Дело об удачливых ножках

Эрл Стенли Гарднер

Дело об удачливых ножках

Erle Stanley Gardner

Perry Mason: The Case of the Lucky Legs

© Earle Stanley Gardner Trust

© Перевод. М. Жукова, 2024

© Издание на русском языке AST Publishers, 2025

* * *

Глава 1

Делла Стрит открыла дверь в личный кабинет Перри Мейсона.

– Мистер Дж. Р. Брэдбери, – объявила секретарша.

Мужчине, который прошел мимо нее в кабинет, было на вид около сорока лет. Живые серые глаза дружелюбно оглядели адвоката.

– Добрый день, мистер Мейсон, – поздоровался посетитель, протягивая руку.

Перри Мейсон встал со своего вращающегося кресла, чтобы ответить на рукопожатие. Делла Стрит мгновение стояла в дверях, наблюдая за двумя мужчинами.

Мейсон был выше Брэдбери и, возможно, весил больше, но из-за широкой кости и накаченных мышц, а не жировых отложений. В его движениях – и в том, как он вставал со стула, и в том, как пожимал рук, – чувствовалась уверенность, что он способен довести любое дело до конца. Адвокат казался основательным и надежным, как гранитная скала, и его лицо, которое не выражало никаких эмоций, чем-то напоминало необработанный гранит.

– Рад познакомиться с вами, мистер Брэдбери. Присаживайтесь.

Делла Стрит встретилась взглядом с Мейсоном.

– Что-нибудь еще нужно? – спросила она.

Адвокат покачал головой. Делла закрыла за собой дверь, а он повернулся к посетителю.

– Вы сказали моей секретарше, что отправили мне телеграмму, – заговорил Мейсон. – Но мы не получали никаких сообщений от человека по фамилии Брэдбери. У нас ничего не зарегистрировано.

Брэдбери рассмеялся и положил ногу на ногу. Он был одет в хороший, пошитый на заказ костюм и чувствовал себя легко и свободно.

– Я вам сейчас все объясню, – сказал он. – Я отправлял ее из конторы, где меня хорошо знают. Я не хотел использовать свою фамилию и поэтому подписал телеграмму «Ева Ламонт».

На лице Перри Мейсона появилась заинтересованность.

– В таком случае это вы прислали фотографию авиапочтой. Фотографию молодой женщины?

Брэдбери кивнул и достал сигару из кармана жилетки.

– Закурить можно? – спросил он.

Перри Мейсон кивнул, снял трубку телефона, стоявшего на письменном столе, и услышав голос Деллы Стрит, сказал:

– Принеси фотографию, которую вчера прислали, а также телеграмму, подписанную именем Евы Ламонт.

Он повесил трубку, а пока Брэдбери обрезал кончик сигары, достал сигарету из хьюмидора[1], стоявшего на письменном столе. Брэдбери зажег спичку о подошву ботинка и вскочил со стула, чтобы дать прикурить Мейсону, потом поднес ее к своей сигаре, после чего бросил спичку в пепельницу. В эту минуту Делла Стрит заглянула в кабинет и положила папку на письменный стол Мейсона.

– Что-то еще? – спросила она.

Адвокат покачал головой. Делла оценивающе оглядела посетителя в хорошем костюме, который продолжал стоя курить сигару. Потом она повернулась и вышла из кабинета.

Когда дверь за ней закрылась, Перри Мейсон раскрыл папку и достал фотографию, напечатанную на глянцевой бумаге. На ней была изображена молодая женщина – фактически ее плечи, бедра, руки и ноги. Лицо отсутствовало, но не было сомнений, что женщина молодая. Об этом свидетельствовали гибкое тело, изящные руки и форма ног.

Женщина придерживала юбку руками и поднимала ее очень высоко, демонстрируя стройные ножки. Приклеенная под фотографией подпись была напечатана на пишущей машинке: «Девушка с удачливыми ножками».

К фотографии скрепкой была прикреплена телеграмма следующего содержания: «Отправляю авиапочтой с доставкой курьером крайне важную фотографию для дела, с которым обращусь к вам. Сохраните фотографию и ждите меня в конторе. Ева Ламонт».

Брэдбери подошел к столу и уставился на фотографию.

– Девушка, которая позировала для этой фотографии, была обманута, обворована и предана, – сообщил он.

Перри Мейсон неотрывно и внимательно смотрел не на фотографию, а на лицо Брэдбери, пытаясь отыскать правду, скрытую за внешним лоском. Это был пронзительный взгляд адвоката, который встречался с клиентами всех типов и научился спокойно и неторопливо снимать слои лжи, чтобы добраться до истинных фактов дела.

– Кто она? – спросил Мейсон.

– Ее зовут Марджори Клун, – ответил Брэдбери.

– Вы сказали, что ее обманули, обворовали и предали?

– Да.

– И кто это сделал?

– Фрэнк Пэттон.

Перри Мейсон показал рукой на большое обтянутое кожей кресло, стоявшее с другой стороны его письменного стола.

– Если вы присядете и расскажете мне все с самого начала, то мы, вероятно, будем продвигаться вперед гораздо быстрее.

– Я хочу, чтобы вы уяснили одну вещь, – заявил Брэдбери, устраиваясь в кресле. – Все, что я говорю вам, совершенно конфиденциально.

– Разумеется, – кивнул Мейсон.

– Меня зовут Дж. Р. Брэдбери. Я живу в Кловердейле. Мне принадлежит крупный пакет акций «Национального банка Кловердейла», и на протяжении многих лет я был его президентом. Мне сорок два года. Не так давно я решил уйти с этой должности, чтобы заниматься только частными инвестициями. Я – уважаемый гражданин Кловердейла и могу при необходимости представить рекомендации от людей, занимающих в городе самые высокие должности.

Брэдбери четко и ясно произносил каждое слово, не растягивая гласные, как человек, привыкший диктовать письма секретарям. Адвокат наблюдал за ним так внимательно, что, казалось, его глаза сканируют сознание посетителя, как рентгеновские лучи – человеческое тело.

– Марджори Клун – красивая молодая женщина с характером. Она сирота. Работала стенографисткой в моем банке. Вероятно, через месяц-другой она согласилась бы выйти за меня замуж. Но в наш город приехал Фрэнк Пэттон, промоутер. Он заявлял, что представляет одну кинокомпанию, которая ищет красивую молодую женщину с запоминающейся внешностью для рекламы. Рекламная кампания должна была называться «Девушка с удачливыми ножками». Они должны были застраховать ее ноги на два миллиона долларов и представить их как самые красивые ноги в мире.

– Пэттон говорил, что уполномочен действовать от имени этой кинокомпании? – уточнил адвокат.

Брэдбери устало улыбнулся, словно рассказывал то, что ему уже приходилось повторять сотню раз.

– Он являлся представителем кинокомпании, занимающейся производством кинофильмов, которая находится в вашем городе. Для девушки, выбранной лицом рекламной кампании, у него был приготовлен контракт, подписанный только кинокомпанией, место для ее данных оставлено пустым. Пэттон был уполномочен выбрать девушку и заключить с ней договор. Предположительно, по этому контракту актрису нанимали для работы сорок недель в году, платить собирались по три тысячи долларов в неделю. Однако в контракте был и подвох: компания могла расторгнуть контракт, если решит не снимать фильм, в котором планировали задействовать эту актрису.

– А как Пэттон делал на этом деньги? – спросил Мейсон.

– Через Торговую палату. Он увлек наших бизнесменов этой идеей. Как выиграет Кловердейл, если молодую женщину выберут в нашем городе! Он продал сценарий, торговцы перепродали его своим покупателям. Сценарий давал право участвовать в распределении прибыли от фильма.

– Минуточку, – перебил Перри Мейсон. – Давайте уточним. Те, кто приобретал права на сценарий, становились партнерами в кинопроизводстве?

– Нет, не в кинопроизводстве, а в прибылях от реализации, – пояснил Брэдбери. – Это большая разница. Мы ее в то время не уловили. Актриса должна была подписать контракт с Пэттоном, который в свою очередь должен был выступать ее менеджером за определенные проценты от ее доходов. Доходы включали и долю в фильме. Пэттон передал долю прибыли от реализации картины тем, кто приобрел права на сценарий.

– А те, кто приобретал права на сценарий, должны были помочь с выбором актрисы? – спросил адвокат.

– Теперь вы уловили идею, – кивнул Брэдбери. – Это если вкратце. Права на сценарий продали бизнесменам, они их перепродали. И все те, кто приобрел права на сценарий, выбирали актрису. Набралось с полдюжины кандидаток. Они позировали в купальниках, что-то рекламировали в магазинах, показывали чулки, стоя в витринах, появлялись на кинопоказах в местных кинотеатрах. Их ножки фотографировали, а фотографии выставляли в витринах магазинов. Это помогало бизнесу, стимулировало торговлю. Конечно, молодых женщин использовали, можно сказать, эксплуатировали. Пэттон сделал на этом много денег.

– И что случилось дальше? – спросил Перри Мейсон.

– Марджори Клун признали самой красивой из конкурсанток или кандидаток, или как там их следует называть. Пэттон организовал ей пышные проводы. На банкете секретарь Торговой палаты вручил ей контракт. Она подписала его чернильной ручкой, которую поместили в стеклянную коробочку. И она по решению Торговой палаты должна храниться в здании муниципалитета. Теперь Кловердейл будет нанесен на все карты, и о городе узнают все. Ведь именно там родилась крупнейшая киноактриса во всей киноиндустрии, самая красивая девушка Америки. Пэттон купил билеты в купе первого класса. Марджи к вагону провожали полторы тысячи ликующих горожан. Купе было завалено цветами. На платформе играл оркестр. Наконец поезд тронулся с места.

Брэдбери сделал паузу, потом добавил таким голосом, будто выступал на сцене:

– Больше про Марджори никто никогда не слышал.

– Вы считаете, что ее похитили? – уточнил Мейсон.

– Нет. Ее обманули, и гордость не позволяет ей вернуться. Она уезжала из Кловердейла, чтобы стать одной из самых известных киноактрис. Ей не хватает смелости вернуться и признать, что она стала жертвой законного обмана.

– Что вы имеете в виду под «законным обманом»?

– То, что придраться не к чему. Никто не сообщал заведомо ложных сведений, не вводил умышленно в заблуждение. Окружному прокурору не за что зацепиться. Нет оснований для возбуждения дела. Он письменно обратился в кинокомпанию; они ответили, что на самом деле искали такую актрису и уполномочили Пэттона, мнению которого доверяют, на поиски такой актрисы. Марджори Клун приходила в их студию, проработала два дня. Они на самом деле начали снимать фильм, но потом решили отказаться от этого проекта, в частности потому, что камера не любит мисс Клун. В общем, оказалось, что она им не подходит.

– Контракт был на съемки в одном фильме? – спросил Перри Мейсон.

– В трех, но в зависимости от успешного завершения съемок первого фильма.

– И в договоре было указано название первого фильма, и ничто не могло остановить кинокомпанию от прекращения производства этого фильма, включая изменение названия и приглашение другой актрисы для съемки в том же фильме? – уточнил адвокат.

– Вы все поняли правильно, – кивнул Брэдбери.

– Что вы хотите от меня?

– Я хочу посадить Фрэнка Пэттона в тюрьму, – ответил Брэдбери. – Я думаю, что он консультировался у очень умного и ловкого адвоката. И потому я тоже хочу совет не менее умного и ловкого адвоката. Я хочу найти Пэттона. Я хочу найти Марджори Клун. Я хочу заставить его выплатить компенсацию Марджори Клун и признаться в злом умысле – намерении обмануть, умышленном мошенничестве.

– Зачем вам это?

– Потому что в таком случае окружной прокурор у вас в городе возбудит дело против кинокомпании, а прокурор в Кловердейле возбудит дело против Пэттона. Но они говорят, что вначале нужно доказать намерение, причем так, чтобы не осталось никаких оснований для сомнения. Это запутанное дело. Если Пэттон станет говорить о честных намерениях, о том, что добросовестно выполнял порученную работу, то они не смогут его осудить. Им нужно от него какое-то признание.

– Тогда почему они его сами не получат? – не понял Мейсон.

– По каким-то причинам прокурор в Кловердейле просто не хочет заниматься этим делом, – пояснил Брэдбери. – Окружной прокурор у вас в городе заявляет, что не собирается копаться в грязном белье Кловердейла, а если я хочу, чтобы у вас в прокуратуре завели дело на Пэттона, он может что-то предпринять, но не станет тратить окружной бюджет и рабочее время на то, чтобы таскать каштаны из огня для Кловердейла. Деньги забрали у жителей Кловердейла и все действие происходило именно там.

– Что вы еще от меня хотите? – спросил Перри Мейсон.

– Я хочу не попасть в тюрьму за шантаж и хочу, чтобы вы мне помогли в этом.

– Вы имеете в виду: когда мы найдем Пэттона?

Брэдбери кивнул и достал из кармана бумажник.

– Я готов заплатить аванс в размере тысячи долларов.

Адвокат посмотрел на Брэдбери.

– Вам потребуется хороший детектив, – сказал Мейсон. – Пол Дрейк, глава «Детективного агентства Дрейка» мой хороший приятель. Я дам вам его визитку.

После этого он снял трубку телефона.

– Делла, выдай Дж. Р. Брэдбери расписку в получении тысячи долларов, – велел он. – Потом соедини меня с Полом Дрейком, а после с Мод Элтон, секретаршей окружного прокурора.

Глава 2

Мод Элтон возглавляла секретариат в окружной прокуратуре. Про нее говорили, что она знает подноготную всех дел больше, чем кто-либо в здании. Лицо у нее было землистого цвета, и маловероятно, что продюсеры киноиндустрии стали бы восторгаться ее кинопробами. Но, несмотря на цвет лица, оно было живым. К этому добавлялся внимательный пронзительный взгляд, в котором читался ум. Она не могла долго сидеть на одном месте, благодаря чему напоминала канарейку, которая подпрыгивает на жердочке, осматривая яркими глазами незнакомца, приблизившегося к клетке.

– Добрый день, мистер Мейсон, – поздоровалась Мод Элтон.

Адвокат улыбнулся ей.

– После того, как видишь этих идиоток, которые думают только о том, как ровно припудрить носик, очень приятно смотреть в такие глаза, как у вас.

– Предполагаю, это означает, что вы хотите вытянуть из меня какую-то информацию, которую не можете получить ни у кого другого в прокуратуре.

– Ваше окружение и обстановка, в которой вы работаете, дурно влияют на вас, – заметил Мейсон.

– Окружение? Обстановка? Что вы хотите сказать?

– Вы всегда видите только темную сторону жизни, ее изнанку. Вам приходится общаться с мошенниками и людьми, которые руководствуются не самыми благородными мотивами. Я же сегодня пришел, как законопослушный гражданин, если хотите – налогоплательщик, который обращается в государственное учреждение за информацией, предоставление которой не выходит за рамки закона.

Мод Элтон слегка склонила голову и уставилась на адвоката.

– Ну, насчет темной стороны жизни вы, наверное, правы, – согласилась она.

– Прав, – подтвердил Мейсон.

– Вы не шутите?

– Нет. Честное слово.

– Я многое повидала за свою жизнь, но никогда не рассчитывала услышать от вас подобное. Вы пришли как простой гражданин? Что вы хотите?

– Хочу выяснить, к кому из заместителей окружного прокурора обращался мужчина по фамилии Брэдбери, который приехал из Кловердейла. Это по поводу аферы, из-за которой пострадали люди из Торговой палаты Кловердейла.

Мод Элтон нахмурилась.

– Брэдбери? – переспросила она. – По этому поводу обращался доктор Дорай. Доктор Роберт Дорай.

– Нет, меня интересует Брэдбери – Дж. Р. Брэдбери.

– Подождите минутку, – попросила она. – Я сейчас посмотрю журнал, в который мы записываем посетителей.

Она пролистала журнал регистрации, потом кивнула.

– Да, был такой. Его принимал Карл Манчестер. Их обоих принимал Карл Манчестер.

– И доктора Дорая вы запомнили, потому что он молодой, красивый и умеет произвести впечатление. А чтобы сказать что-то про полноватого Брэдбери, которому за сорок, требуется заглянуть в журнал регистрации, – улыбнулся Мейсон. – Психологи в очередной раз оказываются правы: мы запоминаем то, что нам интересно и…

– Третья дверь по коридору слева, – перебила его Мод Элтон. – Там находится кабинет Карла Манчестера. Мне предупредить его о вас? Если же станете выпытывать мои сердечные тайны, то я вас стукну по голове вот этим сводом законов. Видите: вон там в приемной сидит печальный мужчина? У него обманом вытянули все сбережения, все, что успел накопить на протяжении жизни. Он явно посчитает такое поведение неподобающим для дамы и этого учреждения – как если бы на похоронах играли на аккордеоне.

– Скажите Манчестеру, что я иду к нему, – улыбнулся Мейсон и толкнул двери, которые отделяли приемную от длинного коридора с кабинетами по обеим сторонам.

Карл Манчестер поднял голову от какой-то книги по праву, когда Перри Мейсон распахнул дверь. В зубах заместитель прокурора держал наполовину выкуренную сигарету.

Манчестер производил впечатление человека, тело которого постоянно наклонено под углом в сорок пять градусов. Казалось, что все время бодрствования он проводит, склоняясь над какими-то книгами по праву, сосредоточенно их изучая. Правда, иногда он бывает вынужден от них отвлечься, чтобы принять посетителя, но смотрит так, словно надеется, что человек, прервавший его занятие, не будет его долго беспокоить, и он не забудет то, о чем читал.

– Привет, Перри, – поздоровался Манчестер. – Что привело тебя к нам?

– Долг перед клиентом.

– Только не говори мне, что тебя наняли для участия в том деле об убийстве молотком! – воскликнул Манчестер. – У нас готово обвинение, все говорит против той женщины, но если ты влезешь…

– Нет, на этот раз я работаю на одной стороне с вами, – сказал Мейсон.

– Что ты хочешь этим сказать?

– К тебе приходил Брэдбери насчет Фрэнка Пэттона, который провернул аферу в Кловердейле.

– И еще доктор Дорай, – сообщил Манчестер. – Он вернется через полчаса.

– Зачем?

– Я ему сказал, что мне нужно посмотреть кое-какие законы.

– Ты уже посмотрел?

– Нет, но такой подход к делу должен ему больше понравиться.

– Другими словами, вы умываете руки и не собираетесь заниматься этим делом?

– Конечно. Мы не станем разбираться с грязными делишками в Кловердейле, а здесь у нас ничего подобного не устраивалось. У нас в городе находится только девчонка. Вот и все.

– Здесь располагается и кинокомпания, – напомнил Мейсон.

– И что из того?

– Может, и ничего, а может, это и много значит.

– Это деньги Кловердейла, и бизнесмены должны выражать недовольство, обращаться в правоохранительные органы своего города, – продолжал Манчестер. – У нас своих проблем хватает. Что ты собираешься делать, Перри?

– Зависит от того, что я могу сделать, – ответил Мейсон.

– К чему ты клонишь?

– Если мне удастся получить признание у Пэттона – что это был специально разработанный план, чтобы обмануть торговых людей в Кловердейле и в других местах – то положение дел может измениться.

– Послушай, этот Пэттон – весьма скользкий тип, – заметил Манчестер. – Он знает, что делает. Никаких подобных признаний ты от него не дождешься.

– Зависит от обстоятельств.

– От чего конкретно?

– От подхода.

Карл Манчестер прищурился и внимательно посмотрел на Мейсона, затем затушил сигарету в пепельнице.

– Теперь я начинаю понимать, куда ты клонишь, – заявил он.

– Я на это надеялся, – улыбнулся Мейсон.

Манчестер посмотрел на него задумчиво и нахмурился.

– Послушай, Мейсон, если мы не хотим разбираться с проблемами Кловердейла, это не означает, что мы собираемся защищать Пэттона, – заявил он, проводя пальцами по углам книги и перелистывая страницы. – Он мошенник, в этом нет никаких сомнений. Я изучил доказательства и знаю это наверняка. Я только не уверен, сможем ли мы что-то доказать. Прокурор из Кловердейла постарался спихнуть дело и перевести стрелки, и это плохой знак. Мы не хотим соваться. У нас тут своих проблем хватает, зачем нам еще чужие? Но если хочешь заняться этим типом – вперед.

– Как далеко я могу зайти? – уточнил Перри Мейсон.

– Как тебе будет угодно.

– А если он на меня пожалуется в правоохранительные органы?

– Пойми меня правильно, – сказал Манчестер. – Я знаю о таких делах. Это, так сказать, афера в рамках закона. Какой-то адвокат проконсультировал Пэттона: что можно, а что ни в коем случае нельзя делать, чтобы не сесть в тюрьму. Может, адвокат был прав, а может и нет. Все дело в намерениях, а ты, как и я, прекрасно знаешь, что практически невозможно обеспечить наличие более веских доказательств злого умысла, чем добрых намерений, что требуется в случае предъявления гражданского иска. Не говоря уже про доказательство злого умысла без достаточных оснований для сомнения, что требуется в случае уголовного дела. Но если ты хочешь найти Пэттона и попытаться заставить его говорить, действуй. Делай все, что нужно, чтобы получить у него признание.

– И как далеко я могу зайти? – опять уточнил Мейсон.

– Делай все, что считаешь нужным. Прокуратура тебя не ограничивает. Мы, конечно, не поощряем беспредел. Мы не сможем не отреагировать, если он будет избит дубинкой, но резиновый шланг – это совсем другое дело. Другими словами, если Пэттон придет к нам в прокуратуру и начнет рассказывать о том, как жестко ты с ним обошелся, то мы отнесемся к этой истории с большой долей скептицизма, зададим ему много вопросов. В частности, о его занятиях. Будем вести себя совсем не так дружелюбно.

– Это все, что я хотел узнать, – сказал Перри Мейсон, уже держа руку на ручке двери. – Не говори Дораю обо мне.

– Получи у Пэттона признание, – крикнул Манчестер ему в спину, когда адвокат уже выходил из кабинета. – Тогда, я думаю, и Кловердейл что-то сделает.

– Когда я получу у него признание, я вам всем кое-что покажу, – с мрачным видом заявил Мейсон.

Он закрыл за собой дверь, обменялся парой шуток с Мод Элтон, вышел из прокуратуры и поймал такси, чтобы вернуться в свою контору.

При виде его блондинка с малиновыми губками, работающая в табачном киоске в вестибюле здания, где находилась адвокатская контора Мейсона, радостно улыбнулась.

– Добрый день, мистер Мейсон, – поздоровалась она.

Перри Мейсон подошел к прилавку.

– «Мальборо»?

– Пачку, – кивнул он.

– Как будете платить?

– Наличными.

Он отсчитал деньги, взял пачку сигарет, сорвал целлофан и облокотился о стеклянную витрину.

– Ты работаешь без выходных? – спросил адвокат.

Она только улыбнулась в ответ.

– Ты ведь и по вечерам здесь.

– Да, прихожу вечером, когда люди возвращаются из театра.

– И утром, и днем?

Продавщица опять улыбнулась и слегка покачала головой.

– Вы пытаетесь заставить меня себя жалеть? Если у женщины на руках ребенок и больная мать, о которых нужно заботиться, то приходится работать. И ей очень повезло, если есть работа.

– Сколько сейчас твоей дочери? – спросил Мейсон.

– Столько же, сколько было в последний раз, когда вы спрашивали, – пять с половиной, – рассмеялась она. – Вы меня регулярно об этом спрашиваете, раз в месяц так уж точно.

Перри Мейсон сконфуженно улыбнулся.

– Я все время забываю, – признался он.

Он достал бумажник из внутреннего кармана, а из него – двадцатидолларовую купюру.

– Положи это ребенку на сберегательный счет, Мейми.

У нее на глаза навернулись слезы.

– Послушайте, почему вы всегда так делаете? – спросила она. – Мне это не нравится. Я не могу отказаться, потому что это для ребенка. Но я справляюсь, я здесь зарабатываю на жизнь и…

– Я же объяснял тебе в прошлый раз, Мейми, – перебил Мейсон.

– Суеверие? – спросила она, сурово глядя на адвоката яркими глазами, напоминающими глаза дикой утки.

Он кивнул.

– Наверное, все азартные игроки такие, Мейми, а я один из самых крупных игроков в этом мире. Вот только играю с человеческими эмоциями, а не картами. И каждый раз, когда я вносил немного денег на счет ребенка, это приносило мне удачу.

Она медленно протянула руку и взяла купюру. Слезы смягчили ее взгляд.

– Я уже почти верю, что вы такой суеверный, а это показывает, насколько хорошо вы умеете убеждать, – сказала Мейми.

Мейсон уже собрался что-то ответить, но внезапно услышал, как кто-то зовет его по имени, и повернул голову. В вестибюль офисного здания как раз спустились детектив Пол Дрейк и Дж. Р. Брэдбери.

Пол Дрейк был высоким мужчиной, он немного сутулился, а голову слегка наклонял вперед. Выражение лица у него всегда было веселым, хотя блестящие глаза обычно ничего не выражали.

– Привет, Перри. Куда-то уходишь? – спросил детектив.

Мейсон взглянул на часы.

– Как раз наоборот, только что вернулся, – ответил он. – Был в окружной прокуратуре. Как я вижу, вы с Брэдбери встретились. Удалось о чем-то договориться?

Живые серые глаза Брэдбери заблестели, и он быстро кивнул.

– Да. Этот человек теперь знает о деле больше, чем я. – После этого Брэдбери перевел взгляд на улыбающуюся блондинку за прилавком табачного киоска. – Привет, сестренка. Хочу купить сигар. Достань-ка вон ту коробочку из правого угла.