Волшебница по привычке

Все прошло хорошо.

Малышка чуть не испортила весь план, цапнув рукой список, но мать была начеку. Направила ее палец на нужное имя. И в особняке Дамиана появилась новая помощница экономки, которая играет с дочкой в прятки. Проблема повязок осталась. Но экономка и Эн дружно заявили, что будут помогать матери ведьмочки, и малышка ее точно не увидит. По крайней мере, пока не спит.

Об этом доложила фея.

Сев на черенок метлы передо мной, она спросила, поправляя пушистые изумрудные волосы:

– А как вышло, что ты нашла рогатой ведьму?

– Само получилось. – Я покосилась на алое небо, потом на Рэйнара. – Давай на болото.

– А как? – не унималась Мирелла.

Я пожала плечами: не знаю. Я неправильно поняла слова лани. Дракон тоже. Разозлилась. И нашла. Хотя стихии еще не звали нечисть к ее ведьме. А я их зов предвидела? Нет. Я почувствовала стихии и поняла, куда они позовут! Логично. Я волшебница. Могу слышать зов нечисти и помогать ей искать. То есть я могу чувствовать стихии. Просто я слегка забежала вперед. Как с нечистью на рисунках. Вначале рисуем, потом встречаем.

Под ногами вспыхнул золотистый песок, вид на домик в излучине реки сменило болото, залитое алыми лучами солнца.

– Ты теперь всем можешь колдуна найти? – Мирелла появилась изумрудным огоньком, стала собой и подпорхнула к моему лицу, заинтересованно глядя в глаза. – И мне?

– Эм-м… ты хочешь от нас уйти? – Я удивленно уставилась на фею.

Мирелла отрицательно покачала головой:

– Нет, конечно! Я чисто теоретически, в экспериментальных целях! Надо же проверить? Вдруг это так, единовременное явление на фоне злости?

Что-то мне не хочется проверять.

Я направила метлу к знакомому островку.

Но Мирелла права, надо проверить. А то буду каждый раз, когда кто-то из нечисти меня доведет до злобного желания помочь, привязывать очередную лань к очередной малышке! Макс тогда меня безо всяких обвинений по поводу брата вместо мишени поставит. А в особняке Дамиана будет очень много помощниц и малышей.

Спрыгнув с метлы на траву, я отпустила ее полетать. А сама, глядя на фею, сосредоточенно попыталась представить ее ведьму… или колдуна.

Снова легкий порыв ветра, тепло, словно стоишь у камина, затем свежо, как в дождливый день, чувство умиротворения… И ярость… которая схлынула. Где же ты?

И ничего. Я ничего не видела. Не представляла.

– Ну, что там? – прошептала фея, прижимая руки к груди.

– Ничего.

– Не получилось? – задумчиво уточнил дракон.

– Получилось. Но, может, ее ведьма еще не родилась? – пробормотала я.

– Видимо, – согласился Рэйнар.

– Ну и хорошо! – неожиданно обрадовалась Мирелла. – Вас вот выращу, замуж выдам, внуков дождусь или лучше правнуков…

«Похоже, она с вами навечно», – хмыкнул в голове Рэйнар.

Но пока это «вечно» не наступило, я начала расчищать от травы небольшую полосу земли и сунула под мышку найденную в траве палку.

– Эй, а чего это у тебя за приступ огородничания? – Мирелла уселась на ствол кривого дерева, поболтала ногами.

– Кажется, Ари решила повторить ритуал, – предположил Рэйнар, он парил над островком. – Идея не очень, потому что она еще не восстановилась, но отговаривать бесполезно.

– Вот и не надо. – Отплевываясь от лезущих в рот комаров, я начала вырисовывать на земле руны.

Сделала все красиво, почти ровно. Встала у края дорожки из символов и с бешено бьющимся сердцем подманила Миреллу, взяла ее за руку. Если у меня не выйдет открыть путь, фея будет вместо амулета, раз усиливающего артефакта нет.

Боясь дышать, я прошептала:

– «От того, что возможно, веди меня, к тому, что существует на самом деле!»

Воображение сыграло со мной злую шутку: Дамиан словно живой встал перед глазами, я протянула к нему руку. И так и осталась стоять.

Руны вспыхнули. У меня не получилось создать ни одной песчинки. Символы погасли, золото пути, созданное из пыльцы феи, распалось на отдельные крупинки и пропало.

Ничего не вышло.

Опустившись на колени на свежевзрытую палкой землю, я смотрела на бесполезные каракули. Хотелось кричать, топать ногами. Но вместо этого я вытащила из сумки камень с меню упыря и повернулась к фее.

– Нам нужно пятьсот зеленых лягушек в коричневую крапинку по бокам, – мотнула головой в сторону пустоши, – туда, к Филу.

– А чего не тысячу? – хмуро пробурчала фея.

– Диета у него такая, – пожала я плечами, – поштучная.

– Есть их? Маленьких-хорошеньких?! – От возмущения у феи и крылья, и волосы встали дыбом.

«Гм… она точно о лягушках?» – уточнил Рэйнар.

«Вроде бы». – Раньше я любви у Миреллы к амфибиям не замечала.

– Не поможешь? – спросила без особой надежды, мысленно подсчитывая, сколько кочек надо обскакать, чтобы поймать нужное количество лягушек.

– Помогу! – нелогично ответила Мирелла, раскосые глаза ярко блеснули.

Очень надеюсь, Фил нас не выселит после ее помощи. А мне не придется ловить еще пять сотен лягушек в дополнение к первым.

– Летите, мы с лягушками вас догоним. – Мирелла деловито огляделась.

– Нам больше негде жить, – напоминала я, устало поднимаясь с земли.

Беготня с ланью и неудачный ритуал отняли последние капли сил. Поэтому я была согласна на любой вариант помощи феи, с последствиями потом разберусь. Когда отдохну.

– Я помню, не старая еще! – фыркнула Мирелла.

Взгромоздившись на метлу, я направила ее к каменной пустоши. Рэйнар полетел следом. Когда пролетали мимо развалин, сердце кольнуло. Так одиноко и уныло они выглядели.

Кстати, ни Лорана, ни его грифона мы не видели. Не оценил колдун шикарное предложение жить в любой части замка без запретов. А зря. Особенно хороши были бы доклады Лорана главному ловцу и главе Совета магов, моему батюшке: обошел пять башен, ничего подозрительного нет. К слову, доказательств, что именно Дамиан стал причиной капитального, до фундамента, ремонта – тоже!

Кто был на развалинах? Две ведьмы. Вот и обвиняйте. Пусть над вами посмеются. Ведьмы силой никогда не отличались. Про волшебников там ни слова. Нас как бы нет, спасибо, старательно убрали из истории.

Только вот почему моя сила то исчезает, то появляется?

Занятая мыслями, я направила метелку к горе валунов, служившей домом упырю. Не слезая с транспорта повернула ручку и протаранила Фила, поджидающего у двери, когда солнце полностью сядет. Упырь отлетел к шкафу и сердито пробурчал, когда я торопливо захлопнула дверь и спрыгнула с метлы:

– Вас не учили, что летать по дому на метле невежливо?

– Нет, меня вырастила ведьма широких взглядов. Мебель не крушить, обстановку не портить, остальное можно, – выдала я и тут же виновато улыбнулась: – Извините.

– Э, что с тебя возьмешь? Ведьма! – махнул на меня рукой Фил, пристроился сбоку от двери и приоткрыл щелочку.

Забавно, он что, всегда на закат-рассвет так любуется?

– Лягушки где? – заметив, что я все еще одинокой березкой торчу за спиной, буркнул он.

– Скоро прибудут.

Я ретировалась в свою комнату. Метелка тут же заняла угол между лежаком и заготовкой каменного стула. Я рухнула на траву. С трудом перевернулась на спину. И провалилась в сон.

Он напоминал калейдоскоп из обрывков воспоминаний и мыслей.

…Я вытаскиваю Винса.

…Сумеречник, неясная фигура из лилового тумана.

…Дамиан.

…Нарисованный магией, почти реальный, крылатый.

…Наш поцелуй, когда я так растерялась. Он ведь был сам на себя не похож.

…Прикосновение Винса, когда он тоже был нарисован…

Сев, я уставилась на горящий в рожке подсвечника блуждающий огонек.

Прикосновения не просто были как настоящие. Или они и были настоящими! Нарисованный Дамиан только казался таким. На самом деле я его как-то вытаскивала из скрытой комнаты с артефактом. И он двигался вместе с рисунком, чтобы не выдать себя. Но факт остается фактом: я смогла вытащить его несколько раз. Почти вытащила Винса. Уверена, если бы не было сумеречника и его поводка, у меня бы вышло…

Значит, смогу и сейчас!

Соскочив с «кровати», я обсыпала пол травой, свалившейся с края. Огляделась, выискивая свободное место между заготовками.

– Стихии, за что вы меня наказываете?! – взвыло за дверью голосом Фила.

Решив, что за пять минут зелья не сваришь, я выглянула в парадную.

На полу, комоде, шкафу и даже на рогах вешалки чинно сидели зеленые с крапушками на боках лягушки. Посреди зеленого войска стоял упырь. Фил сердито косился по сторонам, сверкал алыми глазами и вздыхал. Из двери одной из комнат торчали хоботы и блестел от любопытства глаз нежити, любящей шахматы. А у входной двери висела довольная Мирелла. Она двумя руками держала два больших узелка.

Увидев меня, Фил подцепил с пола одну из квакух, поднял к лицу. При виде алых глаз и клыков у лягушки случилось озарение, не иначе. Привстав на задних лапах, она вежливо отсалютовала упырю передней лапой и приветливо квакнула.

Фил икнул, отдернул руку, потянувшуюся отвесить ответное приветствие, и уронил лягуху на пол. Та тут же радостно ускакала в задние ряды, на ее место выползла другая.

– Как мне теперь их есть? – вздохнул уныло Фил, опуская руки.

Упыря было жалко. Лягух тоже. И я осторожно предложила:

– Может, кого помельче возьмете? Пиявок там, например?

– Вампир ест вампира? – расхохотался Фил.

– Мух, комаров, кузнечиков, саранчу… Говорят, она вкусная, ее в некоторых странах как деликатес подают, – предложила я.

– Я не паук! – сердито буркнул упырь. Поймал еще одну лягушку. Та тут же привстала и присела, сделав кривой книксен. – Вы же мне весь аппетит отбили! Всю зависимость вылечили! Я же теперь опять пойду грибников да поздних прохожих кусать! – Стиснув в когтистых пальцах лягушку и потрясая ею, Фил выпалил: – А там знаете, сколько гадости всякой? В прохожих этих и грибниках? Не отравишься, так песни горланить до рассвета будешь!

Фею стенания упыря ничуть не тронули. Она довольно взирала на несчастного голодающего.

– То наедятся всякого, то упьются бормотухи! А у меня потом голова трещит! – Красные глаза гневно блеснули, Фил осторожно опустил лягушку на пол.

Квакуша снова присела. Упырь обогнул фею и приоткрыл дверь. Ароматы летней ночи подействовали на лягушек как магнит. Они радостно ринулись наружу.

– А помощь? – захлопывая дверь за последней беглянкой, проворчал Фил.

– Какая помощь? – в недоумении переспросили мы с Миреллой.

После нападения упыря вроде бы помощь не нужна. Разве что ловца или некроманта.

– Домой довести, донести, дотащить, помочь вспомнить, где дом, если надо, – пожал плечами упырь, – а как иначе? Питье теплое надо, полежать, чтобы изъятие крови незаметно прошло. Чтоб с утра опять за дела свои.

Эм-м-м…

– Так вы их не кусали? – озадаченно спросила я.

– Нет. – Фил глянул на лягушек и вздохнул. – Что я, душегуб какой? Хватит того, что меня одна зараза укусила. Не от голоду, просто так, попался под лапу. Ее потом ловцы нашли. А я сразу решил: раз уж случилась такая оказия, надо человеком оставаться… Я крови брал понемногу, чисто в лекарских дозах. Надрез аккуратно инструментом лекарским, и потом зельем все обрабатывал… и домой отводил.

Очень сознательный упырь! С принципами! А я все не могла понять, как Дамиан так легко посадил его на лягушачью диету.

Мирелла озадаченно таращилась на вздыхающего Фила, потирающего серую щеку. Незадача! Диету мы ему испортили качественно.

– Стейк хочешь? – неожиданно предложила Мирелла. Она водрузила узелки на край комода и забралась в один из них.

– С кровью? – с надеждой спросил Фил.

– Я фея, не вампир, – отозвалась Мирелла.

А это мысль!

– А как вы вообще к мясу относитесь? – спросила я.

Мирелла застыла с завернутым в бумагу маслянистым куском своего любимого стейка.

Упырь пожал плечами:

– Никак, не ем.

Вот и отлично!

– Думаешь договориться с мясником? – Мирелла отогнула край бумаги, задумчиво откусила кусок от обжаренного до золотистой корочки мяса.

В животе тут же заурчало.

– Ага, ты же вроде говорила, что у него помощника нет. Вот помощник со сдельной оплатой. Главное, не устает. И работает, когда все спят. Удобно! Из недостатков – доставка сотрудника на работу и обратно. Ну так упыри – народ сильный, не за одного живого трудиться может, окупятся бусины.

Мясник должен согласиться, он мужик хваткий, сразу экономию почует и возьмет нового работника. А что касается того, что он слегка неживой… Так стража, даже когда беглого преступника ловила, не смогла к мяснику на склад пробиться. Мясник стеной стоял. Вопил на них, что грязные и нанесут всякого. Сам его оттуда вынул, икающего и дергающегося. Некоторым лучше мясо видеть уже кусковое, так сказать.

– Я договариваться! – Мирелла вручила мне один узелок. – А ты есть и спать! – Второй всучила метле, высунувшейся из-за моей спины. – Это Винсу.

Я и сама…

– А ты не вздумай нести ему сама. Есть и отдыхать! – уперев руку в бок и не выпуская стейка, угадала ход моих мыслей фея. – Или не хочешь вернуть Дамиана?

Хочу.

– А ты проследи, – махнула она хоботам.

Те согласно кивнули.

– И ты тоже! – Это уже Филу. – И ты! – обращаясь к Рэйнару.

«Сами справятся», – буркнул дракон.

И меня дружно затолкали в комнату. Метелка выскользнула наружу. И дверь закрылась.

Еще бы дозор выставили!

Хмыкнув, я расположилась на ложе с узелком. Внутри оказался стейк, вишневый компот во фляжке и несколько ломтей хлеба. Похоже, Мирелла успела не только лягушек заколдовать, но и домой слетать. Вилки, ножа и тарелки не имелось, зато была салфетка.

Уминая мясо с хлебом, я запивала его сладким вишневым отваром и прикидывала, где лучше всего нарисовать Дамиана. Так, чтобы он, когда окажется в комнате, сильно не разнес мастерскую упыря.

Хотя… пусть разносит! Я сама Филу что хочешь из камня изваяю, лишь бы получилось вернуть Дамиана!

Отложив половину стейка, я оставила полфляжки компота. Вытерла руки, завернула все в тряпку. Дамиан, наверное, голодный.

Шумно вздохнув, я встала между импровизированной кроватью и горой инструментов.

Глава 4

Представить Дамиана было легко. Я узнала, что он крылатый, и все встало на свои места. Озадаченность и смущение ушли. Был только он. С крыльями и силой ловца.

Стряхнув с кончиков пальцев россыпь разноцветных искр, я начала рисовать.

Алая, синяя, зеленая, желтая, лиловая… росчерки и линии… Крылья и глаза, плечи и руки…

Дамиан стоял перед глазами, а я всего лишь переносила его образ на магический «холст». Старалась уловить изгиб губ и плавные линии крыльев, которые касались пола и издалека напоминали плащ.

Время остановилось, время перестало течь… Был лишь Дамиан, которого я рисовала магией. Старательно выводила каждую черточку, каждую прядь волос, каждый лоскут порванной рубашки, прожженных брюк, пострадавших во время разрушения артефакта Брайсов.

Чем детальнее становился рисунок, тем точнее хотелось его сделать… чтобы не отличить от оригинала.

Мазок за мазком, линия за линией…

Пальцы касались уже не пустоты, а почти осязаемой ткани, кожи, крыла… Еще немного, и я смогу взять его за руку. И привести сюда.

Чем дольше я представляла Дамиана, тем больше деталей появлялось на моем рисунке: тени под глазами, зажившие шрамы в прорехах одежды. Прозрачная стена за его спиной, камни…

Где он? Что это за место?

Я создала россыпь синих искр, и на крыльях появились капли, мелкие, как пыль. Вода. На камнях за его спиной мне почудился мох. Такой растет в пещерах на берегах рек. Река?

Добавив пару линий на висок Дамиана, я задержала руку чуть дольше. Под пальцами была теплая кожа. Моя ладонь сама легла ему на щеку. Нашла!

– Живой!

Сотканный из магии Дамиан шевельнулся, комнаты заполнила полная ярости и желания разрушать мелодия.

– Не уверен.

– А я уверена! Не бывает теплых умертвий! Все они разной степени холодности, это я как дочка призрака говорю!

– Ты слишком мало знаешь о хаосе. – Уголки губ Дамиана тронула улыбка.

– Ну и что? – Я заглянула ему в глаза: как же я рада видеть его!

Осторожно взяла за руки, не отрывая взгляда. Сердце замерло: получится? Представить место, где он… у реки, в пещере, под водопадом.

Золотистые искры вспыхнули под ногами.

Дамиан подался вперед, наклонился и коснулся моих губ поцелуем. Легко, ласково.

Золото пути погасло.

– Я опасен. Не сейчас, – отрицательно покачал головой.

Песня зазвучала громче, в ней было больше злости, желания разрушать. Чувство, что в Дамиане есть нечто, напоминающее нечисть, накрыло волной, заставило замереть. Не человек, не нечисть. Что хаос вселил в него? Нет. Что сделал с ним?

Мелодия становилась громче.

Дамиан мотнул головой, потер виски.

Нечто в нем не было чужим, оно ощущалось как часть его… как магия нечисти, как его сила. И эта сила пыталась превратить его в полного ярости и желания разрушать монстра! Чтобы он, как охваченная яростью нечисть, крушил все.

Нечисть…

Я вздрогнула, заметив, что Дамиан отступает, начинает исчезать. Наши руки все еще соприкасались, и я стиснула его запястья, вцепилась в ткань, созданную из магии.

Искры магии вспыхнули вкруг меня разноцветным фейерверком, закружились смерчем, сложились в пламя, рассыпались комками, потекли водой на пол, превращаясь в золотую дорожку пути.

Вот оно!

Я потянула. И мои пальцы прошли через рассыпающийся магический рисунок.

Не получается!

Хорошо. Ладно. Я не могу привести его сюда. Нет артефакта или помощи самого ловца – не важно. Но кто помешает мне пойти к нему? Он почти нечисть. А я волшебница. И я вижу его и место, где он. И мне не нужно бояться похитителей, как с Винсом.

Сосредоточившись на водопаде и камнях, я прикрыла глаза, потянулась вслед за едва слышной мелодией.

И снова вокруг бушевал вихрь из стихий. Разноцветные искры осыпались, легли под ноги, превратились в золотистую дорожку пути.

Я шагнула на нее, не сомневаясь.

Ледяная вода окатила с головы до пят. Взвизгнув от неожиданности, я отшатнулась, оказавшись в теплых объятиях Дамиана.

* * *

Захотел увидеть – и вот результат.

Дамиан осторожно поднял потерявшую сознание Ариану, отнес в сухую часть пещеры. За неимением других способов согреть драгоценную ношу устроился на камне, усадил ее на колени и закрыл крыльями.

В душе тесно переплелись ярость и желание защищать. Хаос нашел лазейку. Почувствовав, что Ари его рисует, Дамиан решил не сопротивляться и посмотреть на волшебницу. Убедиться: с ней все в порядке. В итоге не сдержался. Поцеловал. Как тогда, в первый раз. Его желания усиливала мощь хаоса в крови. Противостоять ей было сложно. Тот поцелуй, когда Ари привела его своим рисунком первый раз, долго будил в нем злость и ревность… к самому себе. Ари ведь не знала, что крылатый и он – одно лицо. А злость питала ярость. И вместе с ней росла разрушительная сила. И в Дамиане оставалось все меньше человеческого.

Но сейчас что-то изменилось.

Ари была рядом, и он сидел на месте, боясь ее потревожить. И ярость нашла совершенно другой выход. Капли, падающие с потолка, шум воды. Лиловая дымка окружила его и волшебницу, не давая первому попасть на Ариану и защищая от оглушающего шума водопада.

Как долго сила будет в таком доброжелательном настроении, Дамиан не мог сказать. Но очень надеялся, что времени хватит, чтобы истощенная магически Ариана пришла в себя и он успел унести ее подальше от себя.

Как у нее вообще вышло открыть путь к нему?

На вытаскивание Винса ушли все ее силы, силы артефакта и силы Дамиана.

Сейчас Ари действовала одна.

Результат лежал в его объятиях.

Дамиан осторожно провел тыльной стороной ладони по щеке Ари. Откуда у полукровки волшебницы такие силы? И о чем забыли, старательно затирая упоминания о сумеречниках, историки и маги?

Склонив голову, Дамиан коснулся губами виска Арианы.

Она вздрогнула и открыла глаза. Пару минут непонимающе смотрела на крылья, укутывающие ее по самую шею. Потом повернулась к нему, в глазах появилась радость. Подскочив на месте, она обняла его за шею, уткнулась носом в ямку над ключицей и выдохнула:

– Получилось!

* * *

Аромат пыли и старого дерева окутывал, едва слышно звучала злая мелодия. Тепло крыльев согревало. А я все никак не могла оторваться от Дамиана: закрыв глаза, пыхтела, словно еж, уткнувшись в его шею.

Вышло! Получилось!

Мышцы подрагивали от перенапряжения, в голове шумело, блузка, юбка и волосы, вымоченные под водопадом, липли к коже, но я была невероятно счастлива.

Получилось!

Не знаю, сколько я сидела на коленях Дамиана, сопя ему в шею. Ловец не торопился размыкать объятия из рук и крыльев. Иногда поглаживал меня по волосам, касался губами макушки.

Нашла. Я его нашла.

Сипло выдохнув, я подняла голову. Стена водопада, подсвеченная солнцем, пропускала достаточно света, чтобы я могла оценить большую пещеру.

Камни кое-где были разрушены в пыль, которая перемешивалась с пеплом. Тонкую, едва заметную лиловую дымку, окружающую нас с Дамианом. И самого Дамиана.

Темные от сырости пепельные волосы были взъерошены. В карих глазах – темно-лиловый, полный хаоса, зрачок. Крылья под цвет волос. Серые, с лиловыми же росчерками, словно хаос оставил печать, напоминая, что именно он создал их… и изменил Дамиана.

Я все еще ощущала его как некое существо, напоминающее нечисть.

– Страшный? – насмешливо спросил Дамиан.

Я отрицательно покачала головой, провела кончиками пальцев по сгибу крыла, укутывающего меня теплым щитом:

– Волшебный… сказочный… уникальный.

Дамиан негромко хмыкнул:

– Не такой уж уникальный.

– Винс такой же?

– Почти.

– Что с тобой случилось? – Я заглянула в грустные глаза, в глубине которых таилась ярость.

– Я стал ловцом. Сам. – Дамиан обнял меня, положил подбородок на мою макушку.

Вытащил руку, пальцы которой были украшены острыми графитовыми когтями, на их кончиках вспыхнуло лиловое пламя. В нем загорались и гасли разноцветные искры: алая, синяя, зеленая, желтая.

– Знаешь, почему в хаосе есть искры других стихий? – Дамиан шевельнул пальцами, заставляя лиловое пламя стать вихрем и переползти на ладонь.

– Почему? – Я завороженно смотрела, как вихрь становится каплями, потом ростком и, наконец, просто лиловой дымкой без формы. – В нем есть другие стихии?

– Нет. – Дамиан сжал кулак, а когда разомкнул пальцы, на его ладони плясал огонек, крутился вихрь, висели капли воды и перекатывались частички земли.

– Он есть во всех стихиях? – Я осторожно коснулась кончиком ногтя вихря.

Он вздрогнул и превратился в лиловую дымку.

– Он и есть первая стихия. – Дамиан шевельнул пальцем, превращая в вихрь лиловый туман и создавая еще один его клочок. – С него все началось. Им и заканчивается.

Он отпустил стихии, и они зависли в воздухе, расположившись точно, как в круге стихий, предназначенном для контроля над силами.

– Но почему об этом не говорят? – Новое знание ошарашило, заставило задуматься.

– Говорят, но в высших школах. Считается, что остальным это знание лишнее, напугает, заставит еще больше бояться эту, безусловно, полезную в умелых руках стихию.

А некроманты и ловцы и так для всех не от мира сего. Первые опасные, вторые вообще ужас ужасный. Если хаос во всех стихиях и они вышли из него…

– Значит, вот как ловцы пробуждают силы других стихий! – прошептала я. Заключают сделку с хаосом, и он просто создает в них магию. – Но что взамен? – Эн всегда говорила, что у всего есть цена.

– Обмена как такового нет. Свойство не врожденное. Чтобы вынести силу стихий, тело и душа ловца меняются. – Дамиан невесело усмехнулся. – Ловцов не просто так боятся, считают непредсказуемыми. Это хаос вытаскивает самое плохое в их душе. Делает своим воплощением в мире живых.

– Но вы… они, – исправилась я, мне казалось, что относить Дамиана к ловцам нельзя, он другой, – они ведь не крушат направо и налево и… выглядят людьми?

Дамиан вытянул руку, поймал стихии, сжал пальцы, превращая магию в пепел.

– Потому что вы не видите всех. Выходят из цитадели не все… Одни не выдерживают силы хаоса. Других уничтожают свои. Остаются только те, кто может стать человеком и всю жизнь жить только в этом облике. Оборотни – сказка, и ловцы делают все, чтобы они ею и остались.

Представив, что творится в стенах цитадели ловцов, я громко икнула.

Дамиан коснулся губами моих волос, обнял руками.

– Но весь фокус в том, что легко контролируют свой внешний вид только те из нас, в ком меньше хаоса.

А значит, и силы.

– Поэтому среди ловцов все время находятся сторонники изучения аномалий вроде меня, самородков, возникших без позволения, вне стен цитадели. – В голосе Дамиана прозвучала злость и ярость. – Но чтобы отправить к живодерам от магии, надо вначале доказать, что нет контроля над силой. Иногда это сделать не так просто.