Любовь и жертвенность гвардейцев. Книга 2

Alex Coder

Любовь и жертвенность гвардейцев. Книга 2

Глава 51: Святилище генерала

Избитые, в синяках и истекающие кровью, их тела кричали в знак протеста, их униформа была порвана и запятнана грязью битвы, выжившие наконец добрались до центра связи. Они протиснулись через взрывозащитную дверь, держа оружие наготове, их глаза сканировали комнату, их сердца колотились со смесью усталости, страха и мрачной решимости.

Центр связи представлял собой большую круглую комнату, стены были гладкими и безликими, построенными из того же холодного серого металла, что и комната Стража. Однако воздух здесь был другим – более чистым, свежим, лишенным приторного запаха феромонов, который пронизывал остальную часть базы. Единственным звуком был низкий гул передовых технологий, тонкий, почти музыкальный гудящий звук, который резонировал через комнату. Доминирующим в комнате был огромный голографический дисплей, подвешенный в центре помещения, его эфирная поверхность пульсировала потоками инопланетных данных – сложные символы и глифы, которые двигались и текли, завораживающее отображение передовых технологий Дао. Свет от голографического дисплея отбрасывал жуткое, потустороннее свечение на помещение, освещая замысловатые узоры, выгравированные на металлическом полу, отражаясь от полированных поверхностей технологий Дао, которые выстилали стены.

В центре комнаты, под пульсирующим голографическим дисплеем, стоял Командир Шас'о' Каис, генерал Дао, отвечающий за базу, архитектор их предательства, вдохновитель ужасающих экспериментов, которые они раскрыли. Он был одет в богато украшенную биоброню, ее гладкие сегментированные пластины блестели в эфирном свете, маркировки и знаки различия его звания были суровым напоминанием о его власти, его силе. Его жвала ритмично щелкали, медленный, преднамеренный звук, который эхом разносился по залу, звук, который больше не имел никаких претензий на дружеское приветствие, звук, который говорил о холодном, расчетливом интеллекте, о непоколебимой решимости, о полном презрении к незваным гостям, которые осмелились встать перед ним. Его многогранные глаза, мерцающие, как полированные драгоценные камни, излучали холодный интеллект, леденящую отрешенность, от которой по спине Ларса пробежала дрожь. Он источал ауру силы, контроля, абсолютной уверенности в своем превосходстве.

«Ты смеешь вторгаться в мое святилище?» – прошипел Шас'о' Каис, его голос, усиленный вокс-решеткой его шлема, эхом разнесся по залу, модулированные тона были холодными, резкими, сочились презрением. Слова, хотя и сказанные на идеальном имперском готике, благодаря встроенному переводчику его шлема, несли леденящую тяжесть инопланетного хищника, противостоящего своей добыче, последнее заявление перед убийством. Охота закончилась. Началось финальное противостояние. И в молчаливом напряжении, заполнившем комнату, в холодном, расчетливом взгляде генерала Дао Ларс с тошнотворной уверенностью знал, что цена их неповиновения вот-вот будет заплачена. кровью.

Глава 52: Танец смерти

Вопрос генерала, риторический вызов, полный презрения, повис в воздухе на мгновение, тишину нарушал лишь низкий гул голографического дисплея и ритмичное щелканье жвал Шас'о' Каиса. Затем зал взорвался вихрем насилия.

Генерал Дао двигался со скоростью, которая противоречила его размерам, его богато украшенная биоброня мерцала в эфирном свете голографического дисплея. Он владел странным, биоинженерным оружием, сплавом органических и синтетических материалов, который пульсировал зловещей энергией. Оружие выплевывало болты потрескивающей изумрудной энергии, воздух мерцал и искажался вокруг снарядов, когда они проносились через зал, оставляя за собой следы ионизированного газа. Но энергетические взрывы были не единственным оружием, которым владел генерал. Он был псайкером, его разум был проводником мощных, разрушительных психических сил, которые врезались в выживших, выводя их из равновесия, дезориентируя их чувства, искажая их мысли.

Битва была хаотичным танцем смерти, отчаянной борьбой за выживание против превосходящих сил противника. Ларс, Аня и Елена, уступавшие числом и вооружением, сражались с яростью загнанных в угол животных, их лазганы и автопистолеты выплевывали дерзкие потоки раскаленной энергии, их движения были размытыми отчаянными маневрами, каждый их выстрел был ставкой против превосходящей огневой мощи и психических способностей генерала.

Давос, его тяжелый стаббер выплевывал вызов, его гулкие выстрелы эхом разносились по залу, его разрывные снаряды ударялись о биоброню генерала, создавая снопы искр и на мгновение сбивая его прицел, упал первым. Взрыв изумрудной энергии, потрескивающей от психической силы, ударил его прямо в грудь, испарив его торс во вспышке ослепительного света и тошнотворного запаха горелой плоти. Его тяжелый стаббер с грохотом упал на пол, звук затерялся в реве битвы, его внезапная тишина стала леденящим свидетельством разрушительной мощи оружия генерала Дао. Давос, седой ветеран, стойкий воин, верный друг, исчез, превратившись в пепел в одно мгновение.

Елена, чьи медицинские навыки оказались бесполезны перед лицом такой подавляющей огневой мощи, такого жестокого, целенаправленного насилия, сражалась с отчаянием загнанного в угол животного, ее автопистолет изрыгал крошечные, почти жалко неэффективные очереди лазерного огня. Ее лицо, бледное и покрытое потом и грязью, было искажено маской страха и ярости, ее глаза были широко раскрыты от ужаса того, что она видела, от осознания того, что ее навыки, ее подготовка, ее преданность целительству были бессмысленны в этой бойне. Она была медиком, а не солдатом, но в этой отчаянной, безнадежной борьбе за выживание у нее не было выбора, кроме как сражаться, защищать себя, мстить за своего павшего товарища, даже если это означало пожертвовать своей собственной жизнью. Она была маленькой, хрупкой вспышкой неповиновения перед лицом всепоглощающей тьмы, свидетельством неукротимого духа человечества, отказывающегося сдаваться, отказывающегося угасать, даже перед лицом неминуемой смерти.

Глава 53: Психическое нападение

Воздух в центре связи потрескивал от напряжения, тишина после падения Био-Сентинеля была хрупкой, мимолетной. Эфирное свечение голографического дисплея пульсировало и менялось, отбрасывая странные, танцующие тени на стены, отражаясь в холодных, многогранных глазах Шас'о' Каиса. Генерал Дао, его жвалы ритмично щелкали, его поза излучала ауру холодной ярости и непоколебимой решимости, поднял свое биоинженерное оружие, его органические компоненты пульсировали зловещим зеленым светом.

Затем, с леденящим шипением, которое, казалось, царапало края их рассудка, Шас'о' Каис выпустил волну сырой психической энергии. Воздух мерцал и искажался, сама ткань реальности, казалось, деформировалась и скручивалась под силой его атаки. Невидимые щупальца психической силы змеились наружу, врезаясь в Ларса и Аню с силой физического удара, поднимая их с ног, швыряя их на холодную металлическую стену, как тряпичных кукол.

Ларс ахнул, воздух вылетел из его легких, его голова ударилась о стену, мир взорвался вспышкой раскаленной добела боли. Он рухнул на пол, его зрение затуманилось, в ушах звенело, его тело кричало в знак протеста. Он изо всех сил пытался дышать, воздух был густым и тяжелым, металлический привкус комнаты теперь смешался с медным привкусом крови.

Аня вскрикнула, резким, сдавленным вздохом боли, ее голова пульсировала, ее разум атаковала грубая сила психической атаки. Мир вокруг нее растворился в калейдоскопе кружащихся цветов и искаженных звуков. Гул технологий Дао превратился в оглушительный рев, щелканье челюстей генерала – в пронзительный визг, пульсирующие огни голографического дисплея – в ослепляющий стробоскоп. Она чувствовала, как щупальца невидимой энергии обвиваются вокруг ее тела, сжимая, сжимая, сдавливая ее, краду ее дыхание, ее силу, ее волю к жизни. Она вцепилась когтями в свое горло, ее пальцы царапали ее обмундирование, ее тело содрогалось, ее разум балансировал на грани безумия.

Шас'о' Каис, его многогранные глаза светились холодным, хищным удовлетворением, сосредоточил свою психическую атаку на Ане, чувствуя ее уязвимость, ее ослабленное состояние. Невидимые щупальца энергии сжимали свою хватку, выжимая из нее жизнь, ее тело искажалось, ее крики поглощались искаженным звуковым ландшафтом психического нападения, ее сознание угасало, тьма надвигалась, холодные объятия смерти манили. Он сломал ее тело, теперь он ломал ее разум, смакуя ее страдания, его месть была холодной и абсолютной. Он погасит последнюю вспышку человеческого неповиновения, раздавит последний уголек их сопротивления. Он заставит их заплатить за их вторжение, за их неповиновение, за то, что они осмелились бросить вызов мощи Дао. И в безмолвных криках Ани, в искривлениях ее тела, в угасающем свете ее сознания он нашел леденящее, чуждое удовлетворение.

Глава 54: Щит любви

Мир вокруг Ларса поплыл в дымке боли и дезориентации, последствия психической атаки генерала Дао. Его зрение затуманилось, в ушах звенело, его тело кричало в знак протеста, каждая мышца болела, каждый нерв горел. Он изо всех сил пытался дышать, воздух был густым и тяжелым в его легких, металлический привкус камеры теперь подавлял, медный привкус крови наполнял его рот. Сквозь дымку он увидел Аню, ее тело было искажено, ее лицо было маской агонии, щупальца невидимой энергии обвивались вокруг нее, выжимая из нее жизнь. Она умирала. И в этот момент ясность пронзила туман боли, первобытный инстинкт защитить женщину, которую он любил, пересилил все другие мысли, все другие ощущения.

Движимый приливом адреналина и отчаянной, непоколебимой любовью, любовью, выкованной в огне общих трудностей и горниле бесконечной войны, Ларс поднялся на ноги, его тело кричало в протесте, каждое его движение было мучительным усилием. Он споткнулся о Аню, его лазган выпал из его онемевших пальцев, бесполезно стуча по металлическому полу. Он достиг ее как раз в тот момент, когда еще одна волна психической энергии вырвалась из Шас'о' Каиса, воздух мерцал и искажался вокруг них, стены комнаты, казалось, пульсировали и корчились.

Без колебаний, без второй мысли, Ларс бросился перед Аней, его тело было щитом против надвигающегося психического натиска, его руки обнимали ее, защищая ее, укрывая от гнева генерала. Им двигало не чувство долга, не мужество, а нечто гораздо более сильное, гораздо более первобытное – непоколебимая, безусловная любовь мужчины к женщине, ради которой он пожертвовал бы всем.

Психический натиск обрушился на него со всей силой, жгучая, раскаленная добела боль, пронзившая его разум и тело, волна агонии такой сильной, что грозила разрушить само его существо. Он закричал, грубый, гортанный звук чистой, неподдельной агонии, который эхом разнесся по комнате, звук, который был одновременно человеческим и чем-то большим, чем-то первобытным, чем-то, что говорило о любви, сильнее смерти, о добровольно принесенной жертве.

Мир вокруг него растворился. Пульсирующие огни голографического дисплея усилились, превратившись в ослепительно-белый свет, обжигающий его сетчатку, гул машин Дао превратился в оглушительный рев, щелканье челюстей генерала – в пронзительный визг. Затем все погрузилось во тьму. Боль исчезла, сменившись всепоглощающим ничто, безмолвной пустотой, где не было ни звука, ни света, ни ощущений, ни мыслей, ни воспоминаний, ни… ничего. Только отголоски его любви к Ане, слабый шепот во тьме, последний мерцающий уголек его души перед тем, как она погаснет, поглощенная подавляющей силой психической атаки генерала Дао. Он заплатил высшую цену. Он отдал свою жизнь за нее. И в этом последнем, бескорыстном поступке он стал щитом, защитником, мучеником, его любовь – маяком в надвигающейся тьме.

Глава 55: Рожденные огнем

Мир вокруг Ани мерцал и искажался, остатки психического натиска цеплялись за края ее сознания, словно паутина, размывая границу между реальностью и кошмаром. Пульсирующий зеленый свет комнаты пульсировал в такт ударам в ее голове, низкий гул технологии Дао был искаженным гулом, который вторил шепоту безумия в ее разуме. Сквозь калейдоскоп кружащихся цветов и искаженных звуков, сквозь дымку боли и дезориентации она увидела его. Ларса. Его тело лежало на полу, сломанная кукла, брошенная среди обломков их разбитых надежд. Его грудь была неподвижна, его глаза широко раскрыты и пусты, уставившись на пульсирующий потолок центра связи, его тело слегка дымилось, остатки психической атаки цеплялись за него, как саван, молчаливое, душераздирающее свидетельство беспощадной атаки генерала Дао, окончательной жертвы, принесенной во имя любви.

Волна горя, сырая и висцеральная, нахлынула на нее, приливная волна тоски, которая грозила утопить ее в своих глубинах, утянуть в бездну отчаяния. Она подползла к нему, ее тело онемело, ее движения были механическими, ее дрожащие руки тянулись, чтобы коснуться его лица, его щеки, холодной, непреклонной поверхности – резкого, жестокого напоминания о его жертве, о ее разрушительной потере. Его кожа, все еще теплая, была испорчена слабыми, закрученными узорами там, где психическая энергия ударила его, призрачным отпечатком его последнего, бескорыстного поступка. Но горе, сокрушительный груз утраты, были быстро поглощены, испепелены жгучей яростью, первобытной яростью, которая зажглась в самых глубинах ее души, раскаленным добела адом, который уничтожил все другие мысли, все другие эмоции, оставив только одно всепоглощающее желание мести.

Подпитываемая этой первобытной яростью, этой раскаленной яростью, рожденной горем и утратой, Аня поднялась, ее тело дрожало, ее глаза были устремлены на генерала Дао, ее взгляд горел с такой силой, что заставил бы вздрогнуть даже самого закаленного ветерана, взгляд, который обещал смерть и разрушение. Шас'о' Каис, его жвалы ритмично щелкали, звук теперь был гротескной насмешкой над его ранними заявлениями, его многогранные глаза светились холодным, чуждым удовлетворением, он стоял среди мерцающих, эфирных огней голографического дисплея, его биоинженерное оружие все еще поднято, воплощение хищника, смакующего вкус победы, его триумф мимолетен, его высокомерие его губит.

Аня, чьи движения ведомы чистым инстинктом, ее разум – туннель сосредоточенной ярости, ее чувства отточены годами тренировок и жестокой реальностью войны, заметила брошенную плазменную гранату, прикрепленную к безжизненному телу Давоса, мрачное, ироничное напоминание об их павшем товарище, оружие, предназначенное для уничтожения, теперь лежащее брошенным, забытым, ожидающим, когда его вернут. Она побежала к нему, ее тело двигалось с новой, почти сверхъестественной скоростью, она выхватила его из-за пояса, холодный, металлический вес гранаты странно успокаивал ее в руке, ощутимый, физический фокус для ее пылающей ярости, проводник для ее всепоглощающего желания мести.

Игнорируя пульсирующую боль в голове, тупую боль, которая бледнела по сравнению с адом, бушующим внутри нее, игнорируя истощение, которое тяготило ее конечности, превращая их в свинец, игнорируя явную, подавляющую безнадежность ее положения, Аня бросилась к Шас'о' Каису, ее силуэт был темной, яростной полосой на фоне пульсирующего голографического дисплея, каждое ее движение подпитывалось яростью, каждый ее вздох был обещанием возмездия. Мир вокруг нее сузился, звуки битвы затихли, хаос отступил, ее зрение сузилось, превратившись в узкий луч сфокусированной ярости, генерал Дао был единственным, что имело значение, единственным объектом ее всепоглощающей ярости, целью ее непоколебимой мести.

Шас'о' Каис, удивленный ее внезапной, свирепой атакой, его момент самодовольного триумфа был разрушен, его холодное, расчетливое поведение сменилось проблеском страха, первобытным инстинктом, который даже его передовые технологии не могли подавить, наконец поднял свое оружие, биоинженерное чудовище выплюнуло в нее заряд потрескивающей изумрудной энергии. Но Аня была быстрее. С гортанным криком, первобытным ревом чистой, неподдельной ярости, который эхом разнесся по залу, звуком, который был одновременно человеческим и чем-то большим, чем-то диким, чем-то необузданным, чем-то рожденным огнем и потерей, она ударила активированной плазменной гранатой по его груди, холодный металл резко контрастировал с гладкой, органической поверхностью его биоброни.

Граната взорвалась с ослепительной вспышкой раскаленной добела плазмы и оглушительным ревом, который разорвал зал, чистая сила взрыва отбросила Аню назад, заставив ее растянуться на полу, ударная волна врезалась в нее, как физический удар. Голографический дисплей разбился, осыпав зал осколками света и энергии, остатками передовой технологии Дао растворились в небытии. Воздух, перегретый и ионизированный, наполнился обжигающим жаром взрыва, едким запахом горящего озона, смешивающимся с медным привкусом крови и тошнотворно сладким запахом испаренной плоти Дао.

Когда ослепительный свет утих, когда эхо взрыва затихло, когда пыль и обломки начали оседать, Шас'о' Каис исчез, поглощенный адом, который она развязала, превратившись в ничто, кроме пепла и разбросанных фрагментов его некогда богато украшенной биоброни. Его царство террора, его холодная, рассчитанная жестокость, его ужасающие эксперименты, его грандиозный, зловещий план – все это было доведено до внезапного и жестокого конца. Аня, со звоном в ушах, затуманенным зрением, с ноющим телом, лежала среди обломков центра связи, эхо жертвы Ларса и ее собственного яростного крика, разносившегося по залу, навязчивая симфония любви и потери, жертвы и мести. Она отомстила за него. Отомстила за них всех. Но цена мести, как она знала, когда первые толчки рушащейся базы сотрясли зал, была тяжелой. Она была одна. В ловушке в самом сердце взрывающейся базы Дао, без надежды на спасение, окруженная руинами своего мира, пеплом своих мечтаний, ее будущее было таким же неопределенным, как и заполненное дымом небо над ней. Но в этот момент опустошительного триумфа, среди обломков и дыма, она ощутила странное, неожиданное чувство покоя. Она сделала то, что должна была сделать. Она заставила их заплатить. И где-то в безмолвной пустоте между мирами Ларс узнает. Он поймет. И он будет горд.

Глава 56: Отголоски взрыва

Камера наполнилась отголосками взрыва, оглушительным ревом, отразившимся от металлических стен, физической силой, которая врезалась в Аню, заставив ее растянуться на полу. Воздух, перегретый и ионизированный, ударил ее, запах горелого озона, испаренного металла и тошнотворно-сладкая вонь приготовленной плоти Дао наполнили ее ноздри, гротескный аромат победы и отчаяния. Дым и мусор сыпались с потолка, некогда безупречный центр связи теперь представлял собой сцену хаотичного разрушения. Гладкие металлические стены были почерневшими и изуродованными, замысловатые узоры на полу скрывались под слоем пыли и мусора.

Аня, у которой звенело в ушах, пронзительный вой, заглушавший все остальные звуки, ее тело неудержимо дрожало, она поднялась с пола, ее конечности были тяжелыми, ее движения вялыми. Она отшатнулась от тлеющего кратера, где всего несколько мгновений назад стоял генерал Дао, Шас'о' Каис, эпицентр взрыва – почерневший шрам на металлическом полу, воздух вокруг него мерцал от остаточного тепла. Фрагменты его богато украшенной биоброни, скрученные и расплавленные, лежали разбросанными среди обломков, безмолвные свидетельства разрушительной силы ее ярости, окончательности ее мести.

Голографический дисплей, когда-то завораживающее зрелище инопланетных данных, замерцал и погас, его эфирный свет погас, погрузив комнату в почти полную темноту. Теперь единственным источником света было мерцающее пламя горящих консолей, отбрасывающее длинные танцующие тени на обломки, превращая комнату в жуткую, мерцающую картину разрушения. Ритмичный гул технологий Дао, когда-то постоянно присутствующий на базе, сменился потрескиванием пламени и стонами поврежденной конструкции, звуками умирающего инопланетного улья.

Аня, с затуманенным зрением, пульсирующей головой, перегруженными чувствами, стояла среди обломков, отголоски взрыва все еще звенели в ее ушах, запах смерти и разрушения цеплялся за нее, как саван. Тишина после какофонии битвы была оглушительной, нарушаемой только потрескиванием пламени и ритмичным биением ее собственного сердца. Она отомстила за Ларса, Давоса, Горока, Елену, сержанта Крилла и всех павших. Она нанесла удар в самое сердце предательства Дао. Но победа казалась пустой, пирровым триумфом перед лицом подавляющей потери. Она была одна, запертая в самом сердце умирающей инопланетной базы, окруженная призраками своих павших товарищей, ее будущее было столь же неопределенным, как и окутавшая ее дымная тьма.

Глава 57: Шепот утраты

Ад ярости, подпитывавший атаку Ани, первобытная ярость, заставившая ее ввергнуть генерала Дао в огненные объятия плазменной гранаты, утих, оставив после себя пустую боль, пустоту, которая отражала опустошение, окружавшее ее. Мерцающее пламя горящих консолей отбрасывало длинные танцующие тени на разрушенную комнату, освещая обломки, разбросанные обломки, безмолвное свидетельство только что произошедшей битвы. Тишина, тяжелая и гнетущая, давила на нее, усиливая звон в ушах, пульсацию в голове, пустоту в сердце.

На нее накатила волна горя, сырая и инстинктивная, приливная волна тоски, столь глубокая, что грозила утопить ее в своих глубинах. Слезы, сдерживаемые раскаленной добела яростью ее мести, теперь текли свободно, струясь по ее грязным щекам, смешиваясь с засохшей кровью и пылью разрушенной комнаты. Она спотыкалась о тело Ларса, ее ноги были тяжелыми, ее движения неуклюжими, ее тело ныло, ее дух был сломлен.

Она опустилась на колени рядом с ним, ее дрожащая рука потянулась, нежно касаясь его холодного лица, грубая щетина царапала ее ладонь, резкое, душераздирающее напоминание о его тепле, его жизненной силе, его непоколебимой любви. Его глаза, когда-то полные жизни, смеха, любви, теперь были широко раскрыты и пусты, глядя на дымный потолок, отражающий мерцающее пламя, умирающие угли их общих мечтаний. Его лицо, когда-то столь выразительное, столь полное тепла и сострадания, теперь было маской неподвижности, молчаливым свидетельством цены, которую он заплатил, жертвы, которую он принес, любви, которая заставила его защитить ее от психической атаки генерала Дао.

«Почему, Ларс?» – прошептала она, ее голос был подавлен рыданиями, слова были прерывистым вздохом боли и непонимания, отчаянной мольбой об ответах во вселенной, которая предлагала только тишину и отчаяние. «Почему?» Вопрос эхом разнесся по разрушенной комнате, без ответа, скорбный вопль в безмолвной тишине, свидетельство жестокости судьбы, несправедливости утраты. Она опустила голову, ее лоб уперся в его холодную щеку, ее слезы безмолвно падали на его неподвижное лицо, смывая грязь, смешиваясь с кровью, молчаливое крещение горя и утраты. Она отомстила за него, да, но месть не могла вернуть его, не могла стереть боль, не могла заполнить пустоту, которую его смерть разорвала в ее сердце. Она была одна. По-настоящему одна. И в тишине умирающей базы Дао, окруженная призраками своих павших товарищей, тяжесть ее потери давила на нее, грозя раздавить ее своим невыносимым бременем.

Глава 58: Обещание во тьме

Мерцающее пламя горящих консолей отбрасывало танцующие тени на разрушенный центр связи, окрашивая сцену в оттенки оранжевого и черного, жуткий балет света и тени. Воздух, густой от дыма и медного привкуса крови, висел тяжелым и неподвижным, тишина нарушалась только потрескиванием пламени и тихими рыданиями Ани. Она опустилась на колени рядом с телом Ларса, ее рука лежала на его холодной щеке, ее слезы были безмолвным свидетельством ее горя, ее потери.

Елена, ее лицо было бледным и заляпанным сажей, ее униформа была порвана и испачкана, она опустилась на колени рядом с Аней, ее рука нежно лежала на ее плече, молчаливое предложение утешения, общее понимание горя, которое грозило поглотить их обоих. Она была свидетелем жертвы Ларса, бескорыстного акта любви, который спас жизнь Ани, и она знала глубину боли Ани, тяжесть ее потери.

Агрессивный и акробатический стиль боя Ани, смог отвлечь внимание генерала от Елены в решающий момент. Пока Шас'о' Каис сосредоточился на Ане, Елена воспользовалась возможностью найти лучшее укрытие, что её и спасло от неминуемой гибели. Елена вышла из укрытия и подошла к Ане.

«Нам нужно идти», – тихо сказала Елена, ее голос едва звучал шепотом среди потрескивающего пламени, ее слова были легким толчком, напоминанием об опасности, в которой они все еще находились, о срочности их положения. «Нам нужно выбираться отсюда». База Дао, ее центральные системы были парализованы взрывом, убившим генерала, рушилась, ее предсмертные судороги эхом разносились по залу, само сооружение стонало и содрогалось вокруг них.