Служба по восстановлению памяти

Эрни вдруг ощутил прилив окрыляющей радости после его ухода. У него появилось время, чтобы попытаться вырваться на свободу. Но сколько бы он не дергался, ремни не ослабевали. Радость сменилась отчаянием от ощущения, как без пользы тают драгоценные минуты.

Послышались далекие шаги. Эрни напряженно прислушался к ним, чувствуя, как все внутри сжимается от страха. Вот появился палач, но… почему-то прошел мимо, не глянув в его сторону. Эрни облегченно выдохнул. Шаги удалялись.

«Может Аманти пришел? Не будет же он меня резать при нем. Хотя он сказал, что нас не побеспокоят…».

Вскоре Эрни устал дергаться. Он сидел, закрыв глаза, прислушиваясь к пульсирующему шуму в голове. Он чувствовал, что от ожидания страх лишь усиливается.

«Он просто испытывает меня. Пугает. Не может он причинить мне вред. Мы же работаем вместе. И чего я так перепугался? А Шарух хорош, так убедительно играет роль палача! На самом деле он заботливый и совсем не жестокий. Он просто талантливый актер. Надо ему подыграть. Хотя… я и так уж очень убедительно подыгрываю. Все, успокаиваюсь и верю в то, что это всего лишь игра. Ну, да он сам постоянно говорит, что это представление. Может встретить его с улыбкой? Он же этого никак не ожидает… − Эрни попытался выдавить из себя улыбку и недовольный результатом сердито подумал: − Нисколько не хочется улыбаться. О, я слишком все всерьез воспринимаю!».

Вновь послышались шаги. Причем шли двое и о чем-то разговаривали. Эхо, разносившее звуки по всему залу и искажая их, делало невозможным понять суть беседы.

«Может их окликнуть, и они меня спасут?», − родилась робкая обнадеживающая мысль, но она тут же исчезла, едва Эрни увидел идущих: Шаруха в плаще палача и еще какого-то мужчину в синей форме врача.

«Что это значит? − Эрни судорожно сглотнул. − Это же не для меня?».

Едва стихнув, шаги послышались вновь. На этот раз шел один человек.

«Это он! Я пропал!».

Интуиция Эрни не подвела.

Палач неторопливо дошел до пыточной комнаты и, остановившись перед входом, весело спросил:

− Продолжим?

− Не надо, умоляю…

− Чего ты так разволновался, я же ничего еще не начал.

− И не начинай. Давай, забудем все. Отпусти меня, мне плохо.

− И насколько плохо?

Палач взял в руку странную железяку с отверстиями, похожую на приспособление для обрезания сигар и посмотрел на пленника. От напряжения по бледному лицу парня бежали крупные капли пота, а в часто мигающих глазах застыл неописуемый страх.

− Очень, очень…

− Могу дать воды, если хочешь.

Эрни мотнул головой.

Палач взял со стола стакан и, выйдя в коридор, наполнил водой из кулера. Потом вернулся и осторожно поднес ко рту страдальца. Эрни пил, захлебываясь, временами клацая зубами по стакану.

− Спасибо, можешь не говорить. Так вот я расскажу тебе, чем мы сейчас займемся. Взгляни на это устройство… − палач указал на приспособление в своей руке. Поднеся деревянный прут размером с палец и просовывая его в одно из отверстий, прокомментировал: − Я засовываю прут в отверстие, легонько нажимаю и… − раздавшийся резкий щелчок, заставил парня вздрогнуть. − Смотри, какой ровный получился срез. Вот так же легко, за непринужденной беседой я почикаю твои пальчики, сложу их в банку со льдом, − палач постучал по ней остатком прута. − Если интересует, почему со льдом − чтобы не испортились. Кстати, в моем кабинете ждет хирург. Я его специально для тебя вызвал. Он пришьет их тебе обратно так хорошо, что шрамов не останется. − Эрни слушал его слова пытаясь уловить хоть намек, что это все жестокая шутка. Он смотрел на палача во все глаза, боясь поверить, что его действительно ждет такая страшная участь.

− Даже не сомневайся, все будет так, как я говорю. Так, с какого пальчика начать? Может с мизинца?

− Шарух, прошу, не делай этого!

− Догадываюсь, ты наверно боишься крови, так не переживай, ты ее не увидишь. Будет немного больно, тут уж придется потерпеть.

Эрни с такой силой сжал подлокотники стула пальцами руки, скрытыми за ширмой, что Шаруху пришлось напрячься, чтобы их разжать. Под нее он подложил ровную платформу.

− Ты не сдерживайся, кричи, обзывай меня. Не держи гнев в себе. Ведь хочется же…

− Я не верю, ты не можешь так со мной поступить, − Эрни начал биться головой о спинку стула. − Я не верю, что все это со мной происходит. Я тебя ненавижу!!!

Палач засунул мизинец в подходящее отверстие и… раздался щелчок.

Эрни закричал от боли. Потом разразился яростной тирадой:

− Ты ублюдок, отрезал мне палец! Ты отрезал мне палец!!!

− Ну, да… кровища так и хлещет, − палач наклонился и поднял из корзины, что находилась у передней ножки стула, отрезанный палец, и протянул Эрни. − Смотри, аккуратная работа, − затем опустил его в банку со льдом.

Эрни захлестнула волна ужаса и отчаяния. Он ощутил на лице неудержимо бегущие по щекам слезы.

− Ты плач не стесняйся. Плакать надо всем не только женщинам.

Палач внимательно наблюдал за жертвой, читая ее психическое состояние как открытую книгу. И когда у Эрни начались непроизвольные судороги, он отложил в сторону режущий инструмент и вынул из кармана медицинский пистолет. Туда была уже вставлена капсула с нужным веществом.

Эрни понял, что началось превращение. Он вновь станет мальчишкой, а это значит еще более беспомощным против ненавистного палача. Он забыл о боли в руке, целиком сосредоточившись на внутренних ощущениях организма.

Шарух поднес пистолет к правому предплечью и прямо через рукав поставил укол. Пленник даже не почувствовал этого.

Через минуту судороги прекратились. Еще через несколько Эрни пришел в себя и открыл глаза. Бегло осмотревшись, понял, что превращение не состоялось. Потом вопросительно взглянул на палача.

− Все, превращение не произошло, и мы можем продолжить начатое.

− Не-ет!!! − закричал Эрни. − Хватит! Не надо! Ты же получил, что хотел, что тебе еще от меня надо? Зачем продолжаешь мучить меня?

− Неужели так было больно? − палач, недоумевая, улыбнулся.

− Чертовски больно! Ты, урод! Лучше себе отрежь!

− Пожалуй… стоит попробовать.

Шарух взял со стола инструмент, встал напротив пленника и демонстративно засунул большой палец в самое большое отверстие.

− Давай, режь, что страшно? Это же совсем не больно, ублюдок!

Глядя на палача, Эрни не сомневался, что тот не станет отрезать себе палец. Чтобы палач, да на такое решился!

И вдруг раздался знакомый щелчок.

− Боже… как больно… − мучительно простонал Шарух, прижимая раненую руку к себе.

Эрни увидел, брызнувшую в разные стороны кровь и палец, падающий на пол. Совершенно обескураженный таким безумным поступком, он зажмурил глаза.

Палач тем временем схватил первую попавшуюся тряпку и перевязал ею раненую руку. Затем подобрал отрезанный палец.

− Не бойся, все уже закончилось. Вот палец. Конечно, на руке он смотрелся лучше…

Вид отрезанного пальца вызывал у Эрни тошнотворное впечатление. Он смотрел на него с отвращением, но не мог отвести глаз.

− Даже не знаю, что с ним теперь делать. Банка одна. Твои пальцы и мой могут перепутаться… − рассматривая палец, палач вдруг… лизнул его, чем вызвал у невольного зрителя чувство нескрываемого омерзения.

− Мм… − причмокивая, промычал Шарух. − Вкусно. Пищевой краситель с фруктовым ароматом… Хочешь попробовать?

Окровавленный палец оказался перед носом Эрни. Тот резко отшатнувшись, ударился головой о спинку стула.

− Поаккуратнее, не хочешь не надо. Голова что ли лишняя? − палач отошел от парня на пару шагов, все также с интересом осматривая палец. − Толку от него теперь никакого. Очень жаль, что он из… воска, − и оглянулся. − Не веришь?

Шарух размотал окровавленную тряпицу и показал Эрни руку.

− Твой, кстати, тоже…

− Так я и поверил! Я истекаю кровью, а он еще издевается!

− Давай, посмотрим, что с рукой на самом деле, − Шарух приблизился и, пристально глядя разгневанному пленнику в глаза, убрал ширму. − И что ты видишь? − затем он стал расстегивать ремни с этой руки.

Эрни совершенно растерялся. Палец был на месте! Когда рука освободилась, он поднес ее к глазам.

− Рассмотри получше.

− Но…

− А ведь больно было по-настоящему, не так ли? Ты сам себя обманул, Эрни, поверив, что я могу причинить тебе вред. Сам посуди, зачем мне тебя калечить?

Эрни устало уронил руку и, мучительно простонав, закрыл глаза.

− Я видел, как ты пытаешься быть мужественным и сильным. И тебе было очень страшно. Но хочу тебя обрадовать, я нашел способ предотвращать твои превращения, ты уже и сам, наверно, это понял. За прошедшие дни мне удалось собрать важные сведения о твоем организме. Правда, препарат пока в жидком состоянии, но я собираюсь создать капсулы. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Эрни мотнул головой.

− Ты сейчас очень злой и потому я побаиваюсь тебя освобождать. В общем, пока ты в таком состоянии тебе лучше сидеть здесь.

− А врач?

− Это кукла. Я специально разыграл весь этот спектакль, чтобы довести тебя до предела твоих защитных сил.

У Эрни вновь побежали слезы.

− Ты… чудовище!

− Все правильно, ты должен меня ненавидеть, бояться и замирать в благоговейном трепете. Что мы сейчас делаем: я оставляю тебя здесь, пока ты не придешь в себя, или второй вариант сам предложишь?

− Оставь меня.

− Хорошо. Но руку мне придется привязать, не хочу, чтобы ты освободился. Твоим освободителем должен быть я. Когда будешь готов, позови меня.

Привязав руку, Шарух удалился.

Эрни долго плакал, не в силах успокоиться. Ему было стыдно за проявленную слабость. Стыдно за свой страх и доверчивость, даже за то, что он оказался в таком беспомощном состоянии и не мог вытереть слезы. Даже слова Шаруха о препарате, избавляющем его от превращений, не радовали. Перенесенный стресс оказался слишком сильным. Мозг отказывался что-либо анализировать. Когда слезы закончились, он просто всхлипывал, судорожно глотая ртом воздух. Эрни твердо решил не звать Шаруха, сидеть до последнего.

«Даже если захочу в туалет ни за что не позову!».

Эрни даже не злился на него, обижался. Ему хотелось, чтобы была злость, тогда бы он смог смотреть ему в глаза. А с обидой это сделать было сложно.

Шарух догадывался, что гордость не позволит Эрни позвать его, и потому выждав около часа, сам отправился к нему. Эрни сидел, понуро свесив голову.

− Эй, ты как? Похоже, решил затаить смертельную обиду и разговаривать, значит, отказываешься.

Шарух приблизился, заглянув ему в глаза, но Эрни сердито мотнул головой.

− Как же мне теперь быть? − Шарух присел перед ним на корточки. − Эрни просил меня помочь ему избавиться от страхов, но, похоже, ничего не выйдет. К его страхам добавится еще куча комплексов неполноценности. Он принял игру за реальность и запутался по уши. А вчера в два счета обставил меня, даже электрошока не испугался. Он совсем мне не доверяет. Хотя я не скрывал, что будет не сладко…

Немного помолчав, Шарух принялся расстегивать ремни. Когда пленник был освобожден, помог ему подняться и, поддерживая, повел в свои апартаменты. Эрни за всю дорогу не проронил ни слова. Увидев знакомый диван, лег на живот, уткнувшись носом в подушку. Шарух решил к нему не приставать.

Ближе к вечеру, Эрни почувствовал себя плохо. Он повернулся на бок, потом на спину. Тело сковала странная слабость, стало трудно дышать. Непроизвольно из груди вырвался стон, заставивший его очнуться от тяжелого сна, но вскоре он вновь провалился в дремотное состояние. Стон стал повторяться все чаще.

Шарух, заподозрив неладное, вошел в гостиную.

− Эрни…

Подойдя ближе, принялся тормошить спящего. В ответ донеслось бредовое бормотание. Он прикоснулся к его лбу.

− Да, у тебя жар! Это наверно из-за препарата… Намудрил я что-то с дозой. И лекарства давать опасно…

Он быстро сбегал за холодной водой и полотенцем, смочив его, положил на лоб. Болезненное состояние длилось часа два, все это время Шарух не отходил от больного, следя за ним. Потом Эрни стало легче, и он даже открыл глаза.

− Прости, с препаратом я где-то ошибся, побочные явления наверно.

Эрни попытался встать.

− Я помогу.

− Я сам!

− Хорошо, хорошо.

Шаруханд решил отступиться. Ему оставалось лишь наблюдать, как Эрни пошатываясь, неуверенно походкой движется в сторону туалетной комнаты. Когда он вернулся, попросил одеяло, собираясь вновь отправиться в царство сна. Шарух бережно накрыл его одеялом. Весь вечер он внимательно наблюдал за состоянием Эрни и даже прицепил ему на руку браслет, переведя его в режим дистанционного управления. Только тогда смог успокоиться и заняться делами в лаборатории.

Он вернулся к себе глубоко за полночь. Еще раз убедился, что Эрни в порядке и отправился в спальню.

Внезапно его крепкий сон был прерван яркой вспышкой света, озарившей комнату. Щурясь, он приподнялся и увидел Эрни с подушкой в руках.

− Как ты можешь так спокойно спать, зная, что я здесь? А вдруг я хочу тебя убить?! − он быстро подошел и яростно запустил в него подушкой. Затем также быстро вышел из спальни, выключив за собой свет.

Шаруханд некоторое время приходил в себя от потрясения. Потом накинув на плечи халат, решил спуститься вниз. Эрни сидел перед столиком, очищая и поедая апельсины. Рядом с ним образовалась приличная куча апельсиновых корок. Присев на край дивана, Шарух долго смотрел на него, с опасением ожидая каких-нибудь непредсказуемых действий. Нарушить тишину первым не решился.

Эрни украдкой косился в его сторону. Ситуация показалась ему комичной, чтобы не рассмеяться он закусил нижнюю губу. Дочистив очередной апельсин, выдавил из себя:

− Спасибо.

− За что?

− Ты возишься со мной как с ребенком. И за то, что палец не отрезал.

− А что это сейчас в моей спальне было?

− Хотел напугать тебя.

− Получилось. У меня до сих пор душа не на месте… Давно тут сидишь?

− Давно. Не спится мне.

Эрни осмелился посмотреть на Шаруха и, не выдержав, улыбнулся, поспешив отвести взгляд.

− Так, ты хочешь меня убить или нет?

− Уже нет, можешь спать спокойно.

− Утешил! − Шарух сердито всплеснул руками. − И, вправду, как после всего этого я могу спокойно спать?

− Вот и я не могу.

Эрни разделил апельсин пополам. Одну половинку оставил себе, другую положил на край стола, что был ближе к Шаруху. Тот взял половинку апельсина, проговорив:

− Мы же не можем оставить все как есть.

− Не можем, − согласился Эрни.

− Значит, что-то мы должны решить.

− Я хочу, чтобы мы продолжили игру. Если тебе, правда, будет необходимо отрезать мне палец, я не буду возражать.

− Эрни, − Шарух подсел к нему ближе, пытаясь заглянуть в глаза, − твои слова радуют меня. Не буду я тебя калечить, но вот больно может быть.

− Я научусь не бояться неизвестности. Но признаться, − он удрученно склонил голову, − я жутко испугался. От воспоминаний в дрожь бросает. Даже страшнее было чем, когда угнанный мною корабль обстреляла озверевшая банда извращенцев.

− Не надо стыдиться своих чувств. Ведь для того я и разыграл весь спектакль. За такое короткое время тебе пришлось пережить широкий спектр чувств. Правда, больше негативных, но надо это исправлять. Давай с юмором относиться ко всему, что нам предстоит еще натворить?

Эрни кивнул.

− Расскажи подробнее о препарате, что ты вколол.

Шарух отделил дольку апельсина и положил в рот, потом поведал Эрни о своих лабораторных исследованиях:

− Исследуя кровь, я обнаружил, что вырабатываемый твоим телом адреналин странным образом преобразуется в неизвестное белковое соединение, которое накапливается, заставляя все активнее делиться стволовые клетки. Достигнув критического уровня, происходит стремительное омоложение. Я придумал специальный элементарный состав, не позволяющий белковым соединениям влиять на стволовые клетки. В самый пиковый момент команда на омоложение в мозг не подается, и процесс превращения прекращается. Осталось разобраться с дозой и научить тебя контролировать выброс адреналина. Чем меньше адреналина, тем менее активно белковое соединение.

− Тебе понадобилось так мало времени для этого?

− Большую часть трудиться − в смысле бояться − приходилось тебе, − Шарух весело посмотрел на парня. − Хочу сделать препарат в сухом виде, чтобы не надо было ставить уколы, а постоянно иметь его при себе. В общем, в своем успехе я абсолютно уверен, чего не скажешь о некоторых.

− Зная о моей зависимости от этого препарата, ты же всегда будешь меня им шантажировать. Какой ужас!

− Возможно буду угрожать и даже шантажировать, но ты ведь постараешься максимально уменьшить свою зависимость? Не дрейфь! Жизнь прекрасна!

Шарух обнял его за плечи, прошептав в ухо:

− Добро пожаловать в ад, жертва ты моя ненаглядная! − Эрни поежился от его слов. − И больше не кидай в палача подушкой и не пугай его − это как-то неправильно. Даю тебе на завтра выходной, но территорию Музея не покидать!

− С чего вдруг такая щедрость?

− Ты что-то плохо выглядишь, рыдаешь по пустякам − это непорядок.

− Надеюсь, нормальную одежду я могу надеть?

− Не возражаю, можешь выбрать из моего гардероба. Я спать, мне вставать рано.

Шарух ушел, оставив Эрни размышлять над услышанным и поедать апельсины. Спать он больше не ложился. Когда фрукты закончились, переоделся в свою одежду и отправился исследовать Музей. Долго изучал картины в галерее, заглянул в биопалеонтологический отдел. Охранник, делавший обход, случайно застал его за рассматриванием чучел животных в частности гигантского медведя и хотел вызвать помощь, чтобы выпроводить непрошеного гостя, но увидев браслет, лишь коротко кивнул и продолжил путь. Когда начали появляться первые посетители, Эрни вернулся в апартаменты Шаруха. Хозяина дома не оказалось. В столовой на столе его поджидал еще теплый завтрак.

«Наверно надо посетить пыточный зал. Может, удастся самому преодолеть ужас и отвращение, а то методы Шаруха пострашнее будут. Ему нравится давить на самое болезненное место, − размышлял Эрни, уминая за обе щеки овощное рагу. − К тому же там настоящее только пыточное оборудование, а все остальное − крашеный воск. Но как же все реально выглядит…».

Идти сразу после завтрака Эрни не решился. Ему нужно было психологически подготовиться, и он потратил на подготовку около часа.

Входил в зал пыток, по привычке, глядя в пол. Потом заставил себя поднять голову и посмотреть на ближайшую сцену ужасного издевательства над человеком. Глубоко вздохнув, решительно вошел внутрь. Поначалу трудно было заставить себя прикоснуться к чему-нибудь, но он преодолел это внутреннее сопротивление.

«Все не так уж страшно. Даже желудок помалкивает».

Переходя от сцены к сцене, он случайно увидел сидящего на ступеньках Аманти. Тот молча, с интересом, наблюдал за его действиями.

− Аманти, привет! − обрадовано воскликнул Эрни и направился к нему.

− Привет!

Обменявшись рукопожатиями, оба сели на ступеньку.

− Давно тут сидишь?

− С полчаса. Вижу, в тебе проснулась исследовательская жилка?

− Если я не возьмусь за себя, за меня возьмется Шарух.

Аманти, улыбнувшись, покачивая головой, сказал:

− Да, от него просто так не отвяжешься.

− А ты опять из-за «бабы» пришел?

− Из-за нее…

Аманти оглянулся. Эрни проследил за его взглядом. Позади них находилась громоздкая металлическая штуковина, в которой может поместиться человек. Но ее внутренне содержание состояло из опасных длинных шипов. А вокруг для большего эффекта были разбросаны окровавленные части тел.

− Впечатляющее зрелище.

− Очень. Раньше такие штуковины на рынках выставляли и провинившихся в нее ставили. Вреда практически никакого, только страх и трепет.

− Ты наверно все тут на себе испытал? − предположил Эрни.

− Только баба эта осталась. Ты сам-то как?

− Стыдно вспоминать…

− Все так ужасно было? − в серых глазах Аманти возникло сочувствие.

− Да, в том то и дело, что нет. Я просто решил, что он, и вправду, собирается отрезать мне пальцы. Он целое представление разыграл, и я поверил. В общем, сопли, слезы, мольбы и все в том же духе. Позор, да и только!

− Шарух может довести до слез. Со мной это постоянно случается. До сих пор не могу привыкнуть к его методам. Вон там по правую сторону сцена № 6 есть − уроды всякие в колбах, − Аманти указал взглядом, − так вот, зная, как я боюсь воды, он велел мне залезть в колбу, дал связку ключей − штук сто и говорит: «Ты выйдешь отсюда, когда откроешь замок. Но знай у тебя всего три минуты, потом вода заполнит коблу». И представляешь, уходит. И вот я в состоянии дикого ужаса наблюдаю, как из-под ног начинает пробиваться вода. Замок над головой. Я начинаю лихорадочно вставлять один ключ, второй, третий… Они не подходят, а вода уже до колен дошла, потом до поясницы. Мне бы успокоиться, осмотреться. Тогда бы я увидел, что в верхней части колбы на уровне глаз просверлены отверстия. Это означало, что я не задохнусь − давление воздуха удержало бы уровень воды в районе подбородка, но я ничего не видел. А потом еще ключи уронил. Колба узкая, согнуться невозможно. Я пытался пальцами ног подцепить ключи, но куда там. Что со мной было − не передать. Через полчаса, Шарух освободил меня. Я чувствовал себя отвратительно. Еще реветь начал безудержно. Шарух меня валерьянкой потом отпаивал. Он заявил: «Пока с этим испытанием не справишься, о другом можешь даже не мечтать!». Он ведь ни к чему не принуждал, не настаивал, просто иногда спрашивал, готов я или нет. Однажды я решился повторить неудачный опыт, рассчитывая, что все будет как в первый раз. Но нет, задачка усложнилась, − Аманти усмехнулся, − представляешь, он в воду пиявок запустил!

− Ты справился?

− В этот раз я действовал профессионально. Сосредоточил внимание на замке, осмотрел скважину и быстро нашел нужный ключ. Вода лишь до колен успела дойти. Все ноги были в пиявках, но как я был счастлив! Тогда и начал понимать, что такое быть хладнокровным и расчетливым. Шарух никогда не упоминает о моих неудачах и не смеется надо мной, когда я веду себя неадекватно. И я благодарен ему за это. Будь все иначе, я и с первым испытанием никогда бы не справился.

− Обо мне говорите? − прервал возникшую паузу вопрос Шаруха. − Похвально, похвально.

Приятели были так увлечены беседой, что не заметили, как он подошел. Аманти вскочил, увидев, как Шарух выходит из соседней сцены и радостно заулыбался.

− Шарух, привет! Я тут вспоминал, как ты надо мной издевался.

− Хочешь выдать все мои секреты, усложнив мне задачу?

− Извини, я об этом не подумал…

Шарух подошел к ним и, пожав гостю руку, похлопывая по плечу, весело сказал:

− Не сержусь. Я не слишком вам помешал?

− Нет, что ты! Я все жду и жду, когда ты обо мне вспомнишь.

− Значит, не хочешь отступать?

− Не хочу!

− Ну, тогда пойдем.

Вдвоем они подошли к пугающему своими шипами чудовищу. Эрни предпочел наблюдать издали. Шарух внимательно осмотрел устройство, потом предложил Аманти войти.

− Твоя задача стоять прямо и не шевелиться. Со всех сторон шипы. Они действительно очень острые. Думаю, для начала полчаса хватит. Может тебе руки связать, чтобы ты ими не размахивал?

− Не надо, я все понял. Дай минутку, отдышусь, потом закрывай.

Шарух выждал минуту, затем громко хлопнул металлической дверцей, закрыв ее на засов.

− Ты как там?

− В порядке.

− Я окошко закрываю, станет плохо − кричи.

Аманти в ответ не издал ни звука. Закрыв небольшое окошко, расположенное в верхней части устройства, Шарух направился к Эрни.

− Ты какими это судьбами сам сюда зашел? − поинтересовался он, сверля парня насмешливым взглядом.

− Решил немного освоиться.

− Правильно! И как тебе?

− Все очень реалистично выглядит.

− Пойдем, кое-что покажу.

− Твое «пойдем» меня начинает настораживать.

− Это будет полезно увидеть.

Они подошли к сцене, где разыгрывалась казнь какой-то красотки при помощи гильотины, голова которой уже лежала в корзине. В глазах ее отражались силуэты посетителей, оказавшихся рядом.

− Изобретатель этого устройства, названного, кстати, его фамилией был казнен своим изобретением − вот такая ирония судьбы. Потрогай нож, убедись, что он острый.

Эрни выполнил его просьбу.

− Острый.

− Теперь оттащи тело и займи его место.

− Ты вчера говорил, что у меня сегодня выходной, − напомнил Эрни.

− Я помню об этом. Я не буду тебя мучить, просто хочу кое-что объяснить.

Вздохнув, Эрни оттащил безголовое тело красотки в сторону. Шарух поднял перекладину, которая предназначена была для фиксации головы в нужном положении, ожидая, когда он займет свое место.

− Быстрая смерть, − проговорил Эрни, опускаясь на колени.

− Я бы не был в этом так уверен. Поскольку сознание свое мы ощущаем в голове, а она без тела живет несколько минут, представь, какие испытывает мучения казненный человек.