В тени на жарком солнце

Но всеобщей любовью на базе пользовались именно волейбольные матчи, и смотреть них приходил чуть ли не весь свободный от службы личный состав. Ответить на вопрос, почему волейбол, а не баскетбол или футбол, логически не представлялось возможным. Так уж повелось, скажут вам, и на этом точка.

Скорее всего, когда-то сюда попал служить большой энтузиаст этого вида спорта и смог заразить им остальных. И пока не появится новый такой парень и не привьет моду на другой вид, все будут дружно смотреть волейбольные матчи и играть в волейбол. Стас сталкивался с подобным феноменом практически везде, где ему приходилось служить. Сказать, что он был фанатом волейбола, это значило сильно преувеличить, однако играл он неплохо. А потому в четверг вечером отправился на волейбольную площадку.

Игры проходили в одно и тоже время. Хотя в здешнем климате темнело всегда одинаково, в шесть часов вечера, играть начинали в это время. Яркий свет прожекторов, которым была освещена площадка, давал возможность не обращать внимания на быстро сгущавшуюся темноту. К этому часу зрители, переговариваясь и смеясь, занимали места на двухярусной трибуне, расположенной рядом с площадкой с одной ее стороны. С противоположной – был газон, доходивший до забора. По устоявшейся традиции играли один матч между двумя командами. Всего же на базе их было пять. Две приходились на административные службы, а три выставляла рота охраны. Между командами, как очень быстро убедился Стас, шла настоящая война. У каждой из них были свои болельщики и фанаты. Раз в полгода проводился своеобразный чемпионат и объявлялась команда-победитель. Для этого, естественно, велся строгий учет побед и поражений команд-участниц. Морис даже намекнул Стасу, что существует подпольный тотализатор, и принимаются небольшие ставки. Вообще же, Леруа, сразу после знакомства, принялся опекать Стаса по всем бытовым и не только вопросам. Зачастую эта опека граничила с навязчивостью, и пусть прошло всего-то три дня, Стас понемногу начал уставать от своего нового приятеля. Хотя и молодого человека тоже можно было понять. Офицеры роты, все сплошь ветераны многих военных кампаний, в свой круг его, понятное дело, не допускали, а среди солидных интендантов не было молодежи. Но Стас мог также предположить, что Леруа специально попросило начальство сойтись с новым финансистом поближе, чтобы понять, чем тот дышит.

В этот вечер команда Мориса не играла, и Стас мог спокойно наблюдать за матчем, оценивая техничность игроков и уровень самой игры. Сейчас на площадке сошлись команды аэродромной службы и первого взвода роты охраны. Техники были в целом помоложе и бойчее, а пехотинцы постарше и покрепче, а так особой разницы между ними не наблюдалось. Но, судя по приветственным крикам, фаворитами явно были пехотинцы.

Внимание Стаса сразу же привлек один из игроков команды пехотинцев. Это был высокий под два метра мулат с правильными чертами лица, мускулистый и гибкий. Стас бы не дал ему больше тридцати пяти. Лицо почти без морщин, гладкая кожа на скулах, живые карие глаза. Это был игрок-универсал, ему одинаково легко удавались длинные и короткие пасы, блоки и мощные подачи. Все остальные игроки его команды тоже играли очень неплохо, но он был явный лидер. Все его успешные удары тут же награждались аплодисментами. Стас спросил у Мориса, как зовут игрока.

– Эрнан. Эрнан Зумандиги. Старшина первого взвода. Сильный игрок! Ты тоже заметил? Он у нас в тройке лучших из лучших.

Удивление Стаса было неподдельным. Он знал, что в легионе звание старшины можно получить только после двадцати лет выслуги. Поэтому своего тайного союзника он представлял несколько иным. Таким, приблизительно, как те сержанты и старшины, что мордуют новобранцев, намертво вбивая в них навыки военной службы в легионе. Морщинистые и невозмутимые, крепкие словно дубы, они сами были живой историей легиона и на равных общались даже с высшими командирами, разумеется, вне строя. Он вспомнил, как мажор (главный старшина) Радуб, давая прикурить командиру батальона от своей зажигалки, небрежно бросил на его спасибо: «Не за что, Жозеф». И тот воспринял его слова как должное.

– Не знаешь, сколько ему лет? – спросил Стас.

– По-моему, сорок. Или сорок два. Точно не помню. А что?

– Ничего такого. Просто мне он показался моложе.

На этом тема была закрыта. Но Стас стал приглядываться к матчу более внимательно. Он отметил, что обе команды играли слаженно и напористо. Однако пехотинцы были явно сильней. Они уверенно победили в двух первых партиях, проиграли третью и четвертую с минимальным разрывом в счете и блестяще разнесли аэродромщиков в последней. Стасу даже показалось, что они намеренно дали шанс на победу своим противникам, чтобы игра была острей. Впрочем, это всего лишь его догадка.

После матча Морис подвел Сухова к Зумандиги. Причем сделал он это по собственной инициативе. Стасу такая случайность была на руку. Он получал великолепную возможность заявить о себе, никак не выдавая свой интерес окружающим.

– Превосходная игра, старшина! – сказал Леруа, по обыкновению широко улыбаясь. – Вы уделали механиков в капусту. Супер!

– Спасибо, Морис, – сдержанно поблагодарил Зумандиги (вне строя подобное поведение не возбранялось), равнодушно скользнув по Сухову взглядом. Голос у него был хрипловатый, но приятного тембра.

– Хочу познакомить вас с новичком. Станислав Сухов. Прибыл на место Деверона.

Последнее уточнение, по мнению Стаса, можно было бы и опустить. Без сомнения на базе не было человека, который бы не знал чье место он занял.

Рукопожатие старшины оказалось энергичным, без демонстрации силы. Стасу это понравилось.

– Добро пожаловать на борт, господин лейтенант, – подчеркнуто вежливо сказал Зумандиги. – Полагаю, жаркий климат вам не в новинку?

– Центрально-Африканская республика и Сенегал, – ответил Стас, машинально отметив культурные обороты речи старшины.

– А в России-то давно не были? – неожиданно для него вопрос прозвучал на русском языке.

– Давно, – машинально по-русски ответил Стас и встрепенулся. – Вообще-то я хоть и русский, но родился и жил в Прибалтике. А вы, оказывается, знаете русский язык? Да и говорите без акцента.

– Я и сам наполовину русский. Моя мать родом из Петербурга, как там говорится, совгражданка. А отец – гвинеец. Учился в Советском Союзе. Я и сам до пяти лет жил там. Русский язык мне также близок, как и французский.

– Вот это да! – восхитился Морис, стоявший с открытым ртом, пока Стас не перевел ему суть разговора. – Так получается, что вы земляки?

– Нет, мы как раз не земляки. Но говорим по-русски, – объяснил ему Зумандиги, не вдаваясь в нюансы национальных отношений.

– Надо же, и вот где встретились! Скажи мне кто, что такое возможно, никогда бы не поверил. Слушайте, такую встречу нужно отметить. Обязательно! – Морис излучал энтузиазм.

– Конечно! – сказал Стас, – Буду рад. Надо только выбрать подходящее время.

– Заметано, – Зумандиги шутливо отдал честь.

– А Станислав тоже играет в волейбол, – незамедлительно поделился новой для Зумандиги информацией Морис. – Так что теперь нам не придется просить себе недостающего игрока. Вчера мы с ним немного пробросались мячом. У Станислава отличный удар. Вот увидите, старшина, в следующем сезоне мы кое-кого потесним.

– Не сомневаюсь, – мягко улыбнулся Зумандиги. – Ваша команда очень амбициозна. Вы третий от кого я слышу о том, что у вас появился новый игрок. Но сдается, что вы пытаетесь продать кота в мешке, господин Леруа. Новый игрок уже тренировался с командой?

Вопрос был с явным подвохом.

– Еще нет, – немного смутился Морис, – но спайка – дело наживное. В эти выходные мы начнем. Ты ведь не против, Станислав?

– Конечно, – согласился Сухов. – Что мне еще здесь делать?

– Вы напрасно так говорите, лейтенант, – сказал Зумандиги. – Вопреки устоявшемуся мнению о нашем гарнизоне, здесь у нас далеко не глушь. Напротив, развлечений выше крыши. Например, город поблизости. В нем собраны все соблазны, какие пожелаете. Особенно, если Морис станет вашим Вергилием.

Морис сделал непонимающее лицо, но тему развивать не стал.

Из спонтанно возникшей беседы Стас смог сделать вывод о том, что старшина культурен и ироничен в гораздо большей степени, чем присуще обычно унтер-офицерам легиона.

– И остров. Вы еще не были на острове, лейтенант. Вот что вам следует посетить в первую очередь. И в компании с лейтенантом Леруа, это важно!

– Вы все шутите, старшина, – заулыбался Морис и обернулся к Стасу. – Мы действительно в выходные дни плаваем на остров Зебу. Он тут неподалеку. Можно загорать и купаться в чистой воде, не то, что на побережье, где океан все в нефтяных разводах. И кто желает, может заниматься альпинизмом. На острове есть большая гора. Конечно, мы отдыхаем не все скопом, установлен график. И в субботу как раз моя очередь. Я и тебя могу включить в эту поездку, как новичка. Командиры возражать не будут. Тем более, что Гоше предпочитает отдыхать на базе. Как, ты согласен?

– Даже не знаю. Ты же понимаешь, что я пока не освоился толком. Да и капитану могу понадобиться.

– Соглашайся, Станислав. Будет здорово. И капитан Гоше ничего не скажет. Он не напрягает работой на выходных, это все знают.

Вот на счет капитана, Стас и не сомневался. На самом деле он собирался в город, чтобы там немного осмотреться. Согласиться с поездкой на остров его убедили слова старшины, сказанные как бы вскользь:

– Можно будет переброситься мячом на пляже, вот и посмотрим, что вы за игрок.

Они означали, что сам Зумандиги тоже едет на остров. Возможно, что там им удастся побеседовать наедине.

Стас сделал вид, будто колеблется, а затем, решившись, махнул рукой

– Сдаюсь. Не устоял перед вашим натиском. Пиши и меня.

– Вы не пожалеете, лейтенант, – заметил Зумандиги.

– Пойдем в кантину (тип военного магазина), выпьем пива, – предложил Морис, когда старшина покинул их компанию, уйдя вместе с легионерами из своей команды. Взяв по бутылочке Гиннесса, они уселись за столиком на террасе подальше от телевизора, заглушавшего голоса. Отпив пива, Стас сказал Морису:

– Может быть ты поторопился объявить о моем участии? Здесь проходят настоящие сражения. И судя по прошедшему матчу, игроки у вас сильные.

Я же играю средне, до мастерства Зуманиги мне ох как далеко.

– Да ладно! – отмахнулся Леруа. – Я разрекламировал тебя сознательно.

– Зачем? – удивился Стас. – Истину ведь не спрячешь.

– Затем, что ты видел сегодня две лучшие команды. Остальные две гораздо слабей. Наша команда – середнячок, но находится в самом конце рейтинга, на четвертом месте. С тобой мы можем выйти на третье, а потом, кто знает, и на второе. Так уже было, когда у нас весь сезон играл старшина. Он – классный мужик, и в большом авторитете у командования. Видел бы ты его в спортзале! Равных ему нет.

– Ты отвлекся, – вернул Стас приятеля к теме разговора. – Все равно не надо было заранее афишировать мои далеко не превосходные волейбольные качества.

– Не согласен с тобой. Ты излишне скромен. Поверь на слово, Станислав, я знаю, что делаю. Вселяю во врагов беспокойство и страх. Мы уделаем их всех!

Глава четвертая. На острове, на острове, на одиноком острове…

Стас выбрался на берег и неспешным шагом направился к своему полотенцу. Нагретый утренним солнцем песок был еще не настолько горяч, чтобы обжигать подошвы, и после холода океанской воды ступать по нему босыми ногами было даже приятно. К тому же он отдавал белизной и скрипел под ногами совсем как снег. Стас расстелил полотенце и лег на живот. Солнечные лучи тут же стали ласково покусывать его плечи и спину. Всего несколько человек из числа прибывших на остров легионеров принимали, как и он, солнечные ванны. Большинство же расположилось на пластиковых стульях в тени пальмовой рощицы, где находилось некое местное подобие бара, и дегустировало пиво, а то и что-нибудь покрепче. Время от времени они покидали тень и шли ополоснуться в океан, чтобы затем вернуться к прерванному увлекательному занятию.

Остров Зебу находился в восьми милях от берега на самом краю залива. И его западная сторона подвергалась атакам открытого океана.

После посещения курорта в Нормандии Стас не выглядел на пляже «Белоснежкой», и все-таки кто-то, из проходивших мимо, предостерег его:

– Смотрите не сгорите, лейтенант, солнце тут коварное. Не успеешь опомниться, как станешь красным, точно варенный рак.

Стас внял совету и перевернулся на спину. Еще десять минут, сказал он себе, и с меня хватит. Не успели они пройти, как чья-то тень, закрыла от него солнце. Козырек бейсболки мешал ему увидеть стоящего, и Стас повернул голову.

– Долго собираешься валяться? – осведомился Морис, а это был он, умеренно загорелый, в весьма веселеньких купальных шортах, доходящих почти что до колен. Эту моду Стас не принимал, предпочитая обычные плавки.

– У тебя есть иное предложение? – лениво поинтересовался он.

– А то! Зумандиги предлагает нам сразиться в волейбол.

– Я не против. Только не вижу площадки.

– Ты не обратил внимание на вон те две пальмы? Они стоят особняком, далеко от других деревьев. Это и есть площадка.

– Без сетки?

– Сетку мы привозим с собой, иначе ее бы обязательно стянули местные. Сейчас парни ее натянут. Так ты готов?

– Как пионер! – Стас одним прыжком оказался на ногах.

– Кто? – не понял Морис.

– Как скаут, теперь понятно?

– Ты был скаутом?

– Я не был. Ни тем, ни другим, – терпеливо объяснил Стас. – Просто есть такая поговорка, связанная с жизнью в Советском Союзе. А я, как и наш старшина, родился именно в нем.

– О! Я знаю. У вас был лидер, его звали Ленин. Он сделал революцию. Надень сандалии, песок становится слишком горячим.

– Ленин. Ударение на первом слоге.

– И еще Сталин. Он был тиран. И Горбачёв, последний лидер, да?

– Так и есть. У тебя, дружище, необычайно глубокие познания по истории СССР. Я даже удивлен. Большинство встреченным мной французов знает лишь первых две фамилии.

– В школе нас учат больше истории Франции, – немного обидевшись, заметил Морис. – Вот ее я знаю хорошо.

– Тогда скажи годы жизни Робеспьера?

– Издеваешься? Я их не помню. Но могу сказать годы жизни Наполеона.

– Ты по-настоящему крут, парень. И представь, я тоже их знаю. 1769-1821.

– О, Боже! – воскликнул Морис, смеясь. – А маршала Фоша?

Историческая дискуссия пресеклась, когда офицеры пришли к уже привязанной сетке. С десяток легионеров обсуждали, кто с кем будет играть. Верховодил здесь старшина Зумандиги. Его слушались и солдаты, и офицеры. Мориса и Стаса он взял в свою команду, видно хотел сам посмотреть, на что Стас способен. Видавший виды мяч подбросили вверх, чтобы разыграть подачу. Практически через пару секунд он упал на стороне команды Стаса, обозначая проигрыш.

– Где хотите встать? – спросил Зумандиги из вежливости.

– Мне все равно, – ответил Стас, равнодушно пожав плечами.

– Тогда становитесь под сетку.

Игра началась лениво, с шуточками и подколами. Потом игроки втянулись всерьез. Досаду стали выражать резче. Стасу удалось несколько раз дать хороший пас и отбить пару «тяжелых» подач противника, так что он удостоился скупого одобрения старшины.

– Неплохо, – невозмутимо заметил тот. – Посмотрим, как поведете себя на подачах.

И сглазил. На подачах вышло уже не так хорошо. Четверо первых были взяты противоположной стороной и с легкостью разыграны. Вышло так потому, что Стасу не хотелось ударить в грязь лицом после долгого перерыва, потому подавал высоко и в центр. Две из них были засчитали их команде только благодаря пушечным ударам Зумандиги, стоявшего под сеткой. Зато последнюю Стас, решив рискнуть, запустил так, что мяч едва перелетел сетку и ударился в песок, проскочив между руками игроков.

– Здорово! – похвалил его Морис. – Научишь? Серьезно! Не берущаяся подача.

Стас скупо улыбнулся, стараясь не показывать собственное довольство. Все-таки мастерство не пропьешь. Вообще же, все игроки были сильными и у них было чему поучиться. Чтобы соответствовать Стасу пришлось напрячься по-настоящему. Игра все же завершилась победой их команды, и проигравшие выставили им пиво. Свои сдержанно, все-таки офицер, хлопали Сухова по плечу. Особенно радовался Морис. Открытие нового игрока он всецело предписывал себе. С приходом игроков в бар, в нем сразу стало шумно. Пиво потекло рекой. Стас говорил мало, больше глядел по сторонам и улыбался.

Морис все время крутился рядом и лишь появление молодых островитянок отвлекло его от Сухова, чему тот никак не огорчился.

Когда Стас пошел в очередной раз купаться, Зумандиги подплыл к нему.

– Я так понимаю, что нам надо поговорить наедине, лейтенант.

– Верно. И при этом так, чтобы не привлечь лишнего внимания.

– Проще всего это сделать, валяясь на песке. Говорить станем, когда рядом никого не будет и по-русски. Здесь не любят любопытных, но на всякий случай мои ребята нас подстрахуют.

На берегу Стас, почувствовавший легкое жжение на плечах, намазался защитным кремом и улегся на спину. Зумандиги наоборот растянулся на животе, подставив свою и так смуглую спину солнцу.

– Начнем? – спросил он. – Мой бывший шеф попросил тебе помочь. Посему можешь мной располагать.

– Что подполковник еще сказал?

– Только то, что с погибшим финансистом связана какая-то история. И ты здесь, чтобы ее раскрутить.

– Ожье Деверон. Я его сменил. Ты хорошо его знал? Можешь сказать, что он из себя представлял?

– Нет, я знал его плохо. Лейтенант держался особняком. Ни с кем не дружил. Знаю только, что у начальства к нему претензий не было. Ему даже незадолго перед смертью объявили благодарность. Погиб смертью солдата. С финансистами такое случается нечасто.

– В его смерти нет ничего странного?

– Странного? – Зумандиги даже приподнялся на локте. – На минуточку, у нас тут идет война. Такие смерти периодически происходят. Ничего сверхъестественного не вижу. Жаль парня, конечно, но такое случается. Ты ведь и сам из строевых. Должен знать.

– Навел справки? – улыбнулся Стас.

– А ты как думал? Мне было интересно, кому я стану подтирать задницу.

– И?

– Годишься. И как солдат, и как командир. Ладно, проехали. Продолжай спрашивать.

– А какой была его личная жизнь? Могла у него быть девушка?

– У Деверона? В городе у каждого есть девушка, а у некоторых и больше. Но тут я пас. Скорее всего у лейтенанта она тоже была. А что?

– Деверон был обладателем важной информации. Есть предположение, что он спрятал ее у своей знакомой. Мне нужно ее найти.

– И что тут трудного? Адрес есть?

– Я знаю только имя и фамилию. Ни адреса, ни возраста. Ничего. И официально, как сам понимаешь, действовать не могу.

– Тогда тебе придется нелегко. В городе есть много людей, живущих без удостоверений личности. За годы войны здесь скопилось много беженцев. Вот если она где-то работает.

– Неизвестно, – вздохнул Стас. – Я и сам понимаю, что найти в городе одну единственную женщину – та еще проблема.

– Как ее зовут?

– Маделен Уватале?

– Нет, не слышал. Что и понятно. Я не слишком вхож в офицерские тусовки. Не забывай, я – не офицер. У нас свои девушки, у них – свои. Но попробую тебе помочь. Поспрашиваю, послушаю.

– Ты только не дави сильно, – попросил Стас. – Чтобы не было волны. Я не хочу привлекать внимание к Деверону. Понимаешь, его смерть могла быть подстроена.

– Даже так? И причина?

Стас немного помедлил с ответом.

– Ладно, не хочешь – не говори.

– Темные дела на базе. Возможно, что контрабанда.

– Выходит в Датском королевстве что-то подгнило. Не удивлен, признаться. Всегда найдутся парни, которым нужно много и сразу. Я, правда, ни о чем таком не слышал. Что говорит лишь о хорошей конспирации. Глупо было бы оповещать о своей подпольной деятельности весь гарнизон. Моя рота вряд ли при делах, но не поручусь за всех. Мы сопровождаем грузы, – Зуманиги потер лоб. – Да ты не волнуйся, лейтенант. Я сработаю тихо. Если что узнаю, сброшу тебе на телефон, номер у меня есть. Будет лучше наше общение не афишировать. Что-то еще?

– Капитаны Дюрок и Гоше. Что ты о них знаешь?

– Лично я – ничего, что заслуживало бы внимания. Про Дюрока слышал краем уха, слухи понятно, что он – тот еще гусь. Якобы любитель что-то достать. Ну, там, айфон подешевле, хорошую выпивку. Может и подворовывает, но за руку его не хватали. Его подчинённый и твой дружок Леруа очень высокого о нем мнения. А так, здесь про всех офицеров можно наслушаться всякого и правды, и лжи. Дюрок выглядит настоящим воякой. Внешне всегда подтянут, выбрит. У него есть парочка доверенных лиц. Крепкие ребята. Одного знаю, как зовут – Понс. Встречал его в спортзале. Удар правой у него мощный, не попадайся!

– Спасибо, учту на будущее. Как считаешь, Дюрок связан с контрабандой?

– Даже не знаю, что тебе ответить. Если подозрения на контрабанду верны, то ей нельзя заниматься без ведома службы материального обеспечения, ведь все склады под их опекой. Тогда можно предположить, чисто теоретически, что капитан в теме. Но и любой кладовщик с успехом мог бы этим заниматься.

– Ясно. Хотя на самом деле ни черта не ясно!

– Могу сказать одно, на мою помощь можешь рассчитывать.

Они помолчали. Затем Стас сказал:

– Есть еще вопрос. К делу не относится. Просто стало интересно.

– Валяй, задавай.

– Прости, но ты изъясняешься, как бы это сказать? Литературно что ли. Я все время ловлю себя на мысли, что общаюсь вроде как с преподавателем.

– Угадал. – Зумандиги впервые улыбнулся во весь рот, сразу став моложе.

– В прошлой жизни я преподавал в колледже русский язык. Нет, серьезно. Моя мать – русская, а отец – гвинеец. В детстве я жил на две страны, а учился в русской школе. Еще до службы в легионе закончил университет в Конакри. Изучал филологию. Неожиданно, да?

– Да, уж! Но тогда почему легион?

– Тут все просто. В обеих странах я был полукровкой. Чуточку чужим. Приходилось много драться. Постепенно я совершенствовался в этой области. Вот и решил сделать ее своей профессией.

– Умеешь ты удивить, старшина! – только и смог сказать Стас.

Глава пятая. «Вечеринка на все сто!»

Слегка запыленный камуфлированный Ленд Крузер резво бежал по асфальтовой дороге, проложенной среди саванны, лихо объезжая препятствия в виде многочисленных выбоин. За рулем сидел Леруа. Рядом с ним на пассажирском сидении вольготно устроился Жорж Дюрок. Сзади расположились в некоторой тесноте трое: капитан Гоше, Стас и сержант-майор из службы материального обеспечения Понс, о котором Стасу говорил Зумандиги. Коренастый горилообразный крепыш с широкими плечами и совсем не идущей его грубому лицу заискивающей улыбкой. Он был у Дюрока чем-то вроде личного адъютанта. Во время общей болтовни Понс помалкивал с невозмутимым видом. Так как поводом для вечеринки стало назначение Стаса, то разговор вертелся первое время вокруг него. И среди безобидных вопросов попадались и такие, которые Стас мог считать проверочными. Без сомнений, его исподволь прощупывали. Сухов не считал себя первоклассным актером, а потому ничего не стал придумывать. Благо, его биография это позволяла. Этакий служака, в жизни которого карьера занимает важное место. Что вовсе не означает зацикленность только на ней. И прочие радости жизни ему не чужды. Такой вот прямолинейный образ. И, чем меньше внимания Стас привлечет к себе, тем лучше. Пока все складывалось хорошо. Он уже показал себя своим парнем в волейболе. Теперь предстояло выяснить какой он собутыльник.

Стас уже был в курсе какие распорядки на базе. Легионеры в свободное после службы время имели право на посещение города, но лишь до одиннадцати часов вечера. Офицерам разрешалось задержаться и вернуться позже, но надо было поставить в известность дежурного по базе.

Еще в обед капитан Дюрок напомнил Сухову о вечеринке и настоятельно посоветовал переодеться в штатское. Стас не поленился сходить в свою квартиру и надеть футболку и джинсы – все дорогих модных брендов. Была у него слабость к стильной одежде. Не успел капитан рассказать анекдот до конца и вызвать общий смех, как на горизонте показался город, типичный для Африки, с четко прослеживаемым колониальным прошлым. Сначала вдоль дороги пошли с двух сторон лепящиеся друг к другу хижины, возведенные из подручного материала, появились и местные жители, занятые своими делами, очень похожими на ничегонеделанье и грязные дети, играющие по обочинам. Затем дорога превратилась в центральную улицу, пересекающую город насквозь, а хижины сменились домами двух видов. Либо это были старые обветшалые здания в колониальном стиле, либо новоделы, возведенные из цемента с металлическими прутьями внутри для крепости постройки. То там, то тут перед домами стояли разновозрастные и разномастные автомобили, как символы определенного процветания их владельцев. А вот сами жители почти не отличались от представителей окраин. Разве что одежда их выглядела чуть по опрятней. Большая их часть копошилась в похожих на колодцы двориках, а меньшая тусовалась на улице. В самом центре находилась большая площадь с выходящим на нее католическим собором, выстроенным из известняка. Давно не ремонтированный и обветшалый, он казался излишне старым, мрачным и каким-то заброшенным. Людей у собора не было, что наводило на размышления о слабой приверженности горожан к католической вере.