну так, не сильно.

– Кофе хочешь?

Как он заметил?

– Ну… немножко, – улыбаюсь и решаюсь, – да, хочу.

– Я вижу по тебе, – наконец-то смеется и круто разворачивает меня лицом к себе.

Глаза серьезные, серые, смотрят пристально и совсем невесело. От того парня, что смеялся с моей Динкой не осталось и следа. Взгляд доминантный, жесткий и слегка давящий. Но вместе с тем в глубине глаз таится печаль.

– Ты красивая, Майя.

И задумчиво продолжает:

– Ты мне нравишься, и все что ты хочешь – для меня закон.

Подходит наша очередь, он обращается к продавцу:

– Двойной латте для девушки и черный кофе для господина.

Господина? Черт. Это он о ком?

Нам подают два пластиковых стакана. Молочный, с нарисованным сливками сердечком, он отдает мне. А черный выпивает сам.

Сказал мне “нравишься”, но чем-то озабочен. Тем, что у меня Динка или чем?

Раз нравлюсь – значит, не зря я так вырядилась.

И куда пропал весь его юмор?

Ох, блин.

– Я вижу все твои мечты, детка.

Он говорит тихо, на ушко. Так, чтобы кроме меня больше не услышал никто.

Краснею и не знаю что сказать. Молча пью свой ароматный кофе.

Он обнимает меня за талию и строго спрашивает:

– Твое имя – это секрет?

Он говорит серьезно. Улыбка с его лица ушла, похоже, навсегда.

– Я… Майя.

Говорю, а по ощущениям словно раздеваюсь. Будто я обнажила то, что принято скрывать.

Обычно такого нет, никогда подобного не испытывала. Но этот внимательный взгляд серых стальных глаз…

Горячо. В мыслях, продолжаю раздеваться. Снимаю платье, бюстгальтер и остаюсь в одних трусах.

“Снимай” – в мозгу слышу властную команду. Сглатываю и опускаю трусики до колен. Решившись, снимаю полностью и покорно смотрю ему в глаза.

Теперь на самом деле смотрю. Не знаю покорно ли. Становится жарко.

Он берет мой подбородок в ладонь и трогает губы, теплые от кофе. Он приближается ко мне и начинает целовать.

Так нежно, сладко и романтично, что если бы не кофе – я бы воспарила с ним в небеса. Боже, какой прекрасный мужчина. Его язык изнутри ласкает мой рот. Его страсть передается мне по венам, его запах кружит голову и заставляет дрожать.