Вейкане

Станислав Шеменев

Вейкане

Часть 1. О лесовичках, Университете Добра и вредной мушке

Глава 1. Ваша станция, сударь

За окном темнело. День угасал, темно-серые сумерки плыли параллельно бегущему на север поезду.

Вейкане сидел на кожаном сиденье своего купе, облокотившись на мягкую спинку. Масляная лампа, висевшая на стене отсека, слегка покачивалась, создавая атмосферу уюта. Маленький лесовичок смотрел в окно. Он первый раз в жизни ехал на поезде и, несмотря на поздний час, не смыкал глаз, стараясь не пропустить ни одного мгновения этого чудесного путешествия. Мимо проплывали деревья и почтовые столбики. Особо озорные птички пытались соревноваться с поездом в скорости, но это соперничество им быстро надоедало, и они сворачивали в сторону, улетая по своим птичьим делам. Монотонность леса иногда сменялась открытыми лугами. В их дали еще виднелись отголоски заката, от которого ржаные поля становились ярко-золотыми, как само солнце, а небесная палитра переливалась всеми возможными оттенками синего и красного. Редкие облака самых причудливых форм, подсвеченные заходящим солнцем, добавляли загадочности в этот неземной пейзаж. Как же Вейкане хотелось на миг оказаться там, среди мягких колосьев и луговых трав, и просто смотреть на пылающее красками волшебное небо.

«Если меня когда-нибудь спросят, как выглядит вечность, – подумал Вейкане, – я покажу им закат, ведь на него можно смотреть бесконечно, и сердце в этот момент наполняется безграничным восхищением и осознанием того, как красив этот мир».

Поезд вновь нырнул вглубь лесной чащи, и вагон погрузился в темноту, а воздух наполнился кружащими голову ароматами смолы и хвои.

Дверь вагона открылась, и внутрь заглянула невысокого роста проводница. Из-под пилотки с фирменным значком Королевских железных дорог торчали взъерошенные каштановые волосы. Поверх строгой иссиня-черной формы проводника поезда была накинута вязаная шаль, с которой, откровенно говоря, не очень гармонировали мягкие пушистые тапочки с розовыми помпончиками.

Сперва показалось, что заспанная тетушка в помпончиках не сразу вспомнила, для чего она, собственно, пришла, но спустя миг проводница объявила:

– Тверждь-под-Липами. Ваша станция, сударь.

По сердцу Вейкане разрядом прокатилось приятное чувство волнения, и тело покрыли мурашки.

«Откуда берутся мурашки, и почему они приходят в самые волнительные минуты жизни? И куда уходят потом? Ведь где-то они живут?» – начал было думать Вейкане, но, спохватившись, понял, что эти мысли заведут его в самые глубокие дебри философии и биологии, и, решив, что сейчас не время для размышлений, поспешно взял чемоданчик, застегнул сюртучок на все пуговички, надел кепочку с ромашкой – символом его родного города – и двинулся к выходу.

За окнами побежали пряничные домики. Черепичные крыши с огромными каминными трубами утопали в белом цвету распускающихся только осенью маленьких кучерявых лесных вишен. Крашеные ставенки, окошки, увешанные разноцветными горшочками с благоухающими красно-сине-желтыми петуньями. Это была Тверждь-под-Липами – маленький городок, уединенно стоящий у подножия величественной Сопки, которая укрывала его от холодных северных ветров. Искристая река, огибая город, превращала его в небольшой полуостров, который соединялся с остальной страной перешейком через Вересковую Пустошь.

Несколько раз в год, в начале и в конце учебного семестра, тихий город наполнялся бесчисленным множеством студентов, абитуриентов и преподавателей, являясь последней перевалочной станцией на пути к университету.

Поезд медленно сбавлял обороты, покачиваясь, словно лодка на легких морских волнах. Частый гудок издавал протяжные «Ту-тууу», предупреждая находящихся на станции о своем приближении. Наконец поезд сделал несколько последних небольших рывков и остановился, обдав паром из-под колес перрон.

Проводница заботливо протерла ручку, открыла щеколду и распахнула дверцу. Легкий ветерок ворвался в тамбур, заставив Вейкане придержать свободной лапкой свою кепочку. Он вышел из вагона, торопливо уступив дорогу спешащей на поезд семье. Глава семейства – низенький, пухлый, но очень шустрый лесовичок средних лет, несмотря на два тяжелых чемодана, птичкой впорхнул в вагон, и за ним с радостным шумом последовало трое очаровательных деток – два покрытых веснушками близнеца и их старшая сестра. Последней поднялась мама-лесовичок. Ее желтое платье в горошек ярко играло красками в лучах заходящего солнца, на плечи была накинута теплая шаль. Одной лапкой она придерживала широкую голубую шляпу на голове, а в другой несла маленький саквояж. Судя по всему, счастливое семейство отправлялось на отдых к Мерилиннскому взморью, где благодаря теплому течению Изумрудного моря начало осени было мягким, а воздух еще более чистым и лечебным, чем обычно. В сердце Вейкане возникло щемящее чувство ностальгии по родному дому. Он вспомнил первый совместный семейный отдых в небольшом домике на берегу Зеркального озера, что на границе Королевского Бора и равнины Утренней Зари. Несмотря на то, что он был еще совсем крохой, трогательные воспоминания о том времени остались в его памяти на всю жизнь.

На площадке тамбура вновь показались розовые помпончики. Проводница выглянула наружу, посмотрела сначала в одну, потом в другую сторону, после чего дверь вагона закрылась и внутри щелкнул замок. Поезд издал протяжный гудок, словно прощаясь, и неспешно стал набирать ход, продолжая путь к морю.

Солнце окончательно скрылось за горизонтом. На тускло освещенной фонарями станции Вейкане стоял совершенно один, держа в лапке слегка потрепанный чемоданчик. Лишь ветер гонял по перрону опавшие с деревьев листья и кем-то оставленную газету.

Вейкане, как и большинство жителей Лесного Королевства, был лесовичком.

Тот, кто никогда не видел лесовичка, издали мог принять его за небольшого медвежонка, которого ради забавы нарядили в одежду и научили ходить на задних лапках. Впрочем, сходство это крайне отдаленное. У лесовичков тоже есть шерстка, но она гораздо короче медвежьей. Мордашка так и вовсе на медвежью не похожа. В доброй широкой улыбке нет острых пугающих клыков, лишь ровные белые зубы. Нос обычно круглый и толстенький даже у худощавых лесовичков. Глаза большие, чаще всего голубые или зеленые, а вот ушки, которые торчат так, будто всегда стоят на страже, и вправду как у забавного медвежонка. Нередко можно услышать старые легенды, рассказывающие о том, что первый король лесовичков произошел от великого грозного медведя. Однако еще ни один ученый не смог доказать эту теорию с научной точки зрения, поэтому она скорее относится к разряду местного фольклора.

Задолго до создания Лесного Королевства лесовички жили бок о бок с людьми и населяли обширные земли по обе стороны Великой реки: до края Леса на западе и до подножия Древних гор на востоке. Правда, жили они скрытно, так что люди и не догадывались об их существовании, а если случайно кто-нибудь и встречал нерадивого лесовичка, то мог принять его за лешего или домового. За время жизни рядом с людьми внимательные и трудолюбивые лесовички переняли множество полезных навыков, а язык местных племен твердо укоренился в обиходной речи, оставив свой след в именах и названиях городов, рек, гор и озер1.

Но времена менялись. Людей становилось все больше, а лесов все меньше, скрываться становилось труднее, повсюду были войны и нестроения, и лесовички решили найти более спокойное место для жизни. Собравшись вместе, они отправились на восток, перешли Древние горы и оказались в Сказочных землях, населенных народами, о которых никогда не слышали, зверями и птицами, которых никогда не встречали.

Они дошли до бескрайнего вечнозеленого бора, который напоминал им былой дом, и основали в нем Лесное Королевство, а бор назвали Королевским. Со временем этот удивительный народ обжил не только сосновые боры, березовые рощи и дубравы, но и поселился на просторных лугах, построил города вдоль морского побережья, открыл для себя цветущие горные долины и даже на неприветливых болотах сумел развести бурную деятельность. Воспоминания о жизни по ту сторону гор остались лишь в былинах и сказаниях, а люди и вовсе превратились в мифических существ, которых уже давно никто не встречал.

Лесовички, несмотря на не самый высокий рост, около четырех с половиной – пяти футов2, и довольно упитанный внешний вид, очень ловкие, проворные и быстрые, особенно в том, что касается лазания по деревьям или ситуаций, когда лесовичка зовут подкрепиться. И это неудивительно, ведь национальная кухня богата и разнообразна. Даже в те времена, когда славный народ еще не покинул лесных пределов и рацион ограничивался ягодами, шишками, грибами и речной рыбой, одних только рецептов варенья из ежевики в поваренной книге можно было насчитать несколько сотен видов. Не сложно догадаться, сколько появилось новых блюд, после того как они вышли за пределы Королевского Бора и поселились на плодородных полях, занявшись фермерством. В Мерилинне – столице государства, в ее главной библиотеке, в огромном архиве собраны тысячи поваренных книг со всех уголков страны. Но какое же бесчисленное множество уникальных, неповторимых рецептов, записанных в единственном экземпляре, хранится в обычных семьях, которые держат небольшие трактирчики и таверны или просто готовят для себя и гостей вкуснейшие самобытные блюда.

Еще одной отличительной особенностью лесовичков является их любовь к морю и тяга к путешествиям. Много веков назад, когда они, осваивая все новые и новые земли, вышли к каменистым берегам Изумрудного моря, то были навсегда покорены его красотой, величием и силой. С тех давних пор созерцание морской глади на закате в кругу уютной компании друзей и уединенное чтение под шум прибоя стали любимыми занятиями жителей побережья. В тихой гавани вокруг небольшого морского залива был основан прекрасный Мерилинн, название которого переводится с языка лесовичков как «город моря». А чуть дальше на высоком холме был построен величественный Карольхом – замок короля.

Лесовички соорудили верфи и спустили на воду первые корабли. Раньше им не приходилось бороздить морские просторы лишь небольшие речки на простеньких лодочках, поэтому они приглашали на помощь корабельщиков и мастеров из других стран. Были открыты новые острова и земли, лесовички подружились с разными народами, а главное, установили новые торговые пути, по которым в королевство хлынули потоки экзотических фруктов, овощей, заморских пряностей и других вкусных товаров. Мягкий умеренный климат и умелое обращение с землей позволили лесовичкам вырастить на своих угодьях растения, которые раньше в их стране никогда не росли, и полки в королевской библиотеке, посвященные кулинарии, регулярно стали пополняться новыми книгами.

Стремление познавать что-то новое также способствовало развитию науки. По всей стране открылись десятки университетов, в которых изучают строительное и аграрное дело, изобретают новые технологии, учатся паровозостроению и корабельному мастерству, погружаются в недра медицины, астрономии, театрального искусства и спорта. Но самое старинное и престижное учебное заведение королевства – Университет Добра – посвящено тому, что для каждого лесовичка важнее всего остального – любви, милосердию и заботе о ближнем. Вкусная еда и интересные путешествия отходят на второй план, если рядом есть кто-то, кому требуется помощь или просто поддержка добрым словом. Даже в последнем лентяе и прохиндее, которого, безусловно, можно встретить и среди лесовичков, спит бескорыстный порыв, который лишь нужно, легонько встряхнув, разбудить. В Университет Добра как раз и ехал поступать Вейкане.

На улице было по-осеннему свежо, и Вейкане, поежившись, зарылся в воротник своего сюртучка.

«Никто больше не вышел на станции, – с удивлением подумал он. – У кого же мне узнать, как добраться до университета?»

В этот момент слегка курносый лесовичок с доброй жизнерадостной мордашкой, большими зелеными глазами, густыми бровями, острыми ушками, которые торчали из-под синей кепочки с ромашкой, возможно, впервые осознал, что теперь все решения по выходу из затруднительных ситуаций ему нужно принимать самому. Рядом не было ни родителей, ни бабушки с дедушкой, ни даже его друзей.

«Ну, ничего, как-нибудь разберемся», – решил Вейкане и, оглядевшись по сторонам, заметил возвышающуюся над перроном неказистую конструкцию, больше напоминавшую сказочный домик на ножках.

Это была будка смотрителя и кассира в одном лице. Свет в окне не горел. Вейкане поднялся по лесенке и осторожно постучал. Ответом была тишина. Он постучал еще раз и прильнул ухом к двери. Возможно, сторож ушел на осмотр территории, а может, просто крепко спал в своей каморке, в любом случае Вейкане снова никто не ответил. Окошко было слишком высоко, и заглянуть в него лесовичок не смог. Постояв еще минуту, маленький путешественник спустился обратно и пошел в сторону лестницы, возле которой висела надпись: «Выход в город».

Отойдя несколько шагов от станции, Вейкане увидел в блеклом свете угасающего дня одиноко стоявшую повозку. Страшно обрадовавшись, лесовичок бегом направился к ней. На повозке, закутавшись в плед, мирно дремал немолодых лет кучер. Первое, на что обратил внимание Вейкане, были белые, как снег, густые и при этом аккуратно расчесанные усы, они торчали из-под сдвинутой на мордочку шляпы, словно новенькие кисточки для покраски.

«Когда-нибудь я обязательно отращу себе такие же усы… когда-нибудь», – подумал он, осторожно ощупывая свою гладенькую мордашку.

Сама повозка была такая же старая, как и ее владелец. Лет так тридцать тому назад это была шикарная карета, но время взяло свое, превратив ее сначала в бричку, потом в тарантас и, наконец, в простую повозку. Откидная крыша была сломана, позолота слезла с дверной рукоятки, толстые резиновые шины со временем были заменены на обыкновенные деревянные колеса, отчего вся конструкция стала напоминать обычную телегу.

Белая краска давно стерлась и выгорела на солнце, а от красовавшейся на левом борту надписи остался лишь контур – «ИЗВОЗ».

Вейкане подошел к экипажу и негромко сказал:

– Господин извозчик, простите, пожалуйста.

Но кучер продолжал мирно спать, и лишь равномерное похрапывание доносилось из-под шикарных, словно два густых веника, усов.

– Господин извозчик! – обратился Вейкане уже громче и аккуратно потеребил кучера за ногу. Извозчик от неожиданности дернулся и вскрикнул:

– А! Что? Что случилось? Уже приехали?

Внезапный крик хозяина испугал его коня, запряженного в повозку, который, ничего не подозревая, спокойно спал. На самом деле, лошади всех пород, которые встречались в Лесном Королевстве, размером были не больше пони, так что лесовички могли спокойно с ними управляться, но при этом считали их ни много ни мало благородными рысаками.

Конь недовольно фыркнул и снова закрыл глаза.

Сдвинув с мордочки потертую черную шляпу с полями, извозчик наконец увидел Вейкане и вежливо представился:

– Теодорус Бульбао, частный извоз. Чем могу служить юному господину?

– Мне нужно добраться до Университета Добра, Вы можете меня туда отвезти?

– До университета? Конечно! Никаких проблем. Мы с Максимилианом вмиг домчим вас, так что вы даже не успеете сказать «оладушек со сгущенным молоком», – гордо сказал господин Бульбао, однако его верный конь, приоткрыв один глаз, недоверчиво посмотрел на своего хозяина. Он уже, конечно, смирился с тем, что спокойно поспать в эту ночь ему не дадут, но соревноваться в скорости с какими-то там «оладушками» точно не входило в его планы.

– Сколько стоит проезд? – спросил Вейкане.

– Два гульдена, сударь, – ответил кучер.

Вейкане открыл чемоданчик и достал из бокового кармана зеленый вязаный кошелек с деревянной пуговицей, который ему перед дорогой подарила бабушка. Лесовичок протянул извозчику большую круглую монету, на одной стороне которой был изображен профиль улыбающегося короля в короне, а на другой выбита цифра «2», украшенная еловыми ветками. Кучер забрал плату, ловко перевалился через борт экипажа и открыл дверцу повозки, приняв багаж. Сам Вейкане неуклюже забрался в карету, закрыл за собой дверцу и с облегчением откинулся на твердую спинку.

– Можете взять мой плед, – сказал господин Бульбао, протянув юному путешественнику старое штопаное-перештопаное одеяло. – Нынче по ночам уже зябко.

– Благодарю Вас! – сказал Вейкане и с радостью укутался в теплый шерстяной плед.

Кучер слегка дернул поводья, и повозка неспешно покатилась по мощеным улочкам.

Город спал. Тишину осенней ночи нарушали лишь равномерное стрекотание кузнечиков и рулады лягушек. Здесь в предгорье осень наступает рано, и ночной воздух был свежий и бодрящий. Вся дорога была усеяна опавшими листьями золотого и красного цвета. Вокруг царила безмятежность.

Где-то вдали залаяли собаки; в эту ночь, пожалуй, не спали только они, а также маленький путник в темно-синем пальто, кучер, сонно управлявший повозкой, и его верный конь, звонко отбивавший такт по выложенной брусчаткой городской дороге. Дома медленно сменяли друг друга. В редких окнах догорал ночник. На мгновение в свете луны замерцал купол церкви, словно высокий маяк, указывающий путь одинокому кораблику в темном море.

Повозка миновала заставу, состоящую из одинокой, пустующей будки и полосатого шлагбаума, задравшего свой хобот в небо, – город закончился. Вымощенные улицы сменила пыльная грунтовка, и дорога пошла на подъем. Максимилиан фыркнул, напрягся и потянул повозку с двумя лесовичками в гору.

Университет располагался с противоположной стороны Сопки. Горы казались Вейкане гигантскими каменными великанами, властелинами здешних мест, величественными, но грациозными. Он никогда не был так близко к Сопке. По мере приближения к ней дорога становилась все более извилистой, а воздух еще более холодным и еще более чистым.

Извозчик достал из-под козел3 термос с горячим кофе. Лесовичок открыл крышку, и из термоса повалил пар, а терпкий аромат окутал повозку.

– Не желает ли юный господин согреться кофе? – спросил кучер.

– Конечно, спасибо Вам, сударь! – радостно ответил Вейкане. Он с благодарностью принял от извозчика наполненную горячим напитком крышечку от термоса.

– Какой изумительный вкус! – воскликнул лесовичок.

– Дааа, – довольно протянул кучер, – моя жена варит отличный кофе! Раз в полгода прямо из столичного порта нам приходят белые, заклеенные сургучом мешочки с кофейными зернами, которые в здешних краях не сыщешь ни в одной лавке. На сургуче стоит печать с гербом, на котором изображена какая-то диковинная птица, а на привязанной веревочкой этикетке все написано иностранными буквами. Подумать только, какой дальний путь проделывает этот мешочек, чтобы попасть к нам в королевство! Мой племянник много лет работает моряком на торговом судне и присылает нам такие подарки, зная, как мы с женой любим кофе.

Вейкане сделал очередной маленький глоток – теплом наполнилась каждая клеточка. Он был счастлив. Он частенько бывал счастлив дома, в родном городе, но его теперешнее счастье было другим, ни с чем предыдущим не сравнимым. Он ехал в повозке, укутанный в теплый плед, пил горячий вкусный кофе и наслаждался видами гор. На сердце было спокойно и радостно. Он не думал о предстоящем экзамене, о тех трудностях, которые могут его ожидать в совершенно незнакомой ему, новой университетской жизни. Маленький лесовичок просто ехал вперед и радовался каждой минуте пути. Он просто жил этим моментом. Вейкане представлял себя моряком на большом паруснике, который покачивался на волнах в такт повозке, уходящие вдаль темные горы были морской гладью, а идущий впереди Максимилиан превратился в гальюнную фигуру4.

Несмотря на все старания Вейкане не заснуть, дабы не пропустить ни одного мгновения своего путешествия, сопротивляться свежему, горному, насыщенному кислородом воздуху вкупе с согревающим нутро горячим кофе было невозможно. Вейкане задремал. Проснулся он только от громкого возгласа извозчика:

– Прибыли, господин студент!

– Я всего лишь абитуриент, – робко ответил лесовичок, открыв глаза. – Но всем сердцем мечтаю поступить.

– Мой юный друг, старик Теодорус еще никогда не ошибался. Не успеешь проговорить «оладушек»…

«Со сгущенным молоком», – мысленно подхватил маленький лесовичок.

– … как станешь самым умным из всей этой ученой братии, – кучер ткнул кнутовищем в сторону витиеватого забора.

Вейкане аккуратно сложил плед обратно под сиденье, взял багаж и сошел с повозки. Он еще долго благодарил извозчика за дорогу, а тот, в свою очередь, желал ему всяческих успехов в студенческих начинаниях. Вейкане не забыл погладить и Максимилиана, поблагодарив за мягкую и аккуратную поездку. Конь в ответ одобрительно фыркнул, прижавшись лбом к лапке лесовичка. В конце концов они распрощались, и Вейкане, держа чемоданчик, пошел к университетским воротам.

Ворота были заперты. Лесовичок поставил на траву чемоданчик и потер вспотевшие от волнения лапки. Он никогда еще не видел таких ворот. Высокие, кованые, они представлялись Вейкане невероятными и грандиозными. Предваряли их два каменных грифона-охранника. На самих воротах был изображен герб Университета – раскрытая книга, над которой навстречу друг другу летели голубь с масличной ветвью в клюве, как символ мира, и белая сова, как символ мудрости и знаний. Окантовывали герб дубовые ветви, сверху в виде арки красовалась надпись «Добро – великая сила».

Рядом с воротами Вейкане увидел торчащую из стены небольшую рукоятку, она была на шарнире, и её можно было крутить. Ручка была от динамо-машины, созданной лесовичками-физиками. Динамо вырабатывало и подавало ток на колокольчики, отчего в сторожке на территории университета звенел пронзительный звонок.

Сначала ответа не последовало, но затем, прерываясь и булькая, громкоговоритель прохрипел:

– Слушаю вас, пшшш свое имя и хрррр…

– Меня зовут Вейкане из Лесных Трав, я абитуриент, приехал на вступительный экзамен, – нерешительно ответил лесовичок.

– Одну, хрпшшш необходимо, шшш списки, – Вейкане с трудом мог разобрать слова.

– Пшшш в порядке, тррр встретят, трррум, – громкоговоритель выключился, и вновь наступила тишина.

Ждать Вейкане пришлось недолго. Створка ворот со скрипом открылась, и навстречу выпрыгнул то ли зверек, то ли лесовичок, то ли все вместе и сразу – в свете одинокого фонаря, тускло светившего возле университетского забора, разобрать было сложно. Большие острые ушки этого забавного создания торчали врастопырку, половину мордашки занимал нос, который больше напоминал спелую сливу, волосы на голове росли в самом хаотичном порядке: где-то закручивались в кудряшки, где-то торчали хохолком, а где-то и вовсе была залысина. Все это придавало новому знакомому еще более чудаковатый вид. Он был на полголовы выше Вейкане и относился к редкому типу неупитанных лесовичков, если, конечно, таковым являлся. Большие темно-зеленые глаза часто моргали и пристально смотрели на позднего гостя. При всем этом забавный товарищ искренне улыбался и располагал к самому дружелюбному общению.

– Привет! – радостно и торопливо начал он. – Ты ведь Вейкане, да? Как же здорово, что ты наконец-то приехал! Мы все тебя очень ждем! Пойдем скорее к костру, сегодня так холодно на улице.

Новый друг помахал лапой, приглашая Вейкане следовать за ним.

Вейкане взял чемоданчик и подошел к воротам. Лесовичок стоял напротив входа и думал. Не так давно он почти потерял надежду когда-либо здесь оказаться. Вейкане сдал выпускные экзамены с одним из лучших результатов в школе и сразу отправил их в Университет Добра в ожидании приглашения на вступительный экзамен. Но время шло, а заветное письмо так и не приходило. Все его школьные товарищи уже разъехались по разным учебным заведениям страны, в то время как Вейкане продолжал ждать. Родные советовали ему попробовать поступить в любой другой университет, пока еще была возможность, но необъяснимая вера в свою мечту, к которой он стремился все последние годы, не думая больше ни о чем другом, не давала ему это сделать, и он продолжал надеяться, что ответ придет. Вейкане вновь и вновь отправлял результаты в Университет Добра, решив, что первое письмо затерялось в дороге, но все было безрезультатно. Лето подходило к концу, а с ним таяла надежда на поступление.

В конце концов он смирился: «Наверно, все к лучшему. Может, я просто недостоин учиться в таком месте, ведь это лучший университет страны, а я всего лишь маленький лесовичок, из маленького города, и кто знает, возможно, я принесу больше пользы в чем-то другом». Вейкане принял решение поступить в Университет лесного хозяйства, который находился в соседних Лесных Ягодах.

Оседлав велосипед, он отправился подавать документы, но в тот день университет был закрыт – ремонтировали крышу, которую продырявил сильный град, прошедший накануне, и лесовичку, который, по правде сказать, не сильно расстроился, пришлось вернуться домой. А уже на следующее утро его разбудил ворвавшийся в комнату папа, который держал в лапе конверт.