Рубежи

– Мама свою дочку всегда найдёт. Ты поняла?

– Да, мама!

– И, главное, запомни: не двигайся!

Стоявший сбоку старичок всё слышал и понял, что хочет сделать женщина. Он вышел немного вперёд, прикрыв собой женщину. Немецкий офицер что-то пытался сказать на ломаном русском языке, но единственное слово, которое могла понять женщина: «Партизаны!» Поняв, что у него ничего не получается, офицер махнул рукой. Фашисты начали стрельбу. Мама шепнула дочке:

– Ложись, – и толкнула девочку на землю.

Девочка легла. Сделала всё, что говорила мама, и начала отсчёт; вокруг стояли шум, крики, плач; и даже когда её не очень сильно прижали сверху, она не обращала внимания. Анюта продолжала про себя считать и знала, что мама её скоро найдёт и всё закончится.

Пули нашли своих жертв; некоторое время женщина ещё пыталась понять: жива ли дочка? Опускаясь на колени, она не теряла взглядом Аню и накрыла её своим телом, но так, чтобы не сильно её прижать. Потом всё стихло; боли не было. За несколько секунд у женщины в голове пролетела вся её жизнь, и вдруг она услышала:

– Ты всё правильно сделала, но не дави на Анюту. Ты молодец!

Она поняла, что это муж; он появился перед ней, улыбнулся и сказал:

– Я тебя жду!

Женщина осознала: он погиб, раз ждёт её. Хотела что-то спросить, но не успела. Сердце, которое её подводило всю короткую жизнь, в последний момент отработало так, как было нужно, и остановилось.

Люди попадали, скошенные выстрелами; фашисты добивали отдельно лежащих людей. Офицер скомандовал:

– Хватит!

Подозвал к себе одного из солдат (это был не немец, а полицай). Он недавно окончил диверсионную школу и был назначен старостой в этом районе. Нравился он офицеру тем, что у холуя, как у выдрессированной собаки, всегда был преданный взгляд и готовность беспрекословно выполнить любой приказ хозяина.

– Сделай сюрприз для партизан! Шнурок привяжи к ребёнку. Сам знаешь: эти русские очень любят детей!

Исполнительный солдат кивнул; увидев торчащую детскую ножку, привязал к ней шнурок, а на другом конце, через растяжку, подвесил взведённый заряд. Замаскировал и доложил офицеру. Офицер скомандовал: «По машинам!» – и фашисты удалились.

Ане было ужасно неудобно! Но она делала так, как говорила мама, и вела про себя отсчёт: «Раз, два, три, четыре, пять, мама идёт меня искать». Сколько она лежала, не знала, но упорно продолжала считалку. Со временем из-за усталости она уснула.

Ей приснился удивительный сон: она бегала по полю, покрытому подсолнухами. Они были высокими, с ярко-жёлтыми лепестками, обрамлявшими их высоко поднятые к солнцу головы. Среди подсолнухов Анюты не было видно. Мама ходила и говорила:

– Дочка, я скоро тебя найду! – и звонко смеялась.

Вдруг появился папа, девочка потянула к нему руки, но папа сказал:

– Тс-с-с, ты обещала не двигаться, пусть мама тебя ещё поищет, я не скажу, где ты спряталась!

В следующий момент она увидела, как мама и папа вместе смеются и ищут её. Подумала: «Раз они вместе, значит, папа приехал и скоро будет меня подбрасывать высоко-высоко! Эх, быстрей бы они меня нашли!» И тут она проснулась; открыв глаза, Аня ничего не увидела. И, вспомнив, что нельзя их открывать, быстро зажмурилась: «Ну вот, теперь они будут меня дольше искать, ведь нельзя было открывать глаза», – и тут услышала голос папы, многократным эхом повторивший:

– Главное, не двигайся и не шевели ножками.

– Я помню, папа, – ответила она.

Поняв, что от вечернего холода она стала говорить вслух, Аня прикрыла рот и постаралась опять всё делать про себя, но от усталости и страха всё равно потихоньку переходила на голос.

– Петро, вот они, гляди! Какой там Гёте? Звери они, смотри, никого не пожалели: одни старики и женщины. Надо утром прислать людей, чтоб похоронили. Жалко, что офицера упустили!

– Мы ещё с ним поквитаемся, но всё равно две машины фашистов уничтожили! Ну что, пошли?

– Подожди, по-моему, кто-то говорит или плачет.

– Да ладно. Хотя…

И вдруг ясно услышали:

– Раз, два, три, четыре, пять, мама идёт меня искать.

– Дочка, ты где? Подай знак: пошевели ножкой или ручкой, если можешь, чтобы мы тебя увидели.

Аня, услышав речь, сквозь слёзы ответила:

– Мне папа сказал не шевелиться! – и продолжала считалку.

– Вот она! Осторожно, может быть ранена – сверху, видать, мать. Вот как: сама погибла, а ребёнка собой накрыла!

Убрав сверху тело женщины, мужчины увидели девочку. Петро протянул руки, как вдруг второй мужчина сказал:

– Стой, смотри: вот почему ей папа велел не двигаться! Дочка, делай так, как велел папа.

Увидев привязанный к ножке шнурок, партизаны по нему нашли подвешенный заряд и обезвредили. Взяли девочку на руки, она сразу успокоилась и заснула. Они направились в лес, в отряд, только по одним им знакомым лесным тропам.

Когда девочка появилась в отряде, все удивлялись, почему она постоянно закрывает глаза и читает считалку. Но потом поняли, что, открыв их, она не видела мамы, поэтому закрывала и снова считала, надеясь, что в следующий раз мама её найдёт и прижмёт крепко к себе.

– Чудно, Петро!

– Ты про что?

– Да я всё про девочку; ведь она ясно тогда сказала, помнишь? Что папа ей приказал не двигать ножкой. А когда хоронили расстрелянных, там не было мужчин: старики и дети, да мамка её, с которой она до сих пор играет в прятки.

– А может, это её и спасло? Она сумела спрятаться от судьбы?

– А я скажу тебе: вот вычислить бы для начала этого минёра да и подвесить его на своей растяжке – вот уж весело ему будет!

Глава 3. Оля

Оля была младшей в их дружной семье, где, помимо родителей и её с братом, ещё жила бабушка, которую Оля очень любила. Она и рассказала девочке, почему её нарекли этим именем:

– В честь княжны, правившей в Древней Руси. Она родом из здешних мест.

Олю даже крестили в церкви Ильи Пророка на родине прославленной княгини. А ещё бабушка сказала, что любая девочка с таким именем будет счастливой, так как идти по жизни ей помогает сама святая Ольга.

– Она сейчас на небе и, как ангел, следит за каждым твоим шагом, – добавила она.

Оля частенько смотрела в небо, пытаясь разглядеть на нём наречённую тёзку, присутствие которой всегда незримо ощущала.

Больше всего в семье девочка любила братишку Кольку. Маму с папой тоже, но они всегда чем-то заняты, а вот брат – рядом. А ещё мама говорила:

– Ты должна его всегда слушаться! Он старший и знает, что делать!

Бывало, что Коля брал её с собой в школу, под присмотр бабки Александры – школьного вахтёра. Девочка терпеливо дожидалась брата, а иногда ей позволялось подать звонок на перемену большим красивым и звонким колокольчиком. Когда ребята выбегали из класса, она всем говорила, что это она их освободила от учёбы. В ожидании следующей перемены бабушка Александра учила Олю писать буквы. Они получались смешные и корявые, но девочка не унывала и с усердием продолжала своё занятие.

А потом началась война. Что это такое, Оля не знала, но понимала, что это что-то страшное вроде Змея Горыныча или даже ужаснее. Куда-то исчезли мама с папой. А потом они с братом оказались в партизанском отряде.

– Тебя здесь никто не обидит, здесь – свои! Но надо быть послушной! – сказал ей строго брат.

– Я буду послушной, – опустив голову, согласилась девочка.

Вскоре Коля принёс ей ёжика. Ёжик фыркал, но убегать не хотел. Оля быстро с ним подружилась. Девочке очень хотелось к маме. Вытирая слёзки, она как-то попросила брата отвести её домой.

– Сейчас ещё не время, – потупив взгляд, ответил он. – Мама уехала, но когда приедет, нас навестит.

Девочка заметила, что он сам незаметно смахивает с лица слёзы. Она перестала донимать брата просьбами. Коля часто куда-то пропадал, а когда появлялся, то приносил ей что-то вкусненькое: сладкие ягоды или небольшой кусок сахара, и она делилась подарками с другими детьми, невесть откуда появившимися. Испуганные, много пережившие, они научились не плакать, хотя слёзы все равно катились по их белым личикам при любом воспоминании о мамах. Почти все они не знали своих фамилий, а некоторые не помнили даже имён.

Партизанский отряд располагался на границе Ленинградской и Псковской областей, в глухом, недоступном для фашистов месте. Руководил им Прохор Петрович – бывший директор школы. Под контролем отряда находилась часть территории, а по лесным тропам можно было добраться до Ленинграда.

– Слава богу, успели хоть детей спасти, – задумчиво произнёс командир на очередном совещании. – Сколько у нас маленьких детишек?

– Трёх-четырёх лет – семеро, – ответила санинструктор, – все здоровы.

– Не место им здесь. Фашисты в любой момент могут нагрянуть, и тогда…

– А может, их переправить в Ленинград? – предложил заместитель командира.

– В принципе, можно попробовать, – ответил Виктор Петрович – связной отряда.

– Нам нельзя пробовать, надо знать точно! – заметил командир.

– До Ленинграда трое-четверо суток пути, а с таким грузом и того дольше, но если сейчас не эвакуировать, то потом будет поздно. Дорога может и захлопнуться.

Решение созрело.

– Выхода у нас нет. Завтра отправляем. Подготовьте детей. Впереди обоза отправим дозор.

Рано утром детей разбудили, накормили, сообщив, что они сегодня поедут в город Ленинград. Прохор Петрович в это время составлял список отправляемых детей. Под первым номером значилась: «Ольга Борисова – трёх лет». Далее вывел название деревни, где жила девочка, и добавил: «Из родни в живых только брат Николай десяти лет». Под номером два он записал Аню Лухнову. «Место жительства – ориентировочно с. Лухново. Родители расстреляны». Посмотрев на листок, он тяжело вздохнул.

Дети в отряд попали разными путями. Одного нашли в лесу, другого на обочине дороги, третью – около расстрелянных карателями родителей. О многих не было никакой информации, поэтому Прохор Петрович записывал их фамилии по месту жительства, чтобы после войны дети смогли найти свои родные места и родственников. Закончив со списком, передал его связному.

– Отвечаешь за них, как за себя!

Колька, вернувшись из дозора, торопясь, сделал из коры небольшую табличку, где выцарапал ножом название села и имя сестры. Дети уже были готовы к отправке и находились в телеге, запряжённой пегой лошадью. Рядом стоял другой обоз – с продовольствием. Он нашёл сестру, надел ей на шею медальон:

– Я тебя найду! Непременно найду! Не теряй медальон! – и, сунув ей в руку кусочек сахара, поцеловал в щёку. – Ты не бойся, это такая игра. Сейчас ты уезжаешь, а потом я тебя догоню.

Вслед увозившим детей подводам крикнул:

– Оля, помни, обязательно найду!

Под равномерный скрип колёс дети стали засыпать. Ольга закрыла глаза: «Наверное, мы будем долго ехать». И тут она вспомнила, как говорил брат: «Если хочешь, чтобы время остановилось, надо просто уснуть, а когда проснёшься, время опять начнёт свой путь», – с этими мыслями она уснула.

Обоз останавливался редко, только для того, чтобы покормить детишек и дать отдохнуть лошадям. Чтобы не налететь на фашистов, нужно было спешить. Впереди шёл дозор, делая своё дело. Через сутки к ним подсадили ещё троих ребятишек. Все они были из соседнего отряда, также найденные партизанами. А однажды к ним вышли два солдата, видимо, возвращающиеся с задания. Увидев детей, один из них снял с плеч вещмешок, достал из него буханку хлеба и сунул в подводу. Второй солдат, увидев действия первого, вспылил:

– Это же еда на трое суток! Старшина накажет, – но увидев несколько пар детских глаз, смотрящих из-под полога, осёкся:

– Батюшки сколько же вас тут?

Оля не растерялась:

– Здрасте, дяденьки, нас много.

– Откуда вы?! – и, не дожидаясь ответа, снял с плеча шинель, смотанную в котомку. – Вот возьмите! Не смотрите, что она старенькая, зато тёплая.

– Вот за это, Никола, старшина тебя точно накажет.

И тут послышалось:

– Ну чего встали? Что вам тут, цирк, что ли!

– Вот накаркал, – сказал один из солдат, – старшина нарисовался.

Седой усатый мужчина подошёл к подводе и сунул небольшой мешочек под полог.

– Ну, вы там, это… сами разберётесь. Чем богаты, – и, повернувшись к вознице, добавил: – Вы, главное, довезите!

Строго оглядев бойцов, скомандовал:

– Вперёд! – и миролюбиво добавил: – На отдыхе подберём что-нибудь. Солдату нельзя без шинели!

Шинель оказалась действительно тёплой, только была немножко колючей и пахла табаком. Этот запах Оля знала, хотя в доме никто не курил. Когда-то так пахло от дедушки, который жил в доме в лесу среди болот. Они всей семьёй часто навещали его. Гуляя по двору, девочка заглядывала в тёмный сарай, где висели сохнущие листья этого растения… От Кольки тоже пахло табаком. «Надо будет рассказать маме», – подумала она. Тут ей вспомнился случай, когда брат, оставив её одну дома, убежал к друзьям. Оля рассказала об этом маме. Брата наказали, а он назвал её ябедой. Девочке стало обидно, ведь её учили всегда говорить правду. Она пошла к маме выяснить, ябеда она или нет, на что получила ответ, что говорить правду нужно, но выдавать, ябедничать – не следует. Оля тогда совсем запуталась, и сейчас она снова вспомнила тот случай. «Нет! – решила она. – Я не буду рассказывать маме, что от Коли пахнет табаком».

Внезапный треск выстрелов разбудил детей. Они вжались в дно подводы, превратившись в одно целое. Подводы то останавливались, то летели с огромной скоростью, налетая на ухабы. Дети подпрыгивали, держась друг за друга, но молчали, сжимая зубы, понимая, что что-то случилось. Через некоторое время подводы остановились. Всё стихло так же быстро, как и началось. К детям под полог заглянул мальчишка:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.