Я расколдовала своё прошлое и теперь не стремлюсь всё забыть

В современном мире, где моральные принципы зачастую подвергаются испытаниям, найти человека, являющего собой воплощение объективности и честности, – настоящая редкость. В моем окружении таким человеком стала Ш. Ляйля. Ее личность и поведение служат для меня не только примером, но и мотиватором, помогающим стойко отстаивать свои принципы и не бояться быть самим собой. Важную роль в становлении ее характера играет ее вера. Ляйля является мусульманкой, и ее религиозные убеждения глубоко связаны с теми принципами, которые она отстаивает. Ислам учит стремлению к справедливости, уважению к истине и непреклонности в вере. Видимо, именно эта духовная основа помогает Ляйле сохранять такую высокую моральную планку. Она не просто следует религиозным предписаниям, но и активно их реализует в своей повседневной жизни, что придает ей дополнительных сил в противостоянии внешним вызовам и искушениям.

В 2022 году я скептически относилась к виртуальным знакомствам, но встреча с Б. Алиной в интернете стала исключением. Ее глубина и искренность быстро сделали ее другом, которому я могу доверить свои мысли и чувства. Каждый наш разговор наполняет меня новыми впечатлениями, мудростью и теплом. Алина продемонстрировала мне, что настоящее дружеское понимание возможно и через экраны, если люди действительно близки по духу.

Глава 2

Истоки и их отравленные плоды

Темная фигура семейного портрета

Когда я была ребенком, ближе к пяти годам, события в нашей родне иногда приобретали странный и болезненный оттенок. Моя мама имела старшую сестру, мою тетю, которая жила в далеком и экзотическом Узбекистане. Ее визиты в наш старый дом всегда напоминали приход бури, что нарушает мир и покой.

Эта тетя, обладая характером, который можно назвать специфическим, однажды заявила, что я несу неудачу. Представьте себе: пятилетний ребенок, невинный и наивный, вдруг оказался источником всех проблем только потому, что так решила взрослая женщина. Она настояла на том, чтобы меня не брали с собой ни в какие поездки и мероприятия, будто мое присутствие само по себе могло привести к разрушению.

Казалось, что каждый день вокруг нас витала тьма, наплетенная из шепотов и неприязни. Я заметила, как отношения между взрослыми становились натянутыми и неискренними. Даже в эти ранние годы я чувствовала этот ледяной холод между ними. Однако самое яркое воспоминание связано с одним из визитов моей тети.

В тот день она привезла огромные сочные персики. Сочные фрукты казались настоящим сокровищем, и я радовалась им, как маленький ребенок может радоваться самому дорогому подарку. Но радость быстро перешла в смятение. Моя строгая тетя с холодной улыбкой положила персики на тарелку и сказала, чтобы я пошла и ела их перед моей двоюродной сестрой. Она хотела, чтобы я демонстративно наслаждалась фруктами на глазах у девочки, у которой их не было. Эта двоюродная сестра жила через стену, о чем я писала выше. Она была чуть младше меня, и мы часто играли вместе, ведь мы были почти как одна семья. В ее глазах и сердце не было места для зависти или вражды. Но тетя настойчиво пыталась посеять незримое семя раздора между нами.

Меня охватила волна протеста. Я, ребенок, не понимающий всей глубины взрослой коварности, начала отказываться. Мой голос звучал испуганно и растерянно: «Я не хочу». Но тетя продолжала настаивать, приказывая мне выполнить ее ужасное желание. Запах персиков и ощущение их сочной плоти в моих руках навсегда запечатлелись в моей памяти. Потом все как будто стерлось. Видимо, сознание решило скрыть остатки этой сцены, оставив лишь смутное воспоминание о боли и унижении.

Когда я вспоминаю те моменты сегодня, перед глазами встают два моих племянника. Я не могу даже представить, чтобы я могла поступить с ними так, как поступила со мной моя тетя. Дать одному из них торт и заставить хвастаться перед другим? Идея настолько отвратительная, что даже писать об этом противно.

Эта история осталась в прошлом, но ее отголоски до сих пор живут внутри меня. Она напоминает о том, как может быть жесток мир взрослых, даже по отношению к детям, которые еще не знают, что такое подлость и зависть. Вспоминая, как моя тетя когда-то делала эти болезненные вещи, я стараюсь создавать вокруг себя мир, где царят любовь и понимание, где места для ненависти и зависти попросту не существует.

* * *

Ну если уж мы начали о моей тетушке… Из Узбекистана.

Я помню из детства одну историю, которая до сих пор вызывает у меня смешанные чувства. Я расскажу лишь ее. О мертвых либо хорошо, либо правда.

Эта тетушка умерла в 2010 году, но перед своим уходом многим подпортила нервы. Все крутилось вокруг старого дома, соединенного с воспоминаниями, надеждами и конфликтами. Борьба за старый дом: вызовы милиции, топоры, скандалы и интриги… Казалось, все отрицательные эмоции скопились в этом доме, как словно он сам вдыхал их в свои стены и вновь выдыхал на нас.

Одна из историй тех лет врезалась мне в память особенно ярко…

Тетка приехала к нэнэйке – моей бабушке, – и я была там. Она была не одна, со своей другой сестрой, моей второй теткой. Помню, как они буквально ворвались в квартиру. Она начала кричать, ее голос пробивал воздух, как будто стая разъяренных ос попала в комнату. Прошло много лет, а я и сейчас слышу ее истерический крик на нэнэйку, как будто это случилось вчера. Мое сердце, все мое нутро и тело сжимаются от страха, мне лет 6, я очень маленькая и ничего не могу изменить.

Я любила нэнэйку, и мне от этого было особенно больно. В тот момент я ощущала себя абсолютно беспомощной. Я не могла защитить свою нэнэйку от ее же дочери. Она кричала такие страшные вещи, что даже спустя годы в воспоминаниях от этого звука меня пробирает дрожь. Во всем этом хаосе нэнэйка молчала, ни слова не сказав, перебирала края своего платка, а ее глаза казались безжизненными. Она опустила голову, как будто под тяжестью всех тех слов, и не смогла ответить. Наверное, боль предательства застряла у нее в горле, не позволяя сказать ничего.

Тетка решила обосноваться в России. Приехав из Узбекистана, она не нашла себе лучшего укромного уголка, чем квартира своей матери. Но вместо того, чтобы быть благодарной, она начала терроризировать нэнэйку.

Прости, нэнэйка… Я не могла защитить тебя, я сама была тогда беззащитным ребенком. Это воспоминание до сих пор приносит мне боль. Если бы мне тогда мою теперешнюю силу… Прости меня. За годы, которые прошли с тех пор, воспоминания о тетках не стали светлее. Я боялась их, и детские годы под этой тенью воспрепятствовали каким-либо положительным эмоциям к ним.

Одно из ярких воспоминаний связано с тем, как одна из этих теток заявила в той же квартире, что моя мать должна нас с сестрой сдать в детдом. И это в тот момент, когда моя мать лежала в больнице. Я проецирую это на себя сейчас: я тетя, у меня два племянника, и никогда в жизни я бы не допустила, чтобы что-то даже отдаленно подобное произошло в их жизни. Я всегда была для них опорой и даже представить себе не могу, чтобы могла бросить их в такой момент.

Прошло много лет с тех пор, и сейчас я не понимаю, почему нэнэйка молчала. Почему не выгнала их вон, без капли пиетета к родственным узам.

Та, первая, тетка умерла в том самом доме, за который она боролась с таким ожесточением. Как символично. В ту ночь, перед ее смертью, моя мать повела меня к ней, чтобы попрощаться. Болезнь буквально съела ее. Когда я вошла в темную, мрачную комнату, мне открылась ужасная картина. Сын включил свет, и я увидела… она была без лица… Лицо сгнило полностью. Меня охватил ужас, смешанный с жалостью, и я не смогла сдержать слез. Это была ужасная сцена.

Я задавалась вопросом, почему ее постигла такая участь. Ответ был на поверхности, но он подтвердился годами и воспоминаниями.

В 2015 году умерла и вторая тетка. В тот момент я не жила в Уфе, и честно признаюсь, даже если бы и жила, не пошла бы провожать ее в последний путь.

Казалось бы, большая семья, целый клан, но в действительности каждый стремился урвать лишь для себя. Такая злость, ненависть… Нет ни капли поддержки. Если бы эти люди смогли бы собраться вместе и поддержать друг друга, они могли бы создать крепкую и единую семью, поистине мощную силу. Но они выбрали путь раздоров и вражды.

Родственные узы: когда кровь не вода

16.05.2004. Самый страшный день в моей жизни.

Говорят, что смерть – неотъемлемая часть нашей жизни. Ей все заканчивается, каких бы высот ты ни достиг. Но что она значит в жизни, когда умирает кто-то из родных?

16 мая 2004 года я потеряла своего близкого человека, мою нэнэйку… Прошло 20 лет, а я еще помню и ощущаю боль от потери.

В какой-то момент жизни я поняла, что никому это не интересно, не важно, никто с тобой не собирается переживать это событие так, как его переживаю я. Я всегда чувствовала потребность учиться не бояться говорить об этом. Но определенные события заставили сегодня в открытую обнажить свои чувства.

О смерти нэнэйки по телефону мне сообщил двоюродный брат Рустам, это было воскресенье.

Осознание ее ухода ко мне пришло не сразу. Спустя месяцы. Меня словно накрыло защитным сводом, внутри которого произошел атомный взрыв. Все это не выходило и оставалось внутри. Когда я заставила себя плакать, я позволила этому своду дать небольшую расселину и выпустить последствия. Кто бы знал об этом… Никто. Но знала она и знает… Знает, что была и есть близким для меня человеком. Она всегда была рядом. С ней я запомнила свое детство. После ее смерти моменты из детства начали собираться в пазл. Когда она была жива, я многое не признавала из своего детства. После ее смерти я осознала, что я мало говорила о том, что люблю ее. В ее квартире я взяла себе ее платок и кофту. Я решила, что это будет моим талисманом, который позволит мне держаться…

Она ушла внезапно, как брошенная тень, быстро и без прощаний. Покинула этот мир на родной земле, в старом доме, который они с моим дедом строили своими руками, кирпичик к кирпичику, год за годом, вкладывая в него частички своей души. Этот дом, как скворечник, впитал в себя их жизнь, воспоминания, радости и печали. Как много он видел и слышал за эти долгие годы. Каждая скрипящая половица, каждый уставший уголок словно дышали историей их жизни. И когда ее не стало, дом, казалось, плакал вместе с нами. Он стал безмолвным, но живым свидетельством утраты, впитывая в себя боль и горечь разлуки.

После ее внезапного ухода этот уютный дом, такой дорогой и близкий моему сердцу, стал словно разменной монетой в большой и жестокой игре. Квартира, где она провела последние годы, тоже превратилась в предмет раздора. Я видела, как жестокий вихрь жадности и зависти охватил некоторых ее детей, моих родственников. Мне было стыдно, до глубины души оскорбляло их низкое и подлое поведение. Там, где были любовь и уважение, наступило холодное расчетное равнодушие, смывающее тепло человеческих отношений, как осенний ливень смывает листья с деревьев.

Мне так многое хочется написать, вылить на бумагу свои чувства и мысли, но сердце слишком больное от этих строк и воспоминаний, а мысли стали спутанными.

Может быть, мертвым не нужны крашеные заборы на могиле, высокие кресты, деревья, высаженные в их честь? Что им действительно нужно? Чтобы их дети, внуки, близкие жили в мире и согласии. Чтобы дом, который они строили, был полон счастливых голосов, а не расколов и вражды.

Жили ли в мире мы? Нет, пожалуй, нет. После смерти нэнэйки я оборвала все связи с некоторыми родственниками. Честно говоря, может, это они еще до ее ухода разорвали связь со мной. Эти натужные улыбки и любезности – все это было только напускным, фальшивым.

Они не сохранили этот дом, не сберегли посаженные дубы, не удержали ту землю, которая так символично приютила мою нэнэйку в ее последний час.

Сильная, строгая, моя нэнэйка…

И вот они продолжают биться за эту землю, как пьяные матросы на морозе, рвутся и кричат, тянут одеяло на себя. Забавно смотреть на эти потуги: «Да не доставайся же ты никому!»

И только спустя двадцать лет я узнала: тогда, на могиле, было найдено мое письмо, адресованное нэнэйке. Какие же чувства оно унесло в свои недра? Что она услышала в последний раз?

Послание за грань

Вы знали, что написание писем умершим является широко признанным терапевтическим методом для переживания утраты?

Эффективность такого подхода подтверждена. Письма – прекрасный способ выразить все, что человек не успел сказать покинувшему его близкому. Конечно, письмо не избавит от скорби, но оно поможет облегчить состояние в самые тяжелые моменты.

В Интернете можно найти множество статей о том, как правильно писать такие письма. Конечно, говорить о правильности в таком личном деле несколько некорректно, ведь эмоции всегда уникальны. Тем не менее, письмо умершему – это методика, и для ее успеха следует придерживаться определенных рекомендаций.

Писать такое письмо следует в одиночестве. Начало может быть нелегким; важно прислушаться к своим чувствам и понять, что именно вы хотите сказать, что скопилось на душе.

Испытывать негативные эмоции к умершим – это нормально. Это естественная часть процесса утраты. Человек может испытывать гнев или обиду на того, кто его оставил. Невысказанные претензии или, наоборот, слова любви – все это важно отразить в письме. При написании письма покойному лучше придерживаться структуры – переходить от негативного к позитивному. Это может способствовать ощущению освобождения. Письмо можно дополнить своими мыслями: задать беспокоящие вопросы или попросить совета. Но всегда нужно двигаться от негатива к чувству любви, прощения и благодарности. В конце письма стоит попрощаться с близким человеком, особенно если его уход был внезапным, и вы не успели этого сделать. Как правило, при написании таких писем люди плачут. Это тоже нормально – не стоит сдерживать слезы, ведь они помогают выплеснуть эмоции.

Что делать с письмом после его написания? Хотя иногда рекомендуют сохранить письмо на память, лучше этого не делать, так как цель заключается в том, чтобы отпустить свои переживания. Письмо не следует перечитывать. Лучше его сжечь или уничтожить другим способом. Некоторые люди решают унести письмо на могилу и закопать его там, чтобы символически отправить его адресату. Этот вариант тоже возможен.

Мой психотерапевтический метод, видимо, взял за душу. 20 лет человек держал это в себе и выдал.

Украденное прощание

Мой дядя, как ураганным ветром врывающийся в глубины моей памяти и рубящий на куски остатки моего детского доверия, выкрал мое письмо. Именно выкрал, не иначе.

Грустная весть дошла до меня спустя двадцать лет, когда я уже и не думала о том дне, когда оставила письмо на могиле моей дорогой нэнэйки. Двадцать лет прошло. Разумеется, он прочитал его, прочитал против моей воли, влез в мою самую сокровенную и личную переписку. И все это потому, что считал, что имеет какое-то моральное право на это. Почему? Потому что он ее сын? Да, но разве этого достаточно?

Я не могу подавить стона, который рассекает мое сердце на две части. Я была ее внучкой, ее кровью и плотью. Ее душой и сердцем. Один из немногих лучиков света в ее жизни, если не считать моей младшей сестры, и тех редких, крайне редких визитов других внуков. Моя связь с нэнэйкой была особенной. Мы говорили по душам, смеялись, плакали вместе. Мы сидели за столом и делились историями, как путешествующие по дорогам прошлого и будущего. Пожалуй, таких внуков, как я, можно пересчитать по пальцам. А сколько вообще из них регулярно посещали ее? Ведь их было много. Двадцать пять? Тридцать? Кто из них вникал в ее душу, кто слушал ее с таким вниманием, как я?

Боль обволокла мое сердце, когда я вспоминаю те похороны. Пестрые толпы разрисованных лиц, устраивающих целый спектакль своим видом. Это было обидно и отвратительно до глубины души. Они пришли на похороны, как на карнавал, яркие и кричащие в своей бездушности. Никакой благодарности от меня за их присутствие не было – лишь холодное презрение.

Люди всегда были любопытными созданиями, читали чужие письма из своей темной привязанности к сплетням и секретам. Вспоминается почтмейстер из «Ревизора», с его слабо устроенными делами и любовью к чтению чужих писем.

Но ведь это чужая жизнь, чужая душа! Кто дал ему право влезать без спросу в человеческую жизнь? Это – грязное дело, которому приличный человек никогда не предастся. Открывать и читать чужие письма – самая низкая форма воровства, пафосная по своей сути и отвратительная по своему замыслу. Читая чужие письма, даже близких людей, нарушаешь некий священный договор доверия. Это недопустимо и стыдно.

И что же было в моем письме, что спустя двадцать лет оно всплыло на поверхность, вопреки законам времени и забвения? Почему именно в день ее памяти кто-то решил напомнить об этом эпизоде? Все это кажется мне нелепым. Дурость, не иначе.

Но чему же я до сих пор удивляюсь? Вспоминаю другой яркий момент, как один из ее сыновей, мой дядя, поместил золотые украшения нэнэйки в ее гроб. Эти украшения она приобрела в последние годы своей жизни. Нэнэйка открыто говорила, что все это золото после ее ухода должно достаться мне и сестре. Тогда я не придала этому значения. Даже в тот год, когда она умерла, данное действие от моего дяди было принято с пофигизмом. Это теперь, спустя годы, я осознаю всю мелочность и ничтожность такого поступка. У меня замирает в груди от одной мысли о том, как легко тогда манипулировали ее минувшими желаниями.

И неудивительно уже, что один из ее внуков, женившись, взял фамилию супруги. Иногда я задумывалась, почему он так поступил. Это что, знак конца рода? Или, как говорят, что некоторые мужчины только номинально остаются мужчинами. И таких «мужчин» продолжение СОБСТВЕННОГО РОДА, согласно заветам предков, волнует меньше, чем подчинение желаниям контролирующей их жены. Непонятно, зачем тогда оставаться зарегистрированным в доме моей нэнэйки. Логичнее быть зарегистрированным в доме супруги, не так ли? Какой цинизм.

Все это переплетается в моей памяти, оставляя тягостное ощущение горечи. Детали одного поступка открывают всю сущность другого, и я вновь и вновь осознаю, как глубоко может уязвить человек, если в его руках оказывается ключ к чужой душе.

Маски и истинные лица

«Если тебе нужны деньги, иди к чужим; если тебе нужны советы, иди к друзьям; а если тебе ничего не нужно – иди к родственникам».

Марк Твен

Много лет прошло с тех пор. Много лет, полных жизни, трудностей и побед. Но в последнее время как-то часто вспоминается тот сбор на операцию, который будто бы застрял в прошлом, как мелкий кусок стекла в ноге, вызывая лишь раздражение и неприятные воспоминания.

Когда я была молода, у меня была небольшая близорукость, которая мешала мне воплотить свою мечту – поступить на военную службу. Операция стала необходимостью, без которой моя мечта могла бы так и остаться нереализованной. Моя мать тогда рассказала об этом своему старшему брату, и он организовал сбор средств. Конечно, я была ему безмерно благодарна. Но спустя двадцать два года моему удивлению не было предела, когда он напомнил об этом нашей матери, будто бы вскрывая старую рану.

Я, знаете, не поленилась и экономически высчитала сумму сбора на сегодняшний день. Сколько бы стоила та помощь сегодня? В результате подсчетов сумма составила 15 300 рублей на сегодняшний день. Для проверки я даже узнала текущую стоимость подобной операции в Москве – 20 000 рублей. Воспоминания всплыли, как корабли из тумана. Мне даже назвали суммы, которые тогда поступили от моих дядей и тети. С каким ядом и пренебрежением это было озвучено – словно хотели напомнить о каждой копейке. Сегодня это было бы всего 3 000 рублей с небольшим. Основную часть суммы внесла моя старшая сестра – это около 12 000 рублей. И знаете, я бы не упомянула об этом ни словом в своей книге, если бы не это постоянное мелочное крохоборство некоторых людей. Муж говорит мне: «Перечисли им всем деньги, пусть успокоятся наконец, надоело это слушать». И на холодном рассудке я понимаю: он прав. Разговор можно закончить одним переводом. Но вот беда – я даже не знаю их телефоны (хотя при желании можно найти любую информацию). Но чувства мои и эмоции куда громче разума. Стыдно даже начать такой разговор. Стыдно за них. Ведь если взять на сегодняшний день, каждый из них вложил в свою племянницу каких-то 700 рублей…

Тем временем, когда на операции сейчас собирают миллионы, и я сама занимаюсь благотворительностью, помогаю малоимущим, многодетным, пожилым, спустя годы мне напоминают об операции. Почему? Да еще и за спиной.

Творец все видит, и его круговорот неизмерим. Они учили своих детей называть меня безотцовщиной, пользовались моей беззащитностью. В то время, когда они должны были быть колоссальной поддержкой для своей сестры и племянниц, они унижали и насмехались. Они удивлялись, как моя мать может справиться самостоятельно без них, они не понимали, как она в одиночку может воспитать достойно своих дочерей, ждали падения… А я уже не та маленькая девочка, безотцовщина, которую можно обидеть, оскорбить. И с ними некоторыми я не хочу иметь никаких дел.

И еще продолжают разносить быль о том, как помогли мне со службой. Это верх наглости. Единственное, что было сделано (что не принесло результата), – это был поход к одной женщине в управление. Но она не помогла. Она отговаривала меня, да и вакансий не было в спец. отделе, в который я и не желала идти, так как у меня были определенные цели, а не работа офисной мышью. Но по вселенскому закону, когда я поступила на службу, спустя три месяца с данного отдела сняли погоны. О моей службе читайте в главе «Шрамы и звезды».

Взгляды и слова прошлого не рушат мой сегодняшний мир, потому что я знаю, что такое настоящая поддержка и что такие мелочи не стоят ничего против души и жизни, полной значимых событий.

История выживания

В первые годы учебы в школе каждый из нас проходит через множество этапов: радость от новых знаний, знакомства с друзьями, участие в школьных мероприятиях. Однако не все воспоминания о школьных днях такие светлые. Для меня одним из самых тяжелых и одновременно важных этапов жизни стал буллинг.

Я, маленькая девочка с большими мечтами и яркими глазами, стала мишенью для жестоких издевательств своих одноклассников. Их насмешки, колкости и унижения разбивали мой внутренний мир на кусочки. Каждый новый день для меня казался испытанием, словно я шагала по острым лезвиям, пытаясь не показать ни одной слезинки на глазах.

Я ощущала себя совершенно одинокой, затопленной в море безысходности и страха. Вокруг меня были взрослые, учителя, которые должны были быть моими защитниками, но они лишь смотрели в другую сторону, как будто ничего не происходило. Их безразличие было как нож в сердце. И каждый раз, когда они отворачивали взгляды, я чувствовала, как мир вокруг меня обрушивается и я погружаюсь в беспросветную тьму.

Чувство беспомощности стало моим неизменным спутником. Каждый вечер, возвращаясь домой, я прятала свое лицо в подушку, пытаясь заглушить рыдания, которые рвались из глубины моей души. Я задавала вопросы: «Почему это происходит со мной?»

Когда это случилось, в какой момент? Сейчас я даже не вспомню. Что послужило этому? Хотя, вспоминая первый класс, я бы не сказала, что это началось оттуда. Помнится, напротив, там я дружила со многими. Было и такое, что мальчик один дрался за меня (Павлон), а другой, такой толстый (Вадим), стоял у окон квартиры нэнэйки и наматывал круги, ожидая, когда я выгляну в окошко (после школы я шла к нэнэйке). Кстати, этот Павлон дрался с моим двоюродным братом из-за меня (ревность), не зная, что он мой брат. Смешно. Во втором классе брата уже не было, его перевели в другой класс. Также я дружила с одной девочкой. Роза. Она была чуть ли не отличницей, мы замечательно ладили. Да и жили мы почти рядом. Возле старого дома стояла 9-этажка, вот на пятом этаже она проживала. Я со многими дружила.

Но сложилось, как сложилось. Жертвой для издевок выбрали именно меня. И Алю… Я порой даже думаю, что все началось именно из-за дружбы с ней.

Когда я крепко с ней подружилась, то другие отношения сошли на нет. Да и как-то интересно сложились обстоятельства, что когда мы переехали в квартиру, то и ее семья тоже, ее дом был напротив. Разумеется, что мы вдвоем возвращались из школы. Так и начали дружить. Потом начались издевки, класс постоянно проходился по моей одежде. Что бы я ни надела, в чем бы и с чем бы ни пришла. Портфель, пенал, колготки. Я каждый день слышала оскорбительные слова. А Аля подвергалась издевкам за внешность, она была башкирка, и дети ничего другого не придумали, как унижать ее за это.

Таким образом, сложилось у нас в классе так, что изгоями были мы обе. Нет, были еще некоторые мальчики, но там у них была своя свистопляска. Как это обычно бывает между мальчиками. А здесь против нас ополчился практически весь класс. Кидание портфелей, измывательства, оскорбления, толкание и так далее. Изо дня в день мы были подвержены этому. Я настолько замкнулась в себе, что перестала отвечать на уроках. Потому что подвергалась насмешкам, а учителя не принимали никаких мер. Далее, когда меня поднимали для ответа, я просто стояла с удушающим страхом. За свое молчание я получала двойки, еще и еще.