Чужой наследник

Как будто всего этого было мало, Хмарь периодически выплевывала из себя чудовищ, которые жрали людей пачками. Так бы и пришел трындец человеческой цивилизации, если бы императорский Клан Алмазов не изобрел некий агрегат, разгоняющий Хмарь в определенном радиусе от себя. В уцелевшие города, с которыми сохранялась связь Тайными Тропами (они уже существовали в мое время) были доставлены эти самые УТРы, чтобы это название не значило, и люди эх зажили. Ну, тут ведь как. Хреново и недолго, но зажили, а не передохли.

Уцелело восемь начальных городов – столиц кланов. Да это и не удивительно. Хартии и прочие соглашения между кланами были переписаны заново. За Алмазами остался императорский статус и право верховной власти, но реализовать это право они подчас просто-напросто не могли физически. Теперь Император был пожизненным главой общего правительства. Законы принимала Княжеская палата. Так появилось нынешнее государство под названием Ожерелье. Ходить через Хмарь было опасно, только с этим самым УТРом, переносным естественно, можно, ну или со специальными амулетами, которые изобрели лет сто назад. Тайные Тропы – дорого и доступно лишь могущественным ограненным.

Голод долго оставался проблемой. Поэтому кланам пришлось придумывать как ее решать. Изумруды изобрели какую-то машинерию или ритуалы (Кирилл не знал как это работает), и начали выращивать еду на руинах городов с использованием ограненных. Я представил себе надменных обладателей силы, детей драгоценности, ходящими по грязи за плугом, или дергающими коровью титьку. Стало весело. Хотя наверняка это все не так работает.

В общем, когда оглянулись, встрепенулись, перепись населения показала, что империя потеряла девятьсот девяносто девять человек из тысячи. Если не больше. Это в городах. Сельское население никогда и никто толком не считал. На селе никто и не выжил.

Также от нужды и целях борьбы с тварями начали совершенствовать оружие и предметы обихода. И получили ту самую «технику». Как я понял, техника изготавливается все же ограненными, но ее возможности почти достигли возможностей «древних артефактов». Это значит из моего времени – древних. Охрен… повторяюсь. Но артефакты древних и при древних (охр. ну вы поняли) были у единичных владельцев, а эта самая «техника» распространена и широко используется в быту.

Например, без палки-стрелялки, которая по словам Кирилла называется револьвер, ни один здравомыслящий человек из поселения носу не высунет. Эти револьверы или другие стрелялки есть вообще у всех. Даже у такого сопляка, как Кирилл он болтается на поясе, за пределами поселения, вполне законно.

Или, скажем, вот этот самый комм. Устройство связи. Да, дорогое. Но примитивный комм есть, опять же, вообще у каждого, кроме нищих. Другой вопрос, что в Хмари обычный комм бесполезен или даже может испортиться. А вот тот, который они отжали у Принца – защищенная модель еще и с функцией записи и воспроизведения картинки. Самобеглая повозка-мобиль есть чуть не в каждой десятой семье среднего достатка. В наши-то «древние» времена такая карета, на магодвигателе была предметом гордости рода, а то и клана!

По небу у них летают огромные пузатые металлические бочонки, которые они называют пузырь или аэростат. По земле между городами тянут дорогу из железа под защитой УТРов. По этой дороге катается какая-то совсем огромная повозка – поезд. Сила, сколько всякого интересного я проспал! Те же стационарные и более мощные коммы, связанные в местные городские сети – так называемые «локи». Да уж нахреновертили потомки, не расхреновертишь теперь.

Когда Ожерелье слегка отошло от последствий катастрофы, Император и Княжеский Совет начали Отвоевывать Землю у Хмари (так сказал Кирилл, все с больших букв). Кое-где нашлись даже дикие поселения, дотянувшие до прихода Ожерелья своими силами. Но в большинстве случаев на месте бывших городов находили развалины. Тогда, недалеко от развалин городов древних Ожерелье ставило форпост, и прирастало очередным населенным пунктом.

Теперь Ожерелье насчитывает двенадцать городов, тридцать факторий и порядка пятидесяти форпостов.

Сейчас мы шли к поселению под названием Форт Алый рассвет. Основанный недавно, всего десять лет назад, это один из самых молодых форпостов Ожерелья и край цивилизованного мира.

Нет, ну если я и попадаю в жопу, то прямо центру дырки, и очень глубоко. Мой склеп был вообще в окрестностях Столицы, как он оказался на окраине Ожерелья, одной Силе известно.

Мы шли по направлению к городу и перед нами постепенно вырастала здоровенная стена форпоста. У нас – у древних, хе-хе, – стен вокруг городов вообще не было. А тут сплошная, гладкая стена метров наверное 20 в высоту. Поверху стены выступает специальная галерея, чтобы лить вниз, на нападающих горящее масло и фекалии. Ну и стрелять. Причем стена построена не прямая, а каким-то хитрым способом, которое Кирилл назвал «звезда» изломанные повороты стены существенно улучшали сектора обстрела.

По мере приближения к стене я ощущал себя так, как будто мне в лицо дует теплый, но неприятный ветер. Лица у меня нет, осязания я пока тоже лишен, значит «ветер» существует в эфирных слоях. А если бы у меня было лицо, кожу с него этим «ветром» бы содрало к зергу. Еще и глаза бы выдавило. И сдается мне, мой мятежный (в полном смысле этого слова) дух, чувствует на себе влияние вот этого вот их УТРа.

Так, я уже хочу себе дачку на природе, а не вот это вот все. Я такие видел издали. Непонятные сооружения, которые Кирилл обозвал манорами – владениями благородных семей или родов.

– Все, решено, в городе невозможно творить, уезжаю в домик в деревне.

– Какой домик дурень? Ты вообще бесплотный дух в кристалле, у тебя нет домика!

– Ах, это невыносимо!

Закончив безмолвный диалог с самим собой, продолжаю пялиться вокруг чужими глазами.

Массивные ворота закрыты и выглядят как сплошной кусок металла. Никаких щелей посередине. На моих глазах эта громадина плавно пошла вниз, пока полностью не скрылась в земле. Нам навстречу, по дороге, поднимая пыль, промчалась колонна массивных грузовых мобилей, со знаками клана Рубина. Да, Алый рассвет под покровительством клана Рубина, что бы это не значило.

Небольшую, по сравнению с воротами, калитку в стене охраняли двое местных стражей. Одетые в странные головные уборы, напоминающие женский половой орган, шинель болотного цвета, с отворотами, обшитое кожаным темно-коричневым галуном. Плотные темно-зеленые штаны с вшитыми полосками из той же кожи, от бедра до стопы. Странные сапоги, вроде из кожи, но какой-то зернистой. За плечом у каждого стража висела винтовка длиной примерно метр двадцать.

Стражи поприветствовали Иву и Кира, и запаковали их револьверы в плотные конверты. К каждому конверту приложили массивную печать, взвился дымок. Остро потянуло магией, и сургуч сплавился с конвертом в единое целое.

После опечатывания оружия, нас провели в комнату с огромной октаграммой, в которой ребят расположил невидимый отсюда охранник, командующий через щель в солидной такой, с метр толщиной стене. Я напрягся, но выхода не было, про эту проверку Кирилл мне не рассказал.

Помните, я говорил про неприятное ощущение от форпоста? Так вот. Когда заработала октаграмма я почувствовал себя так, как будто меня поместили под душ из кислоты. Честно говоря, бывали в моей жизни ощущения и поприятнее. Но главным результатом стало то, что меня и мой медальон не обнаружили. На всякий случай, я конечно держал «отторжение», но давления на него я не заметил. Октаграмма предназначалась не для обнаружения бесплотных сущностей, демонов или прочего, а для чего-то другого.

После прохождения кислотного душа, охранник, у которого на отворотах пальто и на треугольном шевроне на рукаве были приколоты две серебряные полоски, офицер или сержант, вымотал детишкам всю душу, проведя форменный допрос. Где были? Куда ходили? Что видели? А что у вас в карманцах? До обыска, правда, дело не дошло.

Дети наврали ему с три короба, довольно дилетантски на мой взгляд, но военный эту лажу сожрал. Спустя минут пятнадцать «беседы» нас выпустили, наконец, на территорию форпоста, и из-за закрывающейся двери, я расслышал хриплый окрик нашего допросчика

– Следующий, ля!

Фух.

Форт, внутри был, также как и снаружи, предназначен не для мирной жизни, а для обороны. На первых этажах зданий ни окон ни дверей. Сами здания, такое ощущение, выстроены тоже по принципу звезды, поэтому на окраинах форта не было ни одной ровной улицы! Сплошные зигзаги. Арки, врезанные в дома, оснащены солидными воротами. Но больше всего мое внимание притянуло здоровенное сооружение – ступенчатая пирамида стоящая в геометрическом центре форпоста. Сейчас, когда ее не закрывала стена, ее было видно отовсюду. Ба, да это ж зиккурат! Долой местные заумные названия. Теперь эта штуковина всегда будет зиккуратом! Кстати, на территории форпоста магический «ветер» уже не ощущался. Все. Решено. Никакой деревни. Остаемся здесь. Ненавижу запах навоза.

На очередном углу улицы-зигзага Кирилл наконец-то распрощался с Ивой. Потом еще немного попетлял по поселению, нырнул в арку между двумя зданиями и прошел во внутренний двор, образованный несколькими домами. Зайдя в парадное, Кирилл поднялся по широкой каменной лестнице на четвертый этаж и открыл дверь в «апартаменты», как он назвал свое обиталище.

Апартаменты пустовали, родители подопечного и его старший брат отсутствовали. В целом обстановочка убогая. Пять жилых комнат, кухня, две уборные, комната для прислуги. Потолки высотой всего метра три. Мебель без позолоты или инкрустаций. Короче нищебродское местечко, хуже только под мостом в коробке от апельсинов жить. Кирилл поплелся на кухню, однако не дошел.

Раздался пронзительный звонок. Если бы у меня было сердце оно бы от этой какофонии непременно екнуло. Кирилл прошел обратно анфиладой комнат, и открыл дверь, под крики «Откройте полиция!».

За дверью обнаружилось двое мужчин. Один из них в синем затасканном мундире, белой фуражке с револьвером и саблей на поясе. Второй в сером неприметном пальто, серой шляпе странного покроя и, на первый взгляд, без оружия. На второй взгляд этот человек был слабым ограненным на шесть граней. Он протянул Кириллу какую-то книжечку и представился.

– Уполномоченный Иванов.

– А родителей дома нет, – неуверенно пробормотал Кирилл, на что Серый ответил:

– Мы не к родителям. Мы к тебе. Ты же Кирилл Строгов?

Глава 3. Смерть и рождение

Не дожидаясь ответа парня, серый типок протиснулся в дверь. Следом за ним, придерживая болтающуюся сбоку саблю, прошел второй, который в синей униформе. Он не представился.

Петров вытащил из кармана комм, и, глянув на экран, оставил его в руке. Второй захлопнул дверь. Какая-то нервозность движений или бегающие глазки этих людей заставили меня заподозрить неладное. Кирилл же был очевидно подавлен их появлением.

– Где кабинет отца? – спросил «уполномоченный Иванов».

– Там. Но туда без него нельзя! В чем дело? Что вам нужно? – зачастил Кирилл.

– Слушай сюда, эти типы мне не нравятся. Соберись! – сказал я ему.

– Кто еще в доме? – Задал вопрос не представившийся мужик. – Слуги есть?

– Я один. Родители с Олегом с утра уехали на проверку таланта Олега. Без них вам тут делать нечего! Уходите! – голос Кирилла дрогнул.

Серый, между тем, по-хозяйски прошелся по коридору и открыл дверь в комнату, которую Кирилл назвал кабинетом.

– Так, мелкий, – заявил «синий мундир». – Кончай гундосить, у вашей семьи крупные неприятности. Давай двигай в кабинет, там поговорим.

– Да чего ты с ним возишься, Толь, – донесся из кабинета голос «Иванова». – Хватай щенка и тащи сюда!

Мда, не похоже это все на действия официальных лиц! Но что делать-то? Допустим этого самого Толю я вообще в расчет не принимаю. Он не проблема. А вот ограненный, в моем нынешнем состоянии проблемой стать может. Если только…

– Слушай меня. Я думаю, что эти люди не те, за кого себя выдают! Они опасны. Скорее всего они собираются тебя убить или похитить. Сам ты с ними не справишься!

– Арлекин! А что мне делать?

– Нам нужно напасть первыми. Иванов – ограненный. Надо бить их по отдельности. Упирайся, скандаль. Как только этот Толя тебя схватит, приложи мой медальон к открытому участку его кожи. Дальше я сам. Не подведи, парень!

Кирилл закусил губу и неожиданно, даже для меня, пнул Толю по ноге.

– А ну быстро показали ордер! – закричал он. – Или уматывайте отсюда, я сейчас соседей позову!

Кирилл рванул к входной двери, собираясь распахнуть ее, но Толя схватил его за шиворот. Второй рукой он врезал Кириллу чувствительного леща и потянул его за собой.

– А ну закройся, придурок, или я щас шею тебе сверну! – зло прошипел он.

Кирилл повернулся, и попытался заблокировать вторую руку синемундирника во время нанесения очередного удара. Заблокировать моим медальоном. Конечно силы пацана и взрослого мужика были несопоставимы, и никакого блока не получилось. Кирилл огреб вторую оплеуху. Но мой медальон впечатался в ладонь Толи.

Моя душа ворвалась в сознание этого ничтожества, проламывая естественные преграды и вытесняя его дух. Загоняя его разум в глубины небольшого мозга. Это было проделано грубо, неизящно, но на более тонкие манипуляции не было ни времени, ни сил. Я мгновенно перехватил его двигательные функции и, судя по всему, сильно повредил мозг жертвы. Но у меня появилось тело! А вместе с ним и возможность манипуляции аурой!

Каждый ограненный, помимо посвящения конкретному драгоценному камню, которое задает направление развития, имеет какое-то количество граней – или разновидностей таланта. И ауру. И если количество граней – это набор умений или навыков, то аура – это показатель силы души ограненного. У меня, например, не была на данный момент открыта ни одна грань. Но вот моя аура практически не изменилась. Мой камень всегда был могущественным, я же в момент моего «побега» был почти на пике личной силы, и мог поспорить по уровню ауры с любым Князем или даже Императором.

Глаза Толи заволокло туманной пеленой. Я резко поднял руку и приложил указательный палец ко рту, глядя на Кирилла сверху вниз.

– Ты сук… Арлекин? – я сделал «страшные глаза» и кивнул, после чего потащил Кирилла дальше по коридору ко входу в кабинет.

– Чего ты там возишься, придурок? Не можешь с мальчишкой справиться? – прокричал «уполномоченный».

Я, молча, голосовые связки пока отказывались работать как надо, выпустил ауру за пределы тела, решив остановиться пока на полутора метрах радиуса. И ввалился спиной в кабинет. Совершая этот маневр я оттолкнул Кирилла в коридор, подхватив с пола его тень. Сторонний наблюдатель увидел бы, что парень по прежнему находится у меня в руках. Я спокойно развернулся, одновременно оглядывая кабинет.

Большое квадратное помещение было буквально забито мебелью. Вся левая стена заставлена книжными полками, с многочисленными томами на них. Не ожидал, что в таких нищебродских условиях увижу столько книг. Напротив полок, у противоположной стены, находился массивный диван, с двумя креслами по бокам от него. Над диваном и креслами три картины. Судя по всему какие-то родственники, картина на которой изображены мужчина в мундире и женщина в белом платье, а также Кирилл года на два младше чем сейчас, и парень постарше Кирилла, видимо тот самый Олег. Здоровенный письменный стол, несколько стульев с вычурными спинками, конторка для бумаг и ворсистый ковер на полу завершали обстановку помещения.

«Иванов» сидел за столом и уже вывернул из объемных тумб несколько выдвижных ящиков. Он переворачивал их, высыпая содержимое на ковер и бегло его просматривая. Его комм, лежащий на столе пискнул. Петров взглянул на экран и досадливо скорчил рожу.

– Так, акция началась. Его родители и брат уничтожены. У нас мало времени, Толя, а ты не мычишь не телишься. Давай начинай скидывать книги! Ищи сейф!

Моя аура касается серого. Я шагаю вперед, одновременно отстегивая с пояса саблю. Эту манипуляцию пока что прикрывает иллюзия Кирилла. Через стол тянуться неудобно. Чужое тело ощущается так, как будто на меня напялили очень тесный и криво сшитый костюм. Проще говоря, крутить флипы или сальто я в этом теле не смогу. Противник – гранат. Шесть граней. Аура в пределах физического тела. Слабак. Но! Он физик. Какие конкретно грани у него открыты, я не знаю. Но он точно сильнее, быстрее и выносливее обычного человека. А я в теле обычного человека. Затягивать схватку не в моих интересах. А еще я хочу не убить его, а захватить. Впрочем, мне ли бояться трудностей? Продолжая молча двигаться, обхожу стол слева, одновременно «толкая» иллюзию Кирилла на диван. «Иванов» бросает на меня недовольный взгляд и тут, видимо, замечает странные глаза «Толи».

– Что за дерьм…

Договорить я ему не даю.

Моя аура рывком расширяется и полностью подавляет, засиявшую было грань противника. Бью его рукояткой сабли в лицо, заставая его в неудобном положении, он как раз приподнялся со стула. Ошеломленный серый падает на пол, но пока еще остается в сознании. Я падаю на колено, одновременно усиливая давление ауры на дар противника. Еще раз бью рукоятью в лицо, стараясь попасть в висок. Он снова пытается зажечь грань, я спокойно гашу ее, и его накрывает откат. Глаза расфокусировались, пальцы беспорядочно скребут ковер, тело ослабло.

Усиливаю давление на дар, и бью еще раз. Точность ударов оставляет желать лучшего, но на четвертом ударе противник теряет сознание.

Мда. Как низко я пал. Раньше я, шутя, мог уничтожить целые семьи или даже рода ограненных, а теперь всего лишь сумел вырубить какого-то слабака. Да еще так неизящно. Фу таким быть! Все вокруг залито кровью этого утырка. Лицо я ему превратил в неаппетитное месиво. Ну, сложно регулировать силу ударов в чужом, насильственно занятом теле. Ладно, заканчиваем рефлексировать. Я концентрирую ауру и запускаю «бесконечный кошмар». Это довольно грубое вмешательство в сознание, но теперь он точно не придет в себя самостоятельно.

Поднявшись, я смотрю на экран комма. На нем до сих пор высвечивается последнее сообщение: «Акция завершена. Успешно. Кривошеева. У вас максимум час». Чувствую, как размываются границы зрения. Моя «командировка» скоро закончится сама собой.

В дверном проеме появляется Кирилл с револьвером в руке. Он тяжело дышит. И дико оглядывает кабинет. Но рука с оружием не дрожит.

– Что такое «Кривошеева»? – прохрипел я взяв, наконец, под контроль голосовые связки моей оболочки.

– Название улицы, – ответил Кирилл. – Что эта тварь сказала про моих родителей? Голос у парня срывается.

– Видимо на них напали на этой самой улице. Медальон. Дай мне медальон, но не выпускай его его из рук. Потом беги туда, но сначала медальон.

Кирилл шагает мне навстречу и дрожащей рукой протягивает мне медальон. Я касаюсь его и покидаю тело, возвращаясь в мою филактерию. Труп, теперь уже точно труп, валится на ковер, как подрубленное дерево.

– Мне надо бежать… может я успею… Кирилл делает несколько спотыкающихся шагов в сторону входной двери.

Я слегка придавливаю его чувства.

– Брось оружие здесь. Насколько я понимаю тебе нельзя таскать его в городе, – остановить парня я даже не пытался. Только немного приглушил эмоции, они ему сейчас не нужны. – Спрячь медальон на груди и беги туда.

Рука парня разжалась, оружие упало на пол. Двигаясь словно заводная кукла, он спрятал медальон под рубашку, и распахнул входную дверь. По лестнице он сбежал, перескакивая ступеньки. Дальше он понесся по улице, едва не сбивая с ног прохожих. Вслед нам летели недовольные возгласы. Но Кирилл ни на что не обращал внимания. Через несколько поворотов я заметил, что улицы стали шире, и прямые отрезки увеличились. Очередная улочка вывела нас на небольшую площадь.

Уже на подходе было ясно, что тут что-то произошло. Люди беспорядочно толпились на входе. Эмоциональный фон буквально провонял страхом, отвращением и болью.

На площади находилось несколько этих ихних мобилей. Стражники в синей форме пытались отогнать любопытных. Тут же дымились остатки обычного конного экипажа. Такое ощущение, что в его центр кто-то хорошенько ударил магией. Там находилась подгоревшая неопрятная мешанина костей, крови и человеческой требухи, перемешанных с останками лошади.

Чуть в стороне двое мужиков укладывали на носилки молодого парня, который вроде бы лежал целым куском. Я вспомнил картину на стене кабинета.

– Олег, – глотая слезы прошептал Кирилл, подтвердив мои предположения. – Олег!!! Парень бросился через площадь, проскользнув под рукой пытавшегося его остановить стража порядка. Он подбежал к носилкам, пытаясь схватить одного из носильщиков за руку.

– Олег, отец, мама, что с ними?

– Эй, парень, ты кто такой? – Один из стражей догнал его и грубо схватил за плечо. – А ну пшел вон отсюда!

– Это мой брат! Где родители? Что случилось?

– Брат, гришь? А ну, стой. Бонбу бросили в коляску. Родители твои того. Нет их. А брата взрывной волной швырнуло. Без сознания он. А может и помер уже.

Мда. Ну кто так сообщает плохие новости? У парня сейчас шок наступит!

Кирилл обмяк в руках мужика, его ноги подогнулись, и он почти рухнул на колени.

От носилок с телом Олега, к нам поспешил средних лет мужчина. Он укоризненно взлянул на стражника, и присел перед Кириллом на корточки.

– Вам бы, Феликс, думать прежде чем рот открывать, – произнес он неприязненным тоном. – Можно было как-то помягче с парнем.

– Да я штож. Как есть все сказал же.

Мужчина неодобрительно хмыкнул. Ловким движением он приложил два пальца к горлу Кирилла, затем оттянул веко.

– Так, у парня шок, мой чемодан сюда.

Один из стражников взял стоящий рядом с носилками чемодан, и поставил его возле распоряжающегося мужчины. А в нем чувствуется дар. Малахит или что-то вроде. Слабак. Наверное, Целитель. Или скорее лекарь. Лекарь вынул из кармана пузырек темного стекла, накапал из него на ватку какую-то маслянистую жидкость и сунул эту ватку Кириллу под нос. Сознание парня резко прояснилось, и хорошо, а то я тоже начинал терять связь с реальностью.

– Олег… – прошептал Кирилл. – Брат, жив?

Целитель вновь неодобрительно посмотрел над возвышающегося над нами стража, и обратился к Кириллу:

– С одной стороны твоему брату повезло. Он спрыгнул с коляски, чтобы что-то купить вон в том ларьке. Основной взрыв его не зацепил. Осколки прошли мимо. Но ударная волна швырнула его слишком сильно. Сейчас он без сознания, и, похоже в коме. Я не смог ему помочь здесь, и не знаю смогут ли помочь в больнице. Прости, парень, как говоришь тебя зовут?

– Кирилл.

– Ты можешь поехать с нами, Кирилл, – лекарь махнул рукой в сторону мобиля белого цвета с зеленой полосой на борту. – В твоем состоянии тебе самому не помешала бы помощь.

– Хорошо, – покорно сказал Кирилл. – Я поеду, конечно. А родители?

– Твои родители, если именно они были в коляске, погибли. Поехали, чем быстрее мы доставим твоего брата в больницу, тем больше у него шансов.

Целитель махнул рукой людям у носилок, и те подняли их и понесли к указанному мобилю. Лекарь поддерживал Кирилла, а тот, механически переставляя ноги, пошел к кабине. Не знаю, какой тут уровень лекарского дела, но дела Олега плохи. Очень плохи. Тело было еще живо, но я не ощущал в нем искры души. Та толика дара, что была, угасала с каждой секундой.

– Кирилл, ты хочешь чтобы твой брат жил? – спросил я.

– Арлекин, а ты, что, ты можешь, вот чтобы, ну…?

– Я ничего не буду обещать. Я постараюсь помочь ему, но для этого ты должен положить ему под рубашку мой медальон. Не знаю можно ли еще что-то сделать, но мне нужен контакт с телом.

– Помоги ему, пожалуйста! Я все отдам, все что попросишь сделаю, помоги!

– Если смогу. Действуй. Скажи вот что…

– Доктор, могу я поехать вместе с братом? Пожалуйста!

– Да конечно, – сказал целитель. – Полезай в кузов сбоку. Только не трогай там ничего. Просто сядь на боковое сиденье.

Кирилл протиснулся сбоку от носилок и взял брата за руку. Пока санитары захлопывали двери, он снял с шеи медальон, и запихал его под рубашку Олега. Я осторожно перетек в тело. Дар едва тлел. Я попытался нащупать душу или раздуть искру. Пустота. Я растянул ауру до предела, но не смог ощутить ничего. В кабине забеспокоился целитель. Мужчина учуял меня, но не понял что именно почувствовал.

– Давай, Миш, гони к Пирогова, может успеем, – обратился он к водителю.

Не успеете. Парень умер, когда его несли к машине. Закрытая черепно-мозговая травма, отек мозга. Сердце встало, легкие не работают. Искра дара погасла. У меня есть примерно четыре минуты пока не начали отмирать ткани мозга. Вопрос только в том, а нужен ли мне такой донор?