Неинтересные истории скучного города. Люди вокруг

Неинтересные истории скучного города

Люди вокруг

Марк Русланович Кучинский

© Марк Русланович Кучинский, 2024

ISBN 978-5-0065-0841-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мсье Коприсс, его друг господин Эм и свобода воли

1

– Нет, ну кто бы мог себе представить? Четыре контракта за какие-то пару часов! – Мсье Коприсс и господин Эм вышли из казино на центральной площади и закурили. – Я чувствую себя полным сил и азарта! Думаю, к полуночи мы сможем заключить не менее десятка сделок!

– Ранее вы сторонились этого заведения. – Эм смотрел на своего друга с легкой ухмылкой. – Помнится, вы говорили что-то про упадок морали в лицах прихожан этого храма алчности и нежелание иметь дела с теми, у кого из всех желаний – разбогатеть без какого-либо усердия.

– А давайте мы будем думать обо мне плохо по очереди? Я был первым и уже успел подумать, поэтому извольте оставить свои едкие замечания при себе. Тем более что и вы не настаивали на обратном.

– Как будет вам угодно, мой друг. Еще зайдем на пару коктейлей? – Но ответить мсье не успел, так как их окликнул голос молодого парня за спиной.

– Друзья! – Юноша, с кем мсье буквально час назад заключил сделку на предоставление удачи, встал напротив и также закурил. – Большое спасибо вам, что пришли ко мне в такое сложное время! Вы не поверите! Я не только смог отыграться, но и планирую приумножить свой капитал!

– Простите, что? – Коприсс закашлял не то от новости, не то от дыма, попавшего, как говорят, «не в то горло». – Что вы хотите сделать?

– Я поставил огромную сумму на лотерею, результат которой огласят ровно в полночь! Все, что выиграл и принес! С моей-то удачей этой ночью я точно сорву джекпот!

Парень сиял от возбуждения и восторга, но лица его новых друзей скорее передавали ошеломление и предчувствие чего-то неприятного.

– Прошу заметить, Дмитрий, – начал мсье, – что наша с вами сделка распространялась лишь на отыгрыш проигранного за вечер. Вы же помните?

– Конечно-конечно! – Юноша уже почти докурил. – Но ведь удача на моей стороне! Верно?

– Безусловно. – Коприсс улыбнулся, но в глазах было лишь сожаление. – Впрочем, нам уже давно пора вон (Коприсс немного замялся и неуверенно указал рукой в направлении ближайшей остановки автобуса) туда, как раз там будет наш автобус, как раз нам туда и надо уже сейчас! Всего доброго!

– До скорой встречи! – бросил парень уходящим силуэтам и поспешил вернуться в казино.

– Мы уже уходим? – спросил Эм, когда они пересекли дорогу по направлению к остановке.

– Да-да. Я притомился. Устал. Не хочу больше работать. Да и ночь на дворе.

– Не хотите увидеть его разочарование?

Мсье остановился, обернулся, чтобы рассмотреть казино еще раз, и перевел взгляд на коллегу.

– Жизненный опыт, мой дорогой Эм, – процесс долгий; он может быть весьма болезненным, и лишние свидетели тут ни к чему. И да, не хочу.

– Может, тогда такси?

– Нет! Там будет сидеть водитель, который может случайно сообщить нам о том, что давно хочет отпуск или открыть свое дело. А оно нам надо – заключать новый контракт перед самым сном? Тем более что автобус идет прямо мимо нашего дома и мы уже почти дошли до остановки.

Несмотря на то что был уже поздний вечер и прошли уже две недели сентября, погода была вполне себе сносной и даже теплой. Мсье Коприсс и господин Эм, одетые по погоде, сидели и ожидали свой автобус, нисколько не чувствуя дискомфорта. Коприсс, как и полагается человеку с собственным представлением о стиле и моде, имел на ногах коричневые туфли с круглыми носами, зеленые носки и легкие брюки чуть светлее цвета обуви. Темно-зеленая рубашка, жилет, запонки, украшенные рубинами, красный шелковый галстук и черное осеннее шерстяное пальто завершали его образ. Господин Эм же, наоборот, как и всегда, не позволял себе никаких цветов, кроме как черного и белого: черные туфли-лодочки с отполированными носками, аккуратные зауженные черные джинсы, белая рубашка и черный тонкий галстук, а сверху – обычная осенняя черная кожаная куртка.

– Вы о чем-то задумались? – господин Эм протянул сигарету другу.

– Нет, – мсье закурил, – да. Не знаю. Наверное, все же да, задумался.

– Из-за того паренька в казино?

– Да. – Мсье посмотрел на друга. – Но я не могу понять – отчего? Я был разгорячен, настроен на новые рекорды, сделки, ставки, как говорится: «Выпускайте меня, тренер!» – И Коприсс сделал пару неловких движений, напоминающих джебы в боксе. – А тут выходит он, говорит, что снова сделал ставку, и моего боевого настроя как не бывало. Какое мне до него дело? В конце концов, это все его выбор.

– Не забывайте, – Эм встал со скамейки остановки и выглянул в сторону шоссе, откуда должен был приехать их автобус, – вы все еще тоже человек. Вам должно быть свойственно сопереживание близким.

– Нет, это точно не сопереживание! Это что-то другое. Я разозлился на него за его же выбор. Даже, если угодно, возненавидел! И в то же время я разозлился отчего-то и на себя. За то, что не могу его отговорить. Или за то, что я должен был что-то сделать, но никак не мог придумать – что.

– Думаете, что люди испортились окончательно?

– Испортились?! – Мсье посмотрел на своего друга так, как будто он сообщил что-то, не имеющее соприкосновений со здравым смыслом. – Они что, молоко, что ли? Нет, люди не портятся.

Мсье докурил сигарету и выбросил окурок в урну рядом.

– Желания! – продолжил мсье свою мысль. – Вот что меня гложет! Их желания перестали быть чем-то личным, сокровенным и недостижимым. Раньше к нам приходили с просьбой перенести их на другой континент хотя бы на неделю – увидеть тамошних людей, увидеть их быт, чему-то научиться. Теперь люди всего мира у них буквально в телефоне и они предпочитают не общаться вовсе! Раньше они стремились разузнать, разобраться во всем, понять, что происходит вокруг: наука, техника, космос, сам ты. Теперь им достаточно того, что производитель их любимой газировки напишет на упаковке «без сахара». Они сменили газеты на новости своих друзей в социальных сетях, и им кажется, что они знают все обо всем; впрочем, хотя бы место чтения неизменно. Вот что меня разочаровало – еще одно эгоистичное и мелкое желание, которое сводится к «хочу сейчас». Я скучаю по тем временам, когда нам с тобой приходилось действительно работать.

– Вы слишком идеализируете. Лично я помню немного иное: спрячьте эти деньги, выдайте мне эти деньги, спрячьте это золото, сделайте меня директором, верните золото. Размах был вроде как шире, но это же ностальгия – я предпочитаю помнить, а не обманывать себя воспоминаниями.

Пока друзья продолжали обмениваться личными соображениями по поводу изменения качества желаний людей и пытались припомнить действительно идеальное желание, чтобы на основе его мерить будущие контракты, к ним присоединилась девушка с хорошо различимым тяжелым дыханием. Она села на другой конец скамейки, сжала руки вокруг груди, будто стараясь уберечь от посторонних взглядов что-то очень важное, и склонила голову к рукам. Ее легкие, но абсолютно неконтролируемые всхлипы привлекли внимание коллег.

– Мадам, – мсье Коприсс предпочел первым начать диалог, – доброго вечера! Все ли в порядке?

Девушка, одетая в легкий серый балахон, синие джинсы и кроссовки, обернулась на голос и сразу же разрыдалась.

– Мадам? – Мсье Коприсс посмотрел на друга, но Эм просто пожал плечами. – Мадам, приношу свои извинения, если мой тон или мое обращение принесли вам расстройство. Пожалуйста, возьмите платок. Я могу чем-то помочь?

– Простите, пожалуйста, – девушка приняла платок Коприсса и попыталась прийти в себя, – это нервы. Сегодня был отвратительный день. Извините и, пожалуйста, не обращайте внимания.

– Все нормально! Честное слово! – Мсье обернулся к другу, и Эм сухо добавил «да». – Как я обычно говорю, пока никто не умер – все можно исправить!

И девушка разрыдалась с новой силой. Господин Эм решил, что время ретироваться по-джентельменски, и направился к шоссе сторожить автобус. Мсье Коприсс, оставшись без какой-либо поддержки и с ужасом в глазах, старался припомнить хоть какие-то правила этикета для сглаживания ситуации, но ничего не приходило в голову. А тем временем к остановке подошел спасительный автобус.

– Мадам, я приношу свои глубочайшие извинения. К моему платку, прошу вас, возьмите и мою визитку. Приходите, как будет время. Я не обещаю вам помочь, но я уверен, что смогу быть вам полезен! – И Мсье, вручив визитку, впрыгнул на первую ступеньку открывшейся двери автобуса, добавив: «Хорошего вечера!» и тут же прикусив нижнюю губу, осознавая неуместность фразы.

Друзья сели на свободные места у окна.

– Удивительно, – начал подводить итоги Эм, – но вы сказали абсолютно все, что можно было сказать, чтобы испортить бедняжке вечер.

– Думаю, что так. – Коприсс выглядел больше испуганным, чем смущенным. – Да, все верно. Абсолютно все. Красный портвейн?

– Еще остался. – И мсье с нервной улыбкой отвернулся в окно.

2

Ангел-хранитель – работа не из легких, честно скажем. Человек, даже самый благоразумный, нет-нет да и захочет, как говорится, «сыграть в ящик». То поскользнется неудачно, то испереживается по пустякам, а то, того и гляди, попадет под движущееся на высокой скорости транспортное средство. И так было всегда! Пока не было автомобилей, люди замечательно умирали под колесами тележек с лошадьми; пока не было новостей из газет, люди переживали за то, что думают соседи; люди умирали без посторонней помощи вообще довольно-таки часто. Многие ангелы-хранители не могли работать в таком безумном темпе: убереги его от поедания крысиного яда, так он уже пробует поэкспериментировать полеты с гор словно птица! Кто-то даже намеренно отказывался от возложенных на него обязательств и отправлялся в Ад, лишь бы не работать с людьми. В конечном итоге ангелы нашли способ сохранить и свое положение, и не сильно переживать за ситуацию с внезапной смертностью людей – достаточно лишь отчета о том, что все, что зависело от ангела-хранителя, было выполнено: инструкции соблюдены, человек сам отказался от покровительства. А уж как начался технический прогресс и человек устремился в науку, так даже выходные стали появляться: человек ушел от покровительства по своей инициативе, не верил в чудо спасения души, получил кирпичом по голове.

Но если есть правило, то есть и исключение из него. И это исключение носило имя Амаил. Как и любой другой ангел-хранитель, Амаил заступил на службу с энтузиазмом: спасать и защищать. Но если другие ангелы-хранители быстро угасали и искали возможность не работать, то Амаил неожиданно сам для себя понял простую вещь – необязательно буквально спасать человека, достаточно лишь сделать так, чтобы он не умер раньше положенного. К примеру, если какой-то молодой франт намеревался уйти от супруги ради мимолетных встреч и принести неизлечимую болезнь в дом, то не надо показывать ему во снах ужасы и последствия; подкова, что висит над входом в таверну, в которую по пути зайдет франт, прибита на очень хлипкий гвоздь, а весит не меньше трех килограммов; падение такой подковы даже с небольшой высоты на голову обрекает пострадавшего на сильное сотрясение и минимум месяц лечения. Если пьяный мужчина решил, что он вполне себе в состоянии доехать до дома самостоятельно, то не надо прятать от него ключи, – со сломанными ногами он точно никуда не сможет уехать! Да, это сложно назвать «спасением», но ведь никто не умер, верно?

Амаил наслаждался своей работой! За все время, а это уже не меньше десяти веков, он ни разу не подал отчет, в котором бы процент «брака» (умерших до положенного им срока) был больше одного-двух. Нельзя сказать, что его подопечные наслаждались жизнью, после того как он их спас, но отчеты этого не требовали. Инструкция была проста – сделать все, что в силах ангела, чтобы предотвратить смерть подопечного. В отчетах необязательно писать, что вы вышвырнули вашего подопечного из окна его квартиры, чтобы тот не попал на рейс, самолет которого потерпит крушение при посадке.

Другие ангелы-хранители откровенно недолюбливали Амаила. Никто не хотел работать с ним в паре или передавать ему своих подопечных. Ангелы не любят работать, как и все, но это не значит, что они не любят или ненавидят людей. Многие считали Амаила «святым падшим»: нет ничего в его деяниях, что могло бы послужить в качестве доказательств его злых намерений, но все его намерения буквально были пропитаны злым удовольствием. Так что, если вы вышли из комы и узнали, что поезд, на котором вы собирались ехать в отпуск, сгорел, – сочувствую, ваш ангел-хранитель – Амаил. Постарайтесь не умереть от его помощи.

3

Прошло уже два полных дня с того вечера в казино и неловкого диалога на остановке, но мсье Коприсс не мог выкинуть эту ситуацию из головы – он чувствовал себя виноватым за свое поведение перед девушкой. Господин Эм, напротив, не видел в этом никакой проблемы и не спешил терзать себя совестью, тем более он был совершенно не виноват. В связи с чем это уже был третий завтрак, который проходил под вздыхания мсье Коприсса и ритмичные движения ложкой от тарелки ко рту со стороны господина Эм.

– Вы все еще сожалеете о самом себе? – Эм уже встал из-за стола, пока Коприсс едва прикоснулся к своему пудингу.

– Она не придет, – грустно заключил мсье и отправил ложку с шоколадной субстанцией в рот, надеясь, что сахар смягчит его горе.

– Я бы не был настолько категоричен. Все же у нее был шок и нужно время, чтобы снять тревожность, беспокойство, начать рассуждать более спокойно. Я уверен, что у нас есть шанс ее встретить.

– Может быть, и так, но вероятность… – Владельца дома прервал настойчивый стук в дверь, возвещающий о необходимости срочно ее открыть и впустить гостя.

– …всегда существует, мой друг! – продолжил радостно мсье. – Как я тебе и говорил! Ну что ты стоишь? Пожалуйста, встреть нашу гостью, а я пока закончу с завтраком!

– Да, мсье. – И Эм направился в сторону прихожей. – Как вы и говорили, мсье. Просто невероятная проницательность! Вы примете ее в кабинете?

– Безусловно! Я уже почти там! – Коприсс уже вытер руки и быстрым шагом направился в свой кабинет, пока Эм любезно приветствовал гостью.

В дверях и правда стояла та самая девушка, с которой познакомились друзья несколько вечеров назад. Она была одета по погоде: черные кожаные полуботинки от дождя и грязи, что непременно встретится вам по дороге в такую погоду, джинсы самого обычного темно-синего цвета, свитер и простенькое пальто бежевого цвета, которое слегка потемнело в цвете от влаги, а также черная бейсболка, что совершенно не рушило общее представление о ней как о человеке с собственным стилем. Эм галантно предложил помочь снять пальто и головной убор и указал на дверь кабинета, развешивая одежду в гардероб.

– А вы не проводите? – Девушка, как показалось господину Эм, немного съежилась в неловкости от своего же вопроса.

– Вы боитесь мсье Коприсса? Напрасно. Он весьма мил и учтив, когда разговор заходит о сделках и контрактах. Вы и сами изумитесь, – легко улыбнулся Эм.

– Я просто первый раз в таких делах. – Гостья все же начала медленно идти в сторону двери, на которую указал ранее Эм. – Сильно смущена, если честно, и совершенно не знаю, что мне следует говорить при встрече.

– Как вас представить?

– Сюзанна. – Девушка буквально впилась своими большими карими глазами прямо в своего собеседника. – Да. Представьте меня как Сюзанну.

И Эм, открывши дверь кабинета, произнес:

– Мсье Коприсс, к вам – Сюзанна. – Но, немного подумав, добавил: – По деловому вопросу.

– Конечно! Я только вчера говорил, что ждал ее еще вчера! Пропусти, пожалуйста, и, будь добр, кофе!

Когда Сюзанна прошла в кабинет, то Эм еще раз уточнил, будет ли гостья кофе, и, получив ее согласие, удалился на кухню, оставив заказчицу и исполнителя наедине.

– Как зовут вашего дворецкого? Он очень мил и галантен. – Сюзанна решила, что стоит начать разговор с отвлеченных тем, постепенно подходя к тому, что ее так томило и мучило изнутри – к сделке.

– Дворецкий? – Мсье Коприсс оторвался от своих записей и слегка улыбнулся. – Нет-нет, мадам, это мой лучший друг – господин Эм. Да, я понимаю, что я кажусь совершенно идеальным, и я не смею вас в этом винить, – такова моя натура, моя суть, – но я исключительно не выношу бытовые хлопоты. От них я становлюсь квелым, раздражительным и совершенно неготовым к общению с кем-либо. И Эм, мой друг, взял на себя ответственность за то единственное, в чем я по-настоящему плох.

– А почему бы вам тогда не жениться? – Едва Сюзанна закончила свой вопрос, лицо Коприсса, как, впрочем, и он сам, вдруг будто состарились на сотню лет, приобрели болезненный, встревоженный вид; взгляд девушки скользнул по столку, заметив небольшую рамку с двумя пожелтевшими фотографиями на старый манер, а сама она лишь смогла добавить: – Извините.

– Что ж, – мсье быстро пришел в себя, вернув легкую улыбку и блеск в глазах, – думаю, можем считать, что по неуместным вопросам мы достигли паритета и нам ничто теперь не мешает продолжить беседу как настоящим друзьям! Вы согласны?

Кофе был принесен, и Эм, убедившись, что мсье Коприсс не против разделить легкий десерт с гостьей, как бы она сама ни протестовала против такого, вернулся к обременительным хлопотам по дому.

– Так что же произошло в тот вечер, Сюзанна? Утешьте мое любопытство, чтобы я смог вам предложить то, что вы действительно хотите!

И Сюзанна рассказала о своем парне Косте, который уже почти ее муж Константин, о том, что он был вызван вечером той субботы на важное и срочное дело, а важным и срочным делом может быть только дело, на которое вызывают вечером, о том, что он вообще-то работает инженером, но она в этом мало чего понимает, а еще о том, что он не справился с управлением своего автомобиля и слетел в овраг где-то за городом, но врачи его собрали и ввели в кому, так что теперь и не знают, что с ним делать, но вроде бы надежда все еще есть. «Нужно восемь часов операции и несколько тонн удачи», – вот заключение главного хирурга. А пока Костя, который уже почти Константин, находится в коме в самом известном медицинском центре города.

– Хм. – К концу истории господин Эм сообщил, что десерт, состоящий из фруктового салата и ликерных коктейлей, подан, и пригласил всех к столу, так что Коприсс продолжил разговор о сделке уже только после первого коктейля. – Сегодня я не смогу предложить вам ничего, кроме того, что есть на этом столе. Я завтра же отправлюсь к вашему Константину и обсужу с врачами его положение. Сегодня вторник, а значит, вам стоит прийти к нам не ранее чем в четверг.

– Я могу сходить с вами! Я знаю всех врачей там. – Сюзанна выглядела воодушевленной собственным предложением.

– И я знаю там всех врачей. – Мсье Коприсс встал из-за стола. – Но боюсь, что мы с вами известны им по разным причинам. Этого не требуется. Не переживайте и возвращайтесь в четверг. Уверен, что мы сможем предложить вам хороший контракт!

4

Мефистофель стоял перед вратами Ада, вдыхая маслянистый воздух. Когда врата открылись, в лицо Мефистофеля ударил жаркий ветер и он услышал стоны, крики и мольбы о прощении, сливавшиеся в единый гам. Он медленно вошел внутрь, и врата закрылись.

– Мефистофель! – Миловидная девушка-брюнетка с синими глазами, одетая в белоснежную тогу, звала гостя, маша руками из толпы собравшихся грешников, ожидающих свою очередь. – Мефистофель! Проходи!

Мефистофель буквально секунду полюбовался попытками девушки перекричать толпу и начал пробираться сквозь людей на зов.

– Администрация! – Мефистофель раскинул руки для объятия. – Честное слово, встреча с тобой – единственное событие, ради которого мне хочется сюда вернуться. Как твои дела?

– Льстец! Как видишь. – Администрация оглянулась за спину Мефистофеля. – Огромная толпа, и она буквально не убывает! Мне нужна помощь, но Люцифер занят строительством всего вокруг. Это все, конечно, не так ужасно, как могло бы быть, но, правда, может, ты с ним поговоришь? Хотя бы пару падших ангелочков – и я бы все успевала!

– Ну не знаю, – Мефистофель улыбался, оглядывая блуждающих, – может быть, это такое наказание? Стоять в очереди к тебе всю вечность, а?

– Очень смешно! Я же к тебе как к другу! – Администрация насупилась и скрестила руки на груди. – Ой! А что с твоими глазами? Они совсем-совсем стали черными! Это все твои сделки с Люцифером?

– Да. Думаю, что очень скоро мне придется надевать повязку, – Мефистофель улыбнулся. – Он у себя?

– Как же! Бегает по всему Аду и делает вид, что строит нечто необыкновенное. Тоже мне – строитель. Не забудь попросить о помощи для меня!

– Запрошу целый батальон! – Мефистофеля уже скрывал черный туман, что простирается почти на весь Ад.

Люцифер сидел на берегу Замерзшего Озера в черной тоге, рассматривая огненные вихри вверху, там, где Небытие переходило в Ад.

– Ты сменил образ? – Мефистофель присел рядом с Люцифером.

– Мефистофель! – Люцифер по-отечески приобнял гостя за плечи. – Рад тебя видеть! Неужели так быстро прошел год? – Люцифер опустил в каменный берег руки, разрывая песок и гальку, достав два глиняных горшочка. – Угощайся! Но аккуратнее, это горячее!

– Что это? – Мефистофель аккуратно отпил из посуды и тут же скривился из-за горечи напитка.

– Скажем так, я нашел новое применение зернам кофе. Я пока не знаю, как это назвать. Может, кофейня? Или кофе?

– Отдай людям – они придумают сами.

– Нет. Пока не готово. Кажется, что как будто чего-то не хватает. Ох, извини, я совсем отвлекся! Так с чем же ты пожаловал?

– Сперва ответь. – Мефистофель внимательно рассматривал Люцифера, который выглядел как атлет с густой бородой, но отчего-то синим оттенком кожи. – Откуда такой вид?

– Я узнал, что некоторые люди стали называть меня Аидом. Сперва я думал, что я – Озирис. Но это Смерть. Если я, конечно, в этом разобрался правильно. Восхитительный образ! Все же я иногда завидую фантазии людей.

– Аид? – Мефистофель рассмеялся. – Сколько у тебя уже имен? Целый легион собрать можно!

– Имя мне – легион, – басом ответил Люцифер, не скрывая усмешки, – ибо меня много!

Отсмеявшись и сделав еще несколько глотков нового напитка, Люцифер слегка вздохнул.

– Ты же пришел не посмеяться, так? Скажи мне, Мефистофель, как долго ты будешь приходить в Ад, чтобы вновь и вновь возвращаться к людям? Я вижу, сколько зла стало в твоих глазах за эту сотню лет. Разве тебе это не доказало, что я прав?

Мефистофель попробовал сделать глоток из своего горшочка, но холодным на вкус он показался еще более отвратительным, поэтому он сперва с недоверием посмотрел на Люцифера, ожидая, что и он скривится от вкуса, но тот продолжал отпивать как ни в чем не бывало, а затем просто отставил напиток от себя подальше.

– Ты утверждаешь, что человек, свободный от Великих Грехов, сделает свой выбор в пользу добродетели. Веришь, что свободная воля есть воля творить добро. Я утверждаю, что свобода воли – свобода делать то, что пожелаешь ты сам, и что воля человека – желать благо лишь себе, а потому он не выберет добродетель. Я нахожу девяносто девять людей, что желают лишь богатства, роскоши, величия и славы только себе; людей, что порабощены страхом, ложью, похотью и ненавистью. И как только я готов уже объявить себя победителем, находится такой… – Мефистофель сделал паузу и глубокий вдох. – Такой человек, что совершает благо даже в ущерб себе.

– Одна добродетель во сто крат весомей зла. Как я и говорил! Просто согласись, что это ты ищешь зло в людях, ищешь злых людей, сам радуешься тому, как они делают свой неправильный выбор лишь потому, что поражены страхами и сомнениями. Люди же хоть и люди, но все же лучше, чем ты думаешь о них. И хороших людей намного больше плохих!

– Да, но девяносто девять выбирают зло! Почему это не делает меня победителем в нашем споре?

– Потому что, Мефистофель, плохой человек не тот, кто один раз выбрал сделать зло, но тот, кто постоянно выбирает не делать добра. Именно поэтому твои девяносто девять не равны моему одному.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.