Полная версия
Ямы воина
Ямы воина
Поэт Берестовой
Все имена и события вымышлены, любые совпадения
с реальными людьми и событиями случайны.
Иллюстратор Владимир G13 Грунин
© Поэт Берестовой, текст, рисунки, 2024
© Владимир G13 Грунин, иллюстрации, 2024
ISBN 978-5-0065-1093-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Автор благодарит всех, чьи кусочки жизненных пересечений и личного тепла, осветили его путь, и подарили жизнь этой книге.
Это было интересное приключение. Мир, как и всегда, щедро отсыпает дорогу автора разнообразием покрытий и артефактов, то снег припорошит воспоминания, то вспыхнет осенней листвой. Бывают и ямы, а с ними прощания, кусочек души забирают с собой.
Читатель, приглашаю тебя, пройти этот путь со мной. Вдруг, нам окажется по пути. В любом случае, спасибо.
Поэт выражает отдельную благодарность меценатам проекта. Инвестиции, которых, помогли печати авторского тиража и выходу книги в свет:
Дмитрий Александрович Б.
Руслан Гирфанович Идрисов
Алексей Александрович Осадчий
Андрей Николаевич Самохин
Ольга Алексеевна Нечаева
Ольга Сергеевна Чугунова
Олег Юрьевич Филин
Мария Сергеевна Степанова.
Хочется поблагодарить братьев музыкантов, вдохнувших в слова автора музыкальные ритмы и мелодии. Слова обрели силу:
Алексея Николаевича Ястребецкого – бессменный лидер панк-рок группы «Ы»;
Александра Владимировича Тарана;
Алексея Алексеевича Логиновского.
Чобла Вобла
Каждый имеет право на историю
Глава 1. Из которой читатель узнаёт, что кухонный стол, не только объединяет, но и разъединяет людей
– Нина Сергеевна, овца… любимая. Что же ты за баба такая, cделай же с ним что ни будь!
– Что?! Недоуменно гневалась, в ответ Нина, разводя руками.
– Ну разделай хотя бы. Я ей добычу принес, а она лося разделать не может. Для вас же старался, котлет девчонкам наготовишь.
Николай, бормоча, ушёл в комнату к другу, оставив Нину на кухне с огромной ногой лося.
Запах стоял, не передать. Кот брезгливо обнюхал трофей и спрыгнув с табурета удалился за хозяином.
В комнате ждал друг Генка, разливая пенное пиво из пластиковой баклажки по кружкам, ещё советской штамповки – с гранями. Генка спешил, и пиво избыточно пенилось.
– Ну, за лося! Громогласно предложил Геннадий, протягивая кружку хозяину.
Не успел Николай взять протянутую ему кружку, за спиной появилась возмущенная Нина, передразнивая сходу Гену.
– За гуся и того порося! Ишь, добытчик. Ты бы еще его целиком принёс. С рогами!
– На кой ляд он мне тут нужен, она хлопнула Колю полотенцем по плечу. Дети приедут от родителей, а тут труп.
– Иди вот, и разделывай, а то расселись тут, вся квартира провоняла, лосём. От вас ещё перегаром разит!
– От нас пахнет жизнью! Возразил Коля и наконец взял протянутую кружку из рук Гены. Жадно отхлебнул, измазав бороду и усы в пене.
– Пошли Геныч, на кухню, всё равно не даст посидеть. Разделаем, заодно подлечимся.
Друзья собрали скромный скарб с журнального столика и перешли на кухню. Кот остался в зале, с Ниной.
В телевизоре кто-то с кем-то ругался и пел, по разным каналам. Нина, выключила звук и позвонила подруге Оле.
Женская душа требовала излить накопившееся, с приездом мужа, возмущение.
* * *– А остальные?! Было же три попадания! Николай метался по поляне и окрестным кущерям, разводя ветки кустов руками. – Кучно же шли. Куда они вообще делись?!
– Сам не знаю если честно, сказать нечего …бормотал себе под нос, егерь Пархом Палыч Пушка, разглядывая огромную тушу лося.
От лося исходило уходящее тепло, кровь маленькими струйками застыла на границе чёрных, раздутых ноздрей.
– Было же пять кабанов?! Два больших и три маленьких! Коля посмотрел на участников охоты. Все разглядывали лося.
Гена примерил свой карабин в развесе рогов. – Почти два! Заключил он. – Здоров брат. И он пахлопал гиганта по остывающей шее.
– Палыч, Геныч, где кабаны?! Не унимался Николай, переминаясь по опушке.
– Редко у нас такое бывает, заключил егерь. – В принципе единичный случай.
– Да, единичный случай, поддержал Гена.
– Как так-то? Шли кабаны, лежит лось.
– Кабаны были или нет? – Николай требовал ответа.
– Кабаны были, согласился Гена.
– Но лежит лось? Коля продолжал искать поддержку в очевидном.
– Лось, согласился Пархом Палыч. – Самец, добавил он.
Коля отстегнул магазин с патронами и отщелкнул два оставшихся патрона.
– Ну да, два. Констатировал он. – Три выстрела, два осталось. – Три попадания.
– Три, согласился, Палыч. – Вот, раз, два и три, он показал пальцами три пулевых ранения на животном.
– Но были же кабаны! Я сам видел – почти срываясь на крик, продолжал Коля.
– Были, успокаивая его Гена похлопал его по плечу. – Были, но ушли.
Вечером на егерском зимовье все долго молчали, каждый занимался своим делом.
Гена разделал и освежевал лося, Пархом Палыч уехал в хозяйство «менять» разрешения на добычу кабана согласно дневному трофею.
Николая оставили на готовке ужина.
За столом, Коля не выдержал… – Мужики, как так, стрелял по кабанам, попал в лося?!
– Колян, ну что ты переживаешь, кабаны-лось, примирительно вставил Гена, никто же не отрицает, что кабаны были.
– Да, были кабаны, теперь лось, Пархом Палыч потряс свежим разрешением с синей печатью, вот и на бумаге – Лось!
Коля тяжело выдохнул.
– Ну, за лося! Предложил Гена, и компаньоны ударили рюмками…
– Во ты заладил, кабаны, лось, продолжал спустя полтора часа Гена, разморенный и согретый выпитым.
Николай, зарычал от негодования и вскочил с табуретки.
– Геннадий, с укором выпалил Палыч, договорились же, сегодня закрыта тема, утром смотреть будем.
– Палыч, яж не со зла, я историю рассказать.
– К черту твои истории, процедил недовольный Коля.
– Не, я серьезно, у нас случай был… ну если вы не хотите… и Гена умолкая прикурил папиросу.
Минуту молчали, Николай не выдержал, история не давала покоя, хотелось понять, что за чёрт.
– Давай, трави свои байки, невежливо пнул он Гену в носок сапога.
Гена чуток поломался, разлил по стопкам, – Давайте, за Лося и ….
– Ну снова здорова, Коля прочитал иронию в тосте и было развернулся…
– Ну ладно, ладно… – За Палыча, предложил Гена меняя тост.
– За охоту! Пархом Палыч примирительно поднял рюмку и остальные присоединились, ударив в грани.
– Так вот, было это дело в далёкой жаркой Африке, начал было Гена,
– Ну так и знал, затянул Коля.
– Не я серьезно, оправдывался Гена.
– Ага в Центральной её части, продолжил Николай на манер песни Владимира Высоцкого,
– Палыч, ну скажи ты ему, правда в Африке, призывал Геннадий конечный арбитраж.
– Николай Михайлович, правда давай послушаем, поддержал егерь.
Через паузу Гена продолжил, – Так вот, в Африке, где точно не помню… был у нас там проект, сеть WiFi для национального парка, ну там для камер и прочего, для местных егерей.
– У них там рейнджеры, поправил Палыч.
– Точно рейнджеры, Гена расплылся в уважительной улыбке.
– Так вот, запустили сеть, всё работает как часы и тут… начал пропадать сигнал. Выезжаем на местность, разведка, тесты, всё работает. Возвращаемся в офис, через день снова обрыв сигнала.
Так недели три гоняли, оборудование меняли, не помогает. И что характерно почти в одно и тоже время обрыв.
– И что в итоге… а …Гена выдержал многозначительную паузу.
– Что, не томи, Пинкертон… недовольно проворчал Коля.
– Местным показали график пропажи сигнала, а они нам сходу, – Так это время, когда стадо жирафов на водопой идёт… их там полсотни, если не больше.
– И что стадо?!..продолжал Коля
– А то, что они своими телами сигнал гасят и оборудование отваливается.
– Вот! Триумфально закончил Гена.
– Ну и при чем тут жирафы, wifi и лось с кабанами? …не понимающе продолжал Коля.
– А я вот и подумал, хитро продолжал Гена, что твой лось, тех кабанов собой закрыл.
– Откуда он там? Продолжил Николай.
– Откуда, это к Палычу… я тебе, КУДА, объяснил, могли твои кабаны исчезнуть.
– А что, лоси у нас тут есть, поддержал Палыч.
– Ага, усмехнулся Гена косясь на Николая.
– Друзья шутливо сцепились, Коля понял каких лосей сейчас имел ввиду Гена.
– Ну добрэ, добрэ… остановил Пархом Палыч, завтра еще раз след посмотрим, поймем, при чём тут жирафы.
Еще немного повече΄рели и легли спать.
* * *– Я тебе давно говорю, брось ты этого алкаша, продолжала Оля нравоучать Нину.
Он тебе ещё к лосю триппер принесёт, с этими охотами. Кто вообще знает, где он со своими алкашами шлындает.
– Да, что ты такое говоришь?! защищалась Нина, какой еще триппер, кому они такие лохматые и вонючие нужны. Кто же примет? А дети?!
– Вооот, сама говоришь, кому нужны, а тебе тогда на кой такой, подхватила подруга.
– Села, как Алёнушка на камушек и сидит… ждёт чего -то. Бросишь. Заживёшь по-настоящему. Ты же девка видная, не пропадешь. Сейчас и с детьми берут, чай и государство не оставит, Алименты опять же!
– Хочешь, на море вместе сгоняем, ты когда на море то последний раз была?!, продолжала накидывать Оля.
– Нинка! – раздалось громогласное Николая с кухни. – Нииин каа!
– Оль, давай я перезвоню, мой чего-то орёт, отчиталась Нина, прерывая наставления.
– Беги, беги, безучастно бросила Оля, спасай своего абьюзера.
– Брось пока не поздно, вставила она напоследок, и первая положила трубку.
Нина зашла на кухню и на время потеряла дар речи.
Посреди кухни, как подкосившийся телёнок – разбросав ноги в разные стороны, лежал стол с перебитым хребтом, в самом центре которого водрузился топор из-под которого торчали части лосиной ноги.
Николай стоял идиотски улыбаясь. Гена сидел на стуле, и не моргая, пока Нина застыла, отхлебнул из пенного бокала.
– Нин, ты только не волнуйся, новый купим, а лося, я пока в морозилку уберу, он теперь влезет, если ящики убрать, бормотал, продолжая улыбаться Коля.
– Коля, ну ты калечный… точно трёхсотый… шептала Нина… Идиот…
– Идиот!!! Что ты наделал?!, срывая голос закричала она.
Гена, отхлебнул из бокала и стал пятиться по стенке, обходя Нину, в коридор.
– Вон, Вооон отсюдова!, и она указала Николаю вслед за Геной.
– Дебылы, бл..ть! Пошёл вон, Орк лесной разумом не наделённый! Вместе с другом своим – скифом рыжим, на пару!, Нину было не остановить.
Николай что-то бормотал, не теряя улыбки, про купим и не горячись, и получая тычки жены, ретировался спиной куда был указан путь.
Друзья вывалились, под неутихающие крики, из квартиры в прохладу подъезда.
Нина, заплакала и села на стул. Кот утешительно притёрся у ног.
На улице вечерело, подковы домов осветили шахматные доски окон.
– Ну что, ко мне? Предложил Гена, прикурив и давая другу. Посидим, пока твоя не остынет.
Можешь заночевать, а завтра – свежий домой.
– Ага, свежий, парировал Коля, посидим и свежий. Думай, что говоришь! Завтра еще мать приедет, девчонок завезет утром… а тут…
Так и не прикурив, с досадой он выбросил сигарету. Улыбку сменила непонимающая осознанность, КАК БЫТЬ?!
– Не Геныч, протянул он через нависшую паузу, надо косяк исправлять.
– Домой надо, заключил он.
Коля начал проверять карманы ветровки и на джинсах.
– Ты чего? Потерял, что? озаботился с ним Гена.
– Да не, телефон дома оставил, и карты нет, займи монетку, завтра верну, ответил Николай.
– Ты же домой собрался?
– Ну дык, косяк говорю надо исправлять, через магазин… цветы там, или ещё что… заключил виновник.
Гена порылся в подкладке куртки и достал бумажник, достал часть бумажек из отсека и протянул Коле.
– На, к цветам еще что-нибудь возьми. И приходи. Если не пустит. Найдем, где тебя положить.
– Гендос, добавь, не жадись! Идея возникла! продолжил, Николай, с просветленным идеей лицом.
– Нааа, протянул Гена остаток бумажника. – Смотрю кукуха варить начала. И он одобряюще прищурился.
Коля взял деньги и благодарно посмотрел на друга.
Оба идиотски улыбнулись, памятуя кухонный стол, и обнявших похлопали друг друга по спине.
– Бывай, Лось! Не упустив возможности подтрунить, кинул рукой Гена напоследок.
Николай беззлобно сверкнул зубами на прощание и побрел в сторону сосредоточения районной торговли…
* * *– Оль, всхлипывая пробормотала Нина в трубку. – У меня не получается поболтать, тут мой… начала было она.
– Да, что ты оправдываешься, холодно ответила Оля, получается не получается. Думаешь я тебя жду? Я своими делами занимаюсь, добавила она также отстранённо.
Нина на миг обомлела, и на глубоком вдохе, с невесть откуда прильнувшими силами и кровью в висках, выдохнула истеричный крик в трубку, поднеся её к самому рту,
– Да пошла ты со своими делами и советами! Мужика себе сначала найди!
Триппер он ей принесёт, передразнила она. Смотри сама не принеси на море своём. Дура крашенная!
И не дожидаясь ответа, Нина кинула трубку и бросила телефон в другой конец кухни.
Бросок пришелся ровно в угол тумбы, где телефон разлетелся на разные части. Нина зарыдала и ушла в комнату к телевизору.
Кот, брезгливо перебирая лапками, обогнув мавзолей из стола и лося, последовал за Ниной в комнату.
Глава 2. В которой герои едут домой, а егерь Пушка вспоминает тогда
– Что за дороги? ворчал Гена, подпрыгивая в унисон с машиной на кочках. – Не дороги, одни направления.
– Где дороги плохие, там обычно люди хорошие, парировал Пархом Пушка, отруливая от очередной ямы.
– Хорошо сгоняли, удачно! Продолжил Гена. – Лося везём! И он подмигнул Коле.
– Это ты вот сейчас про кого?!, начал закипать Николай.
– Про лося конечно… в багажнике, добавил он через паузу и широко улыбнулся.
– Закончили! отсек Пархом Палыч, вы мне еще вчера надоели, лоси, кабаны. Все целы, трофей есть и ладно.
– Бывает же такое, крякнул он с едва заметной улыбкой и прибавил ходу, благо выехали на грунтовку…
Пархом Палыч Пушка – был не многим старше попутчиков, но жизненный опыт и молчаливость характера добавляли ему «веса» и дополнительных лет среди друзей.
Закончив карьеру военного, в звании майора, ещё в начале «нулевых», он недолго мыкался в около силовых структурах, и даже успел поработать в кино, и на подворье Патриарха, пока случай не привёл его в лесное хозяйство, где он искренне отдыхал и душой, и телом. Хотя профессия требовала постоянной бодрости последнего.
То браконьеры, то пожар, то бобры расплодятся, а то и депутат какой, по пьянке, своих же постреляет, и это далеко не все напасти, идущие чередой в лесах, из года в год. Но не смотря на всё это, работу он знал и любил крепко. Он её даже работой не считал.
Сколько радости, принять роды у лосихи или вытащить незадачливого обитателя леса из ямы или силка. Расчистить завалы валежника, словно подметая половицы в доме. Палыч отдавался лесу целиком, и тот платил ему взаимностью…
* * *– У него же Отец министр! Думать то, надо! негодовала Лариса Владимировна Пушка.
– Посадят дурака, будешь знать, не унималась причитать она.
– Мало тебе, ТОГДА, было… вот, ничему не учит тебя жизнь.
– К жизни, это не имеет никакого отношения, пробурчал Пархом Палыч.
– К жизни может и нет, а к будущему твоего ребенка, точно имеет, заключила Лариса Владимировна.
– Иди, говорю, и извиняйся. Гордость у него, посмотрите, продолжала она. Сам настряпал, сам и исправляй.
Пархом Палыч, не желая вступать в перепалку с женой, удалился в другую комнату и уставился в беззвучие выключенного телевизора.
В комнату зашёл сын и сел рядом в кресло.
– Пап, а что теперь будет? начал Мишка – А?
– Что-что, ничего… полежит дома мальца, подумает, ответил Пархом и включил телевизор.
– А тебя не посадят? продолжал сын.
– Сплюнь дурак, что вы с матерью сговорились что ли… подумаешь нос сломал.
– И зубы… добавил улыбаясь, Мишка….Он же «шишка», накручивал сын.
– Не он, а отец его, этот и на грамм не наработал заслуг отца – позорит только. У него, что, кровь синяя?
– Крааасная, протянул Мишка, и на его лице растянулась хитрая улыбка, он добавил – Здорово ты ему… мамка так и сказала – Молодец!, когда стояли там.
– Что, так и сказала?
– Ну не молодец, но, – Так мол и надо, и дальше матом про него….улыбался Мишка докладывая обстановку.
Пархом Палыч потеплел взглядом, потрепал сына по голове и пошёл курить на балкон.
Колокол, в церкви напротив, завершил вечерний звон, на миг воцарилась тишина, пока уши не уловили звуки города. Пархом глубоко вздохнул, вслушиваясь в беззвучие, и зажмурился…
* * *
ТОГДА… случилось на финале карьеры, обладателя двух орденов мужества, одного ордена Суворова и трёх медалей за отвагу, майора запаса вооруженных силах РФ – Пархома Павловича Пушки – позывной «Лис», собственно финал, именно тогда и случился.
– Ёбушки-воробушки… умеешь ты, Палыч, в историю плюнуть… сказал, присвистывая, зам. ком батальона, майор Лысенко, сняв полевую фуражку и потирая ей лоб гладко выбритой головы – в соответствии с фамилией.
– Распетрушило, так распетрушило… добавил старший прапорщик Никитин.
Ниже по высоте, на просматриваемом участке горной дороги, наполовину свесившись в сторону обрыва, извергая чёрные клубы дыма и огня, завершал свой жизненный путь армейский «УАЗик» на манер кабриолета.
В перекореженном железе можно было разглядеть обгорающие тела.
– Чего стоим?…нарушило возникшую тишину, громогласное комбата… Вернуться на позиции!… продолжил комбат – полковник Пархом Павлович Пушка.
– Дел других нет, дыма не видели?! продолжил он.
– Майор Лысенко!
– Я! отрапортовал майор.
– Организовать эвакуацию раненых, усилить посты, обновить БК, чтоб муха не пролетела, жираф не прошмугнул….Ясно!?
– Так точно, товарищ полковник! Рапортовал Лысенко… и команды посыпались цепочкой по блокпосту отрывистыми, – Я, и Так точно, прерывая, доносившуюся с дороги, песню горящего железа…
– В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие, злые крокодилы… читала когда-то в далёком детстве мама для Пархома. Он улыбался и жадно разглядывал картинки с зубастыми рыбами и зелеными крокодилами под оранжевым солнцем неведомой Африки.
– Вот вырасту, стану моряком, поплыву в Африку… и побежу всех акул, хвалился он маме.
Мама с отцом хохотали, Пархом обижался, что взрослые не принимают его в серьёз…
Пархом вырос, моряком не стал, но в Африку всё же попал. В чине полковника, в составе рядов вооруженных сил Родины, в форме без опознавательных знаков и регалий.
– Есть такая профессия – Родину защищать! часто вспоминал он ещё одну фразу из детства, когда кто-то из сослуживцев задавался вопросом, что они делаю среди чрезвычайно загорелого местного населения.
Вот и сегодня, он снова, услышал, этот вопрос про, что мы тут делаем, но поймал себя на мысли, что в голове почему-то не всплыла фраза, про профессию, из любимого фильма.
– Разрешите доложить? обратился к полковнику, майор Лысенко.
– Что там? устало ответил Пушка.
– Раненых не обнаружено, дорога расчищена, посты усилены, БК обновлен, отрапортовал майор.
– Роман, заканчивай, не на параде… что думаешь? Пушка переводил доклад майора в неформальное русло, благо в армейской палатке, служившей штабом, они были вдвоём.
– А что тут думать, думаю нам пиз. ец, если усиление не придёт… а оно, что? Правильно, не придёт!
– Потому-что мы, что? – Правильно – Не доложили о Инциденте.
– Спроси, меня Палыч, почему? …заканчивал Лысенко, сам спрашивая и сам же отвечая, пока Палыч молча курил в углу палатки поближе к выходу.
– А потому, продолжил майор, Что тебя, дурака, посадят, или еще чего хуже… он грузно сел на стул и тоже закурил.
– Ну не сгущай, парировал Пушка.
– Ну если и не пиз. ец, пошатают основательно… у нас и БК, уже две недели не пополняли… и пополнение ещё в контакте не было… и…
– И, оборвал его Палыч, вот И проведём проверку боем…
– Нет, Ром, а что мне с ним делать надо было? Отпустить?… – Или прям на позиции хлопнуть?!
– Ну, не отпустить… Задержать немного… ну, и сначала усиление вызвать… рассуждал Лысенко… Но не мочить же вот так, в поле!
– Где, то поле? парировал Пушка… – Да и мало ли тут «подарков» на дорогах … – Ничего, пока очухаются, суть да дело, там глядишь и усиление придёт.
– Придёт, придёт… через неделю… Неделю!, Палыч. Ты же знаешь порядок!..
Оба молча затянулись.
– Жалко имущество конечно, хороший был УАЗик… Никитин, его только перебрал… штуцера-а новые поставил… вздыхал Лысенко… а они тю-тю.
– Ну хватит причитать… УАЗик наш? Наш!…Не станем же мы сами свой бить…
Майор посветлел взглядом уловив мысль…
– Эээ… постучал Палыч кулаком полбу… -Думать то надо!… -Давай лучше посты все проверь, чтобы в каждой смене обязательно «старики» были, и медикам скажи, чтобы готовились. Палыч встал со стула, подошёл к Лысенко, и хлопнув его по плечу добавил… – Что не доложил, Спасибо… Роман Георгиевич… и он вышел наружу…
Солнце – огромным, белым шаром нависало прям над головой полковника, скрывая тени, слепило и сушило форму до хруста, опуская марево на раскаленную землю… В жёлтой, жаркой Африке…
* * *
– А что мы без музыки едем? выпалил Гена в образовавшуюся паузу, прервав монотонное шуршание грунтовки под колесами.
Палыч вынырнул из мыслей и парировал – Так ты не включил вот и едем без… А чего не поёте, что едем плохо, охотники, а?!
– Ща высажу… у с лосём вмэсте! Он сымитировал смех на манер Лёлика из к\ф «Бриллиантовая рука» и включил диск в магнитоле – заиграл Мираж «…Наступает ночь, зовёт и манит…»
– Лучше высади! закричал с заднего сидения Николай…, и вся троица заржала.
Пробивая фарами туманную дымку низины, машина ловко вырулила на трассу ускоряя друзей на встречу рабочим будням.
Глава 3. Москва и москвичи
Проведя выходные с друзьями, Гена, как и миллионы сограждан, да что там – большая часть жителей планеты, ехал на работу.
За окном электробуса мелькали высотки, перекрестки и черная лавина зонтиков. Дождик на манер импрессионистов размывал утро.
Где-то в зубах, язык Геннадия нашёл маааленький кусочек застрявшего мяса лося, и вкус трофея, вернул его обратно в леса и поля, с бескрайним небом подушко-облаков. Улыбка на миг осветила лицо, но пойманный взгляд соседки напротив, быстро окунул его в московское утро понедельника.
Город ехал на работу.
«Москва глазами тех, у кого лапки – Лучший город мммыра!» – промелькнул туристический баннер на одном из строительных ограждений, очередной московской реконструкции.
Девушка на плакате была не по-московски загорела и улыбчива, у неё на руках уселся упитанный чёрный кот.
– Бегемот, подумал Гена, тяжело вздохнул и стал пробираться к выходу на объявленную остановку.
Самолёт махнул хвостом, улетая.Ты прошла, качая киль, вся такая.Лето показало хвост, и вернулось,Солнце в офисном стекле, улыбнулось.День прошел ещё один – слава Богу.Я махнул стакан вина, и в дорогу.Не спешу и не плетусь, успеваюКаждый миг стараюсь жить, не зеваю.Долго ль, коротко ещё, разве скажут.В телевизоре зима, грязь и сажа.Вот прохожий пробежал, пыль клубамиА я курю и полон рот, со стихами.Дописав стихотворение, Гена почувствовал прилив сил и радость от творения. День прожит не зря, подумал он и вышел из кабинета за кофе.
В курилке коллеги что-то громко обсуждали и смеялись.
