132

132

Дмитрий Верховский

© Дмитрий Верховский, 2024

ISBN 978-5-0064-8487-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Перезагрузка

Если из формулы выключить время,О котором не помнится ночью —Путь и не важен. Уверен.Мчи со всей мочи.Дорога во тьме по лесу.Деревья как стены туннеля.Будто несут меня бесы,Или же дрыхну в постели.Себя ощущаю неполно.Могу, значит, быть кем угодно.Тьма растворяет всё, словноЖелудок голодный.Месяц как лунный прелаудерПерезагрузки системы.Небо – заставка, стоп-кадр,Пуск спрятан в теме-ни. Бегущая белка.Мерно гудят колеса.Мимо всё мельком.Вне космоса.

Ещё раз о снах

Мы разделяем дни закрытыми глазами.Сквозь долгий сон проходит ночь.Но мы не управляем снами,И сны как тьма точь-в точь,В которой скрыто всё, что видим утром,И то, что не случится никогда,Лишь в мире снов, в плену абсурда.Почти треть жизни этим снам отдал.Верней в них прожил. Был влюблен и счастлив.Не помню только, чтобы был там стар.Хотя и помню сны отчасти.Есть в них забытые места.А что мы называем часом ранним:Не выспался, все спят – ещё темно,Привычно объясняясь снами,Недосыпанием этих снов.Так плохо, если вдруг наступит утро,Звонит будильник, яркий свет.Вот так растормошит кондуктор.Пожалуйста, билет.Мы в сны не ходим по билетам.Сюжет не угадать.Всё в кучу здесь: и то, и это,А главное – тут спатьИ точно знать, когда проснулся,Чтоб жить как не во снеИ чувствовать биение пульса,И думать, а зачем проснулся.Любимые, вас нет.

Сирота

Детство длится, пока живы родители.Однажды становишься взрослым.Менее чутким, чувствительным,Даже немножечко чёрствым.Жизнь ведь меняется,Раз подрубили устои.Вот обстоятельства,Будь сиротою.

Зелень

Земля рождает облака листвы,Они с ветвей свисают пышной сенью,Воздушным слоем плотным, теневым.Сказать иначе: туча зелени.Той зеленью покрыто как бы всё.Кусты, трава зелёно-монотонны.Растут в великолепии своём.Ещё цветы особенны, бутоны.А где-то птицы там, среди ветвей,Чирикают, свистят и напевают.И с ними вместе стайка фей,Что прилетела где-то в мае.Скучал о лете. В данном волшебствеЕсть что-то к доброй перемене,Когда тепло питает цветИ тениВ этом буйстве зелени.

Камни

Серые, бурые камни.Мёртвый сад из фигурных камней.И нести сюда нужно камни.Не цветы, только камни ко мне.Малоцветно глядят фотографии.А прожилки от прожитых лет,Золотые слова эпитафийКак вкрапления в каменный цвет.За оградами редко на столикахОставляют зачем-то еду.Словно жертву для птиц, алкоголиков,Что за водкой с поминок придут.Над камнями большие деревья,Они соки сосут из могил.Потому и растут чуть быстрее,Чем в любом другом месте б смогли.Летом кладбища прячутся в тени.Без дождя сухо и хорошо.Оживляет покой птичье пение.Я своих, пусть и дальних, нашёл.Камни тянут тепло, чьи-то жизни.Под защитой усопших родных,Где так зыбко в миру, что над нижним,Я спокоен, привычен средь них.

Отражения

Мы привязаны к зеркаламИ зависимы от отражений.Словно тут мы и там пополам.В обе стороны до отторжения.В зеркалах узнаём те черты,Что нас делают в мире собою,Подтверждаясь, что ты это ты,Без каких-либо личностных сбоев.Как зацепка, чтоб нам не забытьТо лицо, что для взгляда незримо.Так без тени остаться как бы,Без следов и никем не любимым.

Додуманное

Можешь представить комнатой нашу систему?Солнце же лампочкой, если так хочешь,И надо что-то размером со стену,Чтобы и с лампочкой настала ночь.Не было даже малюсенькой щели,Чтоб не проникли лучики солнца,Чтобы спалось нам конфортней в постели,Не загораживаясь у лица.Мы ведь додумали чёрные ночи.Где-то в душе мы темним однозначно.Часто хочется одиноче-ства. Час когда плачут.

ПАПА

Он был частью моей жизни,Частью лучшей и большей.Пока говорить излишне,Но вряд ли прожить столько же.Я купил птицу,А папы не стало.Связи тут мало, в принципе.Просто совпало.Только вот шорох крыльевНапоминает о небе.Небо общее илиГолубеет.Можно представить: сердцеБьётся как птица в клетке.Там оно словно пленница,Хоть и держится цепко.Птице охота на волю.Счастье, когда летает.Биться бывает больно,Манят высокие дали.В избранном справа иконка —Папа мой в телефоне.Я не готов настолько,Чтоб удалить этот номер.Несколько дней в удалённомМогут храниться контакты.Души у умерших словно.Вот бы спросить его «Как ты?».Мне ведь никто не ответит,Птица, быть может, чирикнет.Даже и к папиной смертиКаждый однажды привыкнет.Страшно об этом подумать.Кто-то меня похоронит.Будем в итоговой сумме,Сколько о нас помнят.

Летальное

Красная диагональ,Как перечёркнуто что-то.Крен. Вот так видится дальИз самолёта.На горизонте заряЯрко рассвечена,Чуть мрачновато горя.В вечноеНепроходимый рубежМежду воздушным и твердью,Богом прочерченный межЖизнью и смертью.Нет ни лазейки, моста.Лава от края до края.Будто летальным вдруг сталоТо, что летаю.

Ветер

Мы почему-то подсознательно одушевляем ветер,Словно он не просто дует или не дует,Бывая порой незаметен,А делает это нарочито, не впустую.К примеру, как-то некстати мешаетРазвести огонь, прикурить сигарету,Вырывает из рук воздушный шарикИ уносит, мнёт документы.Вы видели, как он раздувает вьюжки,Не сплошную метель, а так, местами,Тут ветра нет, ну а здесь он кружит,Теперь дует тут, а там оставит?Бывает, он жжёт неприкрытые лица,Шею, глаза, сквозит прямо в уши,И на него невозможно не злиться,Хотя бы на то, что вот кожу он сушит.А иногда он бывает тёплым,Приносит весну, перемену погоды,О чём-то хорошем, забытом напомнит,Как будто опять мы сделались молоды.

Па-де-де

Начиная падать, я выставляю ногу —Попросту делаю шаг,Оставаясь недолгоТак.И вновь начинаю падать,Снова страхуюсь ногой —На этот раз, правда,Другой.Трудно ходить дважды левой.Мне соблюдать чередуНужно, хоть и сумел бы.Иду.Не думаю о равновесии.Важно держать наклон.Стоя. Врозь или вместе,НоВновь начинаю падать.Надо куда-то идти.Надо так надо,И,Начиная падать…

Снежный шар

В падении снежинок некий шармИ неестественность, так падают картинно,Что можно видеть мир как снежный шар,Наполненный, к примеру, глицерином —Таким густым мне кажется мороз,Что нелегко дышать посредством лёгких.И тают на глазах ледышки слёз,Когда смежением век расплавить смог их.А небо всё же ближе к синеве,Так близко, что я чувствую границыБескрайнего. То чувство тем новей,Чем поразительней, и вряд ли повторится.Свод неба словно дутое стекло.Чей этот мир, тот сбоку наблюдает.Его, конечно, тоже привлекло,Как сыплет снег, красиво оседая.

Неупокойные

Есть и те, кто противятся ночиСветом, звуком, бодрящими мыслями,Неупокойные, прочие,Немногочисленные.С ними ведь нужно считаться,Именно с очень упёртыми,С теми, кто после двенадцатиТормошит почти мёртвый мир,Внутренне тёмный, в интимности томныйИ пока неразбуженный.Бог их простит, если вспомнит,Хотя это не нужно им.

Символ веры

Я видел ангелов в одеждах белыхИздалека, но, так сказать, воочию,Мне в память крылья врезались, не тело,И то не птицы были. Точно.По замерзающей реке, над паром,Они летели низко и так быстро,Что я едва заметил эту пару,Я не успел бы даже сделать выстрел.Так дух, наверное, носился над водою,Но не в сметении, а зная направленье,Вот так летели эти двое.Ну, если не соврало зрение.Была зима, их путь был явно к югу,Не в облака, не в космос – прямо к Богу.И ангелам ведь нужен тёплый угол,То место, что им тоже дорого.И я подумал. Вот он символ веры —Воздушный, фантастичный, мимолётный,Сегодня прилетевший с севераИ обретённый кем угодно.

Ускользающий человек

Я чувствую, что внутренне нестабилен,Ощущаю какую-то текучесть,Вряд ли тут дело в выборе —Я им особо не мучаюсь.Я думал о людях лучше,А люди всё чаще плохие,Не просто души заблудшие,Но как бы по жизни такие.Мне непонятно, какой я,Друг или, скажем, любовник,Редко бываю в покое.Сны? Ну а что в них?Любви не бывает много,Немного любви – немало.Что у нас по итогу?Общность внутри овала.Мне кажется, я ускользаюВ силу того, что текучий,Туда, куда даже не звали.И полагаюсь на случай.

Бабочки ноября

Бабочки ноября.Замечаю я их ближе к вечеру,Когда лампы чуть ярче горят,Оттого и сильнее подсвечивают.Они явственней, чем этот свет,Чем реальность с её поворотами,А тем более скорая смерть,Что наутро их сделает мёртвыми.Бабочки ноябряЗакружатся со снежными хлопьями,Но подружатся с ними навряд,Хотя издали схожи, как копии.В ноябре аномально тепло,Потому возникают все странностиИ вообще то, что быть не могло,Эти белые бабочки в частности.Мир меняется. Признанный факт.Неживое с живым, как в гармонии.Хорошо. Получается так.То улыбка пагубы. Ирония.

Человек прошлого

Мой внутренний мир словно кладбище.Вспомнишь кого, а он мёртвый.И не хватает меня ещё —Будет всё стёрто.Образы в памяти плоские.Их не представить трёхмерно.Это особенность мозга иНедостаток, наверно.Я человек прошлогоВ силу того, что прожито.Дней безсистемное крошевоВышло сквозь драное сито.

Слова

Звуки и музыка – части непростой рифмы.Тут многое зависит от слуха,От того, как произносим их мы.Звонко или сухо.Речь потому музыкальна,Что выросла из мычания,Из звериного рыка оскального,Из мотива, что был изначально.После лежим с тобой рядом.Не прикасаются руки,И не встречаются взгляды,Чувства в молчаньи аукают.Слова – это просто звуки,Часто без нужного смысла,Тем более музыки.Как-то так вышло.

Письмо другу

Я знаю, что ты многое разрушил,Использовал и сделал непригодным,Как минимум потасканным, бэушным.Мне жаль твои потраченные годы.Что создал ты, не говоря о детях,Что было бы для мира чем-то новым,Чего не смоет время, перепетии,О чём не раз помянут добрым словом?Ты был велик, не в массе, в чём-то личном,Творил в искусстве, подобляясь Богу?Ты жил, как я, в течении, обычно,Как жили многие и дальше тоже смогут.Ну разве не убил, в своем злодействеПытаясь оправдаться глупой ложью,Чужой виной, нуждой и, скажем, местью.А в остальном все грешники похожи.Зачем живём, дни проводя бездарно,Плодясь и размножаясь, как микробы.Не для того ль, чтоб просто полнить кармуИ наслаждаться данной жизнью чтобы?Чтобы питать тех гениев, талантов,Что создают мир лучший, пусть безлюдный,Художников, поэтов, музыкантов,Чьи лучшие творения мы любим.Чтобы любить и небо, и природу,Любить все эти дивные пейзажи,И жить для той любви в угоду.Тут всё равно, что ты по жизни нажил.Я знаю, что ты многое разрушил,Нам всем давно пора остановиться,Пересмотри свой мир и вспомни лучшее,Не измарай последние страницы.И после нас пусть что-то остаётся,Не только кучи мусора и пыли,Пусть будоражит сердце и эмоцииПотомков, чтобы тоже жизнь любили.

Крылья

Когда земля перестаёт быть чёткойИ её внизу может не оказаться,Она скрыта под облачной чёлкой,Непонятна локация.Развернувшись на чистое небо,Ты теряешься в синем пространстве.Видеть нечего, будто бы слепоСмотришь. Солнышко, здравствуй.Оно греет. И Солнце реально.Облака, словно дым, эфемерны.Сомневаюсь в незримом и дальнем.Есть хорошее слово «наверно».Небо всюду: и сверху, и снизу.И уже забываешь о твёрдом,Куда падать. Тут белая с сизымМне перина из туч распростёрта.А как здорово в небе ночью!Гипнотически действуют звёзды,На земле это всё заволочено.Здесь комету ухватишь за хвост ты.Для того мне и дадены крылья,Чтоб болели спинные лопатки,Чтобы часто с усталости нылиЭти лопасти с лётной зарядки.Для того, чтоб я чувствовал космос,Для того, чтоб я был ближе к Богу,Словно ангел какой крылоносный,И не жил без высот однобоко.

Свято место

Когда красота принимает пышные формы,А воздушная масса вид некоего сооружения,Которое кажется просто огромным,И поражает воображение,Космос высвечен до парадно-голубого,Облака в сиянии солнечного золота —Думаешь, вот он престол Бога,Великого нашего Господа!Но мыслишь подспудно, что Свято место пустое.А от этого чувствуешь себя растерянно,Как будто колеблешь устои.И переключаешься на то, в чём более уверен.

Гений места

Вот львы двенадцати колец,Две круглых дроби, три ступениВ закат часов, а там венецПолуночи и шесть значений.Колодец – это полный круг,А с ним двенадцать полукружий.Куда ведёт железный люк,Зачем он здесь в низине нужен?Когда гранитная стенаПри спуске скрыла целый остров,Нет никого и ночь темна,Спят маяки, остры их ростры,Ты у воды совсем один,В восторге, некотором испуге,На междуречье посреди —Тогда услышишь сердца стуки,Взволнованного в шуме волн,Где Стрелка разрывает грудьюНеву, где Биржа – Парфенон,А Боги – каменные люди.Здесь сердце Города, оноВ движеньи рек веками бьётсяИ слышимо сегодня мной,Представьте пик моих эмоций.Какая близость! Петербург!Я приобщён к Великой тайне,Услышал я и сердца стукИ уловил твоё дыхание,Почуял душу. Тайный ход,Дорога стала мне известнаСредь уступивших камню вод.Здесь обитает Гений места.

Чёрное белое

Чёрный цвет, в том числе, составляет белый.Это верно для первого и второго.Без разницы, светлело или стемнело.Серого было много.Мир, как во сне, отражённый.Струи волшебного света,Словно от берега волны,Вырисовывают предметы,Обозначая границы,И претыкаются в камни.Мне бы вот светом струиться.Казалось, куда мне.Светом я вижусь людямВ колбочках, палочках глазаВ силу значения люмен.Внутри же я красный.Красный отчасти белый.Также отчасти чёрный.В цвете рисуется тело,Образ, как сон, условный.

Время

Время неоднородно.Онорастягиваетсяи сжимается,Но бывает свободным.О,скорее бы пятница!Время съедает могилы,Пополняется мертвецами.Вот оно вдруг застыло.Для времени я проницаем.Как проницаем для мёртвых,Тех, что проходят сквозь стены,Через любое твёрдое.Духи безвременны.

Дно

Я думаю, что мы на самом дне.Когда-то здесь шумело море.А почва – пена давних дней.Здесь каждый вскрытый пласт – история.На глубине совсем темно.Как бесконечен чёрный космос!Но вот сильнее свет земной.Привычка к свету – это косность.Я помню тёплый цвет цианВолны лазури бирюзовой,А также помню блеск свинца,Накаты моря штормового.Но это было далеко.Ландшафт из серого бетона.Горит глубинно свет окон.Бездомный словно бы бездонный.

Звёзды

Можно увидеть звёздочки космических шестерёнок,Стрелки комет и закрученные пружиныВселенной. Работа точная и тонкая.Бывает обманчиво недвижимой.Созвездия – словно значения циферблата,Фазы луны, Марс на Венере.Небо как будто бы карта,В которую можно поверить,Как можно не видеть, но чувствовать воздух.Нужно ли верить в него, вдыхая?А что обещают грустные звёзды?Мне вот попалась точно такая.

Поцелуи

Поцелуй жизни,К примеру, искусственное дыхание,Дар ближнемуС чьей-то гортани.Тёплые влажные губы.Жизнь – это так сексуально.Пусть тебя даже не любят —Делают правильно.Поцелуй смерти – это,В сущности, пустота.Будто покойный ответилХолодом рта.

Грубые настройки

Внутренние противовесы,Рычаги, какие-то балансирыВ механизме настроек процессаАдаптации внешнего мираК человеческим ощущениям,Восприятию, пониманию,Когда вечное кажется временем,Тайное – знанием,Какафония – шумом города.Родным и почти мелодичным.А Господь носит бороду,Стал нам космос привычен.ТолькоВ научно-техническом векеМы не чувствуем тонкоБлизкого человека.

Тёплый январь

Ресницы – щекотливый снег,А пальцы ломкие, как лёд.Как белый снег, искрится смех!Язык – метель, когда «метёт».Завьюженный начёс волос.Одеяло скомкано в сугроб.Мурашки, будто бы в мороз,И возбужденье, как озноб.Вот оттепель замёрзших душ,Презревших жизненную хмарьНа чистоте зимы, к тому жУже влюбившихся в январь.

Человеческая точка

Вот человеческая точкаНа заснеженном полотнище.Конечно, там деревья, кусты и кочки,Да много что ещё.Но эта малозначностьПеред пространством и временемТак возвышает это мгновение!Мгновение осознания.

Шрамы

Если сердце кромсать на кусочки,То однажды останется пусто,Я заметил: меняются почерк,Мысли, также душевные чувства.Все, кто важен, однажды уходят.На душе остаются лишь шрамы.Знаки памяти в некотором роде.Всех больней мне запомнилась мама.Да, пока что я не бессердечен.Пустоту подменил именамиТех, чьи образы выплывут вечером,Ненадолго вернутся со снами.

После

Я, наверное, умер ужеИли болен, а жизнь – это бред,Может, ад, что назначен душе,Ничего настоящего нет.Потому-то мне больше не жальПерсонажей в реальности снов.Уходя – уходи, уезжайБез меня, без тебя и без слов.Всё пройдёт. Будет пусто, темно.Но однажды пройдёт пустота.Новый мир, проживаемый мной.Нет, не мной. Я и тут подустал.

Дверь и

Стены сужают пространства,Их разряжают двери.Тоже препятствияВ какой-то мере.Если замки закрыты,Двери вжимаются в стены,Внешний периметр.Часть переменной,Где есть и вход, и выход,Две ли различные стороны,Словно бы вдох и выдох,Дверь – это поровну.Кому нипочём запоры,Петли, щеколды и коды?Да сквозняку, которыйМаленький ветер свободы.

Перспектива

Всё лучшее, конечно, позади,Не буду больше юным и красивым.А прошлое лишь раны бередит.Я разучился верить в перспективы.Упущенное время не вернёшь.Недавно разбирал тут нажитое,Воспоминанья те – чужому – грош,Не так уж хорошо я прожил т.е.И что-то ведь ненужное забыл,А это годы, годы, годы, годы,И словно и не бывшие как бы,Потраченные будто мимоходом.А дальше ждёт лишь старость, смерть,История, которой нет печальней,Неотвратимая кончина ведь,Об этом же, конечно, очень жаль мне.

Обещание

Я тут загнался,Чтокурить вредно,Чтокурить стрёмно.Бред, ноСтану я бледным,Может быть, чёрным.И решил твердо.Ну это к чёрту.Лучше сопьюсь.

В. Ода

Погружённое в воду,Тело становится легче.ВродеБы мелочи.Входит – выходитНа сушу,Как в рекуТу и не ту же.ДушиТянутся выше.Туда,Где почище,Где Бог их услышит.Там лучше.В воде даже крики беззвучны.

Заупокой

Упокой душу, Господи, раба Твоего,Её время земное уже истекло,Успокой негасимый бессмертный огонь,Что давал человеку живое тепло.Что надеждою часто мятежно пылал,Бушевал от страстей, от забот, от любви,А бывало, других он людей согревал,Источая глубины, доброты свои.Он стремился в межзвёздную вечную высьЧерез россыпи мёртвых, пустынных планет,В Божье небо, как светлая мысль, вознестись,Чтобы влиться там в истинный, Господи, Свет.От молитвы мерцает, трепещет свеча.Отпусти человеку мирские грехи,Что творил он и вольно, порой невзначай.Словно бремя, людские грехи нелегки.Золотые, как солнце и вера, врата,А за ними священный заветный алтарь,Словно рай начинается где-нибудь там,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.