Страшные сказки ведьмы-воровки

– Так-то оно так, но все дело в том, что она носила только черное серебро и только от своего любовника мультимиллионера Джеса Оксфольта. А эта вещица видно не очень дорогая. Если бы Антони надела такой кулон, то она бы не только оскорбила своего возлюбленного, но и изменила бы самой себе! Тем более все подарки от поклонников она отдавала на благотворительность, иначе бы все эти презенты вытеснили ее из квартиры.

– Ладно, допустим, – нахмурился Мур, – успел ли ты его забрать?

– Конечно! – воскликнул Май и тут же осекся, проверив, что никто не услышал его, – вот он.

Нащупав у себя на шее цепочку, которая пряталась под ночной рубашкой, он достал кулон. Это был лунный камень, абсолютно такого же происхождения, как тот, что Мур нашел в комнате Эмили.

– И еще, – продолжил Май, стараясь говорить как можно тише, – тут должен быть где-то ее личный дневник. Она вела такие с детства, и если найти последний, то многое может стать ясным, ведь она описывала в нем все важные события своей жизни. Говорила, когда станет балериной, то всем будет интересно почитать ее мемуары.

– Тогда мы вернемся сюда позже, как только полиция уйдет. Надеюсь, они его не перехватят. Есть ключ у тебя?

– Да, запасной в моих вещах.

– А теперь беги переодеваться, есть важное дело. Заодно и поедим. Только живее!

– Хорошо, – Май мигом бросился к лестнице на второй этаж.

Мур тревожно посмотрел на Фленсика. Тот флиртовал с балериной, стоя у камина. Детектива не оставляло смутное чувство – ему казалось, что его заклятый враг, как-то причастен к этому странному и туманному делу.

5.

Запеченные кусочки мяса с вареной картошкой и салат из горошка выглядели ужасно чарующе аппетитными. И, несмотря на произошедшее с ним горе, Май уплетал все блюда с необычайной жадностью. Когда в его довольно-таки юной жизни происходило что-то страшное, он безумно хотел есть. И хотя такое потрясение с ним случилось впервые, смерть за последние года он видал частенько.

Мур сидел напротив и деловито рассматривал сероватые листки из черной папки за чашечкой крепкого кофе. Эти листки содержали весьма любопытную информацию насчет покончивших с собой девушек, которую с таким трудом смогла откопать полиция. Сразу же после того, как Май наспех оделся, и они покинули душную квартиру Антони, Мур сообщил своему спутнику, что они направятся в главный корпус полиции, чтобы заполучить отчеты о расследовании. Ведь ему нужно посмотреть на общую картину в целом и изучить как можно подробнее каждый случай самоубийства, чтобы напасть на след. И хотя Май отчаянно сопротивлялся, крича, что он доведен до голодного обморока и ему срочно нужна еда, паренек все-таки подчинился воли детектива и пошел за ним. Через четверть часа они остановились неподалеку от величественного старинного здания около газетного киоска. На удивление Мая к ним тут же незаметно подкрался тот самый пожилой инспектор, что допрашивал его только что. Он молча передал Муру почтовый пакет, купил газету и как ни в чем не бывало, пошел дальше не спеша по улице. Все это настолько поразило Мая, что он даже на некоторое время забыл о своем ноющем желудке.

И вот спустя полчаса они уже уютно обедали в самом излюбленном кафе детектива «Артель».

– Итак, – подал голос Мур, закончив изучать бумаги, – теперь, нужно подытожить все, что нам известно на данный момент об этих таинственных происшествиях. Первая жертва, – Мур торжественно взял один из листков, – Альта Склер, двадцать пять лет отроду, дочь многоуважаемого профессора медицинских наук, а также преподавателя Артерионского колледжа научных исследований имени Иветты Белоснежкиной Артура Склера и его жены Мэри Склер – директора медицинского исследовательского центра при колледже. Это кстати она подняла скандал в прессе, заявляя, что ее дочь не могла повеситься. Так, дальше, – Мур покашлял, и его лицо приняло особо серьезный вид, – студентка Медицинского Университета Хирургии при царской палате, лучшая на курсе, претендовала на стипендию Роунда. По словам преподавателей способная и старательная девушка, не лишенная любопытства. Интересно, а тут что? О! Особенно увлекалась патологической анатомией. Свободное время посещала учебные морги, изучала все с этим связанное в библиотеке. Так-так…

– Что «так-так»? – прервал поток размышлений детектива Май, который все внимательно слушал, навострив оба уха, при этом, не забывая уплетать за обе щеки, поданный ему суп из тонко нарезанных овощей и грудинки.

– Запомни, это очень важная деталь. Нам могут вскоре пригодиться такие вот вещи – странные для посторонних, но совершенно обыденные для таких вот девушек-медиков.

– Хорошо, я обязательно запомню это, господин Лисц, – не отвлекаясь от своего важного дела, гордо заявил Май.

– Так. Вот показания ее друзей по университету. Многие, кто с ней был близко знаком, уверяют, что Альта была всегда веселой, общительной, быстро располагала к себе. Никаких странностей за ней не замечали, была любопытна и питала страсть к науке. Родители ее были строги, но справедливы. Братьев и сестер не имела. По словам матери, ее дочь была добра и вежлива по отношению к родителям. Отец особенно не общался с ней ввиду своей занятности. Хм. Смотри-ка, дата допроса стоит 20 число, а это значит, расследование начали после третьего самоубийства. Это очень плохо.

– Почему?

– Уже прошло много времени и некоторые нюансы могли исчезнуть из памяти ее друзей и близких. К тому же эта трагедия наложила на них неизгладимый отпечаток, так что к моменту допроса их мозг работал уже по-другому.

Май в ответ лишь недовольно прищурился.

– Дата смерти 5 число этого месяца. Ее обнаружила вечером в общежитии университета соседка по комнате Карен Инриж. Она возвращалась после прогулки со своим женихом Дареном Анрижским в семь вечера. Она зашла в комнату и упала в обморок от увиденного. Карен точно помнит время, потому что в семь все ученики должны вернуться в свои покои. Альта Склер висела в петле, зацепившейся за верхний крючок высокой старинной вешалки. Эксперты установили, что девушка повесилась приблизительно в шесть часов. Узел был завязан очень профессионально, будто Альта трезво и ясно готовилась совершить этот поступок. Вскрытие показало, что смерть наступила вследствие удушения. Никто из близкого окружения не верит, что юная госпожа Склер могла наложить на себя руки.

– А что насчет поклонников? – спросил Май, с любопытством заглядывая в отчет. – Посмотри, какая она хорошенькая. Такая нежная и обаятельная красота так притягательна для всяких проходимцев. Не верю, что у нее не нашлось бы хоть одного дружка на побегушках, которому она бы отказала в пользу науки. И он, будучи мстительным, конечно, возненавидел ее и связался с ведьмой. А та уже сделала свое дело.

– Это всего лишь твои бурные фантазии, Май. Тебе бы рассказы писать.

– Ну а какой смысл в преступлении, если в нем нет места страсти? Так совершенно неинтересно. Тем более эти особы так юны и милы. Грех убивать их просто так.

– Да, но никто не верит, что тут есть уголовная подоплека. Все действительно думают, что я лишь помешанный на нечисти неудачник, который лишился последней капли ума. Но в то же время полиция отчаянно старается создать видимость деятельности, а то это выльется в скандал и перерастет в массовые возмущения. – На минуту повисло молчание, как вдруг Мур воскликнул, – ты, чертенок, был прав! Смотри, Карен, соседка по комнате, утверждает, что видела, как Альта заигрывала с замом заведующего лабораторией, молодым аспирантом Стефаном Ольсом! Но он отрицает данный факт, описывая их отношения, как «прохладные, рабочие». Ей явно что-то было нужно от этого молодого человека.

– Почему? Может она просто прониклась к нему симпатией?

– Нет. Она слишком хорошо воспитана и знает, что такая кандидатура, как этот Стефан, очень низкого происхождения и статуса, чтобы она вообще посмотрела на него. Склер очень чопорная семейка, такие не замечают жалких аспирантов лаборатории. А Ольс неизвестная и не родовая фамилия. Значит, Альте что-то было нужно именно от него. Девушки в принципе хитры в этом вопросе.

– Да ты знаток, как я погляжу. Печальный опыт?

Мур грозно посмотрел на лукавую улыбку беснующегося Мая. В этот момент официант подошел к столику, поднося какой-то чудной десерт. Он манерно опустил тарелку перед счастливым лицом паренька и спросил, нужно ли добавлять в чай имбирь.

– Нет, нет! Что вы, он же острый! – испуганно выпалил парень, заглядывая озабоченно в чашку, будто надеясь высматривать там спрятавшиеся кусочки имбиря. – А вы что, уже положили его?!

– Нет, юный господин, что вы, как можно! Я специально уточнил, чтобы не возникло недоразумений.

– У меня на острое жуткая аллергия, – тут же выпрямившись, спокойным тоном пояснил Май.

– Но вот почему этот Стефан все отрицает? Вот это уже другой вопрос, – не замечая данной сцены, продолжал Мур.

– Может Карен просто-напросто врет?

– Нет смысла. Зачем ей врать? Что это дает? Хотя, конечно, все возможно. Нам только остается принять те факты, которыми мы владеем. – Мур достал второй листок и, нахмурившись, начал зачитывать, – вторая жертва Алиса Максималь, двадцать три года, средняя дочь графа и графини Максималь, а также невеста известного политического деятеля, наследника Аунтемпского поместья графа Кристофера Беднама. Они были помолвлены еще до рождения Алисы. Родители договорились о браке, и в этом месяце должна была состояться пышная свадьба в церкви святого Софиана, к которой молодые готовились немного немало – всю свою жизнь. Но девушка была обнаружена повешенной в кабинете своего жениха, ночью, в три пятнадцать самим графом, который от бессонницы решил спуститься в свой кабинет, чтобы полистать документы. По его словам, он очень хорошо знал свою будущую супругу, и что эта леди, несомненно, была высоких моральных качеств, очень ответственная и с особенным достоинством относилась к своему долгу. Что девушка, которая всю жизнь готовилась быть женой высокопоставленного лица, не могла так легко пренебречь всем, что поставлено на карту и оборвать свою жизнь. Никакими расстройствами она не страдала, все ее малое окружение отзывалось о ней с уважением, описывая Алису, как девушку достойную, гордую, справедливую. Она любила читать, танцевать и музицировать. Хорошо обращалась со слугами, никто на нее не жаловался. Родители пришли в ужас, узнав о случившемся. Графиня Максималь тут же слегла, а у графа случился приступ лихорадки, и он до сих пор не выходит из своих покоев – никого к себе не пуская, кроме своего личного камердинера. Оба родителя категорически отказались давать какие-либо комментарии полиции, запретили вскрытие их дочери, а также настаивают на прекращении следствия, ибо это больно бьет по их горю. Все это случилось 11 числа этого месяца. Прошла почти неделя после смерти Альты Склер…Хм… – Мур о чем-то задумался и выражение его лица было то нешуточно сосредоточенным, то каким-то жутким. – Вот показания самого жениха, графа Беднама. Он утверждает, что его невеста всегда была в прекрасном расположении духа. Он никогда не замечал за ней склонностей к суициду. Они прекрасно ладили, зная друг друга с детства – им было легко и просто строить общение… мда, – лицо Мура выражало сомнение, он, кашлянув, сделал впервые глоток кофе, которое, вероятно, к тому времени уже остыло.

– Это же та парочка из журналов! Я часто видел их на обложке «Светская жизнь», которую читала моя сестра Анна! Ими восхищались все сплетницы нашей деревни! Говорили, что это необыкновенная любовь! Они просто прекраснейшая пара – образец для всех! – Май так оживился, что печаль в его глазах почти рассеялась. Муру это согревало душу.

– Знаешь, в образцовой паре невеста не кончает жизнь самоубийством. Хотя тут даже дело не в этом. Из показаний всего их окружения становится ясно, что они все поголовно лгут, дабы избежать скандала.

– Почему ты так решил?

– Не видно ли? Не бывает все так гладко. Все счастливы, все любят друг друга, живут в согласии и гармонии, словно этой семейки удалось пробить дыру в небесах и райские лучи уже струятся прямиком в их домик. И тут совершенно не важно – сама она наложила на себя руки или ей помогли.

Лицо Мая стало загадочным, он поддался вперед и тихо спросил:

– Ты и впрямь считаешь, что это ведьмы подстроили?

Немного замявшись и повременив с ответом, Мур вздохнул:

– Думаю да, – ответил он настороженно, – хотя еще рано говорить об этом. Могу только быть уверенным в одном – это все проделки нечисти. Так ведь ты же сам мне говорил о ведьмах, и о той неестественной силе, что топила тебя в ванной комнате. Что, уже передумал?

– Нет, конечно, нет! – выпалил Май, – просто ты об этом напрямую никогда не говорил. Только косвенно касался. Вот я и решил уточнить.

Муру показалось, что парень хотел спросить на самом деле не об этом. На миг его губы исказились в кривой ухмылке, как вдруг он опять стал собой, чисто и добродушно улыбаясь.

– Ладно, продолжим, – детектив вновь заглянул в листок, – Алиса Максималь приехала на ужин к своему жениху в пять часов вечера. Они отобедали, и остаток времени мирно провели в бильярдной. В полдесятого вечера оба разошлись по своим комнатам, находясь в прекрасном настроении. Далее молодой граф, как уже было сказано, от бессонницы решил поработать в кабинете – так, по словам прислуги, он делал частенько. И в три пятнадцать ночи он обнаружил молодую госпожу. Она была одета в то же платье, которое на ней было за ужином. Да, место для совершения самоубийства выбрано явно неподходящее. Зачем она туда пришла?

– А может этот граф придушил ее, а потом они уже придумали вот так все подстроить?

– Можно было бы рассчитывать на эту теорию, но, видишь ли, если брать в подозреваемые кого-то из близкого окружения одной девушки, то ты уже не сможешь связать этого человека с остальными жертвами. Тот, кто это все делает находиться в тени, виртуозно скрываясь с наших глаз. Вот он то, так или иначе, относился к каждой из них. В противном случае его бы давно обнаружили, уж больно широко Чарли Фленсик предал это дело огласке. Хотя и это странно… Он спохватился только после четвертого суицида, когда полиция была вынуждена начать расследование после третьего случая.

– Может он не видел в этом особого интереса или личной выгоды?

– Вряд ли. Такой скандал и мимо него? Да где это видано, чтобы вездесущий Фленсик проглядел такую эпопею. Я его слишком хорошо знаю, тут что-то другое… И мы это обязательно проясним, но чуть позже. А! Смотри-ка важная деталь! – Мур радостно воскликнул, подпрыгивая на месте, – тут написано, что узел также очень хорошо был завязан, будто его сделал моряк! Как и в предыдущем случае.

– Как и в случае с моей сестрой… – добавил тихо Май, – никогда не знал, что она умеет что-то подобное.

– То-то и оно – глупо полагать, что графиня или балерина умели вязать узлы на уровне профессионала. Мы все же будем считать, что это были не они. – Мур ободряюще похлопал Мая по плечу, – так, третий случай – это некая Полианна Август… Хм, знакомая фамилия…Служанка при наследнике Холодного принца. Из бедной семьи, сирота, двадцать два года, закончила пять классов школы, в четыре года потеряла родителей и была отдана на попечение в царское поместье прислугой. Ну, здесь еще можно было оправдать самоубийство… при такой тяжелой судьбе. Если бы одна немаловажная деталь.

– Какая? – подскочил на месте Май. Любопытство так поглотило его, что он даже забыл о меню, которое только что тщательно изучал.

– Эта девушка была найдена повешенной в спальне самого наследника 19 числа. И совершила она это в двенадцать часов дня приблизительно, когда наследник находился на важном приеме. Личные слуги господина не понимают, как обычная горничная низкого ранга смогла попасть в личные покои наследника, не имея ключа. Ключ был только у личной горничной и личного камердинера, и по их словам они его всегда носили при себе, ни разу не теряя, так что копию она сделать не могла. Дверь была заперта изнутри, ключа в комнате не оказалось, следов взлома тоже не обнаружено. Куда же она задевала ключ, даже если предположим, он у нее был?

– Выкинула в окно или в камин!

– В камине ничего не нашли, а на окнах стоят старинные решетки, через которые невозможно что-либо выбросить.

Очередная теория Мая была разбита, и он погрустнел.

– Петля так же, как и в предыдущих случаях завязана профессионально. Очень интересно! Подругами Полианна так и не обзавелась, но ее все любили за то, с какой легкостью она умела гадать на картах и предсказывать судьбу. Ярмарочная забава – типична для низкого слоя общества. Все обожают заглядывать в будущее… Как-то о ней мало информации, – заметил Мур, еще раз проверяя бумаги, – наверное, потому что она прислуга. Но именно из-за этого случая полиция была вынуждена зашевелиться. Все-таки наследник Холодного принца как-никак.

– Наверняка их связывали страстные романтические отношения, раз она была в его комнате! Он сам и дал ей ключ, вот в этом я уверен, и ты меня не переубедишь! – радостно вмешался Май, удовлетворенно усаживаясь на стул.

– А куда делся этот ключ, по-твоему? Он был у третьего лица, того, кто скрыт в тени. И этот человек, скорее всего, улизнул через старые тайные проходы. В царских домах такие часто встречаются. Нынешние жильцы дома могут даже не знать об этом. Да, задачка… – вздохнул детектив, – у такой персоны, как наследник можно что-то выведать – говорят, он невероятно наивен и глуп. Но его окружение не так просто как кажется. Это хитрые, богатые и злостные псевдоаристократы, которые ни за что в жизни не подпустят нас к нему. Ладно, разберемся. Что тут еще? Прислуга утверждает, что Полианна была замкнутой и необщительной. Однако ее предсказания на картах всегда сбывались. Как гениально, – усмехнулся Мур, – многие также считают, что она не могла покончить с собой, потому что обладала сильным духом и твердым характером. Ну это не доказательство – даже самого стойкого человека можно сломить… И все же, то что она оказалась именно в покоях наследника, и ее фамилия… До боли напоминает дворянскую. Нужно это проверить.

– Ты полагаешь, ее происхождение выше ее статуса? – заглядывая вновь нетерпеливо в бумаги, спросил Май.

– Вполне возможно, – Мур одним глотком допил свой холодный кофе, и принялся зачитывать далее, – следующая девушка по списку как раз таки под номером четыре. Именно после этого случая вездесущий Чарли Фленсик навел ужас на этот город с помощью своей злополучной статейки. Милашка Стейси – певица в баре на Старом Авеню. Информация о происхождении отсутствует. Документов при обыске квартиры, которую она снимала на Часовой улице, не обнаружено. Наниматель и владелец бара Оуэн Бер, который также сдавал квартиру девушке, не заключал с ней никаких договоров, поэтому кто она и откуда, он не знает. В данный момент личность устанавливается. Посмотри на них, все на честном слове, – детектив закурил сигарету, и едкий дым растворился в воздухе, создавая таинственную дымку. – Известно, что Стейси была безумно популярна среди личностей мужского пола самых разных слоев населения. Имела невообразимое количество поклонников и преследователей, но всегда им вежливо отказывала, и они больше к ней не цеплялись. Что же она им такого говорила? – усмехнулся Мур, – в баре поддерживала общение только с Семом Нельсоном – пианистом, который утверждает, что их связывали только приятельские отношения. По его словам, Стейси обладала редким даром сценического обаяния, которого нет ни у одного известного исполнителя. Ее голос был настолько чарующим, что сразу приковывал к себе внимание абсолютно каждого. Сем, как и все, понятия не имеет, откуда она приехала, чем занималась вне деятельности бара, а также с кем она общалась. Девушка загадка, которая видимо, имела довольно интересную жизнь вне работы. Иначе, зачем это так тщательно скрывать.

– Я знаю ее, знаю! – обрадовался Май, отнимая несчастный листок у детектива.

– Откуда? Неужели ты в таком юном возрасте успел побывать в баре?

– Нет, но мой брат Элджен, когда приезжал в город, всегда захаживал в этот бар! Он был влюблен в нее. Отец частенько давал ему подзатыльников за это, ведь он обручен с соседской дочкой.

– Ничего он любопытного про нее не говорил? – насторожился Мур, и его глаза стали хваткими, как у ястреба.

– Он со мной редко делится личным. Для такого у него есть друзья, – пожал плечами Май. В глазах его виднелась печаль.

– Очень жаль…

– Но однажды, я так подозреваю, что он потерпел поражение, когда пытался пригласить ее на свидание после выступления, – паренек замялся, – ну это я так думаю, потому что мне, конечно, никто ничего не рассказал. Но в тот день, последний раз, когда Элджен ездил в город, он вернулся в дурном настроении. Он даже нагрубил отцу и тот затеял ему взбучку. Они ругались, а матушка загнала нас по комнатам. Но я прокрался к краешку лестницы и отлично слышал их ссору. Отец сердился, говорил, мол, что старший сын его подставляет, позорит на всю деревню! Вместо того чтобы готовиться к свадьбе с Софией он волочится за какой-то девкой из бара. А брат ему в ответ, что он сегодня хотел пригласить ее на свидание, а она целовалась с каким-то скользким типом! Вот и все, потом матушка оттащила меня за уши в свою комнату и сказала, что подслушивать негоже, – Май закатил глаза, – и еще добавила, причитая, что молодые люди нынче выбирают легкодоступных девушек и готовы жениться на проститутках, лишь бы не утруждать себя ухаживаниями за приличной леди. А вы, господин Лисц, вы, любите проституток?

Мур, внимая каждому слову из рассказа, от неожиданности подавился дымом от собственной сигареты и закашлялся.

– Я так и знал. Вы тот еще фрукт, – сказал юноша, откинувшись на спинку стула, и смотря при этом на детектива таким взглядом, каким смотрят на потерявших достоинство людей. – Хотя вы больше по демоницам специалист.

– Юный Мармальд, если вы не научитесь манерам, боюсь однажды это для вас плохо закончиться, – наконец выдавил из себя Мур, – и, возвращаясь к теме разговора, больше ты ничего не слышал?

– Нет. И больше они не говорили об этом.

– А как вел себя брат после освещения самоубийства Стейси в прессе?

– Я не замечал за ним никаких странностей. Он был абсолютно обычен.

– А свадьба?

– Должна была состояться в декабре, но теперь я даже не знаю…

Май опустил голову и молча начал ковыряться вилкой в скатерти.

– Что ж, мне бы с ним побеседовать. Да и на квартиру Стейси не мешало бы заглянуть – посмотреть, что да как. Так, что тут дальше, – Мур взял вновь бумаги, – ее обнаружил Сем Нельсон 24 числа в восемь утра. Он решил зайти к ней на квартиру, после того, как певица накануне вечером не явилась в бар на выступление. Но экспертиза показала, что смерть наступила 23 числа в семь часов вечера приблизительно. И вновь веревка завязана аналогично идеально. В квартире был жуткий беспорядок, все вещи были хаотично разбросаны, но ценности были все на месте. Также Сем подтвердил, что в последнее время у Стейси дома был жуткий бардак. Среди вещей ничего подозрительного найдено не было.

– Как человек может жить в этом городе без документов?

– Сейчас такое время, что это как раз не удивляет. Никто не может никому верить, ведь все царские документы сожгли, многие дворянские фамилии утеряны. Что уж говорить об обычной певичке? Либо у нее были документы, и она их зачем-то спрятала, либо их унес тот, кто в этом замешан. Либо же их вообще не было, раз квартиру она снимала на честном слове. Ладно, дальше, Эмили Эннисон, дочь госпожи Дорис Эннисон, к которой я ездил сегодня утром. Так, машинистка в издательстве, двадцать один год отроду, жила с родителями. Найдена повешенной в своей комнате 26 числа. Время смерти предположительно между двумя – тремя часами дня. Мать утверждает, что ее дочь не могла совершить данный поступок… – тут Мур усмехнулся.

– Что?

– Да эта женщина сегодня чуть ли не с кулаками на меня накинулась, доказывая, что ее дочь сама повесилась. Честно, ею будто сам дьявол овладел… аж, не по себе стало.

– Может она обезумела от горя? Вот кошмар!

– Нет, тогда бы она доказывала обратное. А тут… Я уверен, что она была околдована ведьмой.

Повисло молчание. Было шумно – вечерело и кафе заполнилось людьми, которые спешили на назначенные встречи и свидания после рабочего дня.

– Совсем темно уже. Нужно отправляться на вокзал – матушка с сестрами должны приехать, – грустно глядя в окно, сказал Май.

– А отец с братьями?

– Всех младших оставили дома с кормилицей, которая нам помогает. А отец с Элдженом уехали сегодня утром работать на поля. Поэтому они приедут на час позже.

– Тогда время доставить тебя твоей семье. Вам нужно держаться вместе в такой нелегкий момент.

– Только, прошу вас, господин Лисц, не говорите с моей семьей об Антони! Я вас умоляю, лучше вообще не подходите к ним! У матери больное сердце, я и так за нее волнуюсь, а если с ней будут сегодня говорить о ее дочери, то она может не выдержать! Я очень прошу…